(no subject)
Я уехал еще из Советского Союза летом 1990 года.
В 1994 году, как известно, была длинная забастовка проф.-пред. состава. А после ее успешного завершения - очень короткая забастовка лаб.-тех. состава университетов, к которому я тогда имел честь принадлежать. В результате этой короткой забастовки нам резко повысили зарплаты, причем ретроактивно.
На вырученные деньги мы с Полиной поехали в нашу первую совместную загранку - ельцинскую Россию. А именно - в Москву и Питер.
Впечатления того времени я и попытаюсь передать.
Всеобщая неустроенность и ненадежность бросались в глаза. Самолет Трансаэро прилетел не в тот терминал, куда обещался. Когда я проснулся утром в поезде из Москвы в Питер, оказалось, что не поезд не только опаздывает часа на два, но и идет по какой-то одноколейке, точно не являющейся Октябрьской дорогой. Оказалось, что из-за аварии пустили в обход.
В "Универсаме", еще не сменившем название и стиль торговли - торговали просроченными немецкими йогуртами. А в другом отделе - еще совсем недавно дефицитными глазированными сырками. И очередей не было! Зато в углу была будка "Обмена валюты".
Выяснились, что нужно сначала заплатить в кассу и принести чек. Я протянул чек продавщице, и мы оба замерли в недоумении. Пакетиков-то за просто так не дают. И так далее.
Но при этом ощущение было, что в эту новую игру "нет Советской власти" все играют с большим удовольствием. Грузинский еврей, побывавший и Израиле, продавал на с лотка экзотику - питы. На Покровке, тогда еще Чернышевского, было кафе «Что делать?». После всеобщего озверения 1990 года все казались какими-то спокойными и умиротворенными: бабки, торговавшие яблоками, алкаши в скверике... А милиционер охотно пытался помочь найти кошерный магазин, правда безуспешно. В Питере купили бутылку израильского вина в супермаркете «Менахем».
Наверное, не все играли с удовольствием. На Красной площади была небольшая демонстрация коммунистов. Нам, уехавшим в 1990 году из полноценного совка, образ на красном флаге рядом с серпом и молотом тоже казался экзотикой. Все стены, особенно в Питере, были исписаны надписями «Эльцин - убийца».
Большинство моих друзей-биологов, впоследствии разъехавшихся, тогда еще были в Москве. И пришли смотреть на живое чудо - вашего покорного слугу, вдруг превратившегося в небедного иностранца (мы приехали аж с 900 долларами). И многие говорили, как им сильно не хочется никуда уезжать.
Евроремонтов еще никто не делал, и квартиры еще сохранили старомосковский уют и неисправную сантехнику. Во всех домах угощали одними и теми же деликатесами - протертой черникой и жареными лисичками.
Деревня, где мы когда-то снимали дачу, в прошлом очень зажиточная благодаря дачникам, выглядела сильно обедневшей. Похоже, что средний класс, селившийся здесь на лето, исчез… По ее краям уже начали строить новорусские коттеджи, тогда еще довольно скромные. А пруд весь зацвел, раньше, видно, чистили. Впечатления от летнего леса тем, кто не живет в Израиле, все равно не понять.
Второй раз мы были в гламурной Москве и еще потрепанном Питере в 2002 году. И все уже было совсем не так. Кроме меня, уже никто не помнил, что Мясницкая называлась когда-то Кировской.
В 1994 году, как известно, была длинная забастовка проф.-пред. состава. А после ее успешного завершения - очень короткая забастовка лаб.-тех. состава университетов, к которому я тогда имел честь принадлежать. В результате этой короткой забастовки нам резко повысили зарплаты, причем ретроактивно.
На вырученные деньги мы с Полиной поехали в нашу первую совместную загранку - ельцинскую Россию. А именно - в Москву и Питер.
Впечатления того времени я и попытаюсь передать.
Всеобщая неустроенность и ненадежность бросались в глаза. Самолет Трансаэро прилетел не в тот терминал, куда обещался. Когда я проснулся утром в поезде из Москвы в Питер, оказалось, что не поезд не только опаздывает часа на два, но и идет по какой-то одноколейке, точно не являющейся Октябрьской дорогой. Оказалось, что из-за аварии пустили в обход.
В "Универсаме", еще не сменившем название и стиль торговли - торговали просроченными немецкими йогуртами. А в другом отделе - еще совсем недавно дефицитными глазированными сырками. И очередей не было! Зато в углу была будка "Обмена валюты".
Выяснились, что нужно сначала заплатить в кассу и принести чек. Я протянул чек продавщице, и мы оба замерли в недоумении. Пакетиков-то за просто так не дают. И так далее.
Но при этом ощущение было, что в эту новую игру "нет Советской власти" все играют с большим удовольствием. Грузинский еврей, побывавший и Израиле, продавал на с лотка экзотику - питы. На Покровке, тогда еще Чернышевского, было кафе «Что делать?». После всеобщего озверения 1990 года все казались какими-то спокойными и умиротворенными: бабки, торговавшие яблоками, алкаши в скверике... А милиционер охотно пытался помочь найти кошерный магазин, правда безуспешно. В Питере купили бутылку израильского вина в супермаркете «Менахем».
Наверное, не все играли с удовольствием. На Красной площади была небольшая демонстрация коммунистов. Нам, уехавшим в 1990 году из полноценного совка, образ на красном флаге рядом с серпом и молотом тоже казался экзотикой. Все стены, особенно в Питере, были исписаны надписями «Эльцин - убийца».
Большинство моих друзей-биологов, впоследствии разъехавшихся, тогда еще были в Москве. И пришли смотреть на живое чудо - вашего покорного слугу, вдруг превратившегося в небедного иностранца (мы приехали аж с 900 долларами). И многие говорили, как им сильно не хочется никуда уезжать.
Евроремонтов еще никто не делал, и квартиры еще сохранили старомосковский уют и неисправную сантехнику. Во всех домах угощали одними и теми же деликатесами - протертой черникой и жареными лисичками.
Деревня, где мы когда-то снимали дачу, в прошлом очень зажиточная благодаря дачникам, выглядела сильно обедневшей. Похоже, что средний класс, селившийся здесь на лето, исчез… По ее краям уже начали строить новорусские коттеджи, тогда еще довольно скромные. А пруд весь зацвел, раньше, видно, чистили. Впечатления от летнего леса тем, кто не живет в Израиле, все равно не понять.
Второй раз мы были в гламурной Москве и еще потрепанном Питере в 2002 году. И все уже было совсем не так. Кроме меня, уже никто не помнил, что Мясницкая называлась когда-то Кировской.