(no subject)
Как известно, в Мишне Шаббат говорится:
И вот hалахот, которые были сказаны на чердаке у Ханании бен Хизкии бен Гарона, когда пришли навестить его, подсчитали и оказалось, что <представителей> школы Шамая больше, чем <представителей> школы Ѓилеля, и в тот день вынесли 18 постановлений.
История выглядит, как демократическая парламентская игра: школа Шамая всегда находилась в оппозиции, в какой-то момент по случайности они оказались в большинстве, и, воспользовавшись техническим большинством, немедленно приняли 18 законов.
Обстоятельства, при которых хахамим собрались на чердаке у Ханании бен Хизкии, описаны там же в Гемаре (Шабат 13b):
Сказал р. Йеhуда сказал Рав: однако надо помянуть добром того человека, и зовут его Ханания бен Хизкия. Если бы не он, была бы книга Ихезкиэля сокрыта, так как в ней были вещи, противоречащие Торе. Что он сделал? Взял 300 кувшинов масла [видимо, для освещения], сел на чердаке и стал давать объяснения.
Таким образом, Ханания бен Хизкия составил комментарий к книге Ихезкиэля (и тем спас ее от запрета). Видимо, для того, чтобы послушать этот комментарий, мудрецы собрались у него на чердаке. И там вдруг оказалось, что школа Шамая представлена в большинстве, и тут же приняли 18 постановлений.
В Иерушалми история выглядит не столь мирной:
Р. Йеhошуа Онайя говорил: Ученики школы Шамая стояли снизу и убивали учеников школы Ѓилеля. Другая версия: Шестеро из них поднялись, а остальные стояли с мечами и дротиками.
В Вавилонском Талмуде (Шабат 17а) тоже написано, что там происходило какое-то насилие:
Вынули меч в Бейт Мидраше, сказали: тот, кто хочет войти, пусть войдет, а тот, кто хочет выйти, пусть не выходит. В тот день был Ѓилель склонен и сидел перед Шамаем, как один из учеников. И был этот день тяжел для Израиля, как день, когда сделали <золотого> тельца.
Таким образом, исходя из этих историй, картина выглядит не как парламентские баталии, а как вооруженное столкновение, в котором школа Шамая, применив силу, заставила принять постановления. Надо полагать, что и Ханания бен Хизкия сам принадлежит к школе Шамая.
Помимо истории про книгу Ихезкиэля, Ханания бен Хизкия упоминается еще в одном контексте: как автор Мегилат Таанит. Мегилат Таанит - это такой список памятных дат, когда можно или нельзя устраивать посты. Ханания бен Хизкия написал ее, "потому что они любили неприятности", говорит Гемара. В конце Сколиона - комментария к самой Мегилат Тааанит - говорится, что ее написал не Ханания бен Хизкия, а его сын Элазар. С тем же обоснованием (не единственным) так как они любили неприятности.
Известный исследователь Шмуэль Сафрай считает, что и собрание на чердаке, где были приняты постановления, тоже относится не к Ханании, а к Элазару. Вслед за Грецем, он считает очень разумной идентификацию Элазара бен Ханании с Элеазаром, сын первосвященника Анания, которого упоминает Иосиф Флавий (Иуд. Война 17:2)
В то же время Элеазар, сын первосвященника Анания, - чрезвычайно смелый юноша, занимавший тогда начальнический пост, - предложил тем, которые заведовали порядком богослужения, не принимать больше никаких даров и жертв от не-иудеев. Это распоряжение и было собственно началом войны с римлянами, потому что в нем заключалось отвержение жертвы за императора и римлян. Как ни упрашивали первосвященник и знатнейшие особы - не отменить обычного жертвоприношения за верховную власть, они все-таки не уступали, полагаясь отчасти на свою многочисленность (их сторону держали наиболее сильные из недовольной партии), отчасти же и преимущественно - на Элеазара, предводителя храмовой стражи.
Таким образом, он считает, что одно из постановлений состояло в том, чтобы не принимать жертвоприношения у неевреев. И что этот отказ, истолкованный римлянами как вопиющая нелояльность, и явился сигналом к началу войны.
Кстати, в Истории про Камцу и Бар-Камцу причиной войны также явился отказ принять жертвоприношение.