Встреча с Викторией Терёшкиной в Театральном музее. 23 марта 2015
Виктория - совершенно удивительный, светлый, открытый, искренний, очень человечный (несмотря на то, что балет, мне кажется, - не самый располагающий к этому вид искусства) человек. Именно такая, какой я её себе и представляла.
Первую половину понедельника я боролась с собой, вторую - с погодой и днём рождения, на котором нужно было быть, и в последний момент всё-таки выползла (выбежала, вылетела) из дома, интуитивно осознавая, что следующий такой случай представиться нескоро. (Позднее выяснилось, что предыдущая встреча была восемь лет назад, так что понесло меня силой судьбы не зря).
Встреча в Театральном музее подарила не меньшую бурю эмоций, чем творческий вечер в театре, хоть и другого свойства.
Лаконичная беседа, прекрасно продуманная, подготовленная и проведённая Валерием Дмитриевым, протекала непринуждённо и свободно, перемежаясь видеофрагментами из балетов с участием Виктории (“Сильвия”, “Баядерка”, “Жизель”, “Ромео и Джульетта”, “Парк”, “Дон Кихот”), вокруг которых рождался живой диалог о радостях и горестях балетной карьеры.
Начали, разумеется, с творческого вечера. Тронуло признание Виктории в том, что она регулярно заходила на сайт Мариинского театра и следила, как раскупаются билеты, переживая, что долгое время в партере оставались свободные места. Эти переживания и сомнения, мне показалось, - органичная часть её натуры, признак одарённого человека, который всё время старается смотреть на себя со стороны и оценивать, что и как он делает, и стремится делать это ещё лучше.
Отзываясь о партнёрах, Виктория с теплотой и восхищением рассказывает о Кимине Киме-Ферхаде, Екатерине Осмолкиной-Ширин, Золотом рабе-Даниле Корсунцеве, Владимире Шклярове, танцевавшем в “Пахите” (и много вместе до этого). О Евгении Иванченко, который танцевал с ней первую “Жизель” и на которого она смотрела “снизу вверх”. С которым вместе они дебютировали в “Ромео и Джульетте”. О Юрии Фатееве и Махаре Вазиеве.
Беззлобно, не упоминая имён (что получается само собой, легко, просто потому, что она не представляет, как можно по-другому), Виктория рассказывает и о не самых приятных эпизодах из балетной жизни. Которые, конечно, случаются и, конечно, обижают. Тем более что Вика производит впечатление довольно восприимчивого, чувствительного и ранимого человека, несмотря на спортивную закалку и мужественный характер.
Возможно, именно поэтому у неё повышенная отзывчивость, обострённое чувство ответственности и долга по отношению к другим: партнёрам, коллегам, зрителям, театру вообще. Так она появилась в “Большом балете”, став партнёршей Андрея Ермакова. Так приняла предложение Ильи Живого в прошлогодней “Мастерской молодых хореографов”, с которым и танцевала в результате после отказа от участия в номере первого партнёра.
Случаются неприятности и другого толка. Перед дебютной “Жизелью” несколько дней пришлось ходить в корсете, потому что совсем не двигалась шея, и спектакль балерина танцевала на обезболивающих (хотя Вика призналась немного виновато, что не стоит этим злоупотреблять).
Путь в нью-йоркскую “Баядерку” в ABT в сезоне 2013/2014 - и вовсе сюжет для триллера, когда беззащитная девочка одна оказывается в огромном Vantaa, откуда отменены рейсы до Нью-Йорка и лететь приходится с приключениями через Лондон. Багаж тоже летит с приключениями, чуть запаздывая, и на первые уроки приходится купить хоть что-нибудь в ближайшем балетном магазине. Он прибывает вслед за хозяйкой через несколько дней, но перед спектаклем теряется специально привезённая пачка, потому что её вместе с вещами своей жены упаковал заботливый супруг балерины, пользовавшейся гримёркой до Виктории. Тем не менее, о работе с Натальей Макаровой и Ириной Колпаковой - волна позитива.
(Не знаю, как прошла "Баядерка" в Нью-Йорке, но мы смотрели её в июле в Петербурге; после второго акта мой Никита мечтательно и с плохо скрываемой к Солору завистью вздохнул: "Вот бы меня баядерка полюбила!..")
История с “Сильвией” Фредерика Аштона - тоже для фильма ужасов о балете: много на пальцах, один шаг вместо двух перед элементами (что фактически удваивает нагрузку), семь частей в вариации вместо трёх-четырёх. Итог премьеры: к третьему акту пришлось разрезать туфли, и одна из них сломалась в процессе, крамольные мысли о том, что “больше никогда”, и даже удовольствие на втором спектакле через год. (Хуже Сильвии, по слухам, может быть только Хозяйка Медной горы).
Посмотрев вариацию Китри из “Дон Кихота”, заметив какие-то огрехи, которые были связаны с темпом, взятым оркестром, Виктория призналась, что не может не слушать музыку и всегда стремится в неё попадать, как бы ни играл оркестр, даже если это может плохо сказаться на техническом совершенстве танца. По-моему, бесценное качество для балерины, соединяющее музыку и танец в неделимое целое.
А ещё она очень домашний человек: чувствуется, что дочь и дом - это действительно самые главные, безусловные, глубоко хранимые, бережно охраняемые ценности.
Я жутко не люблю фильм “Чёрный лебедь” за то, что воссоздаваемая в нём атмосфера балетного мира, возможно, и широко распространена в балетных труппах и театрах, но не имеет никакого отношения к прекрасному. Я абсолютна уверена, что красота не живёт, просто не может родиться и существовать в условиях тотальной зависти, ненависти и помешательства.
Зато она чудесно чувствует себя там, где тонкий внутренний и богатый внешний мир гармонично дополняют друг друга, создавая восхитительный образ балерины, которую можно просто обожать. Которую, судя по овациям на творческом вечере, петербургская публика действительно обожает.
P.S. Из-за своей природной застенчивости я не стала снимать на встрече, о чём теперь жалею, потому что не могу вставить подходящую картинку.