Peeping Tom (1960)
режиссер Michael Powell
в ролях Karlheinz Böhm Moira Shearer Anna Massey
"Я не могу записывать свои чувства, я могу лишь только фотографировать", говорит главный герой ленты. То, что кинематограф представляет собой документ "умирания реальности" не писал лишь только ленивый критик. Пауэлл в своем фильме овеществляет этот образ. Марк(Karlheinz Böhm), помощник оператора в одной крупной кинокомпании и подрабатывающий изготовлением порнооткрыток, в свободное от работы время убивает женщин штативом от кинокамеры, фиксируя на пленку моменты их смерти. Камера для Марка не аппарат, а продолжение тела, третий глаз, постоянно захватывающий окружающую реальность во вневременную рамку очередной отснятой бобины. На съемочной площадке днем режиссер дубль за дубль пытается создать достоверную имитацию человеческих чувств, ночью, там же, Марк совершает очередное убийство под прицелом софит с тем, чтобы выхватить на пленку единственно реальное человеческое чувство - предсмертный страх обреченной жертвы.
Жуткое, совершенно извращенное кино впечатляет сильнее, чем вышедший в том же году хичевский Psycho. Приговор кинематографу режиссер дает огласить белокурому арийцу с совершенно не произносимым именем и детской улыбкой на лице. Сам же Пауэлл играет злого гения, отца главного персонажа, чьи ежедневные фиксации развития ребенка на кинокамеру и вызвали столь экстремальный вуайеризм, который демонстрируется зрителям. Впрочем, у кинематографа и самого страсть к подобному извращению.
в ролях Karlheinz Böhm Moira Shearer Anna Massey
"Я не могу записывать свои чувства, я могу лишь только фотографировать", говорит главный герой ленты. То, что кинематограф представляет собой документ "умирания реальности" не писал лишь только ленивый критик. Пауэлл в своем фильме овеществляет этот образ. Марк(Karlheinz Böhm), помощник оператора в одной крупной кинокомпании и подрабатывающий изготовлением порнооткрыток, в свободное от работы время убивает женщин штативом от кинокамеры, фиксируя на пленку моменты их смерти. Камера для Марка не аппарат, а продолжение тела, третий глаз, постоянно захватывающий окружающую реальность во вневременную рамку очередной отснятой бобины. На съемочной площадке днем режиссер дубль за дубль пытается создать достоверную имитацию человеческих чувств, ночью, там же, Марк совершает очередное убийство под прицелом софит с тем, чтобы выхватить на пленку единственно реальное человеческое чувство - предсмертный страх обреченной жертвы.
Жуткое, совершенно извращенное кино впечатляет сильнее, чем вышедший в том же году хичевский Psycho. Приговор кинематографу режиссер дает огласить белокурому арийцу с совершенно не произносимым именем и детской улыбкой на лице. Сам же Пауэлл играет злого гения, отца главного персонажа, чьи ежедневные фиксации развития ребенка на кинокамеру и вызвали столь экстремальный вуайеризм, который демонстрируется зрителям. Впрочем, у кинематографа и самого страсть к подобному извращению.