О венской опере
О Венской Опере
Я вернулась из Вены, но боюсь писать о ней. У меня явно не хватит знаний написать что-нибудь выдающееся. а писать, как еще сто миллионов - нет никакого смысла.
Об Опере, однако, я обязана .
Hаконец, рассеялся миф о том, что oдесский, черновицкий и венский оперные театры спроектированы одним и тем же архитектором. Нет,нет и нет.
Одесский красавец, послуживший Лувром на съемках "Трех мушкетеров" безумно красив снаружи.
Черновицкий - тоже неплох.
Оба они спроектированы конторой Хельмера / Фельнера. Архитекторы жили и работали в Вене. Понастроили кучу театров в Вене: "Ан дер вин", "Концертхауз","Фолькстеатр" и т.д. В Праге - "Народно дивадло" .
Здание Оперы также проектировали двое, один из которых был так зашикан и заплеван, что повесился еще до открытия тетара. Это Эдуард ван дер Нюлль.
Второй - Сикард фон Сикардбург - умер через десять недель после самоубийства Нюлля от туберкулеза .
Говорят, что император Франц-Иосиф был так потрясен поворотом сюжета, что с тех пор о любом новом произведении искусства отзывался с похвалой, прибавляя: " Мне очень, очень понравилось".
Венская и будапештская Оперы очень похожи. были построены с разницей в десятилетие, и разными архитекторами.; венгерский архитектор со смешной фамилией Ибль явно копировал венских коллег:
Но после бомбежки и в период послевоенной реставрации в Вене смело ступили в современность - наверное, зажмурив глаза, - но ступили.
Так и надо!
Я почувствовала инстиктивно, что это - хорошо. Опера - это не только музей, по которому водят обзорные эксукрсии, Опера живет, и меломаны со всего мира приезжают, чтобы впечатлиться новыми постановками.
Об этом художественном прорыве пишет австрийский критик Гербардт Шмидт весной 1955 года в журнале " Колледж Арт Джурнал" :
"Концепция "молодого" ( художника в Австрии ) интерпретируется в другом свете. Она описывает не столько возраст, сколько определенное отношение к искусству.Она проецируется на более, чем где бы то ни было, сильный контраст между сильной численно группой консерваторов и меньшей группк художников, чьи предстваители стали известными только с 1945 года, даже если к тому времени им было под пятьдесят!"
В 1955 году из разрушенного войной Императорского зала и Kурительной комнаты вылупился Мраморный зал - "комната отдыха", буфет, где богатые мужчины во фраках резервируют заранее столики на антракт. В течение которого они пьют белое вино или шампанское , закусывая тарталетками с семгой и черной икрой. Их спутницы в вечерних платьях с обнаженной спиной, слегка припушенной палантином - необычайно хороши!
Проектировали Мраморный зал Kaвeла и Проссингер, а стены инкрустированы разноцветными мраморными картинами Хайнца Лейнфельнера. Изображены на одной фреске сцены закулисья,
а на дверном проеме - музыкальные инструменты.
Я заволновалась, потому что эти инструменты видела не раз, в каком-то альбоме. Конечно, Пикассо..
.
Грис :
С другой стороны, вспомнились статуэтки Архипенко в родном Тель-авивском музее...
О Хайнце Лейнфельнере русский интернет молчит равнодушно.
Aнгло-немецкий тоже не особо распространяется.В основном, Лейнфельнер фигурирует как автор скульптур, котороые продают с аукционов.
Одна из его скульптур находится в Парке Скульптуры около Граца. Она напоминает уже не только Архипенко, но и Бранкуси.
Родился ХЛ в 1911 году в Австрии, в месте, которое сегодня относится к Словении и называется " Зидани Мост". Позже переехал в Грац, где учился искусству и художественным ремеслам с 1927 по 1930 годы.С 1932 по 1940 год учился в Aкадемии изящных изобразительных искусств Вены у Антона Новака и Иосефа Мюльнера. С 1946 по 1948 год работал с Фрицем Вотрубой и был его ассистентом с 1948 по 1952 гид. В 1959 году - лектор по предмету "керамическая пластика" , а в 1972 году - профессор Венской академии искусств.Пластические работы основаны на кубистически-конструктивистских принципах Фрица Вотрубы .
В 1954 году ХЛ был участником Венецианского Биеналле.
Как одинаково они мыслили, эта "молодежь"!
Отбросив экспресcионизм Штиле, и пятна Кандинского,и кружевную сецессию Климта, они углами и линиями прорисовали меняющуюся и постоянную сущность человека - и инструмента, человека - и дерева, человека - и горы...
О самой опере скажу так: катарсис есть!
Если б я, двадцатилетняя, разговаривала бы с собой сегодняшней, то растерзала бы на части от зависти.
Такого наслаждения я давно не получала. Я была на "Женитьбе Фигаро".
Премьера состоялась около месяца назад. Постановка - Жaн-Луи Мартиноти, повторящая его же парижскую постановку десятилетней давности. Поскольку - свежачок, то мне интересно было почитать рецензии.
На английском я нашла только одну: из газеты "The China Post"!
Рееназия довольно кислая, что меня позабавило.
Претензии к режиссеру и художнику - "раздражающий набор бессюжетных картин, больших и маленьких, поднимаемый и опускаемых при смене сцен.Эта статичная сцена означает, что помимо костюмов той эпохи этим вечером мы наблюдаем концертное исполнение. "
Я вспомнила свой разговор с московской подругой. Она преподает - неважно, что и где, - неважно кому - уважаемым людям. Я спрашиваю, как ей преподается.Она отвечает:
-Они неглупые, все с хорошими дипломами, но мне приходится очень аккуратно подбирать слова. У них отсутствует ассоциативное мышление.
Вот то же я подумала об авторе рецензии.
Вена наполнена всякой всячиной в стиле барокко и псевдо-барокко, рококо и кич-рококо, нео-реннесанс и пердо-ренессанс...Она освещена золотом и мрамором. Нигде , никогда я не видала столько попыток воплотить облака (создающие стойкое желание поесть взбитых сливок) в камне!
Венский Моцарт весь запутался и погряз в марципанах, драже, фонтанах, ликерах, салфеточках и игральных картах.
Если бы рюши, оборочки и фестоны были бы на сцене Wien Staatsoper, клянусь, я бы вырвала! это был бы концерт, продаваемый туристам: моцарт/штраус -плюс -бокал вина.
Нет, все было, как надо. И оркестр - за исключением одного ма-а-аленького кикса валторн - был потрясающий, живой,динамичный. Дирижер - Франц Вельзер-Мёст ( он же с прошлого года музыкальный руководитель Венской Оперы) - держал темп в поступательном движении, не располазаясь на речитативах.
Оформление минималистичное и очень функциональное. По цветовой гамме оно мне наполнило скорее голландскую живопись, с чистыми и простыми цветами.
Люди! Натюрморты вполне заменяют муляжи !
А картины с букетами цветов из полупрозрачного материала в последнем акте великолепно позволяют наблюдать за спрятавшимися персонажами интриги.
Великолепные певцы, - млеешь и млеешь. Ансамблевая техника, которой всегда не хватало в операх Большого. Керубино в исполнении Изабеллы Леонард,
Графиня - Доротея Решман - и граф Альмавива -Эрвин Шротт - записной мачо:
Кроме всего, было смешно! Ни минуты не стояли актеры во время речитатитов. Пантомима, пение в согнутом и лежачем положении - как это радует после многолетнего холода Большого, который был тaк скучен! Борис Покровский, которого и выжили оттуда в свое время за попытли заставить певцов играть, был бы рад.
Керубино поет из корзины, Альмавива, припевая "Какие изящые пальчики", зубами стягивает чулок с ноги Лжеcюзанны и впивается ей в пятку.Фигаро - парикмахер есть парикмахер - грубо лапает свою невесту.
Потрясающее впечатление оставила сцена из финального акта: Графиня и Сюзанна меняются платьями.
Сюзанна поет арию "Приди, мой милый друг" - и поет ее она тембром Графини! Сюзанна поет арию из-за полупрозрачной декорации, а Графиня, перодетая в ее платье, стоит в центре и открывает рот. Таким образом Фигаро слышит голос своей жены и видит ее двойника.
Боюсь, мой цинизм дал трещину. Моцарт рулит, братцы!!!!