Статья А. КИРПИЧНИКОВА "Бремя собирать камни"
Публикую статью Анатолия Кирпичникова "Бремя собирать камни":
Бремя собирать камни
АНАТОЛИЙ КИРПИЧНИКОВ,
доктор исторических наук
Как на деле, а не в призывах сохранить культурное наследие?
Каково его реальное значение в жизни общества?
Эти вопросы у нас предельно обострились, но их решение остается на уровне словесных порывов. Да, сегодня говорят и пишут со состоянии нашей культуры все более откровенно. Полузакрытость этой темы с трудом, но преодолевается гласностью. Становится все более ясно, что медлить с предотвращением катастрофы нельзя. Что же предпринимается?
В мае 1988 года в Москве впервые состоялось Всесоюзное совещание с многообещающей программой: охрана, реставрация и использование памятников истории, культуры и архитектуры. На совещании было высказано немало критических замечаний, советов и рекомендаций: об активизации в реставрационных делах местных Советов народных депутатов, о привлечении к этим начинаниям мощностей стройиндустрии и кооперативов, о повышении тарифных ставок рабочим, занятым на восстановлении памятников. Прозвучали заверения, что материалы состоявшегося обсуждения послужат для подготовки будущего партийно-правительственного постановления. Но вот дельных, конкретных решений принято не было, и главное осталось недосказанным.
Многолетнее пренебрежение культурным наследием породило отрицание прошлого, даже самого недавнего. Так называемый остаточный принцип выделения средств на развитие культуры обернулся потерей исторической памяти. Утрачены многие народные традиции. Эта болезнь коснулась не только знания истории советского общества, все еще полной умолчаний, но и более чем 1000-летней истории России.
И сегодня, в эпоху перемен и надежд, из-за продолжающегося пренебрежительного отношения к отечественному культурному наследию наше общество еще несет невосполнимые морально-нравственные, научные, материальные и, думаю, политические потери. В работе учреждений, призванных оберегать памятники истории и культуры, еще нет заметных перемен. не утвердилась в этом деле государственная ответственность должностных лиц. Восстановление памятников сопровождается непомерным и бездумным расточительством, отсутствует заинтересованность в конечном результате. Система охраны культурного достояния обюрократилась, а ее чиновным блюстителям катастрофически не хватает образованности и профессиональной преданности делу. Истинное, плачевное положение дел долго скрывалось или стыдливо сводилось к "еще имеющимся фактам". В культурной идеологии насаждалось антиисторическое противопоставление ценностей сегодняшнего дня и "отживших эпох". В результате гибли и те, и другие. Работник управления культуры редко отличается исторической осведомленностью и энтузиазмом. Он привык к бумажной круговерти, гладким отчетам, циркулярам свыше. В то же время энтузиасты и борцы за спасение культурного наследия нередко считаются оторванными от жизни чудаками или смутьянами. Еще не так давно мы слышали разъяснения: дескать, люди живут в землянках, а вы хотите народные деньги тратить на восстановление памятников! Спорить было бесполезно и даже опасно.
Давно позади годы Великой Отечественной войны и послевоенной разрухи. Уже не осталось и следов тех разрушений. Но как еще много в городах и селениях руин - домов, дворцов, усадеб, храмов, монастырей, крепостей! Среди них немало таких, которые не подвергались варварской бомбардировке и сознательному уничтожению, их разрушение началось в мирные 1960-1970-е годы. Разумеется, не все памятники истории находятся в таком бедственном положении, но те, что напоказ содержатся в порядке, только оттеняют глубину общих потерь. Ведь каждый исторический объект по-своему неповторим, и все вместе они формируют образ Родины, создают незабываемый облик места, где родился и вырос человек. Их гибель вовсе не бесследна, она опустошает общество, отнимает у человека родные воспоминания, разъедает неверием душу. По этому поводу писатель Валентин Распутин на съезде Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, состоявшемся в июне 1987 года в Горьком, справедливо сказал: "Эпоха беспамятства не прошла даром. Мы воспитали поколение людей, которые невосприимчивы к культурно-историческому наследию, которые не только догматически мыслят, но и чувствуют, у которых начисто отмер орган, который бы позволил отличить временно от вечного".
Художественные творения хрупки, требуют постоянной заботы и могут быть безвозвратно уничтожены. Легко построить новый дом, но с огромным трудом возвращается разрушенный памятник, воссоздается пострадавшая рукопись. Правда, изготовляют новоделы и имитации, но в них отсутствует основное достоинство - подлинность. Сбережение подлинников - вот краеугольный принцип отношения к культурному наследию.
Пока должностные лица пребывали в самоуспокоенности и благодушии, под влиянием гласности и призывов к правде на защиту памятников выступили группы молодежи. Это движение олицетворяет стихийный порыв, проснувшуюся совесть общества, попытку преодолеть яд бездуховности. Выступления некоторых слишком радикально настроенных лидеров не могут очернить благородных устремлений молодежного движения в целом, в буквальном смысле вставшего на пути разрушителей культуры, бульдозеров и стенобитных "баб". Выступления молодых спасателей поначалу вызвали растерянность аппарата управления. Возник конфликт отцов и детей. "Дело доходит до дикости, - писали в то время газеты, - именно те, кто в кресле своем должен любить и оберегать добровольных защитников истории, именно они больше всего третируют их". Благородный порыв важен не только для спасения построек, но и в не меньшей степени для самой молодежи: практическое участие в восстановлении памятников истории и культуры - это тоже приобщение к великим творениям человеческой цивилизации. Отрадно, что строительно-реставрационные молодежные объединения уже начали создаваться.
Семнадцать миллионов членов Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (кажется, столько их на сегодня) - целая армия на фронте защиты памятников Отечества. В активе общества немало свершенного. В последние годы все заметнее пропагандистская, разъяснительная и, я бы сказал, антиразрушительная деятельность. В 1982-1987 годах Центральный совет ВООПИК выделил средства на реставрацию 150 отдельных объектов и комплексов памятников архитектуры. Однако в последнее время общество не без оснований упрекали в пассивности, формализме, отсутствии связи с молодежным движением.
В довершении всего, его права начиная с 1982 года все более ограничивались.
Деятельности ВООПИК не достает широты и наступательности. Существует разрыв в делах общества и вроде бы сотрудничающих с ним организаций. Здесь каждый за себя. Путь совместных усилий перегорожен бюрократической чертополосицей. Типичны обещания, отписки, суесловие, самооправдания.
В мае прошлого года было опубликовано постановление Центрального Комитета КПСС "О мерах по дальнейшему совершенствованию деятельности Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры", в котором, в частности, были высказаны рекомендации по восстановлению и расширению реальных прав общества, по созданию его производственных и проектно-реставрационных подразделений, восстановлению уплаты взносов коллективными членами на добровольных началах. Совет Министров РСФСР в своем постановлении по аналогичному вопросу от 6 октября 1988 года конкретизировал упомянутое выше решение. На первый взгляд, открывается реальный путь обновления деятельности общества. Сказать, однако, - еще не значит сделать, желанна реформа все еще в неясном будущем.
А практические шаги нужно делать немедленно. - Какие? В прессе высказывались пожелания, чтобы отделения общества могли заключать самостоятельные договоры со строительно-реставрационными отрядами, чтобы всякого рода проекты, связанные с любым строительством в охраняемых зонах и на территории памятников, в обязательном порядке с ними согласовывались. Кадровые работники общества фактически лишены возможности повышать свою квалификацию; неизменна с 1968 года нищенская зарплата. Остро недостает издания, посвященного текущим вопросам охраны национального достояния. Обществу помогло бы привлечение в его ряды деятелей церкви, а также иностранных членов, желающих пожертвовать свои сбережения на восстановление памятников России, в том числе и находящихся за ее рубежами. В такого рода деятельности не будет дублирования с Советским фондом культуры. Кстати сказать, совместное попечительство ВООПИК и СФК над теми или иными мемориальными памятными сооружениями, наверное, вполне целесообразно.
Сколько раз доводилось читать нам на охранных досках, что памятник охраняется государством, и сколько раз сокрушались мы при виде самого объекта охраны, своей неухоженностью компрометирующего важность заявления. Представителями государства обычно выступают владелец или арендатор, инспекция по охране памятников, реставраторы, проектанты, а также местные власти. На практике число постоянных или временных "распорядителей" недвижного памятника и исторического имущества достигает пяти, а то и семи. Возникает административная и ведомственная неразбериха. Музейные, охранные и иные организации осуществляют свои функции в спорах и разладе, сваливая друг на друга последствия промахов. Вот и получается, что у семи нянек дитя без глазу. К тому же, органы охраны памятников, находясь в ведении местных управлений культуры, зачастую не отваживаются спорить с вышестоящими инстанциями о судьбе тех или иных исторических сооружений. Трудно после этого говорить о независимом и надежном надзоре за культурным достоянием.
Сегодня уже очевидно, что вся система владения, охраны и реставрации памятников культуры оказалась недееспособной. Следует всячески помогать обществу в возрождении и расширении его активности и влиятельности. Возглавлять ВООПИК должен, очевидно, не чиновник, какой бы высокопоставленный он ни был, а подлинный деятель культуры: искусствовед, ученый, писатель. Не способствует действенности решений ВООПИК и непременное наличие в составе его отделений местного начальства - при несовпадении интересов оно почти всегда склонит на свою сторону. Возможно, было бы целесообразным, чтобы инспекции охраны перестали входить в состав управления культуры, а сделались независимыми и подчинялись бы единому всесоюзному центру. Что касается других "держателей" исторических объектов, то они должны зависеть опять-таки не от управлений культуры, а от особых местных управлений, подчиненных в свою очередь комитету при Совете Министров той или иной республики, вроде тех, что уже оправдали себя в Армении и Грузии. Однако такой позиции противостоит стремление Министерства культуры СССР сохранить управление памятниками в своей системе, правда, несколько его расширив. Совсем недавно создано еще одно бюрократическое министерское подразделение - главк Министерства культуры СССР по охране, реставрации памятников и капитальному строительству. Будет ли польза от этого ведомства?
Памятники архитектуры годами стоят в лесах, - сегодня они рекордсмены долгостроя. Но и восстанавливаются они зачастую без проекта их будущего использования, а ведь законченные объекты должны сдаваться предназначенными к выполнению определенных функций. Работа реставраторов должна проводиться в четко определенные сроки и полная завершенность объекта фиксироваться государственной приемкой с участием заказчика. Нуждается в совершенствовании и процедура обсуждения и утверждения проектов реставрации и консервации памятников. Хотя проекты подолгу рассматриваются и согласовываются, но критические замечания обычно "уходят в песок". Спорные моменты в конце концов снимаются волевым решением автора проекта.
В запустении подготовка специалистов-реставраторов, нуждается в пересмотре и оплата их труда. Следует подумать над тем, как лучше заинтересовать архитекторов, реставраторов, инспекторов итогами их работы, а арендаторов - возможно лучшим содержанием доверенного им исторического имущества. Неплоха идея произвести денежную оценку недвижимых памятников; их узаконенная балансовая стоимость будет способствовать более бережному обращению.
Один из путей сохранения памятников - сдача их в аренду различным кооперативам, обществам, молодежным объединениям, а также церковным общинам. Возможно, было бы целесообразным создать банк народной культуры, который организовывал бы покупку, в том числе и за рубежом, рукописей и произведений искусства для музеев и хранилищ, а также субсидировал восстановление и сбережение как художественных, так и архитектурных ценностей.
Огромная проблема - эффективность мер защиты памятников архитектуры. Принятые в СССР общесоюзные и республиканские Законы «Об охране и использовании памятников истории и культуры» слишком аморфны. В них отсутствуют конкретные статьи, предусматривающие ответственность за порчу, разрушение, плохое содержание тех или иных объектов ценной застройки. Не определены меры наказания в случае, если памятные сооружения брошены на произвол судьбы, пустуют, неквалифицированно реставрируются, если варварское использование обрекает их на медленную гибель. Статья, предусматривающая ответственность за умышленное разрушение памятников, практически бездействует.
Некоторые факты этого рода необъяснимы и даже ставят в тупик. В Крыму представители Мосфильма во время киносъемок в крепости Каламита сломали каменные колонны пещерной церкви Климента, относящейся к XII-XIII векам и малярными росписями обезобразили пещерный зал древнего поселения Эски Кермен. Все это совершенно безнаказанно. Считаю, что специальные установления, защищающие историческое достояние, следует разработать и напрямую, а не подзаконно, включить в состав упомянутых законов СССР и республик. Большей детализации требует законодательство и в отношении памятников наземной и подводной археологии, садово-паркового искусства, монетных и иных кладов. Следует выработать положение об историческом городе.
Наряду с этим должны быть усовершенствованны формы пропаганды и экспонирования памятников. Взять хотя бы охранные доски, о которых уже говорилось, с их бессодержательным, казенным текстом и дезориентирующей припиской «охраняется государством». Ничего кроме досады такая «маркировка» не вызывает. Как не вспомнить здесь о досках на памятниках архитектуры в Болгарии. «Фрески Бачковского монастыря, - начертано на одной, - национальное достояние. Тот, кто проявляет неуважение к ним, не вправе называть себя болгарином». «За повреждение храма и живописи, - гласит другая надпись, - штраф 300 левов. Так установили наши отцы и деды».
Как же сделать так, чтобы исторические объекты содержались в порядке, были доступны, доставляли людям познавательное, нравственное и эстетическое наслаждение, воспитывали любовь к своему очагу, к Родине, да еще приносили доход? Как преодолеть безнаказанность и безответственность в обращении с памятниками прошлого? Простых рецептов нет. И дело не в рецептах. А в осуществлении организационной и правовой реформы.
Продолжение - http://househugger.livejournal.com/1255.html
Бремя собирать камни
АНАТОЛИЙ КИРПИЧНИКОВ,
доктор исторических наук
Как на деле, а не в призывах сохранить культурное наследие?
Каково его реальное значение в жизни общества?
Эти вопросы у нас предельно обострились, но их решение остается на уровне словесных порывов. Да, сегодня говорят и пишут со состоянии нашей культуры все более откровенно. Полузакрытость этой темы с трудом, но преодолевается гласностью. Становится все более ясно, что медлить с предотвращением катастрофы нельзя. Что же предпринимается?
В мае 1988 года в Москве впервые состоялось Всесоюзное совещание с многообещающей программой: охрана, реставрация и использование памятников истории, культуры и архитектуры. На совещании было высказано немало критических замечаний, советов и рекомендаций: об активизации в реставрационных делах местных Советов народных депутатов, о привлечении к этим начинаниям мощностей стройиндустрии и кооперативов, о повышении тарифных ставок рабочим, занятым на восстановлении памятников. Прозвучали заверения, что материалы состоявшегося обсуждения послужат для подготовки будущего партийно-правительственного постановления. Но вот дельных, конкретных решений принято не было, и главное осталось недосказанным.
Многолетнее пренебрежение культурным наследием породило отрицание прошлого, даже самого недавнего. Так называемый остаточный принцип выделения средств на развитие культуры обернулся потерей исторической памяти. Утрачены многие народные традиции. Эта болезнь коснулась не только знания истории советского общества, все еще полной умолчаний, но и более чем 1000-летней истории России.
И сегодня, в эпоху перемен и надежд, из-за продолжающегося пренебрежительного отношения к отечественному культурному наследию наше общество еще несет невосполнимые морально-нравственные, научные, материальные и, думаю, политические потери. В работе учреждений, призванных оберегать памятники истории и культуры, еще нет заметных перемен. не утвердилась в этом деле государственная ответственность должностных лиц. Восстановление памятников сопровождается непомерным и бездумным расточительством, отсутствует заинтересованность в конечном результате. Система охраны культурного достояния обюрократилась, а ее чиновным блюстителям катастрофически не хватает образованности и профессиональной преданности делу. Истинное, плачевное положение дел долго скрывалось или стыдливо сводилось к "еще имеющимся фактам". В культурной идеологии насаждалось антиисторическое противопоставление ценностей сегодняшнего дня и "отживших эпох". В результате гибли и те, и другие. Работник управления культуры редко отличается исторической осведомленностью и энтузиазмом. Он привык к бумажной круговерти, гладким отчетам, циркулярам свыше. В то же время энтузиасты и борцы за спасение культурного наследия нередко считаются оторванными от жизни чудаками или смутьянами. Еще не так давно мы слышали разъяснения: дескать, люди живут в землянках, а вы хотите народные деньги тратить на восстановление памятников! Спорить было бесполезно и даже опасно.
Давно позади годы Великой Отечественной войны и послевоенной разрухи. Уже не осталось и следов тех разрушений. Но как еще много в городах и селениях руин - домов, дворцов, усадеб, храмов, монастырей, крепостей! Среди них немало таких, которые не подвергались варварской бомбардировке и сознательному уничтожению, их разрушение началось в мирные 1960-1970-е годы. Разумеется, не все памятники истории находятся в таком бедственном положении, но те, что напоказ содержатся в порядке, только оттеняют глубину общих потерь. Ведь каждый исторический объект по-своему неповторим, и все вместе они формируют образ Родины, создают незабываемый облик места, где родился и вырос человек. Их гибель вовсе не бесследна, она опустошает общество, отнимает у человека родные воспоминания, разъедает неверием душу. По этому поводу писатель Валентин Распутин на съезде Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, состоявшемся в июне 1987 года в Горьком, справедливо сказал: "Эпоха беспамятства не прошла даром. Мы воспитали поколение людей, которые невосприимчивы к культурно-историческому наследию, которые не только догматически мыслят, но и чувствуют, у которых начисто отмер орган, который бы позволил отличить временно от вечного".
Художественные творения хрупки, требуют постоянной заботы и могут быть безвозвратно уничтожены. Легко построить новый дом, но с огромным трудом возвращается разрушенный памятник, воссоздается пострадавшая рукопись. Правда, изготовляют новоделы и имитации, но в них отсутствует основное достоинство - подлинность. Сбережение подлинников - вот краеугольный принцип отношения к культурному наследию.
Пока должностные лица пребывали в самоуспокоенности и благодушии, под влиянием гласности и призывов к правде на защиту памятников выступили группы молодежи. Это движение олицетворяет стихийный порыв, проснувшуюся совесть общества, попытку преодолеть яд бездуховности. Выступления некоторых слишком радикально настроенных лидеров не могут очернить благородных устремлений молодежного движения в целом, в буквальном смысле вставшего на пути разрушителей культуры, бульдозеров и стенобитных "баб". Выступления молодых спасателей поначалу вызвали растерянность аппарата управления. Возник конфликт отцов и детей. "Дело доходит до дикости, - писали в то время газеты, - именно те, кто в кресле своем должен любить и оберегать добровольных защитников истории, именно они больше всего третируют их". Благородный порыв важен не только для спасения построек, но и в не меньшей степени для самой молодежи: практическое участие в восстановлении памятников истории и культуры - это тоже приобщение к великим творениям человеческой цивилизации. Отрадно, что строительно-реставрационные молодежные объединения уже начали создаваться.
Семнадцать миллионов членов Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (кажется, столько их на сегодня) - целая армия на фронте защиты памятников Отечества. В активе общества немало свершенного. В последние годы все заметнее пропагандистская, разъяснительная и, я бы сказал, антиразрушительная деятельность. В 1982-1987 годах Центральный совет ВООПИК выделил средства на реставрацию 150 отдельных объектов и комплексов памятников архитектуры. Однако в последнее время общество не без оснований упрекали в пассивности, формализме, отсутствии связи с молодежным движением.
В довершении всего, его права начиная с 1982 года все более ограничивались.
Деятельности ВООПИК не достает широты и наступательности. Существует разрыв в делах общества и вроде бы сотрудничающих с ним организаций. Здесь каждый за себя. Путь совместных усилий перегорожен бюрократической чертополосицей. Типичны обещания, отписки, суесловие, самооправдания.
В мае прошлого года было опубликовано постановление Центрального Комитета КПСС "О мерах по дальнейшему совершенствованию деятельности Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры", в котором, в частности, были высказаны рекомендации по восстановлению и расширению реальных прав общества, по созданию его производственных и проектно-реставрационных подразделений, восстановлению уплаты взносов коллективными членами на добровольных началах. Совет Министров РСФСР в своем постановлении по аналогичному вопросу от 6 октября 1988 года конкретизировал упомянутое выше решение. На первый взгляд, открывается реальный путь обновления деятельности общества. Сказать, однако, - еще не значит сделать, желанна реформа все еще в неясном будущем.
А практические шаги нужно делать немедленно. - Какие? В прессе высказывались пожелания, чтобы отделения общества могли заключать самостоятельные договоры со строительно-реставрационными отрядами, чтобы всякого рода проекты, связанные с любым строительством в охраняемых зонах и на территории памятников, в обязательном порядке с ними согласовывались. Кадровые работники общества фактически лишены возможности повышать свою квалификацию; неизменна с 1968 года нищенская зарплата. Остро недостает издания, посвященного текущим вопросам охраны национального достояния. Обществу помогло бы привлечение в его ряды деятелей церкви, а также иностранных членов, желающих пожертвовать свои сбережения на восстановление памятников России, в том числе и находящихся за ее рубежами. В такого рода деятельности не будет дублирования с Советским фондом культуры. Кстати сказать, совместное попечительство ВООПИК и СФК над теми или иными мемориальными памятными сооружениями, наверное, вполне целесообразно.
Сколько раз доводилось читать нам на охранных досках, что памятник охраняется государством, и сколько раз сокрушались мы при виде самого объекта охраны, своей неухоженностью компрометирующего важность заявления. Представителями государства обычно выступают владелец или арендатор, инспекция по охране памятников, реставраторы, проектанты, а также местные власти. На практике число постоянных или временных "распорядителей" недвижного памятника и исторического имущества достигает пяти, а то и семи. Возникает административная и ведомственная неразбериха. Музейные, охранные и иные организации осуществляют свои функции в спорах и разладе, сваливая друг на друга последствия промахов. Вот и получается, что у семи нянек дитя без глазу. К тому же, органы охраны памятников, находясь в ведении местных управлений культуры, зачастую не отваживаются спорить с вышестоящими инстанциями о судьбе тех или иных исторических сооружений. Трудно после этого говорить о независимом и надежном надзоре за культурным достоянием.
Сегодня уже очевидно, что вся система владения, охраны и реставрации памятников культуры оказалась недееспособной. Следует всячески помогать обществу в возрождении и расширении его активности и влиятельности. Возглавлять ВООПИК должен, очевидно, не чиновник, какой бы высокопоставленный он ни был, а подлинный деятель культуры: искусствовед, ученый, писатель. Не способствует действенности решений ВООПИК и непременное наличие в составе его отделений местного начальства - при несовпадении интересов оно почти всегда склонит на свою сторону. Возможно, было бы целесообразным, чтобы инспекции охраны перестали входить в состав управления культуры, а сделались независимыми и подчинялись бы единому всесоюзному центру. Что касается других "держателей" исторических объектов, то они должны зависеть опять-таки не от управлений культуры, а от особых местных управлений, подчиненных в свою очередь комитету при Совете Министров той или иной республики, вроде тех, что уже оправдали себя в Армении и Грузии. Однако такой позиции противостоит стремление Министерства культуры СССР сохранить управление памятниками в своей системе, правда, несколько его расширив. Совсем недавно создано еще одно бюрократическое министерское подразделение - главк Министерства культуры СССР по охране, реставрации памятников и капитальному строительству. Будет ли польза от этого ведомства?
Памятники архитектуры годами стоят в лесах, - сегодня они рекордсмены долгостроя. Но и восстанавливаются они зачастую без проекта их будущего использования, а ведь законченные объекты должны сдаваться предназначенными к выполнению определенных функций. Работа реставраторов должна проводиться в четко определенные сроки и полная завершенность объекта фиксироваться государственной приемкой с участием заказчика. Нуждается в совершенствовании и процедура обсуждения и утверждения проектов реставрации и консервации памятников. Хотя проекты подолгу рассматриваются и согласовываются, но критические замечания обычно "уходят в песок". Спорные моменты в конце концов снимаются волевым решением автора проекта.
В запустении подготовка специалистов-реставраторов, нуждается в пересмотре и оплата их труда. Следует подумать над тем, как лучше заинтересовать архитекторов, реставраторов, инспекторов итогами их работы, а арендаторов - возможно лучшим содержанием доверенного им исторического имущества. Неплоха идея произвести денежную оценку недвижимых памятников; их узаконенная балансовая стоимость будет способствовать более бережному обращению.
Один из путей сохранения памятников - сдача их в аренду различным кооперативам, обществам, молодежным объединениям, а также церковным общинам. Возможно, было бы целесообразным создать банк народной культуры, который организовывал бы покупку, в том числе и за рубежом, рукописей и произведений искусства для музеев и хранилищ, а также субсидировал восстановление и сбережение как художественных, так и архитектурных ценностей.
Огромная проблема - эффективность мер защиты памятников архитектуры. Принятые в СССР общесоюзные и республиканские Законы «Об охране и использовании памятников истории и культуры» слишком аморфны. В них отсутствуют конкретные статьи, предусматривающие ответственность за порчу, разрушение, плохое содержание тех или иных объектов ценной застройки. Не определены меры наказания в случае, если памятные сооружения брошены на произвол судьбы, пустуют, неквалифицированно реставрируются, если варварское использование обрекает их на медленную гибель. Статья, предусматривающая ответственность за умышленное разрушение памятников, практически бездействует.
Некоторые факты этого рода необъяснимы и даже ставят в тупик. В Крыму представители Мосфильма во время киносъемок в крепости Каламита сломали каменные колонны пещерной церкви Климента, относящейся к XII-XIII векам и малярными росписями обезобразили пещерный зал древнего поселения Эски Кермен. Все это совершенно безнаказанно. Считаю, что специальные установления, защищающие историческое достояние, следует разработать и напрямую, а не подзаконно, включить в состав упомянутых законов СССР и республик. Большей детализации требует законодательство и в отношении памятников наземной и подводной археологии, садово-паркового искусства, монетных и иных кладов. Следует выработать положение об историческом городе.
Наряду с этим должны быть усовершенствованны формы пропаганды и экспонирования памятников. Взять хотя бы охранные доски, о которых уже говорилось, с их бессодержательным, казенным текстом и дезориентирующей припиской «охраняется государством». Ничего кроме досады такая «маркировка» не вызывает. Как не вспомнить здесь о досках на памятниках архитектуры в Болгарии. «Фрески Бачковского монастыря, - начертано на одной, - национальное достояние. Тот, кто проявляет неуважение к ним, не вправе называть себя болгарином». «За повреждение храма и живописи, - гласит другая надпись, - штраф 300 левов. Так установили наши отцы и деды».
Как же сделать так, чтобы исторические объекты содержались в порядке, были доступны, доставляли людям познавательное, нравственное и эстетическое наслаждение, воспитывали любовь к своему очагу, к Родине, да еще приносили доход? Как преодолеть безнаказанность и безответственность в обращении с памятниками прошлого? Простых рецептов нет. И дело не в рецептах. А в осуществлении организационной и правовой реформы.
Продолжение - http://househugger.livejournal.com/1255.html