Об ангельских атрибутах: райский цветок или рашпиль?
Нехороший я человек: пообещал всем постить почаще, а сам молчал всю дорогу. Ну да про это лытдыбр подзамочный надо писать, где раскладывать всех приложенных тапками тараканов в ряд.
Нет у меня настроения пока всё это делать - только-только выкарабкался.
Что я хочу попытаться сделать - так это повторить одну вещь, а именно - сделать ещё одну серию постов по Евангелию. Иоанн уже от меня натерпелся, теперь, я думаю, пришла очередь Луки.
Лука, как мы все помним, был врачом, а, следовательно - очень въедливым товарищем, хотя почерк, наверное, в те времена у врачей ещё был хороший, иначе сомнительно, чтобы его Евангелие пережило хотя бы один список. Этот человек умудрился написать самое длинное из четырёх Евангелие, начал с начала, закончил в самом конце, никаких особенных высокоумствований, как у Иоанна, никаких “с места в карьер”, как у Марка, не для “внутренних” - евреев - как у Матфея, а как раз как грек (двойное как мне тут верно подсказывают, чистокровное, греческое происхождение помним?) для грека - вряд ли уважаемый Боголюб был особенно еврейских кровей. Но - к делу.
Всё началось с того, что архангел Гавриил провёл хорошо подготовленную акцию. Цели были поставлены такие: требовалось найти двух человек, которые бы обеспечили приход Мессии. Один должен был накопить внушительный авторитет как духовный лидер, чтобы в нужный момент дать старт общественному служению Спасителя. С другим было посложней: от его согласия - или несогласия - зависел успех вообще всего мероприятия по спасению человека. Один неверный шаг - и пришлось бы ждать совпадения огромного количества обстоятельств ещё Бог знает, сколько. Не то чтобы я сомневался в профессионализме Гавриила - тем паче, его Босса - но просто хочется отметить, насколько тонкое кружево из человеческих мотиваций, отношений, взаимосвязей было сплетено.
Итак, ангел является Захарии и лишает его языка - довольно жёсткий приём: видимо, не все детальки изначально подходили друг к другу, приходилось дорабатывать рашпилем. Дальше Захария возвращается домой - очевидно, полностью уверенный теперь в словах Гавриила, потому что даже католики не прилагают к зачатию Иоанна Предтечи эпитета “безмужное”. Отдельная песня, я так понимаю, была в том, чтобы объяснить определённые вещи Елизавете: уважаемая леди по свидетельству евангелиста была уже давно не девочкой (думаю, по меркам того времени “заматоревша” оно же “well advanced in years” - явно сильно за сорок, а может, и ещё постарше). Вот и представьте - возвращается муж с храмовой чреды, двух слов связать не может, но пристаёт. Своеобразное у Гавриила чувство юмора. Что ещё интересно - так это реакция людей на описываемые события. В мифах обычно люди сразу узнают явившихся им богов (если вообще распознают их как сверхъестественных существ, разумеется). По имени называют, падают на колени, приветствуя, вопрошают, чего им, небожителям, надобно. Реакция Захарии на явление: “...Смутися Захария, видев, и страх нападе нань”. И ангел его сразу успокаивает:”Тихо, тихо, всё хорошо, давайте все успокоимся, дорогой Захария, смотри, я не делаю резких движений, положи, пожалуйста, кочергу на место”. А вот народ в храме, напротив, воспринимает как должное, что со священником что-то там эдакое приключилось. Не знаю, что из этого следует, просто подмечаю. Опять же, аналогичный народ после того, как Захария снова заговорил, страшно пугается. Видимо, во-первых, немота была какая-то явная, та, которую не посимулируешь очень-то. Во-вторых, реакция на явное чудо у людей - как на чудо. То есть даже с высоты того уровня знаний о мире в сверхъестественное люди верили не особо, ждали его не с готовностью.
Если в случае с Захарией Гавриил сначала не спеша появился, дал ему испугаться, а потом уже начал вещать, то в сцене Благовещения он бросается с места в карьер. Мария ещё испугаться не успела, а он ей уже: “Радуйся, Благодатная!”. Это особенно странно потому, что ангелу нужно осознанное согласие Марии на предстоящее. Марию нельзя запугивать, лишать речи/слуха/зрения, давить на психику, зачаровывать и вообще каким-либо образом мешать свободному волеизъявлению: любовь, она только настоящая и свободная бывает. Могут ли ангелы волноваться?..
Ещё интересный момент: несмотря на свой обручённый статус, Мария на перспективу рождения сына отвечает: “Как такое возможно? Я и мужа не знаю.” Вот отсюда-то как раз и растёт фиктивный статус её брака с Иосифом, здесь он вполне очевиден. Ну и тут уже ангелу приходится предъявить полный план, поддержать её уверенность ссылкой на родственницу Елизавету. Нельзя не отметить, что если бы Мария не знала тётушку Елизавету и её проблемы самым лучшим образом, то аргумент бы не сработал.
Ну и ещё один момент: Лука - это такой Толкин-евангелист. У него все персонажи, по крайней мере в первой главе, говорят стихами. Откройте греческий текст и посмотрите: везде строфы. Если Иоанн написал философский трактат, то Лука написал эпос.
X-post from my DW account. Visit me here.