Римская женщина в патриархальном обществе.
Интересно, что древнеримские мужчины относились к своим женщинам то ли как к детям несмышлёным, то ли как к умалишённым.
"Женщина как таковая не считалась членом civitas (гражданской общины), а её правовой статус в качестве дочери и/или жены был таким же, как у рабов, скота и неодушевлённых предметов. Если же по тем или иным причинам женщина не находилась под властью отца или мужа, то последних заменял опекун - таким образом она практически никогда не выступала в качестве persona sui iuris. (Как говорится в “Институциях” Гая, “древние римляне желали, чтобы женщины, вследствие их легкомыслия, находились под надзором, хотя бы они достигли полного возраста. Поэтому, если кто назначает по завещанию сыну и дочери опекуна, и оба они достигнут полного возраста, то сын освобождается из-под опеки, а дочь тем не менее остаётся под надзором опекуна”. То же утверждает и Ульпиан: “Опекуны назначаются лицам как мужского, так и женского пола, но лицам мужского пола только несовершеннолетним из-за слабости их возраста; женщинам же как малолетним, так и совершеннолетним и из-за слабости их пола, и из-за неосведомлённости в судебных делах”.)
У римских женщин даже не было личных имён: единственная дочь получала родовое имя отца, если дочерей было двое - к родовому имени прибавлялось major или minor (старшая или младшая), если больше - все они, начиная с третьей, просто нумеровались с помощью порядковых числительных: Tertia, Quarta, Quinta (Третья, Четвертая, Пятая) и т.д. Женщина вообще не воспринималась как личность, её и оскорбить-то было невозможно (оскорбление наносилось не дочери или жене, а посредством них отцу или мужу; согласно Юлию Павлу, “если оскорбление нанесено детям, находящимся под властью, или жене, нам следует обратиться в суд; мы можем обратиться в суд, если известно, что тот, кто это сделал, сделал это, чтобы оскорбить нас”).
Власть отца над дочерью простиралась вплоть до права её жизни и смерти. Даже если дочь уже состояла в браке, убить прелюбодейку предоставлялось отцу, а не мужу. Впрочем, это относилось к браку sine manu, когда жена не переходила под власть мужа, а оставалась под властью отца, точнее - домовладыки (pater familias). В республиканское время более распространённым был брак cum manu, когда жена переходила под власть мужа. Данный переход мог быть осуществлён тремя способами: за счёт срока давности (usus), посредством жертвоприношения, путём покупки. “Посредством давностного сожительства, - сообщает Гай, - вступала во власть мужа та женщина, которая в продолжение целого года оставалась беспрерывно супругою; сделавшись вследствие как бы годового владения собственностью мужа, она вступала в его семью и занимала место дочери. Поэтому законом XII таблиц постановлено, что если какая-нибудь женщина не захочет таким образом вступить во власть мужа, то она должна ежегодно отлучаться из своего дома на три ночи кряду и таким образом прерывать ежегодное давностное владение”.
Тут сама терминология говорит за себя: жена становится собственностью мужа, что оформляется посредством юридической фикции усыновления, точнее - удочерения. Это относится и к другим способам манципации, “ибо, если вообще по какой-либо причине жена будет под супружеской властью, то… она приобретает права дочери”. Женщина становится женой через усыновление, но сама она усыновлять не может. По словам того же Гая, “даже те, которые не могут рождать, каковы например скопцы, могут усыновлять. Женщины же ни в каком случае не могут усыновлять, ибо они и родных детей не имеют в своей власти”. Замужняя женщина рассматривается римским правом как сестра собственных детей (loco sororis), вплоть до наследования мужу на правах детей и в доле с ними; с ней можно сделать всё то, что и с детьми, рабами и вещами - продать, истребовать как вещь посредством виндикации, подвергнуть любому наказанию, вплоть до казни".
(Из статьи А. В. Шипилова Оппозиция "мужское - женское" в Античности).
"Женщина как таковая не считалась членом civitas (гражданской общины), а её правовой статус в качестве дочери и/или жены был таким же, как у рабов, скота и неодушевлённых предметов. Если же по тем или иным причинам женщина не находилась под властью отца или мужа, то последних заменял опекун - таким образом она практически никогда не выступала в качестве persona sui iuris. (Как говорится в “Институциях” Гая, “древние римляне желали, чтобы женщины, вследствие их легкомыслия, находились под надзором, хотя бы они достигли полного возраста. Поэтому, если кто назначает по завещанию сыну и дочери опекуна, и оба они достигнут полного возраста, то сын освобождается из-под опеки, а дочь тем не менее остаётся под надзором опекуна”. То же утверждает и Ульпиан: “Опекуны назначаются лицам как мужского, так и женского пола, но лицам мужского пола только несовершеннолетним из-за слабости их возраста; женщинам же как малолетним, так и совершеннолетним и из-за слабости их пола, и из-за неосведомлённости в судебных делах”.)
У римских женщин даже не было личных имён: единственная дочь получала родовое имя отца, если дочерей было двое - к родовому имени прибавлялось major или minor (старшая или младшая), если больше - все они, начиная с третьей, просто нумеровались с помощью порядковых числительных: Tertia, Quarta, Quinta (Третья, Четвертая, Пятая) и т.д. Женщина вообще не воспринималась как личность, её и оскорбить-то было невозможно (оскорбление наносилось не дочери или жене, а посредством них отцу или мужу; согласно Юлию Павлу, “если оскорбление нанесено детям, находящимся под властью, или жене, нам следует обратиться в суд; мы можем обратиться в суд, если известно, что тот, кто это сделал, сделал это, чтобы оскорбить нас”).
Власть отца над дочерью простиралась вплоть до права её жизни и смерти. Даже если дочь уже состояла в браке, убить прелюбодейку предоставлялось отцу, а не мужу. Впрочем, это относилось к браку sine manu, когда жена не переходила под власть мужа, а оставалась под властью отца, точнее - домовладыки (pater familias). В республиканское время более распространённым был брак cum manu, когда жена переходила под власть мужа. Данный переход мог быть осуществлён тремя способами: за счёт срока давности (usus), посредством жертвоприношения, путём покупки. “Посредством давностного сожительства, - сообщает Гай, - вступала во власть мужа та женщина, которая в продолжение целого года оставалась беспрерывно супругою; сделавшись вследствие как бы годового владения собственностью мужа, она вступала в его семью и занимала место дочери. Поэтому законом XII таблиц постановлено, что если какая-нибудь женщина не захочет таким образом вступить во власть мужа, то она должна ежегодно отлучаться из своего дома на три ночи кряду и таким образом прерывать ежегодное давностное владение”.
Тут сама терминология говорит за себя: жена становится собственностью мужа, что оформляется посредством юридической фикции усыновления, точнее - удочерения. Это относится и к другим способам манципации, “ибо, если вообще по какой-либо причине жена будет под супружеской властью, то… она приобретает права дочери”. Женщина становится женой через усыновление, но сама она усыновлять не может. По словам того же Гая, “даже те, которые не могут рождать, каковы например скопцы, могут усыновлять. Женщины же ни в каком случае не могут усыновлять, ибо они и родных детей не имеют в своей власти”. Замужняя женщина рассматривается римским правом как сестра собственных детей (loco sororis), вплоть до наследования мужу на правах детей и в доле с ними; с ней можно сделать всё то, что и с детьми, рабами и вещами - продать, истребовать как вещь посредством виндикации, подвергнуть любому наказанию, вплоть до казни".
(Из статьи А. В. Шипилова Оппозиция "мужское - женское" в Античности).