Джаз в бетоне
Столицей гудит
украинский Харьков,
Живой, трудовой,
железобетонный.
(В. Маяковский)
С 19 декабря 1919 года по 24 июня 1934 года Харьков был столицей Украинской Советской Социалистической Республики.
А это - много учреждений и приезжих. В городе не было достаточного количества подходящих зданий. А он быстро рос - в 1915 году в нём было 70 тыс. жителей, а в 1925 - уже 270 тыс.
Совнарком (правительство) поселился в бывшем особняке пивного короля. Наркомат (министерство) труда обосновался в доходном доме страхового общества.
Надо было как-то выходить из положения. Проблему стали решать собственными силами и возможностями: сахартрест, угольтрест и прочие (всего 22 треста) собрали деньги вскладчину и попросили у городских властей построить для них центр, в котором будет удобно работать. А те и говорят: «Мы на эти деньги построим первый советский небоскреб».
Объявили конкурс, на который поступило 19 проектов. Победил проект «Незваный гость» трех архитекторов из Ленинграда: Серафимова, Кравца и Фельгера. Комплекс должен было стать самым большим зданием в Европе. У победителей конкурса спросили: «А вы сможете это построить?» И те ответили: «Нет, вы хотели от нас визуализацию, образ. А чтобы строить, нужны очень компетентные строители. Ищите инженера».
Такого инженера нашли в Харькове - Павел Роттерт.
- Да, я могу это построить, но мне нужны три вещи: специалисты, деньги и технологии, - сказал он.
На что ему ответили: «Паша, ничего этого нет, но строить надо!» Тогда Роттерт сел в поезд и отправился в Москву, на прием к министру Феликсу Дзержинскому, показал ему чертеж: «Вот это мы хотим построить в Харькове».
- На хрена? - удивился Дзержинский.
- Чтобы иностранцы в нас поверили и оценили серьезность наших намерений. Чтобы удивить Европу.
- А почему тогда в Харькове, а не в Москве?
- Потому что если мы опозоримся, то в Харькове это будет не так заметно, как в Москве.
-- Хорошо, а я тебе зачем? - поинтересовался Феликс Эдмундович.
-- Мне нужны люди, техника, деньги.
- Людей нет, мы почти всех расстреляли, техники нет, потому что ее нужно покупать за валюту, а ее тоже нет. Зато я могу дать тебе совет: назовите эту стройку моим именем. И если найдется хоть один смельчак, который не даст денег на Дзержинского, жизнь его будет, мягко говоря, не сахар.
И действительно, собрали необходимую сумму для строительства. Вот почему все годы советской власти площадь, на которой стоит Госпром, называлась "Площадь Дзержинского".
Но главное сделал не Дзержинский, который умер через несколько месяцев после этого разговора. Роттерт собрал в Харькове молодых людей. Тогда, в начале 1926 года был очень высокий уровень безработицы. Роттерт сказал собравшимся: «Вы будете работать, но есть одно условие: работать будут только те, кто после работы согласен учиться. Прежде чем строить здание, мы построим школу рабочей молодежи».
Мой отец работал одно время на строительстве этого здания. Для того, чтобы получить направление на полгода на работу, надо было какое-то время отработать на общественных работах. Его брат, например, разбивал парк на месте ликвидированного кладбища, а отцу выпало катать тачку с бетоном на стройке.
Рассказывал он об этом много лет спустя, уже после войны, но и тогда с восторгом.
У каждого будущего подъезда стояла бетономешалка. Бетон вываливали в бадью, которую лебёдкой поднимали на высоту. Там бетон переваливали в тачки, которые по дощатым настилам везли на место. Первыми шли арматурщики, которые вязали металлические пруты в сетку. За ними - опалубщики, строившие "форму". Заливщики после них заливали пространство бетоном. Рабочий с пустой тачкой разворачивался обратно к бадье, а в это время уже подъезжала полная тачка.
Несмотря на то, что весь труд был ручной, рассчитано было настолько точно, что никто никого не ждал и не опережал! Чтобы так точно рассчитать производительность, надо было быть незаурядным инженером.
Отец не помнил фамилию Роттерта и называл его "немец".
Не имея никакой техники, голыми руками эти люди отгрохали первое здание Госпрома (Дом гос. промышленности. "Гос" - потому что тогда ещё был НЭП). Когда закончили стройку, Роттерта вызвали в Москву и сказали: «Бери свои три тысячи мальчиков, которые прошли у тебя опыт строительства, и езжай с ними в Запорожье. Ты теперь главный инженер строительства Днепрогэса. А все специалисты, которые прошли школу бетоностроя, будут строить плотину через Днепр».
Госпром стал не только символом Харькова, он стал символом победы советского строя. Поэтому немцы дважды во время оккупации пытались его взорвать.
Моя бабушка жила в оккупированном Харькове. Она рассказывала,что перед взрывом немцы согнали людей, чтобы те полюбовались на торжество германской силы.
Прогремели взрывы, но здание стояло! Были повреждены только перекрытия. Люди быстро разошлись, пряча от немцев счастливые лица.
Госпром - это цельнолитая железобетоная конструкция, уникальное сооружение, и немецкие взрывники не смогли рассчитать заряды - ведь таких зданий нигде раньше не было.
Когда люди Роттерта залили плотину Днепрогэса, Роттерта опять вызвали в Москву:
- Бери все свои три тысячи мальчиков и езжайте в Москву копать метро.
Роттерт - главный инженер строительства московской подземки. 85% проектировщиков - харьковчане. Архитекторы, оформившие станции московского метрополитена (Душкин, Лихтенберг, Таранов, Кравец), - харьковчане со стройки Госпрома. Даже логотип московского метро - буква «М» - разработан Иваном Тарановым.
Госпром стал школой профессионализма. А еще он повлиял на отечественных скептиков, которые, конечно, не верили в эту затею, пока не увидели, как один за другим возводятся корпуса. Многие подумали: «Если у них получилось, то и у меня получится». Это был катализатор периода, который получил название «украинский ренессанс». Процесс запустился, и в науке: открылся украинский физико-технический институт, где руководил отделом будущий нобелевский лауреат Ландау. В этом институте в 1932 году был впервые в СССР расщеплён атом, в 1940 году разрабатывалась атомная бомба, создана технология обогащения урана, создан радиолокатор Это касалось авиастроения и еще многих сфер. И все это запустил Госпром, который доказал, что мечты сбываются, если очень этого хотеть.
И ещё - он очень красив. Возможно, не все с этим согласятся. Говорят, что архитектура - это музыка в камне. Музыка бывает разной: бывает Моцарт, Штраус, джаз. Госпром - это джаз в бетоне.
С частичным использованием материалов краеведа и экскурсовода по Харькову Розенфельда, опубликованных в http://project.weekend.today