Этничность и аристократизм
Кстати сказать, в современном мире одним из признаков аристократизма является наличие ясного этнического самосознания.
В течение столетий это было не так, аристократия была родовой и вненациональной, в то время как бюргерство - национальным. Сейчас ситуация изменилась. Бюргер в своей массе глобализован и интернационализирован, этническое самосознание (и, кстати сказать, этнические модели поведения) у него сильно стерто, заменено некоей международной поп-жвачкой и спортивным патриотизмом. Этничности современный обыватель боится как чего-то большого, таинственного и в общем-то ему чуждого.
В этом основной прокол практически всех националистических движений не только в России, но и в мире. Они пытаются апеллировать к массовому национализму, национализму эпохи Клемансо, Киплинга, Гитлера и Ганди - и никак не могут понять, что национального человека-массы уже нигде нет. Никакими сколь угодно трескучими этноцентричными призывами массового человека не заведешь... Единственное. чем его хоть как-то можно задеть - это ксенофобией, то есть страхом перед чужими - и поэтому националистические движения естественно быстро эволюционируют в ксенофобские, поскольку это единственные пропагандистские вложения, приносящие быстрые дивиденды. Имеем как результат то, что имеем...
Этническое самосознание в современном мире аристократично, является формой необыденного сознания. В реальности это означает две прямо противоположные вещи. С одной стороны - интересоваться своими корнями, культурой, иметь реальное переживание этничности - это признак высокого духовного развития, иметь национальность для европейца (в частности - русского) значит быть культурным человеком с выраженным личностным началом.
С другой стороны мы имеем эффект псевдо-аристократичности довольно примитивных народов и сред, где этническое начало равно родовому и является частью очень архаического пласта. Я никогда не забуду сцены в одном переполненном ресторане, где некая дама требовала немедленно предоставить ей столик ссылаясь на то, что у нее муж - чеченец. Ее по счастью осадили, но все в общем поняли, что имеется в виду. Из-за этого оптического обмана, кстати, и возникает тема "как бы русским стать чеченцами". Псевдоаристократическое сообщество принимают за аристократическое. С тем же успехом можно было бы говорить о том, что монарх Саудовской Аравии с его абсолютной властью более влиятелен, чем английская королева...
Кстати о чеченцах. Прежде чем восхищаться их солидарностью, сплоченностью и прочей эффективностью, следует вспомнить о том, что это всего лишь солидарность перед внешними. Внутри царят жесточайшие волчьи законы с непрерывными взаимными убийствами, которые русскому человеку невозможно будет освоить в принципе. За последние десять лет чеченская "элита" практически полностью перебила друг-друга. И самого "эффективного" Кадырова не убили только потому, что на него стопроцентно поставила московская администрация. Если представить себе сферическую Чечню в вакууме, запертую от внешних влияний и из Москвы и из Вашингтона и Лондона, и из Тифлиса, то там бы просто все убили всех и воцарился бы... хе-хе... мир...
В русском политическом пространстве успеха добьется то националистическое движение, которое вместо ставки на национализм массовый (и без того не очень сильный в России, где нет традиций массового политического национализма) или на тусовочный (то есть "мы вписываемся в клоунскую столичную политтусовку на место националистов") сделает ставку на аристократический национализм, то есть на людей у которых национальное сознание либо уже пробуждено, либо находится на пороге пробуждения. Потенциал именно этих людей, более менее внятно объединенных будет достаточен для того, чтобы масса приняла именно их волю и их образ будущего, а не какой-то другой. Но речь идет именно о принятии, а не о невероятной по своей наивности надежде заставить массы "действовать".
Массу можно заставить действовать только как чисто деструктивную силу. Тут нужен список из двух десятков объектов и структур, которые должны быть этой массой снесены. А вот созидательное действие в принципе не может быть массовым. Оно либо представляет собой систему организационных мероприятий, лишь поддерживаемых массой (да и то не без помощи заградотрядов, взятий заложников - если вспомнить опыт ополчения 1612 года - и прочих далеких от энтузиазма мер), либо как систему частных инициатив, обоснованных либо стремлением к собственному/семейному успеху и благополучию, либо стремлением к реализации высших духовных целей человека или к общественному признанию. Ни храм, ни водокачку не построят из патриотических соображений, построят либо ради спасения души (как и строили на Руси), либо ради своих чести, славы, признания, похвалы - это же в свою очередь означает создание эффективной системы социального признания тех, кто делает что-то хорошее (в России же пока существует исключительно система созданная известно кем система эффективного обсера тех, кто что-то делает).
В течение столетий это было не так, аристократия была родовой и вненациональной, в то время как бюргерство - национальным. Сейчас ситуация изменилась. Бюргер в своей массе глобализован и интернационализирован, этническое самосознание (и, кстати сказать, этнические модели поведения) у него сильно стерто, заменено некоей международной поп-жвачкой и спортивным патриотизмом. Этничности современный обыватель боится как чего-то большого, таинственного и в общем-то ему чуждого.
В этом основной прокол практически всех националистических движений не только в России, но и в мире. Они пытаются апеллировать к массовому национализму, национализму эпохи Клемансо, Киплинга, Гитлера и Ганди - и никак не могут понять, что национального человека-массы уже нигде нет. Никакими сколь угодно трескучими этноцентричными призывами массового человека не заведешь... Единственное. чем его хоть как-то можно задеть - это ксенофобией, то есть страхом перед чужими - и поэтому националистические движения естественно быстро эволюционируют в ксенофобские, поскольку это единственные пропагандистские вложения, приносящие быстрые дивиденды. Имеем как результат то, что имеем...
Этническое самосознание в современном мире аристократично, является формой необыденного сознания. В реальности это означает две прямо противоположные вещи. С одной стороны - интересоваться своими корнями, культурой, иметь реальное переживание этничности - это признак высокого духовного развития, иметь национальность для европейца (в частности - русского) значит быть культурным человеком с выраженным личностным началом.
С другой стороны мы имеем эффект псевдо-аристократичности довольно примитивных народов и сред, где этническое начало равно родовому и является частью очень архаического пласта. Я никогда не забуду сцены в одном переполненном ресторане, где некая дама требовала немедленно предоставить ей столик ссылаясь на то, что у нее муж - чеченец. Ее по счастью осадили, но все в общем поняли, что имеется в виду. Из-за этого оптического обмана, кстати, и возникает тема "как бы русским стать чеченцами". Псевдоаристократическое сообщество принимают за аристократическое. С тем же успехом можно было бы говорить о том, что монарх Саудовской Аравии с его абсолютной властью более влиятелен, чем английская королева...
Кстати о чеченцах. Прежде чем восхищаться их солидарностью, сплоченностью и прочей эффективностью, следует вспомнить о том, что это всего лишь солидарность перед внешними. Внутри царят жесточайшие волчьи законы с непрерывными взаимными убийствами, которые русскому человеку невозможно будет освоить в принципе. За последние десять лет чеченская "элита" практически полностью перебила друг-друга. И самого "эффективного" Кадырова не убили только потому, что на него стопроцентно поставила московская администрация. Если представить себе сферическую Чечню в вакууме, запертую от внешних влияний и из Москвы и из Вашингтона и Лондона, и из Тифлиса, то там бы просто все убили всех и воцарился бы... хе-хе... мир...
В русском политическом пространстве успеха добьется то националистическое движение, которое вместо ставки на национализм массовый (и без того не очень сильный в России, где нет традиций массового политического национализма) или на тусовочный (то есть "мы вписываемся в клоунскую столичную политтусовку на место националистов") сделает ставку на аристократический национализм, то есть на людей у которых национальное сознание либо уже пробуждено, либо находится на пороге пробуждения. Потенциал именно этих людей, более менее внятно объединенных будет достаточен для того, чтобы масса приняла именно их волю и их образ будущего, а не какой-то другой. Но речь идет именно о принятии, а не о невероятной по своей наивности надежде заставить массы "действовать".
Массу можно заставить действовать только как чисто деструктивную силу. Тут нужен список из двух десятков объектов и структур, которые должны быть этой массой снесены. А вот созидательное действие в принципе не может быть массовым. Оно либо представляет собой систему организационных мероприятий, лишь поддерживаемых массой (да и то не без помощи заградотрядов, взятий заложников - если вспомнить опыт ополчения 1612 года - и прочих далеких от энтузиазма мер), либо как систему частных инициатив, обоснованных либо стремлением к собственному/семейному успеху и благополучию, либо стремлением к реализации высших духовных целей человека или к общественному признанию. Ни храм, ни водокачку не построят из патриотических соображений, построят либо ради спасения души (как и строили на Руси), либо ради своих чести, славы, признания, похвалы - это же в свою очередь означает создание эффективной системы социального признания тех, кто делает что-то хорошее (в России же пока существует исключительно система созданная известно кем система эффективного обсера тех, кто что-то делает).