(no subject)
Думал не писать ничего по поводу променада быв. жены и быв. друга с ментами, дабы не нарываться на очередной скандал. Но плевать уже на эти скандалы и на публику их жаждущую.
Что особенно поражает, так это интонация почти щенячьего восторга от столкновения с обезьянником, кутузкой и прочими подобными вещами.
Причем дело не в Аракчееве, и в его защите от охамевшей чиновно-чеченной сволочи. Про конкретных людей, страдания которых есть "нам повод высказать свое негодование власти", обычно быстро забывают. И хорошо, если о них хоть вспоминают по случаю революции или какого еще потрясения.
Дело в этой проклятой интеллигентской уверенности, что в России знаком подлинности на человеке являются следы кандалов. Если был повешен, провел пару лет во глубине сибирских руд или хотя бы был бит в зубы околоточным, то значит в тебе есть истина. Если обошелся без этого - избежал или не приключилось, то значит ты так, жалкий человечишка. Поэтому главное для правильно устроенной карьеры интеллигента, - это быть замеченным в беспорядках, вне зависимости от сути дела - которая может быть и святой и подлой.
Начиная наше движение мы, как мне казалось, поставили себе задачей от этой "фигуры дискурса" уйти. Причем уйти приниципиально. Считать Россию Домом, а не Тюрьмой. Не возводить околоточного на роль обер-злодея русской жизни, но поставить его на законное место инструмента, который может быть либо инструментом национального порядка, либо инструментом антинационального насилия, в зависимости от того, в чьих руках находится заведование околотком. И, соответственно, столкновение с этой темой - вещь чисто техническая.
Но нет. Всё возвращается на круги своя. Какой-нибудь пионер, три года назад призывавший "возлюбить мента", теперь ощеривается словечками типа "рептилия". Пребывание в участке, по заведомо "диетической" для политических формуле (а люди бывавшие в нем же при совсем других, около-уголовных обстоятельствах, не могут этого не понимать) - аттестатом зрелости. Мысль уже вплотную пришла к священным формулам о "ярме деспотизма, огражденном солдатскими штыками", о "пальнем-ка пулей в Святую Русь" и прочем из того же словесного гардероба.
Причем, что обидно, по мере нарастания восторга перед обезьянником, шансы спасти солдата становятся все более призрачными... :(
Что особенно поражает, так это интонация почти щенячьего восторга от столкновения с обезьянником, кутузкой и прочими подобными вещами.
Причем дело не в Аракчееве, и в его защите от охамевшей чиновно-чеченной сволочи. Про конкретных людей, страдания которых есть "нам повод высказать свое негодование власти", обычно быстро забывают. И хорошо, если о них хоть вспоминают по случаю революции или какого еще потрясения.
Дело в этой проклятой интеллигентской уверенности, что в России знаком подлинности на человеке являются следы кандалов. Если был повешен, провел пару лет во глубине сибирских руд или хотя бы был бит в зубы околоточным, то значит в тебе есть истина. Если обошелся без этого - избежал или не приключилось, то значит ты так, жалкий человечишка. Поэтому главное для правильно устроенной карьеры интеллигента, - это быть замеченным в беспорядках, вне зависимости от сути дела - которая может быть и святой и подлой.
Начиная наше движение мы, как мне казалось, поставили себе задачей от этой "фигуры дискурса" уйти. Причем уйти приниципиально. Считать Россию Домом, а не Тюрьмой. Не возводить околоточного на роль обер-злодея русской жизни, но поставить его на законное место инструмента, который может быть либо инструментом национального порядка, либо инструментом антинационального насилия, в зависимости от того, в чьих руках находится заведование околотком. И, соответственно, столкновение с этой темой - вещь чисто техническая.
Но нет. Всё возвращается на круги своя. Какой-нибудь пионер, три года назад призывавший "возлюбить мента", теперь ощеривается словечками типа "рептилия". Пребывание в участке, по заведомо "диетической" для политических формуле (а люди бывавшие в нем же при совсем других, около-уголовных обстоятельствах, не могут этого не понимать) - аттестатом зрелости. Мысль уже вплотную пришла к священным формулам о "ярме деспотизма, огражденном солдатскими штыками", о "пальнем-ка пулей в Святую Русь" и прочем из того же словесного гардероба.
Причем, что обидно, по мере нарастания восторга перед обезьянником, шансы спасти солдата становятся все более призрачными... :(