Из детства - 12.
"Научить человека быть счастливым - нельзя, но воспитать его так, чтобы он был счастливым, можно!"(А.С.Макаренко)
"Мы сделаем вас счастливыми."(робот-вершитель)
Год 1992, месяц то ли февраль, то ли март, помню снег ещё лежал, привела меня маманя в детский дом, типа времена нынче трудные, так всем будет лучше. Ага, я за это своим, так сказать, родителям всенепременнеше благодарен. Меня ждал долгий и тернистый путь, котрый сделал из некогда крошечного, сопливого малыша рыдающего от песенки про дельфинёнка, физически крепкого социопата, которого к безмалого тридцати годам уже не проймёшь ни какой жалостью, почти.
До прибытия в приют я успел отучиться почти полгода в обычной школе, где царила атмосфера доброты и уюта. Поэтому я был весьма шокирован, когда в первый же вечер меня на карантине отмудохали "старшики", когда я не захотел по доброму растаться с котомкой, где у меня были домашние вещи. Причём били весьма серьёзно, не опасаясь остовлять отметин физического воздействия. И вот, кое-как оттерев кровь из разбитого носа и рассечённой губы, как следует наревевшись, я заснул на голой сетки кровати, матрас как бы был, но мои старшие "товарищи" перед уходом обоссали его, мол, привыкай к тяготам новой жизни, мелкий, и я его скинул на пол. Тоска и уныние овладели мной, впереди был только беспросветный мрак.
С определённого момента жизни, это где-то в последние месяцы моей беспризорной жизни, меня стало интересовать, а как оно было по другим детдомам, интернатам и разным прочим спецшколам. Сам-то я побывал, в трёх детдомах, два на территории моей области, один соседней и одной школе-интернате, а уж сколько раз меня в приёмник загоняли, так и вовсе несчесть. Стал я распрашивать всех своих знакомых и не очень шпанят на эту тему, послушал много баек и реальных историй, хотя зачастую реальность оказывалась пострашнее самой чернушной байки, и пришёл к такому выводу, всё ж граммотных и любящих педагогов-воспитателей было в разы больше неумелых ублюдков, и жизнь в большинстве сиротских приютов была вполне мирной. Из нормальных-то приютов почему бежали, в основном из-за любви к вольной жизни, да из-за мнимых обид. И ещё одно, моё детсво выпало на начало-середину "чёрных девяностых", когда количество бессерябрянников и макаренок в воспитательно-образовательной системе, резко стало сокращаться и вышло так, что на моём пути они так не встретелись, да.
Вообщем стал я проживать в своём новом "доме", влился в коллектив, у меня даже появился друг Петя. Только у Пети фамилия была неподходящая, Петушков его фамилия была. Конечно же, его кликухой стал Петушок. Нам всем достовалось от старшиков, воспиталок, ебаннутого завхоза-"фронтовика" и законченного, изощрённого садиста заместителя по учебно-воспитательной работе Лёши-Мотыги. Вот, Мотыга был на всё башку пизданутый, любимым его развлечением было, поймать какого-нибудь воспитаника, за мнимый или реальный проступок и в качестве наказания окунать голову провинившегося в загаженное "очко" сортира, это у него называлось "поиски глиста". Да, атмосферка царила ужасающая, но все комиссии из РайОНО, не выявляли нарушений. Ещё бы, эти комиссии возглавляла Мотыгина сеструха.
Так, я прожил год. А потом приключился форменный пиздец. Старшики поднажрался как-то ночью и их потянуло на развлечения, а развлечений там было два, посмотреть в "игровой комнате" телевизор или поколотить младших воспитаников. Кстати, ряд воспитательных функций взрослые граждане возложили на старшиков в обмен на небольшие послабления режима. Дежурный воспитатель и нянечка, как обычно, дрыхли в дальней подсобке. Меня разбудили громкие выкрики, это в нашу спальню ворвалась ватага опьянёных алкоголем старших пацанов. Они матом и пинками стали нас поднимать с кроватей, вначале нас хотели просто заставить покривляться, ну там спеть, сплясать и всякое такое в том же роде, но потом их внимание привлёк Петя, неудачно упавший поперёк кровати. С мерзким хохотом было предложена охуительная, на их взгляд, идея, Петушка превратить в реального Петушка и в понятих детдомовских воспитанников это была не птица. Не отлогая в дальний угол, четверо наших старших "товарищей" проделали с Петей весьма не приятную процедуру, во время которой остальные лупили нас ногами. Вся эта вакханалия длилась, по моим прикидкам не меньше получаса, прекратило её появление дежурной воспитательницы, которую всё же разбудили громкие крики. Для начала она поорала немного, а потом заметили рыдающего Петю, с некоторыми не характерными для обычного избиения повреждениями. Я не знаю что в тот момент творилось в голове у этой особи женского пола, но она не придумала ни чего лучше, как подскачить к искалеченному ребёнку и рывком сорвать с кровати, а так как Петя весил килограм на воесемдесят меньше взрослой особи женского пола и был раз в пять слабее, то он и улетел вперёд головой в ближайшую стену. Встреча человеческой головы и кирпичной стены прошла не в пользу Пети, и мы все смогли увидеть содержимое его черепной коробки.
Той же ночью, не помня себя, я бежал из этого ужасного места, которое и стало первой ступенькой моей, так скажем, не любви к людям.
"Мы сделаем вас счастливыми."(робот-вершитель)
Год 1992, месяц то ли февраль, то ли март, помню снег ещё лежал, привела меня маманя в детский дом, типа времена нынче трудные, так всем будет лучше. Ага, я за это своим, так сказать, родителям всенепременнеше благодарен. Меня ждал долгий и тернистый путь, котрый сделал из некогда крошечного, сопливого малыша рыдающего от песенки про дельфинёнка, физически крепкого социопата, которого к безмалого тридцати годам уже не проймёшь ни какой жалостью, почти.
До прибытия в приют я успел отучиться почти полгода в обычной школе, где царила атмосфера доброты и уюта. Поэтому я был весьма шокирован, когда в первый же вечер меня на карантине отмудохали "старшики", когда я не захотел по доброму растаться с котомкой, где у меня были домашние вещи. Причём били весьма серьёзно, не опасаясь остовлять отметин физического воздействия. И вот, кое-как оттерев кровь из разбитого носа и рассечённой губы, как следует наревевшись, я заснул на голой сетки кровати, матрас как бы был, но мои старшие "товарищи" перед уходом обоссали его, мол, привыкай к тяготам новой жизни, мелкий, и я его скинул на пол. Тоска и уныние овладели мной, впереди был только беспросветный мрак.
С определённого момента жизни, это где-то в последние месяцы моей беспризорной жизни, меня стало интересовать, а как оно было по другим детдомам, интернатам и разным прочим спецшколам. Сам-то я побывал, в трёх детдомах, два на территории моей области, один соседней и одной школе-интернате, а уж сколько раз меня в приёмник загоняли, так и вовсе несчесть. Стал я распрашивать всех своих знакомых и не очень шпанят на эту тему, послушал много баек и реальных историй, хотя зачастую реальность оказывалась пострашнее самой чернушной байки, и пришёл к такому выводу, всё ж граммотных и любящих педагогов-воспитателей было в разы больше неумелых ублюдков, и жизнь в большинстве сиротских приютов была вполне мирной. Из нормальных-то приютов почему бежали, в основном из-за любви к вольной жизни, да из-за мнимых обид. И ещё одно, моё детсво выпало на начало-середину "чёрных девяностых", когда количество бессерябрянников и макаренок в воспитательно-образовательной системе, резко стало сокращаться и вышло так, что на моём пути они так не встретелись, да.
Вообщем стал я проживать в своём новом "доме", влился в коллектив, у меня даже появился друг Петя. Только у Пети фамилия была неподходящая, Петушков его фамилия была. Конечно же, его кликухой стал Петушок. Нам всем достовалось от старшиков, воспиталок, ебаннутого завхоза-"фронтовика" и законченного, изощрённого садиста заместителя по учебно-воспитательной работе Лёши-Мотыги. Вот, Мотыга был на всё башку пизданутый, любимым его развлечением было, поймать какого-нибудь воспитаника, за мнимый или реальный проступок и в качестве наказания окунать голову провинившегося в загаженное "очко" сортира, это у него называлось "поиски глиста". Да, атмосферка царила ужасающая, но все комиссии из РайОНО, не выявляли нарушений. Ещё бы, эти комиссии возглавляла Мотыгина сеструха.
Так, я прожил год. А потом приключился форменный пиздец. Старшики поднажрался как-то ночью и их потянуло на развлечения, а развлечений там было два, посмотреть в "игровой комнате" телевизор или поколотить младших воспитаников. Кстати, ряд воспитательных функций взрослые граждане возложили на старшиков в обмен на небольшие послабления режима. Дежурный воспитатель и нянечка, как обычно, дрыхли в дальней подсобке. Меня разбудили громкие выкрики, это в нашу спальню ворвалась ватага опьянёных алкоголем старших пацанов. Они матом и пинками стали нас поднимать с кроватей, вначале нас хотели просто заставить покривляться, ну там спеть, сплясать и всякое такое в том же роде, но потом их внимание привлёк Петя, неудачно упавший поперёк кровати. С мерзким хохотом было предложена охуительная, на их взгляд, идея, Петушка превратить в реального Петушка и в понятих детдомовских воспитанников это была не птица. Не отлогая в дальний угол, четверо наших старших "товарищей" проделали с Петей весьма не приятную процедуру, во время которой остальные лупили нас ногами. Вся эта вакханалия длилась, по моим прикидкам не меньше получаса, прекратило её появление дежурной воспитательницы, которую всё же разбудили громкие крики. Для начала она поорала немного, а потом заметили рыдающего Петю, с некоторыми не характерными для обычного избиения повреждениями. Я не знаю что в тот момент творилось в голове у этой особи женского пола, но она не придумала ни чего лучше, как подскачить к искалеченному ребёнку и рывком сорвать с кровати, а так как Петя весил килограм на воесемдесят меньше взрослой особи женского пола и был раз в пять слабее, то он и улетел вперёд головой в ближайшую стену. Встреча человеческой головы и кирпичной стены прошла не в пользу Пети, и мы все смогли увидеть содержимое его черепной коробки.
Той же ночью, не помня себя, я бежал из этого ужасного места, которое и стало первой ступенькой моей, так скажем, не любви к людям.