Как Брюс из старого человека молодого сделал.
Легенду рассказывал в Москве в марте 1923 г. маляр Василий, фамилия его неизвестна. Рассказ происходил в чайной «Низок» на Арбатской площади, за общим столом. - Московские легенды записанные Евгением Барановым. С. 27-31.
В Сухаревой башне [i] жил этот Брюс. Ну, тут только банки стояли с разными составами да подзорные трубы, а главная мастерская у него была в подземельи - там и работал по ночам. Мастер на всё был. Вот раз взял да и сделал горничную из цветов. Настоящая девушка была: комнату убирала, кофий подавала, только говорить не могла. Приходит царь Петр Великий.
- Хороша, - говорит, - у тебя служанка, только одно плохо - не говорит. Немая, что ли? - спрашивает.
А Брюс говорит:
- Да ведь она не рожденная. Я, - говорит, - из цветов ее сделал.
А царь не верит:
- Полно, - говорит, - зря языком трепать, мыслимое ли это дело?
- Ну, - говорит Брюс, - смотри!
Вынул из головы служанки булавку, она вся рассыпалась цветами. Царь и смотрит, дескать, что это за чудо такое?
- Как, - говорит, - ты этого добился?
- Наукой, - говорит Брюс.
- Да ведь наука науке рознь, - говорит царь. - Может, волшебством? Ты, - говорит, - лучше признайся.
А Брюс ему отвечает:
- Мне, - говорит, - нечего признаваться. Вот мои книги, вот составы, смотри сам.
Посмотрел Петр книги. Видит - книги ученые. А Брюс не все книги показал ему: самые главные по волшебству были спрятаны в подземельи, тринадцать штук. Очень редкие и тогда были, а теперь и не найти. Но Петр всё же не поверил ему. А без волшебства тут ничего не поделаешь. Только ведь это не такое волшебство, вроде колдовства. Это в деревне раньше были колдуны. Действительно, попадались знатоки… И так у них заведено было: от отца сыну передавалось, весь род - все колдуны были. Но до Брюса им далеко. Есть и теперь в деревне, только не колдуны, а выдают себя за колдунов, и не от науки действуют, а наобум святого Лазаря. Иной-то дуролом поймает лягушку и примется шилом ей голову колоть.
- Мне, - говорит, - надобно достать лягушиные мозги, чтобы сделать лягушиное масло.
А для чего, спроси. Он и не скажет - сам не знает. Он слышал звон, да не знает, откуда он. Тут не каждая лягушка годна, а нужна жаба, да и не мозги ее требуются, а сердце. Положат ее в муравейник, муравьи и объедят ее. Да ведь всё с умом надо делать, а не на авось. Тоже вот и травы: надо знать, какая против какой болезни действует. А то дадут тебе такого настоя, что ты на стену полезешь или станешь на людей кидаться. На всё надо наука, но только без ума и наука ни к чему.
Тоже вот и Брюс: науки науками, а ум-то у него всё разрабатывал. И всё доступно было ему. Квартира его была на Разгуляе [ii] - жена там жила. И посейчас дом этот цел, гимназия там раньше была. Так вот Брюс сделал вечные часы и замуровал в стену. И до настоящего времени ходят эти часы. Приложишься ухом к стене и слышишь, как стучат: тик-тук… тик-тук… А сверху вделал в стену такую фигуристую доску, а к чему - неизвестно. «Ну, - думает хозяин, - к чему эта доска? Долой ее!» Начали выламывать - не поддается. Позвали каменщика. Он стук киркой, а кирка отскочила да его по башке тоже стук! Каменщик удивляется:
- Что за оказия? - говорит.
Да тут хозяин проговорился:
- Эту, - говорит, - доску еще Брюс вделал.
Тут каменщик и принялся ругать хозяина:
- Чего же, - говорит, - ты раньше не сказал мне об этом? Пусть, - говорит, - черт выламывает эту доску, а не я! - и ушел.
Хозяин и приказал закрасить доску. Ну, выкрасили, а ее все еще видно. И вот тут что главное: как быть войне, доска становится красной. Перед японской войной замечали, перед германской… Закрашивали ее сколько раз, она всё выступает. А где подъезд - медная доска прибита, и на ней какие-то буквы вырезаны, и тоже неизвестно для чего. Приходили профессора, смотрели:
- Это, - говорят, - Брюсова работа, а что означает - ничего, - говорят, - не можем понять.
А ведь, гляди, недаром же прибита доска?..
Ну, это всё не то. А вот как он из старого человека молодого сделал - это, действительно, чудо из чудес…
Работал-работал и добился-таки - выдумал эти составы. Сперва-наперво он над собакой сделал испытание: разыскал старую-престарую собаку да худющую такую - кости да кожа. Притащил он этого пса в подземелье, изрубил на куски, потом перемыл в трех водах. После того посыпал куски порошком и снова они срослись как следует, по-настоящему. Вот он полил на ту собаку из пузырька каким-то составом, и сейчас из нее получился кобелек месяцев шести. Вскочил на ноги, хвостом замахал и давай вокруг Брюса бесноваться. Известно, малыш, ему бы только поиграться. Тут Брюс и обрадовался:
- Наше дело на мази! - говорит. - Теперь всех стариков сделаю молодыми, пусть живут.
А этот кобелек так и остался при нем; как вечер, сейчас взберется наверх и поднимет брех: тяв-тяв… тяв-тяв…
А народ, который мимо идет, поскорее бежать: думает, что это Брюс собакой обернулся и свою башню сторожит. Понятно, не знали, в чем тут дело.
Вот приходит к нему царь Петр и говорит:
- Где ты достал такого славного кобелька?
А Брюс говорит:
- Это я его из старой собаки переделал.
- Как так? - спрашивает царь.
Брюс всё рассказал ему, а царь не верит.
- Ну, хорошо, - говорит Брюс, - приведи ко мне самого старого старика; я из него сделаю молодого парня.
Вот царь сделал распоряжение.
Отыскали такого старючего деда, что он и лета свои позабыл считать, и ходить не может, не слышит ничего. В носилках притащили его в башню, спустили в подземелье. Вот как царская прислуга ушла, Брюс изрубил в куски старика, перемыл в трех водах, посыпал порошком. Вот видит царь: ползут эти куски один к другому, срастаются. И видит, лежит целый дед… Тут Брюс полил из пузырька, и заместо этого деда поднимается молодой парень. Встал, стоит и смотрит. Тут Петр очень удивился и думает: «Наяву ли я или во сне?». Потом приказывает выгнать этого парня. Брюс и выпроводил его, ну, может, дал ему рублишко-другой… Потом натравил на него кобелька. Как принялся кобелек за икры хватать, так этот парень, точно полоумный, бросился бежать.
После этого Петр и говорит:
- А ты брось свою затею, чтобы из стариков делать молодых.
- А почему бросить? - спрашивает Брюс.
- По этому, по самому, - говорит Петр, - что из этого, кроме греха, ничего не выйдет. Ведь если переделать стариков на молодых, тогда и смерти не будет человеку. И как, - говорит, - тогда жить? Ведь ежели теперь люди грызутся, то тогда, - говорит, - за каждый вершок земли станут резаться. А с человека довольно и той жизни, какая ему определена. Ты, - говорит, - уничтожь эти порошки и составы и больше не занимайся этаким делом.
Брюс послушался, уничтожил. Только он тут другую штуку придумал: сделал из стальных планок и пружин огромаднейшего орла. Сядет на него верхом, придавит пружинку, орел и полетит. И сколько раз летал над Москвой. Народ и высыпет, задерет голову и смотрит. Только полицмейстер ходил к царю жаловаться на Брюса.
- Первое, - говорит, - от народу нет ни прохода, ни проезда. А второе, - говорит, - приманка для воров: народ, - говорит, - кинется на Брюсова орла смотреть, а воры квартиры очищают…
Ну, царь дал распоряжение, чтобы Брюс по ночам летал. А говорят, не знаю, правда ли, что нынешние аэропланы по Брюсовым чертежам сделаны. Будто профессор один отыскал эти самые чертежи. И будто писали об этом в газетах…
Но только долетался Брюс на своем орле. Полетел раз и не вернулся: унес его орел, а куда - никто не знает. Царь жалел его:
- Такого, - говорит, - Брюса больше у меня не будет.
И верно, не было ни одного такого ученого...
Брюс Яков Вилимович (1670-1735) - сподвижник Петра I, происходил из старинного шотландского рода. Занимался математикой, физикой, астрономией, географией, переводил с немецкого и английского языков ученые книги.
Я.В. Брюс участвовал в Крымских и Азовских походах 1680-1690-х гг., дослужился до чина генерал-фельдмаршала. В 1717 г. стал президентом Берг- (горной) и Мануфактур-коллегий. Участвовал в мирных конференциях со Швецией. За успешное заключение Ништадтского мира, положившего конец Северной войне (1700-1721), получил графский титул.
Я.В. Брюс принимал активное участие в составлении начавших выходить в нач. XVIII в. календарей гражданской печати и по праву может считаться основателем календарного дела в России.
В 1709-1715 гг. «под надзрением» Брюса и «трудом и тщанием» библиотекаря Василия Киприянова выходил составленный из латинских и немецких книг календарь (6 изданных в разное время листов), за которым закрепилось название «Брюсов календарь».
Первый лист календаря «предлагал вступление Солнца в 12 зодий приближно, такожде восхождения и захождения Солнца.., величество дней и нощей в царствующем граде Москве… яко на едино лето, тако и на прочие годы непременно», второй лист содержал святцы - христианские праздники, дни памяти святых угодников, третий - «предзнаменование времени по всякой год по планетам… по 112 лет», четвертый - «предзнаменование действ на каждый день по течению Луны в зодии», пятый лист излагал подробное содержание первых четырех, шестой - «употребление четырех предложенных таблиц».
Этот календарь был вторым по времени из напечатанных гражданским шрифтом. Первый - изданный в конце 1708 г. календарь на 1709 г. Он содержал прогноз погоды на каждый день года («непрестанно является чистой воздух», «морозно», «туманно», «приятное сияние», «мокрая дождевая погода с громом», «солнечное сияние», «добрая летняя погода», «ныне есть прямое время, что пахотному человеку прилежну быти», «мокрота», «студено», «ветры великие», «карабелщик на мори ныне да бережется», «нечто получше», «зело студено»), информацию о моментах смены лунных фаз (новый месяц, первая четверть, полный месяц, последняя четверть) и наступления затмений, о благоприятных для кровопусканий днях (См.: Календарь, или Месяцослов христианский по старому штилю, или изчислению на лето от воплощения Бога Слова 1709, от миробытия же 7217. Напечатан в царствующем великом граде Москве, лета господня 1708, декабря в 28 день).
Следующий годовой «Календарь, или Месяцослов христианский … на лето … 1710» (М., 1709) был дополнен святцами. Дни недели начали обозначаться знаками планет, стали указываться дни вступления Солнца в знаки Зодиака. Позднее издававшийся на год календарь был снабжен таблицами, «указующими такожде время солнечнаго восхождения и захождения, долгоденствие и долгонощие на всякий день». Содержали календари и иную, «к пользе и увеселению служащую», информацию.
Книжное собрание Я.В. Брюса, насчитывавшее более 1500 томов (на 14 европейских языках, включая русский), вместе с коллекцией редкостей и картин после его смерти было передано в Петербургскую Академию наук. Редкости и картины были направлены в Кунсткамеру, а книги поступили в Академическую библиотеку. Сегодня книги, ранее принадлежавшие Я.В. Брюсу, находятся в разных местах (они есть в библиотеках Московского и Хельсинкского университетов, С.-Петербургского горного института), но большая их часть сохранилась в фондах Библиотеки Российской Академии наук (БАН, С.-Петербург).
Умер Я.В. Брюс спустя 10 лет после смерти Петра I, и, как писал один из позднейших издателей Брюсовых календарей, «умер, как следует мирному христианину, покойно, без всяких адских ужасов» (Брюсов календарь на 200 лет… / Изд. В.В. Пономарева. М., 1883).
:: [i] Сухарева башня (Сретенские ворота Земляного города) в течение нескольких веков была одним из самых монументальных и самых известных в Москве сооружений; ее, как и храм Христа Спасителя, было видно отовсюду в Москве. Башня была построена по указу Петра I в 1692-1695 гг. (разобрана в 1934 г.). На вершине башни, возвышавшейся над Москвой-рекой на 100 м, размещалась астрономическая обсерватория Я.В. Брюса. «Читаю в звездах тайну бытия, судьбу людей, прошедшее и будущее время…» - говорил Брюс.
В народе башню называли «Сухаревой барышней» и предлагали выдать замуж за Ивана Великого (колокольню Благовещенского собора в Кремле - другую сторожевую башню Москвы, бывшую на протяжении столетий самым высоким сооружением города). Рассказывали, что однажды ночью эта барышня плясала…
:: [ii] В оригинале: на Мясницкой, но по описанию - на Разгуляе. Речь идет о доме графов Мусиных-Пушкиных на углу Елоховской (ныне Спартаковской) и Доброслободской улиц.( http://walk.rambler.ru/msg.html?mid=924&s=424 )Дом вошел в историю тем, что в нем хранилась и погибла в пожаре 1812 г. рукопись «Слова о полку Игореве», которую Алексей Иванович Мусин-Пушкин, известный библиофил и собиратель, отыскал и издал.
Я.В. Брюс в этом доме никогда не жил: он умер в 1735 г., а дом был построен в конце XVIII в. «Основанием» для молвы о «дворце колдуна Брюса» стал брак одного из Мусиных-Пушкиных и внучатой племянницы Брюса (Екатерины Яковлевны). Их потомки стали Мусиными-Пушкиными-Брюс.
На молву работала и вмурованная в стену между окнами второго этажа главного фасада дома астрологическая доска-календарь трапециевидной формы. Крест разделял доску на 4 части. По вертикали креста была выбита ось-восьмерка: по верхнему «кругу» (более выпуклому и короткому) располагались зимние и осенние месяцы, по нижнему (узкому и вытянутому) - весенние и летние. В середине креста находился стержень. Действовал календарь подобно солнечным часам: в полдень тень от стержня падала на определенное деление верхнего (нижнего) круга, отмечая текущий день года. Верхний и нижний круги были образами двух полусфер Зодиака: видимой «зимней» и невидимой «летней». Год объединял их в алхимическую фигуру: двух змей, обвивающих жезл (или древо) - символ целостности, полноты бытия. Колесница Солнца одаряла всех «золотом».
Итак, дом Мусиных-Пушкиных стал домом колдуна Брюса: люди живут своей жизнью, а мифы - своей. И правда мифов интереснее и, как ни странно, жизненнее правды протокола. Миф не знает времени и не знает места.
В Сухаревой башне [i] жил этот Брюс. Ну, тут только банки стояли с разными составами да подзорные трубы, а главная мастерская у него была в подземельи - там и работал по ночам. Мастер на всё был. Вот раз взял да и сделал горничную из цветов. Настоящая девушка была: комнату убирала, кофий подавала, только говорить не могла. Приходит царь Петр Великий.
- Хороша, - говорит, - у тебя служанка, только одно плохо - не говорит. Немая, что ли? - спрашивает.
А Брюс говорит:
- Да ведь она не рожденная. Я, - говорит, - из цветов ее сделал.
А царь не верит:
- Полно, - говорит, - зря языком трепать, мыслимое ли это дело?
- Ну, - говорит Брюс, - смотри!
Вынул из головы служанки булавку, она вся рассыпалась цветами. Царь и смотрит, дескать, что это за чудо такое?
- Как, - говорит, - ты этого добился?
- Наукой, - говорит Брюс.
- Да ведь наука науке рознь, - говорит царь. - Может, волшебством? Ты, - говорит, - лучше признайся.
А Брюс ему отвечает:
- Мне, - говорит, - нечего признаваться. Вот мои книги, вот составы, смотри сам.
Посмотрел Петр книги. Видит - книги ученые. А Брюс не все книги показал ему: самые главные по волшебству были спрятаны в подземельи, тринадцать штук. Очень редкие и тогда были, а теперь и не найти. Но Петр всё же не поверил ему. А без волшебства тут ничего не поделаешь. Только ведь это не такое волшебство, вроде колдовства. Это в деревне раньше были колдуны. Действительно, попадались знатоки… И так у них заведено было: от отца сыну передавалось, весь род - все колдуны были. Но до Брюса им далеко. Есть и теперь в деревне, только не колдуны, а выдают себя за колдунов, и не от науки действуют, а наобум святого Лазаря. Иной-то дуролом поймает лягушку и примется шилом ей голову колоть.
- Мне, - говорит, - надобно достать лягушиные мозги, чтобы сделать лягушиное масло.
А для чего, спроси. Он и не скажет - сам не знает. Он слышал звон, да не знает, откуда он. Тут не каждая лягушка годна, а нужна жаба, да и не мозги ее требуются, а сердце. Положат ее в муравейник, муравьи и объедят ее. Да ведь всё с умом надо делать, а не на авось. Тоже вот и травы: надо знать, какая против какой болезни действует. А то дадут тебе такого настоя, что ты на стену полезешь или станешь на людей кидаться. На всё надо наука, но только без ума и наука ни к чему.
Тоже вот и Брюс: науки науками, а ум-то у него всё разрабатывал. И всё доступно было ему. Квартира его была на Разгуляе [ii] - жена там жила. И посейчас дом этот цел, гимназия там раньше была. Так вот Брюс сделал вечные часы и замуровал в стену. И до настоящего времени ходят эти часы. Приложишься ухом к стене и слышишь, как стучат: тик-тук… тик-тук… А сверху вделал в стену такую фигуристую доску, а к чему - неизвестно. «Ну, - думает хозяин, - к чему эта доска? Долой ее!» Начали выламывать - не поддается. Позвали каменщика. Он стук киркой, а кирка отскочила да его по башке тоже стук! Каменщик удивляется:
- Что за оказия? - говорит.
Да тут хозяин проговорился:
- Эту, - говорит, - доску еще Брюс вделал.
Тут каменщик и принялся ругать хозяина:
- Чего же, - говорит, - ты раньше не сказал мне об этом? Пусть, - говорит, - черт выламывает эту доску, а не я! - и ушел.
Хозяин и приказал закрасить доску. Ну, выкрасили, а ее все еще видно. И вот тут что главное: как быть войне, доска становится красной. Перед японской войной замечали, перед германской… Закрашивали ее сколько раз, она всё выступает. А где подъезд - медная доска прибита, и на ней какие-то буквы вырезаны, и тоже неизвестно для чего. Приходили профессора, смотрели:
- Это, - говорят, - Брюсова работа, а что означает - ничего, - говорят, - не можем понять.
А ведь, гляди, недаром же прибита доска?..
Ну, это всё не то. А вот как он из старого человека молодого сделал - это, действительно, чудо из чудес…
Работал-работал и добился-таки - выдумал эти составы. Сперва-наперво он над собакой сделал испытание: разыскал старую-престарую собаку да худющую такую - кости да кожа. Притащил он этого пса в подземелье, изрубил на куски, потом перемыл в трех водах. После того посыпал куски порошком и снова они срослись как следует, по-настоящему. Вот он полил на ту собаку из пузырька каким-то составом, и сейчас из нее получился кобелек месяцев шести. Вскочил на ноги, хвостом замахал и давай вокруг Брюса бесноваться. Известно, малыш, ему бы только поиграться. Тут Брюс и обрадовался:
- Наше дело на мази! - говорит. - Теперь всех стариков сделаю молодыми, пусть живут.
А этот кобелек так и остался при нем; как вечер, сейчас взберется наверх и поднимет брех: тяв-тяв… тяв-тяв…
А народ, который мимо идет, поскорее бежать: думает, что это Брюс собакой обернулся и свою башню сторожит. Понятно, не знали, в чем тут дело.
Вот приходит к нему царь Петр и говорит:
- Где ты достал такого славного кобелька?
А Брюс говорит:
- Это я его из старой собаки переделал.
- Как так? - спрашивает царь.
Брюс всё рассказал ему, а царь не верит.
- Ну, хорошо, - говорит Брюс, - приведи ко мне самого старого старика; я из него сделаю молодого парня.
Вот царь сделал распоряжение.
Отыскали такого старючего деда, что он и лета свои позабыл считать, и ходить не может, не слышит ничего. В носилках притащили его в башню, спустили в подземелье. Вот как царская прислуга ушла, Брюс изрубил в куски старика, перемыл в трех водах, посыпал порошком. Вот видит царь: ползут эти куски один к другому, срастаются. И видит, лежит целый дед… Тут Брюс полил из пузырька, и заместо этого деда поднимается молодой парень. Встал, стоит и смотрит. Тут Петр очень удивился и думает: «Наяву ли я или во сне?». Потом приказывает выгнать этого парня. Брюс и выпроводил его, ну, может, дал ему рублишко-другой… Потом натравил на него кобелька. Как принялся кобелек за икры хватать, так этот парень, точно полоумный, бросился бежать.
После этого Петр и говорит:
- А ты брось свою затею, чтобы из стариков делать молодых.
- А почему бросить? - спрашивает Брюс.
- По этому, по самому, - говорит Петр, - что из этого, кроме греха, ничего не выйдет. Ведь если переделать стариков на молодых, тогда и смерти не будет человеку. И как, - говорит, - тогда жить? Ведь ежели теперь люди грызутся, то тогда, - говорит, - за каждый вершок земли станут резаться. А с человека довольно и той жизни, какая ему определена. Ты, - говорит, - уничтожь эти порошки и составы и больше не занимайся этаким делом.
Брюс послушался, уничтожил. Только он тут другую штуку придумал: сделал из стальных планок и пружин огромаднейшего орла. Сядет на него верхом, придавит пружинку, орел и полетит. И сколько раз летал над Москвой. Народ и высыпет, задерет голову и смотрит. Только полицмейстер ходил к царю жаловаться на Брюса.
- Первое, - говорит, - от народу нет ни прохода, ни проезда. А второе, - говорит, - приманка для воров: народ, - говорит, - кинется на Брюсова орла смотреть, а воры квартиры очищают…
Ну, царь дал распоряжение, чтобы Брюс по ночам летал. А говорят, не знаю, правда ли, что нынешние аэропланы по Брюсовым чертежам сделаны. Будто профессор один отыскал эти самые чертежи. И будто писали об этом в газетах…
Но только долетался Брюс на своем орле. Полетел раз и не вернулся: унес его орел, а куда - никто не знает. Царь жалел его:
- Такого, - говорит, - Брюса больше у меня не будет.
И верно, не было ни одного такого ученого...
Брюс Яков Вилимович (1670-1735) - сподвижник Петра I, происходил из старинного шотландского рода. Занимался математикой, физикой, астрономией, географией, переводил с немецкого и английского языков ученые книги.
Я.В. Брюс участвовал в Крымских и Азовских походах 1680-1690-х гг., дослужился до чина генерал-фельдмаршала. В 1717 г. стал президентом Берг- (горной) и Мануфактур-коллегий. Участвовал в мирных конференциях со Швецией. За успешное заключение Ништадтского мира, положившего конец Северной войне (1700-1721), получил графский титул.
Я.В. Брюс принимал активное участие в составлении начавших выходить в нач. XVIII в. календарей гражданской печати и по праву может считаться основателем календарного дела в России.
В 1709-1715 гг. «под надзрением» Брюса и «трудом и тщанием» библиотекаря Василия Киприянова выходил составленный из латинских и немецких книг календарь (6 изданных в разное время листов), за которым закрепилось название «Брюсов календарь».
Первый лист календаря «предлагал вступление Солнца в 12 зодий приближно, такожде восхождения и захождения Солнца.., величество дней и нощей в царствующем граде Москве… яко на едино лето, тако и на прочие годы непременно», второй лист содержал святцы - христианские праздники, дни памяти святых угодников, третий - «предзнаменование времени по всякой год по планетам… по 112 лет», четвертый - «предзнаменование действ на каждый день по течению Луны в зодии», пятый лист излагал подробное содержание первых четырех, шестой - «употребление четырех предложенных таблиц».
Этот календарь был вторым по времени из напечатанных гражданским шрифтом. Первый - изданный в конце 1708 г. календарь на 1709 г. Он содержал прогноз погоды на каждый день года («непрестанно является чистой воздух», «морозно», «туманно», «приятное сияние», «мокрая дождевая погода с громом», «солнечное сияние», «добрая летняя погода», «ныне есть прямое время, что пахотному человеку прилежну быти», «мокрота», «студено», «ветры великие», «карабелщик на мори ныне да бережется», «нечто получше», «зело студено»), информацию о моментах смены лунных фаз (новый месяц, первая четверть, полный месяц, последняя четверть) и наступления затмений, о благоприятных для кровопусканий днях (См.: Календарь, или Месяцослов христианский по старому штилю, или изчислению на лето от воплощения Бога Слова 1709, от миробытия же 7217. Напечатан в царствующем великом граде Москве, лета господня 1708, декабря в 28 день).
Следующий годовой «Календарь, или Месяцослов христианский … на лето … 1710» (М., 1709) был дополнен святцами. Дни недели начали обозначаться знаками планет, стали указываться дни вступления Солнца в знаки Зодиака. Позднее издававшийся на год календарь был снабжен таблицами, «указующими такожде время солнечнаго восхождения и захождения, долгоденствие и долгонощие на всякий день». Содержали календари и иную, «к пользе и увеселению служащую», информацию.
Книжное собрание Я.В. Брюса, насчитывавшее более 1500 томов (на 14 европейских языках, включая русский), вместе с коллекцией редкостей и картин после его смерти было передано в Петербургскую Академию наук. Редкости и картины были направлены в Кунсткамеру, а книги поступили в Академическую библиотеку. Сегодня книги, ранее принадлежавшие Я.В. Брюсу, находятся в разных местах (они есть в библиотеках Московского и Хельсинкского университетов, С.-Петербургского горного института), но большая их часть сохранилась в фондах Библиотеки Российской Академии наук (БАН, С.-Петербург).
Умер Я.В. Брюс спустя 10 лет после смерти Петра I, и, как писал один из позднейших издателей Брюсовых календарей, «умер, как следует мирному христианину, покойно, без всяких адских ужасов» (Брюсов календарь на 200 лет… / Изд. В.В. Пономарева. М., 1883).
:: [i] Сухарева башня (Сретенские ворота Земляного города) в течение нескольких веков была одним из самых монументальных и самых известных в Москве сооружений; ее, как и храм Христа Спасителя, было видно отовсюду в Москве. Башня была построена по указу Петра I в 1692-1695 гг. (разобрана в 1934 г.). На вершине башни, возвышавшейся над Москвой-рекой на 100 м, размещалась астрономическая обсерватория Я.В. Брюса. «Читаю в звездах тайну бытия, судьбу людей, прошедшее и будущее время…» - говорил Брюс.
В народе башню называли «Сухаревой барышней» и предлагали выдать замуж за Ивана Великого (колокольню Благовещенского собора в Кремле - другую сторожевую башню Москвы, бывшую на протяжении столетий самым высоким сооружением города). Рассказывали, что однажды ночью эта барышня плясала…
:: [ii] В оригинале: на Мясницкой, но по описанию - на Разгуляе. Речь идет о доме графов Мусиных-Пушкиных на углу Елоховской (ныне Спартаковской) и Доброслободской улиц.( http://walk.rambler.ru/msg.html?mid=924&s=424 )Дом вошел в историю тем, что в нем хранилась и погибла в пожаре 1812 г. рукопись «Слова о полку Игореве», которую Алексей Иванович Мусин-Пушкин, известный библиофил и собиратель, отыскал и издал.
Я.В. Брюс в этом доме никогда не жил: он умер в 1735 г., а дом был построен в конце XVIII в. «Основанием» для молвы о «дворце колдуна Брюса» стал брак одного из Мусиных-Пушкиных и внучатой племянницы Брюса (Екатерины Яковлевны). Их потомки стали Мусиными-Пушкиными-Брюс.
На молву работала и вмурованная в стену между окнами второго этажа главного фасада дома астрологическая доска-календарь трапециевидной формы. Крест разделял доску на 4 части. По вертикали креста была выбита ось-восьмерка: по верхнему «кругу» (более выпуклому и короткому) располагались зимние и осенние месяцы, по нижнему (узкому и вытянутому) - весенние и летние. В середине креста находился стержень. Действовал календарь подобно солнечным часам: в полдень тень от стержня падала на определенное деление верхнего (нижнего) круга, отмечая текущий день года. Верхний и нижний круги были образами двух полусфер Зодиака: видимой «зимней» и невидимой «летней». Год объединял их в алхимическую фигуру: двух змей, обвивающих жезл (или древо) - символ целостности, полноты бытия. Колесница Солнца одаряла всех «золотом».
Итак, дом Мусиных-Пушкиных стал домом колдуна Брюса: люди живут своей жизнью, а мифы - своей. И правда мифов интереснее и, как ни странно, жизненнее правды протокола. Миф не знает времени и не знает места.