Моя туркестанская история - 5. "...и беснование Англии"
Каразин Н.Н. Хивинский поход 1873 года. Переход Туркестанского отряда через мёртвые пески к колодцам Адам-Крылган. 1888.
Продолжение. Начало смотрите здесь:
Моя туркестанская история. Тайна старинной фотографии
Моя туркестанская история-2. "Пусть войдут"
Моя туркестанская история-3. Ошибка и подвиг подполковника Назарова
Моя туркестанская история-4. "Бесподобный матерщинник"
Меня трудно назвать знатоком истории туркестанских походов. Она довольно подробно была описана еще в дореволюционное время, привлекала внимание беллетристов и документалистов в последующее, так что изучить многие источники у меня не хватит сил. Да я и не ставила такой задачи. В общем потоке доступных текстов я выхватывала лишь заветное имя «Н.Н. Назаров».
И все же профессиональный журналистский глаз невольно цеплялся за какие-то факты, фразы, ситуации, заставляя ненадолго задержаться, прочесть, так сказать, «лишнее». Понятно: «цепляло» то, что откликалось сегодняшним мыслям и настроению, в глубинах времени обнажало корни современных геополитических раскладов.
После того, как я разместила первые главы этой истории в Живом журнале, появились и первые отклики читателей. Среди них недоумевающие: зачем, мол, "нужна была России эта Средняя Азия, и к чему эти имперские завоевания?! Далёкие и чужие народы - по вере, языку, культуре. Пусть бы жили в своих Самарканде и Бухаре, как хотели. А в итоге они попали в состав СССР и пережили массу репрессий и притеснений при советской власти, прежде всего - религиозных. Да и вообще, произошел слом уклада жизни огромного количества людей...".
Тут уместно заметить, что Советская власть для той эпохи - это совершенно фантастическое будущее, такое же, как для нас, скажем, освоение Марса. А в тот период весь мир переживал бурное развитие капитализма, нуждающегося в расширении рынков сбыта и освоении все новых и новых ресурсов. С одной стороны - расцвет предприимчивости, технологий, наук и промышленности; с другой - конкуренция, колониальные войны.
Нравится нам это или не нравится, но могущество всех без исключения цивилизованных держав построено на завоеваниях. И народы этих держав до сих пор, спустя почти два века, пользуются плодами этих завоеваний: мегаполисы с шедеврами дворцовой архитектуры, высокие технологии и наука, транспортные пути сообщения, производства и искусства, - все это и многие другие блага цивилизации основаны на богатствах, возросших на основе капиталистической экспансии той эпохи.
Любуясь архитектурным ансамблем одной из центральных площадей, скажем, в Харькове, основу которой составляют величественный модерные здания банков эпохи имперского капитализма, в числе которых и Русско-Азиатский, или вглядываясь в полотна Василия Верещагина в Третьяковской галерее, мы можем проклинать имперскую экспансию или строить сослагательные версии развития истории, но мы уже не можем ничего изменить в нашем прошлом, богатствами которого, несмотря на последующие исторические катаклизмы, как оказывается, пользуемся до сих пор.
Другое дело, что несли на своих штыках завоеватели? Развитие ремесел, образования, культуры взамен работорговле и средневековому варварству? Либо еще большую нищету, распад и мракобесие? И какие уроки извлекает из этого человечество? Продолжается ли до сих пор захватническая конкуренция,грозящая новыми морями крови, достигли ли мы того уровня осознания хрупкости мира, который ведет к взаимному уважению прав и свобод, стабильному развитию стран и народов, к божественному нравственному предназначению человека-Творца?
Я думаю, читатель простит мне это нелирическое отступление. Тем более, что, как мне кажется, события, разворачивающиеся в середине XIX века в Средней Азии, по сей день не нашли своего успокоения.
До сих пор на кону ставки в Большой игре. Большая игра (англ. Great (Grand) Game, другое русское название Турниры теней) - геополитическое соперничество между Британской и Российской империями за господство в Центральной и Восточной Азии, а также на Дальнем Востоке (1856-1907).
Выражение the Great (Grand) Game впервые использовал Артур Конноли, офицер на службе Ост-Индской компании на полях копии письма, отправленного британским политическим представителем в Кабуле губернатору Бомбея в 1840 году. В широкий оборот он был введён британским писателем Редьярдом Киплингом в романе «Ким».
Как отмечает Андрей Михайлов (Михайлов А. А.. Первый бросок на юг. - М.: «ACT»; СПб.: «Северо-Запад Пресс», 2003. Книга на сайте: http://militera.lib.ru/h/mihaylov_aa2/index.html), отмена в 1861 года в России крепостного права дала мощнейший толчок развитию отечественной промышленности и торговли. В города, на фабрики и заводы хлынули многие тысячи получивших свободу крестьян. Рост производства товаров с особой остротой ставил задачу расширения рынков сбыта. Предприниматели буквально засыпали правительство прошениями, в которых ходатайствовали о увеличении возможностей сбыта своей продукции, в т.ч. в Средней Азии. Директор канцелярии Министерства финансов Ю. А. Гагемейстер в 1862 г. особо подчеркивал на страницах журнала «Русский вестник», что торговля со Средней Азией «принимает оборот в том отношении выгодный для России, что сбыт туда наших мануфактурных изделий усиливается, тогда как мы оттуда запасаемся разными сырыми произведениями».
Далее финансист указывал на необходимость учреждения регулярного пароходства на Сыр-Дарье и создания опорных пунктов на Аму-Дарье для «прекращения в Хивинском ханстве торговли невольниками и усмирение чрез это туркменских племен, кочующих на восточной стороне Каспийского моря».
Со статьей Гагемейстера явно перекликалась работа С. А. Хрулева «Проект устава товарищества для развития торговли в Средней Азии», опубликованная в «Журнале мануфактур и торговли» в 1863 г. Однако, последний автор акцентировал внимание еще на одном, старом и болезненном для России вопросе - проникновении в среднеазиатские земли английских товаров. «Я лично видел, - писал Хрулев, - что наши киргизы носят беспошлинно халаты с английской подкладкой. Этими путями англичане вытесняют нашу торговлю со среднеазиатских рынков и угрожают уничтожением всякого нравственного значения нашего, а с ним и всякого сбыта произведений".
Помимо экономических соображений, активизация действий России в Средней Азии диктовалась внешнеполитическими резонами. Великобритания принимала все меры, что бы не дать Российской империи опомниться после поражения в Крымской войне. Когда в 1863 г. вспыхнуло восстание в Польше, английский премьер-министр Пальмерстон обратился к царскому правительству с провокационной нотой. Петербургские дипломаты не без основания полагали, что наступление в Средней Азии будет способствовать, говоря словами современника, «отвлечению сил англичан из Европы и нанесению их торговым интересам возможно большего вреда».
Интересно, что дискуссиии о том, зачем "России Средняя Азия", велись тогда не только в аристократических салонах, но и очень часто вызывали разногласия в российских правительственных кругах. Как правило, за активные действия выступали военные и местные, сибирские и оренбургские, власти, а против - Министерство финансов, «оберегавшее» бюджет. Мнения сотрудников Министерства иностранных дел разделилось. Его руководитель A.M. Горчаков считал, что форсирование действий опасно, так как может привести к конфликту с Англией. Директор Азиатского департамента министерства Н. П. Игнатьев, напротив, выступал за самый решительный курс.
Решение задачи продвижения в Среднюю Азию казалось весьма простым. К середине XIX в. большая часть Казахской степи находилась под российским контролем; местное оседлое население экономически тяготело к России; среднеазиатские государственные образования (Бухарский эмират, Кокандское и Хивинское ханства), раздираемые внутриполитическими противоречиями, не могли оказать серьезного сопротивления. Главными "противниками" российских войск считались большие расстояния, бездорожье (трудно осуществлять снабжение продовольствием и боеприпасами, поддерживать связь) и засушливый климат.
Кандидат исторических наук, главный специалист Российского государственного военно-исторического архива И.В. Карпеев, пишет: "Военное и политическое присутствие России в Туркестанском крае нарастало. Но не сдавались и ее противники в лице местных феодально-клерикальных кругов и их зарубежных покровителей. Простые декхане и скотоводы тоже пока сдержанно относились к чужеземным пришельцам. Некоторые видели в них захватчиков, поэтому пропаганда "газавата" (священной войны против "неверных", немусульман) имела в народе определенный успех. В начале 1866 г. бухарский эмир Сеид Музаффар, заручившись поддержкой кокандского правителя Худояр-хана, которому он помог захватить престол, потребовал от России очистить Ташкент ( столицу Туркестана). Переговоры между сторонами ни к чему не привели. Начались боевые действия, в которых успех был вновь на стороне русских. 8 мая 1866 г. бухарская армия терпит жестокое поражение при урочище Ирджар. 24 мая "по горячим следам" отряд генерал-майора Д.И. Романовского (14 рот, 5 сотен казаков, 20 орудий и 8 ракетных станков) берет штурмом расположенный на берегу р. Сыр-Дарьи сильно укрепленный город Ходжент ( узел дорог на Ташкент, Коканд, Балх и Бухару. В результате развернутого русскими войсками наступления осенью 1866 г. пали еще две мощные бухарские крепости: 2 октября ( Ура-Тюбе и 18 октября ( Джизак. Джизакский и Ходжентский округа были присоединены к России" (http://topwar.ru/1833-zeravshanskij-poxod-1868-g-iz-istorii-zavoevaniya-turkestana.html).
Как мы уже знаем, в этих операциях принимал участие Николай Назаров.
Завоеванные в 1864-1866 гг. территории составили Сыр-Дарьинскую область, которая вместе с Семиреченской в 1867 г. была объединена в Туркестанское генерал-губернаторство. Первым генерал-губернатором края стал опытный политик и администратор инженер-генерал Константин Петрович фон Кауфман (1818 - 1882). Это под его началом воевал наш «храбрый рубака» и «бесподобный матерщинник».
С 1867 по 1883 годы фон Кауфман был генерал-губернатором Туркестана, командующим войсками Туркестанского военного округа. К Российской империи было присоединено Кокандское ханство, а над ханствами Хивинским и Бухарским был установлен российский протекторат. В 1875 году Кауфман покорил Кокандское ханство, из которого была образована Ферганская область.
Как отмечает Евгений Глущенко , автор монографии «Россия в Средней Азии: завоевания и преобразования» (http://www.e-reading.mobi/bookreader.php/1034365/Gluschenko_-_Rossiya_v_Sredney_Azii._Zavoevaniya_i_preobrazovaniya.html ), Василий Васильевич Верещагин был прав, когда считал, что сдача Самаркандской крепости могла бы повлечь за собой восстание по всей занятой русскими среднеазиатской территории. До Ташкента дошел слух о поражении русских в Самарканде, и там началось волнение, ожидалось вооруженное выступление.
Посему начальник края поспешил с войсками в Ташкент. До замирения края было далеко. 12 июня 1868 года от эмира пришло письмо, на которое Кауфман в глубине души не очень рассчитывал. Письмо было паническое, исполненное неподдельного отчаяния. Музаффар объявлял о капитуляции своей армии и о своем отречении, просил допустить его в Петербург, где он хотел просить у императора разрешения отправиться в Мекку на богомолье.
Ответ Кауфмана был успокаивающим: он писал, что в планы России вовсе не входит лишение эмира его власти и уж тем более русский царь не собирается ликвидировать Бухарский эмират. России было намного выгоднее иметь эмира в качестве своего послушного вассала, нежели аннексировать бухарские владения, что повлекло бы значительные траты на создание в них системы управления и инфраструктуры, на содержание воинских гарнизонов, а, кроме того, такой шаг вызвал бы новые протесты со стороны Англии.
Музаффар, побежденный и деморализованный, ненавидимый своими подданными, мог стать послушным вассалом, получившим власть из рук недавнего противника. Еще через десять дней был заключен русско-бухарский мирный договор на условиях Кауфмана. Договор включал пункт о контрибуции - 500 тысяч рублей. До полной выплаты контрибуции Самарканд и Катта-Курган с окрестностями включались в состав русских владений как новый Зеравшанский округ.
На этом, однако, самаркандская история не закончилась. В Петербурге, главным образом в Министерстве иностранных дел, возник переполох. Англичане, беспокоить которых министр Горчаков весьма опасался, сделали русскому правительству представление. Горчаков, в свою очередь, восстановил царя против «самовольного» генерал-губернатора. В результате в августе 1868 года, когда Кауфман выехал из Ташкента в Петербург для личного доклада, его встретил в степи на одной из почтовых станций фельдкурьер с категорическим высочайшим предписанием немедленно вернуть Самарканд и Катта-Курган бухарскому эмиру Музаффару. Константин Петрович прочитал предписание и, не сделав никакого распоряжения, продолжил свой путь. Он сознательно пошел на грозу.
Высочайший гнев был велик, но Кауфман стоял на своем: отдать Самарканд и другие завоеванные города и кишлаки - значит резко уронить престиж России в глазах местных правителей и населения; всерьез после этого ни к каким российским требованиям относиться не будут и всегда будут сравнивать Россию с Англией, которая никогда так себя не ведет. Император внял и смягчился; приказал: «Пойди и скажи все это Горчакову». Канцлеру ничего не оставалось, как принять к сведению монаршую волю и скрыть свою досаду http://profilib.com/chtenie/6210/evgeniy-gluschenko-rossiya-v-sredney-azii-zavoevaniya-i-preobrazovaniya-38.php).
"Бархатный канцлер" - Горчаков Александр Михайлович (1798-1883)
Константин Петрович Кауфман на этот раз победил и в Петербурге.
Вернувшись осенью в Ташкент, он говорил в кругу соратников:
«Наша дипломатия, да и все правительство поддались угрозам и беснованию Англии; выяснилось же главное - полное непонимание положения России в Средней Азии… Да, это бюрократическое невежество наше поразительно. Само беснование Англии должно было не пугать наше правительство, а радовать его. Если наше движение в Азии приводит англичан в такое неистовство, то, значит, оно верно попало в цель, для кого-то опасную, следовательно, непременно полезную нам. Ведь несомненно, что Англия - враг России и нигде не уязвима, кроме как в Азии. Это узда, которой мы всегда можем сдерживать Англию, готовую нам всюду вредить, что уже и показала она в Крымскую кампанию».
Бесконечные геополитические интересы, закручивающиеся с каждым новым витком истории, как спираль. Да… Но каков Кауфман! Своим весьма рискованным непослушанием он изменил ее ход, причем не только в этой точке мира. Потрясающе…
И еще немного подробностей. Этот человек - выходец из знатного австрийского рода, но с русским имперским мышлением, в столице своего генерал-губернаторства Ташкенте создал для того времени вполне себе такой орган демократической власти - Городскую думу, а также основал Публичную библиотеку (сейчас - Национальная библиотека Узбекистана имени Алишера Навои). Созданные К.П. Кауфманом газеты «Туркестанские ведомости» и «Туземная газета» продолжали выходить вплоть до 1917 года, и тираж их неуклонно рос.
Кауфман и его сподвижники не только запретили рабство и работорговлю в Средней Азии, но и следили за соблюдением этого запрета.
Выпускник Харьковского университета, путешественник, писатель, дипломат, востоковед Е. П. Ковалевский, путешествовавший по Туркестану в 1849 году, «своими глазами видел в Ташкенте пирамиды кокандских голов, человека, умиравшего на коле посреди площади, а за городом - несколько пирамид отвратительно гниющих киргизских голов». Как пишет Е. Л. Марков. Россия в Средней Азии: Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении, Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге. - СПб., 1901.), «да, несомненно, что и Верещагин, посетивший Туркестан лет на 25 позднее, рисовал и свои пирамиды голов, и головы, торчащие на кольях, и головы, разбросанные в мечетях, как жертвы к подножию святынь, - тоже с натуры». С этими материалами можно познакомиться в ЖЖ на странице «Русский Туркестан. События, люди, нравы» (http://rus-turk.livejournal.com/360052.html). С приходом русских запрещены были такие виды казни, как перерезание горла виновного ножом и разного рода членовредительства.
Впрочем, из-за океана уже тогда раздавался "Голос Америки". Не обошлось без секретаря американского посольства в Петербурге Юджина Скайлера. Дипломат написал книгу «Туркестан», собрав материал в поездках по Средней Азии в 70-х гг. XIX в. Он пишет о коррупции и плохом управлении на завоеванных территориях. Среди российской креативной элиты книга имела значительный резонанс.
Продолжение читайте здесь:
Моя туркестанская история-6. "Без лести предан"