Невоспитанное...
Как-то - в очередной приезд к нам Катьки - отправились мы в тц. Шлялись там, шлялись, и вдруг Катькино внимание привлекло рекламное меню суши-бара. Она тщательно изучила его и возопила, тыча в ламинированные бумашки пальцем: "Какая дешевая у вас тут сушильня! Я желаю в нее немедленно, вот прям щассс!"
Сдали деточку в игровую комнату и направились в "сушильню".
Я в сушах лох, ретроград и консерватор - во-первых, не разбираюся, а во-вторых, очень боюсь, что меня накормят сырой рыбой, выловленной в нашей Казанке. Что будет означать мучительную смерть в корчах от дизентерии, сифилиса, вируса Эбола и червячков по полтора метра длиной. Поетому жру либо роллы "Калифорния", либо роллы "Филадельфия". Особенно меня в них прет рыженькая такая икра летучей рыбы. Она казырно щелкает на зубах, а то что не щелкает сразу, то потом еще два часа после похода в сушильню выковыривается из зубов подручными струментами и щелкает все равно.
А Катько в сушах в моих глазах спец - назаказывала себе всяких изысков.
Сидим, ждем, курим. Сидим, ждем, курим. Сидим, ждем, курим.
Не несут. Притом что и мои филадельфии, и катькины труляля в собственном фуфле с лапиздронами томятся на барной стойке уже минут 15. Фициянтка отсутствует.
Мимо проскакивает кто-то из персонала. Хватаю за подол, призываю к совести и ответственности. И то, и другое сокрыто под слоем непроходимой непонятливости в глазах.
- Девушка, - говорю, - милая. Чо ж нам не несут-то ничо, а?
- А я-то тут причем?!?! - резко взвивается в воздух девицо. - Я не официантка.
- Но вы здесь работаете?
- Ну, - в глазах по-прежнему плещется непонятливость, но теперь там еще и вызов, и обида на весь мир.
- Тогда, пожалуйста, найдите нашу официантку. Или принесите нам с барной стойки наш заказ. Мы вам даже пальцем ткнем в то, что наше.
- Я не ваша официантка, - верещит девицо, вырывает подол из цепких моих пальцев и уносится прочь за горизонт.
Еще минут через 15 случилось чудо: нас все-таки ощасливили жратвой. Я негодовала и была полна намерений жестоко отомстить. На поверхности лежало решение просто не дать чаевых. Но это было слишком по-хлюпиковски и вообще неизысканно. Я кажется уже говорила, что Лохматая в сушах лох? Так вот мое лоховство выражается еще и в том, что я не ем маринованный имбирь. А он в этом богопротивном заведении подавался в больших количествах, нарезанный неровными тонкими полосками и сваленный в кучку.
Он и стал орудием мести негодующей Лохматой...
Резво расправившись с сушами, подобрав пальчиком с тарелки рассыпавшуюся рыженькую икру летучей рыбы и хищно ее сожрав, я приступила к художеству. Сила искусства объединилась с силой слова, и через какое-то время они могуче обрушились на официанткины главу и плечи.
С высунутым языком и выпученными глазами я старательно разбирала пучок имбиря на составляющие, примеряла, отрывала, опять примеряла и выкладывала, создавая мощнейший по своей лаконичности и эмоциональному воздействию, не побоюсь этого слова, шедевр.
Завершив творение, я любовно накрыла его салфеточкой. Мы оставили бабло и вылетели из сушильни, унося с собой дьявольский огонек в глазах, макабрический хохот и аццкое сожаление о том, что мы так и не увидим выражения лица официантки, когда она уберет с тарелки салфетку и увидит там большое, розовое и очень изысканное слово "ХУЙ".
Сдали деточку в игровую комнату и направились в "сушильню".
Я в сушах лох, ретроград и консерватор - во-первых, не разбираюся, а во-вторых, очень боюсь, что меня накормят сырой рыбой, выловленной в нашей Казанке. Что будет означать мучительную смерть в корчах от дизентерии, сифилиса, вируса Эбола и червячков по полтора метра длиной. Поетому жру либо роллы "Калифорния", либо роллы "Филадельфия". Особенно меня в них прет рыженькая такая икра летучей рыбы. Она казырно щелкает на зубах, а то что не щелкает сразу, то потом еще два часа после похода в сушильню выковыривается из зубов подручными струментами и щелкает все равно.
А Катько в сушах в моих глазах спец - назаказывала себе всяких изысков.
Сидим, ждем, курим. Сидим, ждем, курим. Сидим, ждем, курим.
Не несут. Притом что и мои филадельфии, и катькины труляля в собственном фуфле с лапиздронами томятся на барной стойке уже минут 15. Фициянтка отсутствует.
Мимо проскакивает кто-то из персонала. Хватаю за подол, призываю к совести и ответственности. И то, и другое сокрыто под слоем непроходимой непонятливости в глазах.
- Девушка, - говорю, - милая. Чо ж нам не несут-то ничо, а?
- А я-то тут причем?!?! - резко взвивается в воздух девицо. - Я не официантка.
- Но вы здесь работаете?
- Ну, - в глазах по-прежнему плещется непонятливость, но теперь там еще и вызов, и обида на весь мир.
- Тогда, пожалуйста, найдите нашу официантку. Или принесите нам с барной стойки наш заказ. Мы вам даже пальцем ткнем в то, что наше.
- Я не ваша официантка, - верещит девицо, вырывает подол из цепких моих пальцев и уносится прочь за горизонт.
Еще минут через 15 случилось чудо: нас все-таки ощасливили жратвой. Я негодовала и была полна намерений жестоко отомстить. На поверхности лежало решение просто не дать чаевых. Но это было слишком по-хлюпиковски и вообще неизысканно. Я кажется уже говорила, что Лохматая в сушах лох? Так вот мое лоховство выражается еще и в том, что я не ем маринованный имбирь. А он в этом богопротивном заведении подавался в больших количествах, нарезанный неровными тонкими полосками и сваленный в кучку.
Он и стал орудием мести негодующей Лохматой...
Резво расправившись с сушами, подобрав пальчиком с тарелки рассыпавшуюся рыженькую икру летучей рыбы и хищно ее сожрав, я приступила к художеству. Сила искусства объединилась с силой слова, и через какое-то время они могуче обрушились на официанткины главу и плечи.
С высунутым языком и выпученными глазами я старательно разбирала пучок имбиря на составляющие, примеряла, отрывала, опять примеряла и выкладывала, создавая мощнейший по своей лаконичности и эмоциональному воздействию, не побоюсь этого слова, шедевр.
Завершив творение, я любовно накрыла его салфеточкой. Мы оставили бабло и вылетели из сушильни, унося с собой дьявольский огонек в глазах, макабрический хохот и аццкое сожаление о том, что мы так и не увидим выражения лица официантки, когда она уберет с тарелки салфетку и увидит там большое, розовое и очень изысканное слово "ХУЙ".