Цинизм - последнее оружие беззащитных
Циник благодаря своему острому уму действительно нередко оказывается прав в 9 случаях из 10. Но он искренне считает, что прав во всех 10 случаях, и именно это делает его невыносимым.
Что лежит в основе цинизма - в его основе лежит принцип обесценивания. Потеря чувствительности и восприимчивости.
В жизни много неизбежной боли. И если нет умения ее проживать, то цинизм сперва начинает казаться выходом.
Цинизм - как кислота, которой заливаешь самого себя. Восприимчивость грубеет, и всё, что прилетает из мира, что раньше могло ранить, теперь не чувствуется.
Циники хохочут, радуются тому, как ловко они решили трудный вопрос, и начинают относиться к окружающим презрительно и надменно.
Много позже, уже когда огрубели от кислоты все рецепторы, вдруг становится ясен ужас этой ситуации - да, боль и прочие тяжкие чувства не проходят и не ранят. Но все благостные чувства - радость, любовь, восторг, умиление, вдохновение, благодарность, воодушевление - не проходят также. Их нечем почувствовать - рецепторы не работают.
Циники и тут пускают в ход свой острый ум, и начинают себя убеждать, что радость и любовь - это для сосунков, что им этого и не надо, да и есть в их жизни радость, любовь и вдохновение, чего ж более? (Хотя под ними обычно оказываются вовсе не эти чувства, а злорадство, зависимость и самоедство).
Ситуация оказывается тяжелой - жить в вакууме становится невыносимым. Потому что в пустоте совершенно жутко.
А выход из вакуума - неизбежно через боль, и неизбежно через слом собственного непомерно раздутого эгоцентризма.
С циниками трудно. Любой контакт происходит через сближение - а как сблизиться, если невозможно дотронуться?
И рядом с циниками тревожно - они, страшно обожженные, искалеченные - хохочут, насмехаются и совсем не замечают своего плачевного состояния.
У меня есть такой собственный тест на определение цинизма - посмотреть на отношение человека к Фаине Раневской. Циники ее, как правило - хм, нельзя сказать, что любят, потому что циники любить не умеют - но они понимают свое родство.
Нет спора - она великая актриса, и уникальный, яркий человек - но вместе с тем она и невероятный циник.
Все вспоминают ее искрометные цитаты - а много ли кто вспоминает, как она отзывалась о своем одиночестве, чувстве ненужности и полнейшей неприкаянности?
Она тоже много заливала свою боль цинизмом - потому что больше было нечем. Цинизм - последнее оружие беззащитных, тех, кому изначально, быть может, дана от рождения слишком острая чувствительность и восприимчивость.
Циники почти всегда талантливы - и цинизм используют нередко в том числе как побег от оплакивания собственной боли, от ощущения брошенности, одиночества, нереализованности.
А нереализованный потенциал всегда вызывает острейшую боль и кошмарный стыд.
Никого нельзя спасти против его воли - это аксиома. И нельзя спасти всех - всегда будут те, кого нам, какую бы праведную жизнь мы не вели, спасти не удастся.
И каждый такой неспасенный, улетевший в пропасть, останется нам на сердце шрамом.
Но иногда случаются и чудеса - да-да, те самые, которые не существуют. То самое, что может пробить любой панцирь и посадить цветы на любой золе.
И эти чудеса, если так разобраться, то единственное, что всех нас здесь держит.
Мы все живы до сих пор только потому, что робко и тайно их ждём и на них надеемся.
Что лежит в основе цинизма - в его основе лежит принцип обесценивания. Потеря чувствительности и восприимчивости.
В жизни много неизбежной боли. И если нет умения ее проживать, то цинизм сперва начинает казаться выходом.
Цинизм - как кислота, которой заливаешь самого себя. Восприимчивость грубеет, и всё, что прилетает из мира, что раньше могло ранить, теперь не чувствуется.
Циники хохочут, радуются тому, как ловко они решили трудный вопрос, и начинают относиться к окружающим презрительно и надменно.
Много позже, уже когда огрубели от кислоты все рецепторы, вдруг становится ясен ужас этой ситуации - да, боль и прочие тяжкие чувства не проходят и не ранят. Но все благостные чувства - радость, любовь, восторг, умиление, вдохновение, благодарность, воодушевление - не проходят также. Их нечем почувствовать - рецепторы не работают.
Циники и тут пускают в ход свой острый ум, и начинают себя убеждать, что радость и любовь - это для сосунков, что им этого и не надо, да и есть в их жизни радость, любовь и вдохновение, чего ж более? (Хотя под ними обычно оказываются вовсе не эти чувства, а злорадство, зависимость и самоедство).
Ситуация оказывается тяжелой - жить в вакууме становится невыносимым. Потому что в пустоте совершенно жутко.
А выход из вакуума - неизбежно через боль, и неизбежно через слом собственного непомерно раздутого эгоцентризма.
С циниками трудно. Любой контакт происходит через сближение - а как сблизиться, если невозможно дотронуться?
И рядом с циниками тревожно - они, страшно обожженные, искалеченные - хохочут, насмехаются и совсем не замечают своего плачевного состояния.
У меня есть такой собственный тест на определение цинизма - посмотреть на отношение человека к Фаине Раневской. Циники ее, как правило - хм, нельзя сказать, что любят, потому что циники любить не умеют - но они понимают свое родство.
Нет спора - она великая актриса, и уникальный, яркий человек - но вместе с тем она и невероятный циник.
Все вспоминают ее искрометные цитаты - а много ли кто вспоминает, как она отзывалась о своем одиночестве, чувстве ненужности и полнейшей неприкаянности?
Она тоже много заливала свою боль цинизмом - потому что больше было нечем. Цинизм - последнее оружие беззащитных, тех, кому изначально, быть может, дана от рождения слишком острая чувствительность и восприимчивость.
Циники почти всегда талантливы - и цинизм используют нередко в том числе как побег от оплакивания собственной боли, от ощущения брошенности, одиночества, нереализованности.
А нереализованный потенциал всегда вызывает острейшую боль и кошмарный стыд.
Никого нельзя спасти против его воли - это аксиома. И нельзя спасти всех - всегда будут те, кого нам, какую бы праведную жизнь мы не вели, спасти не удастся.
И каждый такой неспасенный, улетевший в пропасть, останется нам на сердце шрамом.
Но иногда случаются и чудеса - да-да, те самые, которые не существуют. То самое, что может пробить любой панцирь и посадить цветы на любой золе.
И эти чудеса, если так разобраться, то единственное, что всех нас здесь держит.
Мы все живы до сих пор только потому, что робко и тайно их ждём и на них надеемся.