Москва-Сити. В назидание народам древности
Как быстро, на самом-то деле, проходят эпохи. Быстро и резко.
Остап Бендер как-то сказал своим спутникам, Козлевичу, Шуре Балаганову и Паниковскому, после сладкого сна в стоге сена, с одеколонным запахом, и выпитого утром кувшина топленого молока: - "Молоко и сено, что может быть лучше! Всегда думаешь - это я еще успею. Еще много будет в моей жизни молока и сена. А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили".
Всё что мы делаем, видим в жизни - когда-то мы увидим в последний раз.
И всё, до чего мы дотронулись сегодня - в этом дне и останется.
Каждый день мы что-то делаем и проживаем в последний раз.
Как много ссылаются на время излёта СССР, на дикие 90-е. Мама дорогая - а ведь это всё уже 20-30 лет назад было.
Даже десятилетие с символичным названием "нулевые" - и то, оно ведь уже давно завершилось. А мы этого как-то не заметили, мои бедные друзья.
Были персонажи, в 90-е, в нулевые, которые казались небожителями - олигархи, политики, приближенные к телу.
Где они все?
Падших с Олимпа очень быстро забывают.
Была эпоха быстрых карьер в 90-х. "Новые русские". Кончилась эпоха. И анекдоты про новых русских, заметили, тоже кончились.
Была эпоха затяжной, очной войны на Кавказе, болота, из которого, казалось, ни на одном бульдозере не выехать. Кончилась.
Были нулевые, время обжиралова. Время сумасшедших цен на нефть.
Мы, простые обыватели, попали в странную прослойку, ошибочно сопоставляемую с мифическим "средним классом". Это такой класс, у которого денег уже чуть больше, чем нужно для выживания, но безнадежно меньше, чем нужно для перехода на качественно иной уровень.
Как там в мульте про необратимость - "у тебя никогда не будет БМВ пятой модели. Никогда не будет квартиры в Алых Парусах. К тому времени, когда ты на это, может быть, и заработаешь - и тебе это будет не нужно, и ты никому не будешь нужен".
Что делать в такой ситуации? Только жрать.
Настало странное время - во все забегаловки и рестораны стало не попасть. В иные стояла очередь, ждали пока освободятся столики.
Все срочно начали разбираться в суши и сашими, и рассказывать повару-узбеку премудрости приготовления рыбы фугу и настоящего ирландского кофе. Мудрствовать о различиях гаспаччо. Козырять именами богемных коктейлей, в которых, как делилась барменным опытом liviren - дай бог если из шести ингредиентов будут три.
Денег было - жопой жри.
Пришел в Альфа-банк просить кредит на миллион с мутными документами - отказали. Доехал до другого отделения Альфа-банка же - выдали. С легкой даже брезгливостью, словно эти миллионы напоминают им о собственной никчемности.
В магазинах покупалась икра, коллекционное шампанское.
В каждом кафе чадили корпоративы. На праздники творилось безумие - выступления под фанеру престарелых героев эстрады прошлого века исчислялись гонорарами в шесть-семь цифр.
Набор архетипичен - пьяная бабища, желающая жестко пороться и немедленно, руководители отделов, горько курящие и с пузиками.
Кто побогаче - строили безумные небоскребы, устраивали безумные вечеринки, с голыми официантками, собирающие благотворительные миллионы на новые ножки детям инвалидам, ванны с шампанским, сверкающие дорогие тачки и мигалки.
Лоснящееся лицо Сергея Полонского, строящего Москву-Сити, самые высокие небоскребы Европы и его эпохальное: "Все, у кого нет миллиарда долларов, могут идти в жопу".
Похоже его самого настиг злой рок - он стал уникальным примером, показал дорогу собственному напутствию.
Мало кто из миллиардеров мира сумел потерять миллиард, но Полонскому это удалось. Причем в один год.
Москва-Сити, оставшись без многомиллиардной подпитки, быстро скисла. Офисные помещения, за одно только посещение которых ранее взималось по сто баксов, стали сдаваться по среднемосковским ценам.
Продолжили строиться только потому, что Полонский скинул актив с рук.
Ныне самые высокие небоскребы Европы обживают, кажется, Сбербанк и ВТБ.
Кончилась эпоха олигархов - настала эпоха модернизированного феодализма.
Сам Полонский просидел год в камбоджийской тюрьме, потом получил камбоджийское гражданство... а впрочем что я вам о нем рассказываю? У него уже нет миллиарда, он может идти в жопу.
Кому они нужны, без денег и без власти?
Пусть знают, суки, почём труд хлебороба. И так будет с каждым упавшим с Олимпа. Не в чести у наших традиций почтенная старость - вы когда-нибудь видели у нас уважаемых стариков? Ну вот то-то же.
Москва-Сити.
Я называю это место "пять минут Токио". И это одно из любимых моих мест в Москве.
Оно ровно такое же, как наша страна, наша эпоха. Блестящее и убогое одновременно. Обреченное на насмешки потомков. Наследие "нулевых". Нулевое наследие.
Небоскреб словно в Потемкинскую деревню - плоский.
А этот словно в туалет хочет, по маленькому, прибежал - а дверца закрыта - занято. Он и стоит, скулит и пританцовывает, ноги иксом.
Кругом "герои перекопа" - какие-то строительные площадки с мусором, вечно огороженные дорожки, с гудящей жестью и грохочущими деревянными настилами.
Построили небоскребы, сбоку к ним словно попытались присобачить дровяной сарай. Как деды учили.
Самая маленькая на сегодняшний день ветка метро отходит от заповедника нулевых
На Парке Победы нас встретят демонические лица
Словно одержимые
Словно с полотен Босха.
Пока мы говорили о лихих 90-х - мы просрали нулевые.
Ну, хоть суши поели, на корпоративах поплясали, коллекционный марочный коньяк попробовали.
Еще одна эпоха, которая уже ушла, осталась нами незамеченной.
Кто-то был с нами в это время и навсегда сейчас ушел. А мы даже не можем вспомнить их имена.
"Молоко и сено, что может быть лучше! Всегда думаешь - это я еще успею. Еще много будет в моей жизни молока и сена. А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили".