Незнайка. От Земли до Луны.
"Один парень собрался в Израиль. Ну собрался и собрался.
Но в Израиле тоже надо что-то кушать.
Я вспомнил о чем нас учили классики - всему лучшему в своей жизни я обязан книгам.
Я ему сказал - Янкель, сделай ящик, положи в него книги, а ящик этот обмотай золотой проволокой и забей золотыми гвоздями.
Этот идиот сделал все как я сказал. За исключением одного - в качестве книг он взял полное собрание сочинений Хрущева, материалы съезда Партии и том по изучению вечной мерзлоты.
Ну, на границе ведь тоже не дураки сидят, смекнули в чем дело..." (с) Барон
Мои литературные пристрастия безалаберные. Что неудивительно, я порой неразборчив и склонен смешивать разнородное.
Набор у меня несколько странный - легко могли соседствовать классики и детские писатели, маститые труды и легкое чтиво.
Я читал всегда много книг одновременно - собираясь почитать я никогда не знал, какую именно книгу возьму - обычно они лежали открытые на дочитанных страницах. Рука сама брала.
Так повелось с детства, со своих трех-четырех лет, когда я внезапно научился читать, причем мне это далось как-то совершенно легко.
Писательству я тоже уделял немало времени.
Более того мой стиль не сильно и изменился - пруфлинк1, пруфлинк2
Одна из особо повлиявших на меня книг - трилогия про Незнайку, Николая Носова.
В детстве я был маленьким, толстым и в очках. За мое книгочитательство меня называли умненьким и "знайкой", а я ненавидел оба эти определения - я не хотел быть умным, я хотел быть сильным, раздавать пиздюлей всем кому пожелаю и хотел нравиться девочкам. А умненьким быть мне совершенно не хотелось. Как не хочется и сейчас. Желания мои не изменились с тех пор, разве что наконец реализовались.
Знайка - это вообще самый отвратительный персонаж из книг Носова - потому что наполнен гордыней, мерзкий, жеманный и судя по всему еще проблемы у него с эрекцией.
Не, ну сами посудите - выступал Знайка с докладом, рассказывал свою теорию (еще раз подчеркну - теорию, то есть просто один взгляд на неизвестное, не претендующий на мгновенную истину). Вскоре вышла статья профессора Звездочкина, где Знайка был чествован как светила науки, а его доклад был чуть дополнен и добавлен еще одними теоретическими выкладками.
Реакцию Знайки стоит вопроизвести для наглядности в оригинале:
"По мере того как Знайка читал статью профессора Звездочкина, его охватывало какое-то острое чувство стыда, смешанное с огорчением.
- Как же я не учел такой простой вещи? - недоумевал Знайка и готов был рвать на себе волосы от досады. - Ах я осел! Ах я лошадь! Ах я орангутанг! Надо же было так опозориться! Как было не сообразить такой чепухи! Это позор!
Прочитав статью до конца, Знайка принялся ходить из угла в угол по комнате и поминутно тряс головой, словно хотел вытрясти из нее неприятные мысли.
- «Досужие вымыслы»! - с досадой бормотал он, вспоминая статью профессора Звездочкина. - Попробуй докажи теперь, что тут никаких вымыслов нет. Ах, позор! Устав от беготни по комнате, Знайка крякал от огорчения, садился с размаху на стул и ошалело смотрел в одну точку, потом вскакивал, как ужаленный, и принимался метаться по комнате снова.
- Нет, я докажу, что это не досужие вымыслы! - кричал он. - Я докажу! - закричал он. Тут взгляд его упал на карикатуру в газете, где был изображен он сам в центре Луны с таким идиотским выражением на лице, что невозможно было спокойно смотреть.
- Ну вот! - проворчал он. - Попробуй-ка докажи, когда здесь вот такая рожа!
В этот же день Знайка уехал из Солнечного города. Всю дорогу он твердил про себя:
- Никогда больше не буду заниматься наукой. Даже если меня станут на куски резать. Ни-ни! И думать нечего! Надо быть твердым! Раз я решил не заниматься наукой, значит, должен исполнить. Пусть кто-нибудь другой летит на Луну, пусть кто-нибудь другой найдет на Луне коротышек, и тогда все скажут: «Знайка был прав. Он очень умный коротышка и предвидел то, чего никто до него не предвидел. А мы были неправы! Мы не верили ему. Мы смеялись над ним. Писали про него всяческие издевательские статейки, рисовали карикатуры». И тогда всем станет стыдно. И профессору Звездочкину станет стыдно. И тогда все придут ко мне и скажут: «Прости нас, миленький Знаечка! Мы были неправы». А я скажу: «Ничего, братцы, я не сержусь. Я вас прощаю. Хотя мне было очень обидно, когда все надо мной смеялись, но я не злопамятный. Я хороший! Ведь что для Знайки важнее всего? Для Знайки важнее всего правда. А если правда восторжествовала, то все, значит, в порядке, и никто ни на кого не должен сердиться».
Каково? Мудила, правда? Ждет, сука, что к нему на коленях приползут, а сам строит из себя целку на морозе. Сука! Тварь! Мне в детстве хотелось ему ебло разгандошить и очки в жопу засунуть.
Трилогия про Незнайку вообще на меня очень повлияла. Особенно, конечно, Незнайка на Луне - я не знаю более подробного описания российских девяностых, написанных к тому же задолго до наступления оных.
Я сам занимался организацией финансовых пирамид, и если у меня и были учителя - это Мига и Жулио.
Мига - вообще мой любимый персонаж. Расторопный, не лезет за словом в карман, умеет пиарить, ловкий у него есть то, что приводит в ужас ёбаного Знайку - легкость в признании собственных ошибок и умение брать их в свой опыт.
Не получилось так? ОК, учтем этот опыт, сделаем по другому. Не получилось и так? Попробуем эдак. О! Получилось!
Истинный Гермес. Мне такие нравятся.
Мне очень нравится что в книге у него нет определенной известной судьбы - он получил свой куш и просто растворился. Не попал в тюрьму, не стал жертвой разборок. Хватило мудрости вовремя соскочить. Куда-то пропал. Сидит где-то на берегу океана, затерявшись, пьет коктейли.
Моральная обстановка в коротышечьем мире вообще странная, это даже не коммунизм, это какой-то коммунодебилизм, в котором нет людей, только функции. Замечали, там у всех только одно занятие - если ты художник, значит художник, если поэт - значит поэт. Быть поэтом и починить пылесос - нельзя. Пылесос починят только Винтик с Шпунтиком, причем стишки, в свою очередь, им писать заказано. Для этого Цветик есть.
Я поэт, меня звать Цветик, от меня вам всех приветик.
По сути только Незнайка оказывается живым, в котором открыто исследовательское начало.
Он интересуется миром во всем его многообразии. Он романтик, как это ни странно, его влечет неведомое, в противовес этому их скучному быту, в котором все по правилам, трехразовое питание, режим которого ни на минуту нарушать нельзя, и режим сна, за которым следит садист Пилюлькин.
За что его и заклеймили дурачком. Причем презрительно так, навсегда. Без права на реабилитацию.
В него верила только Синеглазка. Этим она и зацепила его сердце.
Когда Незнайка умирал и летел обратно на Землю - помните о чем он сокрушался? О том, что обещал написать ей письмо, да так и не написал.
Перед смертью вспоминаются самые дорогие люди и самое важное.
Когда он в первой части трилогии напридумал побасенок - в них же во первых поверили, а во вторых - все эти его гнилые кореша ему поддакивали. Поддакивали ему, потом поддакивали Знайке - они вообще коллаборационисты вонючие, никакого своего мнения, куда ветер - туда дым.
Когда все Незнайку легко тогда кинули, так же легко, как и некогда поддержали - именно Синеглазка ведь Незнайке сказала возможно самые человечные в его жизни слова - "мне не нравится то, что ты сделал. Но мне кажется, что это ты не со зла. Тебе просто хотелось казаться чуть лучше". Она единственная, кто дала оценку поступку а не личности, четко разграничила - не ты врун и подлец, а поступок твой лживый, но сам-то ты неплохой-то в общем чувак и мне нравишься даже вот такой, какой есть.
И потом именно она осадила всех этих гнилых корешей, которые его клеймили вруном - "а сами-то вы кто?" Сами-то - трусливо ему поддакивали, соучастники лжи и подельники лжи, да только, в отличие от Незнайки - еще и трусливые шакалы, слабо лидерство взять.
Самый чувственный женский образ в книге, самый такой манящий. Синеглазка очень по женски мудрая, при этом очаровательно по бабьи жалостлива.
Мимими! Я в детстве был в ее образ влюблен.
Кнопочка? О! Ну а Кнопочка это совсем противоположный образ. Кнопочка это классическая непризнанная стерва. Классическая такая баба с мужскими яйцами. Слоновьими и волосатыми.
Она с одной, показной стороны вся такая романтичная и в сказки верит, а на деле - контролер и хлебом не корми, дай поуказывать всем вокруг, особенно мужикам, как им жить, всячески подчеркивая, что вы, непутевые, без меня-то и вовсе пропадете.
Странно, что про нее не замечают, что она тупая и жестокая. И везде вперед себя хочет выпятить свои яйца. Ни в коем случае не показать себя по женски слабой - быть по женски слабой значит отпустить контроль, а для этой стервозной тупой бабы отпустить контроль - ха-ха, смерти подобно.
Она либо приказывает, либо манипулирует. Просить не умеет.
Она вымуштрованная как Ильза Кох, скрытая садистка, правда при этом, похоже, дубово фригидная, полностью лишенная сексуального шарма.
Интересно, что мужики выбирают таких, в робкой надежде что-то им доказать, чему никогда не суждено случиться.
Что, в общем, с Кнопочкой бесславно и произошло.
Мои любимые моменты в книги - жизнь на Луне в ночлежке Дрянинга. Весь этот ужас жизни на дне, описанный жутче чем у Горького, с клопами, крысами, а, самое главное, среди совершенно аморфных людей, которые вздыхают, жалуются на жизнь, обсуждают политику, кряхтят и охают, но ничего по факту в своей жизни кардинально не меняют.
Глобальное такое лицемерие - они кричат и рвут на груди тельняшку, что вот мы все тут такие бедные и обездоленные. А вот по чеснаку - а что ты сделал, чтобы это изменить?
Особенно когда кто-то там лежит в подвале и хвалит владельца ночлежки, о том, что он их благодетель.
Собака лижущая бьющую руку, все это вонючее трусливое политическое лизоблюдство, которое не то что не изменилось, а напротив в наше время вылезло буйным цветом.
Интересен образ Пончика, особенно того, каким он оказался оборотистым и мобильным, когда попал в совершенно иные условия, отличные от своих коммунодебильных тепличных.
Он мне напоминает плеяду бизнесменов 90-х, которые начали какое-то дело, сперва у них шли в гору дела, но потом наступил провал и их это напугало. Они испугались и больше не продолжали.
Я знаю такие примеры - неглупые люди, которые после краха не находили в себе смелости попробовать еще раз, начать сначала. Бросали свое дело и уходили на наемный труд, серыми кардиналами, на фиксированную зарплату, втайне завидуя тем, у кого получилось продолжить - примеряя на себя, сгорая в досаде, ведь у них и талантов и знания не меньше.
Хотя крупные провалы случались в жизни всех известных людей, и именно на умении преодолевать провалы и обозначился их успех, а вовсе не на первых быстрых победах, когда была поймана, во многом случайно, удачная волна.
Интересен образ Скуперфильда - при всей приданной ему натужной комичности и чудаковатости - это ж человек с огромным внутренним миром и тоже, как и Незнайка, неуемный экспериментатор, открытый новому и при этом не злопамятный. Это личность, полная противоположность миру людей-функций - всех этих архитекторов и музыкантов, которые до смерти будут только архитекторами и музыкантами, и никто даже никогда не узнает, какие они люди.
Эпизод когда он легко поступает на работу на фабрику, которая принадлежала некогда ему же, и при этом увлеченно и рационализаторски там работает, любя свое дело, наплевав на кривотолки в коллективе, впечатляет.
Ну и кучи совершенно разных бредовых эпизодов.
Водители Коржик и Шутило, которые живут в одной хате и бухают и дебоширят по ночам.
Душевнобольный милиционеры Солнечного города, которые сами себя садят в тюрьму и сами себе читают нотации.
Презрительные отзывы о абстрактной живописи, которая есть лишь мазня.
Легкость с которой аморфное население Солнечного города увлеклось ветрогонами - полная неразборчивость, какую херню на улице увидели, что по телеку показали, то и собезьянничали.
Повлияла ли на кого еще эта трилогия? Что вам запомнилось из этого царства гротескных миров? Что-нибудь впечатлило?
P.S. Забавный факт - до сих пор когда я солю пищу - я вспоминаю Пончика.
Пусть ему там в книге легко при этом икнется