Украина чревоугодная. Вьет-бар - вьетнамская еда в Киеве
- Милорд!, - вы меня спросите, - А что же вы, милорд, замолкли на предмет наших вьетнамских братьев?
- Уж как ранее топили за тему, как топили! И эпитетов не жалели, и растекались мыслею по древу, да оды воспевали. А сейчас что же? Набрехали, да в кусты?
А я не робкого десятка, утираться не стану, поэтому первым-наперво отвечу - от милордов слышу.
Не отрекаются любя, и как жива была мне тема, так и продолжает таковою быть.
Просто объективная реальность действительно такова, что в Киеве, где я ноне имею удовольствие проживать, вьетнамская тема представлена во внушительные разы скромнее, нежели таковая представлена была в Москве, где я в основном и глушил площадями все вьетнамские и околовьетнамские заклады.
В Киеве как-то особенно широко представлена китайская тема, а вьетнамская в тени - но есть. Есть.
Поэтому, вопреки всем гнусным измыслиям обо мне, являю - по прежнему сердце для чести живо, и чрево мое отворено для вьетнамских яств.
Поэтому - вот, Вьет-бар, скажем. Любите и жалуйте.
Расставашки - всегда пичалька, как молвил Сократик, но чем дольше расставашки, тем слаще вкус встречи.
Поэтому кому просто немы - а я будто друга старинного повстречал.
Кому просто соусы, похожие на баночки с гуашью, а мне отрада до самых печенок.
А уж фо - о, фо!
Что уж тут говорить, фо - это фо.
Все люди, чьи сердца открыты для поэзии и сострадания, знают, что такое фо, и что он значит для нас, бездомных и тоскующих шатенов.
А когда фо исчезает во мне, да создает со мной одно целое, будто капля, воссоединенная с океаном, я и сам особенно ярко ощущаю момент единения со всем человечеством.
За исключением тех, кто себя сам из сего сословия вывел.
Ибо вьетнамщина - как инь-янь: в каждом инь есть фрагмент янь. И в каждом янь - фрагмент инь.
Так и мы, бороды многогрешные, в каждом из нас есть фрагмент фо. А в каждом фо - фрагмент нас. И не иначе. И на том стояла, и будет стоять земля вьетнамская.
Вот. А вы говорите - милорд, милорд...
Да моя душа, быть может, размером со скатерть, широка и гостинна, а вы мне - милорд.
Стыдитесь же! Стыдитесь!
