Заплыв птеродактиля
Про полет птеродактиля было раньше
В преддверии Нового года поговорим о чем-нибудь насущном, актуальном и животрепещущем. Таковым на данный исторический момент для нас является никтозавр - небольшой родственник птеранодона и кетцалькоатля, обитавший около 85 млн. лет назад на территории Северной Америки, представлявшей собой в то время три отдельных участка суши, разделенных обширными внутренними морями. Знаменит никтозавр двумя вещами - отсутствием пальцев на передних конечностях (за исключением летательного пальца крыла) и растущим из башки здоровенным дрыном, по длине почти соответствующим размерам крыла, да еще и с перпендикулярным отростком.
С пальцами понятно - если они редуцировались, значит ему их было не надо. Не ползал никтозавр по скалам, не цеплялся за ветви и не особо увлекался ходьбой по тверди (хотя последнее делать ему все-таки приходилось - хотя бы для откладки яиц), а проводил бóльшую часть жизни в воздухе, паря над морем - в пользу моря говорит, в частности, более длинная нижняя челюсть, позволявшая животному брать пищу налету с воды и мешающая с твердой поверхности. Клювы похожей формы есть у некоторых современных птиц, например, семейства водорезовых.
Черный водорез за кормежкой. Наши дни.
Летая же над морем, никтозавру чаще приходилось приводняться, а не приземляться - во всяком случае, он должен был это уметь. При этом ему нужен был какой-то способ передвижения по воде. Грести лапами, как птицам, птерозаврам было крайне затруднительно - мешала летательная мембрана. А голова была свободна, и они нашли способ ее использовать - никтозавр, как наиболее специализированный вид открытого моря, отрастил на затылке целую мачту с гиком - многие палеонтологи считают, что между отростками была натянута перепонка. Для воздушного киля такой плавник явно великоват размером (тем более что многие виды прекрасно обходились вообще без гребней), а вот парус напоминает даже формой, причем, находясь на воде, использовать его никтозавр мог не только пассивно, как яхта, но и активно, как виндсерфер - мотая головой из стороны в сторону, создавать воздушный поток, позволявший плыть в нужном направлении даже против несильного ветра. При попутном ветре можно было отдохнуть и пойти под парусом классическим способом.
Возможно, он даже мог "брать рифы" - изменять площадь и кривизну паруса путем перераспределения крови или напряжения мышечных волокон мембраны. Но если даже и не мог, в случае сильного неблагоприятного ветра (например, во время шторма) можно было просто класть голову боком на воду, резко уменьшая парусность.
Представители других семейств - талассодромеусы, тапеджары, тупуксары (справа) и всем известные птеранодоны - тоже могли использовать свои гребни для аналогичной цели. Только они не так сильно специализировались, возможно, они вели более разнообразный образ жизни вблизи берегов, а никтозавр предпочитал все свое время проводить в море. Поэтому они сохранили пальцы на крыльях, и гребни у них были не столь впечатляющими.
У некоторых птерозавров гребень располагался на клюве и представлял собой прямое ребро, отходящее ото лба у таких, как ктенохазма, джунгариптерус (внизу), или (у таких видов, как тропеогнатус, анангуэра, орнитохейрус - слева) вертикальное округлое возвышение на концах челюстей, напоминающее весло. Последнее слово дает разгадку в способе их применения - по технике каноэ: гребок вправо, гребок влево… Шейные мускулы, напомню, у птерозавров были самые мощные.
При этом внутри одного семейства встречались как виды-"парусники", так и "гребцы" - видимо, два пути развития неспециализированных форм типа талассодромеуса, у которого высокий гребень тянется от кончика клюва далеко назад.
Впрочем, не все палеонтологи согласны, что на гребне никтозавра вообще была перепонка - ее следов не нашли ни у одного скелета. Однако и в этом случае "мачта" могла нести рациональную нагрузку (помимо того, что она была вторичным половым признаком - это такое универсальное объяснение британских ученых для любого отростка на теле ископаемого животного, функция которого с первого взгляда непонятна).
Взлет с поверхности воды для птерозавров, при используемой ими технике полета, описанной ЗДЕСЬ, был гораздо более проблематичен, чем для птиц: разбежаться и подпрыгнуть с воды они не могли, а тщедушное тельце не позволяло держать крылья над поврехностью. Видимо, перечисленные виды держались в основном вблизи берегов, используя свои "паруса" и "весла" после приводнения, только чтобы добраться до суши, откуда можно было взлететь. Все, кроме никтозавра - используя свою мачту (с перепонкой или без оной - неважно) как противовес, он мог становиться в воде "на попа" - таким образом, большая часть площади крыльев оказывалась в воздухе - и влетать без выхода на твердую поверхность. В пользу этой версии свидетельствует повышенная жесткость крыловых костей, ведь крылья подвергались большей нагрузке в момент старта из-за сопротивления воды, в которую были частично погружены. Возможно, другие виды птерозавров с гребнями на затылке - тот же птеранодон - тоже могли в некоторых случаях применять этот прием, но он давался им труднее.
В преддверии Нового года поговорим о чем-нибудь насущном, актуальном и животрепещущем. Таковым на данный исторический момент для нас является никтозавр - небольшой родственник птеранодона и кетцалькоатля, обитавший около 85 млн. лет назад на территории Северной Америки, представлявшей собой в то время три отдельных участка суши, разделенных обширными внутренними морями. Знаменит никтозавр двумя вещами - отсутствием пальцев на передних конечностях (за исключением летательного пальца крыла) и растущим из башки здоровенным дрыном, по длине почти соответствующим размерам крыла, да еще и с перпендикулярным отростком.
С пальцами понятно - если они редуцировались, значит ему их было не надо. Не ползал никтозавр по скалам, не цеплялся за ветви и не особо увлекался ходьбой по тверди (хотя последнее делать ему все-таки приходилось - хотя бы для откладки яиц), а проводил бóльшую часть жизни в воздухе, паря над морем - в пользу моря говорит, в частности, более длинная нижняя челюсть, позволявшая животному брать пищу налету с воды и мешающая с твердой поверхности. Клювы похожей формы есть у некоторых современных птиц, например, семейства водорезовых.
Черный водорез за кормежкой. Наши дни.
Летая же над морем, никтозавру чаще приходилось приводняться, а не приземляться - во всяком случае, он должен был это уметь. При этом ему нужен был какой-то способ передвижения по воде. Грести лапами, как птицам, птерозаврам было крайне затруднительно - мешала летательная мембрана. А голова была свободна, и они нашли способ ее использовать - никтозавр, как наиболее специализированный вид открытого моря, отрастил на затылке целую мачту с гиком - многие палеонтологи считают, что между отростками была натянута перепонка. Для воздушного киля такой плавник явно великоват размером (тем более что многие виды прекрасно обходились вообще без гребней), а вот парус напоминает даже формой, причем, находясь на воде, использовать его никтозавр мог не только пассивно, как яхта, но и активно, как виндсерфер - мотая головой из стороны в сторону, создавать воздушный поток, позволявший плыть в нужном направлении даже против несильного ветра. При попутном ветре можно было отдохнуть и пойти под парусом классическим способом.
Возможно, он даже мог "брать рифы" - изменять площадь и кривизну паруса путем перераспределения крови или напряжения мышечных волокон мембраны. Но если даже и не мог, в случае сильного неблагоприятного ветра (например, во время шторма) можно было просто класть голову боком на воду, резко уменьшая парусность.
Представители других семейств - талассодромеусы, тапеджары, тупуксары (справа) и всем известные птеранодоны - тоже могли использовать свои гребни для аналогичной цели. Только они не так сильно специализировались, возможно, они вели более разнообразный образ жизни вблизи берегов, а никтозавр предпочитал все свое время проводить в море. Поэтому они сохранили пальцы на крыльях, и гребни у них были не столь впечатляющими.
У некоторых птерозавров гребень располагался на клюве и представлял собой прямое ребро, отходящее ото лба у таких, как ктенохазма, джунгариптерус (внизу), или (у таких видов, как тропеогнатус, анангуэра, орнитохейрус - слева) вертикальное округлое возвышение на концах челюстей, напоминающее весло. Последнее слово дает разгадку в способе их применения - по технике каноэ: гребок вправо, гребок влево… Шейные мускулы, напомню, у птерозавров были самые мощные.
При этом внутри одного семейства встречались как виды-"парусники", так и "гребцы" - видимо, два пути развития неспециализированных форм типа талассодромеуса, у которого высокий гребень тянется от кончика клюва далеко назад.
Впрочем, не все палеонтологи согласны, что на гребне никтозавра вообще была перепонка - ее следов не нашли ни у одного скелета. Однако и в этом случае "мачта" могла нести рациональную нагрузку (помимо того, что она была вторичным половым признаком - это такое универсальное объяснение британских ученых для любого отростка на теле ископаемого животного, функция которого с первого взгляда непонятна).
Взлет с поверхности воды для птерозавров, при используемой ими технике полета, описанной ЗДЕСЬ, был гораздо более проблематичен, чем для птиц: разбежаться и подпрыгнуть с воды они не могли, а тщедушное тельце не позволяло держать крылья над поврехностью. Видимо, перечисленные виды держались в основном вблизи берегов, используя свои "паруса" и "весла" после приводнения, только чтобы добраться до суши, откуда можно было взлететь. Все, кроме никтозавра - используя свою мачту (с перепонкой или без оной - неважно) как противовес, он мог становиться в воде "на попа" - таким образом, большая часть площади крыльев оказывалась в воздухе - и влетать без выхода на твердую поверхность. В пользу этой версии свидетельствует повышенная жесткость крыловых костей, ведь крылья подвергались большей нагрузке в момент старта из-за сопротивления воды, в которую были частично погружены. Возможно, другие виды птерозавров с гребнями на затылке - тот же птеранодон - тоже могли в некоторых случаях применять этот прием, но он давался им труднее.