В связи с сегодняшним днем...
У моих родителей на подоконнике стоит большой красивый цветок, который регулярно цветет большими красными цветами. Ему нужно много солнца, вот он у них и живет. А вообще-то он мой. Мне подарили его на 18ти-летие. Вот совсем недавно... И уже 10 лет тому назад.
Но я не о себе. Я родилась в день рождения моего деда.
А вот у него была одна из самых удивительных биографий, какие мне доводилось встречать.
* * *
Мой дед, Илья Израилевич Альтман, родился в Одессе, в семье мелкого служащего 29 июля 1911 года. Бедной семья не была, но жила довольно скромно, ибо в ней было 4 детей (то есть было-то то ль девять, то ль одиннадцать, но выжили только четверо).
На секунду отвлекусь: впоследствии мой ПРАдед, Сруль-Герш Альтман, нашел себя в литературе. Это был классический чукча-писатель. Он сочинял афоризмы и бегал по газетам и журналам, пытаясь их пристроить. Практически ничего не читая, он часами работал и выдавал «мисли», а потом оказывалось, что «это уже где-то звучало». Но иногда его «мисли» брали в
какие-нибудь журналы и тогда он бывал совершенно горд и счастлив. А его дети, наблюдая его ночные муки творчества, говорили: «всю ночь высиживает, а днем его несет (по редакциям)».
Но вернусь к моему деду. Учась в школе, как и положенно хорошему еврейскоу мальчику, дед ходил в музыкальную школу профессора Столярского и занимался скрипкой в одном классе с Давидом Ойстрахом. Впрочем, Ойстрахом дед не стал, но итак неплохо получилось.
Старший из детей Альтманов, Михаил, был волею судеб заброшен на Кубу, где работал мелким служащим. И в 1928 году 16-тилетний Илья подался к нему, на Кубу, где и закончил консерваторию по классу скрипки в Сантьяго-де-Куба.
* * *
Зарабатывая на жизнь игрой в ресторанах и и барах, дед в 1930 году целиком включается в революционную борьбу против фашистского режима Мачадо - Батисты, переходит на нелегальное положение и в 1931 году вступает в подпольную организацию Компартии Кубы. Он сотрудничал в легальных и нелегальных партийных газетах, учавствовал во всяких проводимых компартией акциях и был избран в Комитет Международной Рабочей Помощи. Он стал обладателем потрясающего мандата:
Федерация трудящихся Сантьяго-де-Куба.
Податель сего, тов. Элиас Альтман, уполномочен ... проводить разъяснительную работу по созданию профсоюза по созданию профсоюза в муниципальном округе Баркоа. Просим всех товарищеей оказать всяческое содействие... и обеспечить безопасность.»
Но эта просьба обеспечить безопасность не помогла. Дед не моновал жестоких преследований властей Батисты. Он неоднократно арестовывался, по 3-6 месяцев содержался в тюрьмах в Гаванне, Манкадо и других, За пять лет он был арестован шесть раз. В одной из тюрем в камеру пустили газ, вследствии чего дед заработал тяжелую болезнь легких, и тяжелую болезнь желудка, от которой он так никогда и не оправился. В 1936 году он был освобожден, провел 2,5 месяца в больнице, лечил легкие, а затем был выслан из страны как «нежелательный
иностранец» и вернулся домой. К сожалению, не могу сейчас отсканировать фотографии того фремени: стройный красавец в белом костюме, он даже внешне выглядел в Советском Союзе совершенным иностранцем, при этом он в совершенстве говорил по-испански и почти забыл и русский, и, тем более, идиш.
* * *
А в это время в июле 1936 года в Испании приходит к власти режим Франко. В годы Испанской Войны много писали о советских добровольцах, которые воевали на стороне республиканской Испании против фашизма. Среди прочих добровольцев, отправившихся защищать Испанию, были и Илья Эренбург (впоследствии он даже упомянул деда в своей книге), и Михаил Кольцов, и Осип Лоти, и сотни других. Среди них, под именем Уго Сааведра, стал бойцом и мой дед. Он был переводчиком при Военно-Морском штабе Северного фронта, учавствовал в боях при защите городов Бильбао, Сент-Андер, Хихон и др.
За участие в боях дед получил орден Красной Звезды. Позднее, когда он вернулся в Одессу, ему не давали прохода, забегали вперед и показывали пальцем на орден. с этим орденом произошла отдельная история
А в 1939 году он был назначен начальником экспедиции по эвакуации детей испанских республиканцев. На теплоходе «Кооперация», через Италию, Францию и так далее, они плыли в Советский Союз.
Вернувшись из Испании, дед в Москве занимался устройством испанских беженцев, работал переводчиком в Комитерне.
* * *
Но грянула Великая Отечественная и дед в третий раз ушел добровольцем сражаться, на этот раз уже за свою родину, и всю войну был военным переводчиком войсковой разведки разных фронтов, ходил и сам в разведку, брал «языков».
Однажды произошел такой случай: деду привели на допрос пленного фашиста:
- Wie heißen Sie?
- Gefreiter Altmann! - отрапортовал пленный.
- Ничего себе, родственничка нашел! - заржал сидевший в углу другой переводчик, Лева. Впоследствии этот Лева стал известным писателем Львом Копелевым.
* * *
После войны дед захотел поступить в Военный Институт Иностранных Языков (ВИИЯ) на английский факультет.
Но тут случай свел его с генералом Биязи.
- Учится будешь потом, - сказал генерал, - а сейчас будешь на кафедре испанского преподавать группе Героев Советчского Союза, летчиков и штурманов. И несколько лет дед преподавал, найдя в этом свое призвание. За это время он успел женится и даже родить мою маму.
Но тут грянула очередная война... с космополитами. Но тут уж было даже не уйти добровольцем ни на войну, ни с войны. Евреев погнали отовсюду. Деда уволили в запас и он остался в Москве с годовалым ребенком на руках, без квартиры и средств к существованию.
Они поехали в Вильнюс, на родину бабушки. Там дед несколько лет работал переводчиком в таможне аэропорта. А затем перешел в ВГПИ (вильнюсский гос. пединститут) одновременно в двух качествах: преподавателя и студента. Он преподавал испанский и получал параллельно педагогическое образование и диплом. Преподавать испанский он начал буквально с
нуля, имея из учебных пособий только старый испанский календарь. Он сам разрабатывал и методики, и пособия, а впоследствии стал одним из лучших завкафедрой.
* * *
В 1961 году деда пригласили в Минский иняз создавать кафедру испанского языка. И он поехал, и прожил в Минске почти 30 лет, даже на пенсии продолжая работать в инязе. Он создал эту кафедру и был ее заведующим, вырастил и выучил огромный коллектив преподавателей и ученых-лингвистов, написал ряд учебников и пособий. За все это ему было присвоено звание доцента без защиты диссертации, по совокупности.
Таким он был, мой дед, Илья Израилевич Альтман. Таким я его сегодня, в наш с ним общий день, вспоминаю.
материалы собирал А.Жениховский
Но я не о себе. Я родилась в день рождения моего деда.
А вот у него была одна из самых удивительных биографий, какие мне доводилось встречать.
* * *
Мой дед, Илья Израилевич Альтман, родился в Одессе, в семье мелкого служащего 29 июля 1911 года. Бедной семья не была, но жила довольно скромно, ибо в ней было 4 детей (то есть было-то то ль девять, то ль одиннадцать, но выжили только четверо).
На секунду отвлекусь: впоследствии мой ПРАдед, Сруль-Герш Альтман, нашел себя в литературе. Это был классический чукча-писатель. Он сочинял афоризмы и бегал по газетам и журналам, пытаясь их пристроить. Практически ничего не читая, он часами работал и выдавал «мисли», а потом оказывалось, что «это уже где-то звучало». Но иногда его «мисли» брали в
какие-нибудь журналы и тогда он бывал совершенно горд и счастлив. А его дети, наблюдая его ночные муки творчества, говорили: «всю ночь высиживает, а днем его несет (по редакциям)».
Но вернусь к моему деду. Учась в школе, как и положенно хорошему еврейскоу мальчику, дед ходил в музыкальную школу профессора Столярского и занимался скрипкой в одном классе с Давидом Ойстрахом. Впрочем, Ойстрахом дед не стал, но итак неплохо получилось.
Старший из детей Альтманов, Михаил, был волею судеб заброшен на Кубу, где работал мелким служащим. И в 1928 году 16-тилетний Илья подался к нему, на Кубу, где и закончил консерваторию по классу скрипки в Сантьяго-де-Куба.
* * *
Зарабатывая на жизнь игрой в ресторанах и и барах, дед в 1930 году целиком включается в революционную борьбу против фашистского режима Мачадо - Батисты, переходит на нелегальное положение и в 1931 году вступает в подпольную организацию Компартии Кубы. Он сотрудничал в легальных и нелегальных партийных газетах, учавствовал во всяких проводимых компартией акциях и был избран в Комитет Международной Рабочей Помощи. Он стал обладателем потрясающего мандата:
Федерация трудящихся Сантьяго-де-Куба.
Податель сего, тов. Элиас Альтман, уполномочен ... проводить разъяснительную работу по созданию профсоюза по созданию профсоюза в муниципальном округе Баркоа. Просим всех товарищеей оказать всяческое содействие... и обеспечить безопасность.»
Но эта просьба обеспечить безопасность не помогла. Дед не моновал жестоких преследований властей Батисты. Он неоднократно арестовывался, по 3-6 месяцев содержался в тюрьмах в Гаванне, Манкадо и других, За пять лет он был арестован шесть раз. В одной из тюрем в камеру пустили газ, вследствии чего дед заработал тяжелую болезнь легких, и тяжелую болезнь желудка, от которой он так никогда и не оправился. В 1936 году он был освобожден, провел 2,5 месяца в больнице, лечил легкие, а затем был выслан из страны как «нежелательный
иностранец» и вернулся домой. К сожалению, не могу сейчас отсканировать фотографии того фремени: стройный красавец в белом костюме, он даже внешне выглядел в Советском Союзе совершенным иностранцем, при этом он в совершенстве говорил по-испански и почти забыл и русский, и, тем более, идиш.
* * *
А в это время в июле 1936 года в Испании приходит к власти режим Франко. В годы Испанской Войны много писали о советских добровольцах, которые воевали на стороне республиканской Испании против фашизма. Среди прочих добровольцев, отправившихся защищать Испанию, были и Илья Эренбург (впоследствии он даже упомянул деда в своей книге), и Михаил Кольцов, и Осип Лоти, и сотни других. Среди них, под именем Уго Сааведра, стал бойцом и мой дед. Он был переводчиком при Военно-Морском штабе Северного фронта, учавствовал в боях при защите городов Бильбао, Сент-Андер, Хихон и др.
За участие в боях дед получил орден Красной Звезды. Позднее, когда он вернулся в Одессу, ему не давали прохода, забегали вперед и показывали пальцем на орден. с этим орденом произошла отдельная история
А в 1939 году он был назначен начальником экспедиции по эвакуации детей испанских республиканцев. На теплоходе «Кооперация», через Италию, Францию и так далее, они плыли в Советский Союз.
Вернувшись из Испании, дед в Москве занимался устройством испанских беженцев, работал переводчиком в Комитерне.
* * *
Но грянула Великая Отечественная и дед в третий раз ушел добровольцем сражаться, на этот раз уже за свою родину, и всю войну был военным переводчиком войсковой разведки разных фронтов, ходил и сам в разведку, брал «языков».
Однажды произошел такой случай: деду привели на допрос пленного фашиста:
- Wie heißen Sie?
- Gefreiter Altmann! - отрапортовал пленный.
- Ничего себе, родственничка нашел! - заржал сидевший в углу другой переводчик, Лева. Впоследствии этот Лева стал известным писателем Львом Копелевым.
* * *
После войны дед захотел поступить в Военный Институт Иностранных Языков (ВИИЯ) на английский факультет.
Но тут случай свел его с генералом Биязи.
- Учится будешь потом, - сказал генерал, - а сейчас будешь на кафедре испанского преподавать группе Героев Советчского Союза, летчиков и штурманов. И несколько лет дед преподавал, найдя в этом свое призвание. За это время он успел женится и даже родить мою маму.
Но тут грянула очередная война... с космополитами. Но тут уж было даже не уйти добровольцем ни на войну, ни с войны. Евреев погнали отовсюду. Деда уволили в запас и он остался в Москве с годовалым ребенком на руках, без квартиры и средств к существованию.
Они поехали в Вильнюс, на родину бабушки. Там дед несколько лет работал переводчиком в таможне аэропорта. А затем перешел в ВГПИ (вильнюсский гос. пединститут) одновременно в двух качествах: преподавателя и студента. Он преподавал испанский и получал параллельно педагогическое образование и диплом. Преподавать испанский он начал буквально с
нуля, имея из учебных пособий только старый испанский календарь. Он сам разрабатывал и методики, и пособия, а впоследствии стал одним из лучших завкафедрой.
* * *
В 1961 году деда пригласили в Минский иняз создавать кафедру испанского языка. И он поехал, и прожил в Минске почти 30 лет, даже на пенсии продолжая работать в инязе. Он создал эту кафедру и был ее заведующим, вырастил и выучил огромный коллектив преподавателей и ученых-лингвистов, написал ряд учебников и пособий. За все это ему было присвоено звание доцента без защиты диссертации, по совокупности.
Таким он был, мой дед, Илья Израилевич Альтман. Таким я его сегодня, в наш с ним общий день, вспоминаю.
материалы собирал А.Жениховский