Что может рассказать обо мне мой портфель
Люди, кто-нибудь еще пишет сочинения на лето?
Замаячил издатель... Книжка маленькая, и там есть раздельчик для миниатюр абсурда.
Сначала я думал, что госпожой будет Богиня. Она снизошла, ощупала, проверила мою безупречную молнию и избрала меня. Она даже внесла за меня мзду. Она была чисто одета, молчалива, ни с кем из встречных не общалась, и восславил я судьбу.
Но потом случилось ужасное. Богиня отдала меня Госпоже.
Сперва опять же я восславил судьбу, ибо Госпожа при виде меня пришла в неистовый восторг. Она обнимала Богиню и визжала, и рассматривала нарисованных на моем клапане принцесс. Без всякого перехода и без какой-либо причины она взяла авторучку и пририсовала принцессам лишние банты. Это меня несколько обескуражило.
Дальнейшее показало, что я был прав в своих наихудших предположениях.
Госпожа таскала меня за спиной. Она набивала в меня тяжелые книги, мятые тетради, совала туда же физкультурную форму, прихлопывала все сверху кроссовками, а липкие конфетки впихивала в меня, когда заканчивались перемены.
Я валялся на полу, на земле, даже - страшно сказать! - в лужах. Иногда она меня роняла. Случалось, меня пинали какие-то чужие господа.
Наконец она сломала мою чудесную молнию и с ревом поведала об этом Богине.
Богиня обругала Госпожу (я слушал это с постыдным наслаждением) и потащила меня чинить. Новое унижение! Я провел почти сутки среди обуви и вынужден был слушать препирательства какого-то сапога с молнией на голенище с парой вздорных туфель, у которых вечно отлетают набойки. Между тем как я - школьный портфель - и очень много знаю. Я даже знаю таблицу умножения на семь, причем не уверен, что Госпожа разделяет со мной это познание.
Итак, меня починили...
Единственным моим другом стал пенальчик. Мы были похожи по устройству: принцессы, молния, внутри полезные предметы. Пенальчик сильно скорбел из-за того, что у Госпожи есть вредная привычка точить карандаши и опилки складировать прямо в нем... даже выговорить страшно... внутри.
К концу года я, с совершенно чужой мне молнией, похожей на шрам, а не на пристойную застежку, весь изляпанный сладкими карамельками, с пыльными боками и полустершимися принцессами, опять лежал в луже. Госпожа носилась по площадке среди таких же маленьких бандиток и радостно вопила. Ей не было до меня никакого дела. У нее наступали каникулы.
- Пожалуй, рюкзак благополучно прожил этот год, - заметила Богиня, отмывая меня под краном. - В четвертом классе он еще послужит тебе верой и правдой.
Иногда даже короткого слова благодарности бывает достаточно.
Замаячил издатель... Книжка маленькая, и там есть раздельчик для миниатюр абсурда.
Сначала я думал, что госпожой будет Богиня. Она снизошла, ощупала, проверила мою безупречную молнию и избрала меня. Она даже внесла за меня мзду. Она была чисто одета, молчалива, ни с кем из встречных не общалась, и восславил я судьбу.
Но потом случилось ужасное. Богиня отдала меня Госпоже.
Сперва опять же я восславил судьбу, ибо Госпожа при виде меня пришла в неистовый восторг. Она обнимала Богиню и визжала, и рассматривала нарисованных на моем клапане принцесс. Без всякого перехода и без какой-либо причины она взяла авторучку и пририсовала принцессам лишние банты. Это меня несколько обескуражило.
Дальнейшее показало, что я был прав в своих наихудших предположениях.
Госпожа таскала меня за спиной. Она набивала в меня тяжелые книги, мятые тетради, совала туда же физкультурную форму, прихлопывала все сверху кроссовками, а липкие конфетки впихивала в меня, когда заканчивались перемены.
Я валялся на полу, на земле, даже - страшно сказать! - в лужах. Иногда она меня роняла. Случалось, меня пинали какие-то чужие господа.
Наконец она сломала мою чудесную молнию и с ревом поведала об этом Богине.
Богиня обругала Госпожу (я слушал это с постыдным наслаждением) и потащила меня чинить. Новое унижение! Я провел почти сутки среди обуви и вынужден был слушать препирательства какого-то сапога с молнией на голенище с парой вздорных туфель, у которых вечно отлетают набойки. Между тем как я - школьный портфель - и очень много знаю. Я даже знаю таблицу умножения на семь, причем не уверен, что Госпожа разделяет со мной это познание.
Итак, меня починили...
Единственным моим другом стал пенальчик. Мы были похожи по устройству: принцессы, молния, внутри полезные предметы. Пенальчик сильно скорбел из-за того, что у Госпожи есть вредная привычка точить карандаши и опилки складировать прямо в нем... даже выговорить страшно... внутри.
К концу года я, с совершенно чужой мне молнией, похожей на шрам, а не на пристойную застежку, весь изляпанный сладкими карамельками, с пыльными боками и полустершимися принцессами, опять лежал в луже. Госпожа носилась по площадке среди таких же маленьких бандиток и радостно вопила. Ей не было до меня никакого дела. У нее наступали каникулы.
- Пожалуй, рюкзак благополучно прожил этот год, - заметила Богиня, отмывая меня под краном. - В четвертом классе он еще послужит тебе верой и правдой.
Иногда даже короткого слова благодарности бывает достаточно.