Дождь, вороны, утки и люди Верх-Нейвинского вокзала.
Теперь всё время дождь. Льёт и льёт. От пруда поднимается туман. Привокзальным воронам в дождь хуже всего. И надо бы где-то укрыться, да боязно. Вороны очень хорошо чувствуют внимание человека к себе. И им это внимание явно не нравится. Я долго пытался сфотографировать ворону. Так и не удалось. Улетела.
Обиделась ворона, отвернулась ворона. Дождь идёт, холодно, да ещё ты тут со своим фотоаппаратом.
Уткам в дождь живётся полегче чем воронам. Во-первых, они и так в воде, значит под дождём не намокнут, а во-вторых, к ним люди лучше относятся.
Ещё недавно в наших краях был в разгаре охотничий сезон. Пальба стояла такая, что на рыбалку было страшно выйти. Казалось, что Колчака ещё не прогнали и везде идут бои местного значения. Большая часть уток улетела на юг, остались только эти, зимующие в городе. Ну и здесь на вокзале, на тёплой воде.
Здесь на вокзале слава Богу не стреляют. Наоборот, перед приходом электричек пассажиры кидают уткам кусочки хлеба. Сегодня правда день неудачный и для уток. Слишком холодно, слишком дождливо. И у людей нет никакой охоты любоваться местной фауной. Большая их часть сидит в тёплом здании вокзала. И хлеб уткам никто не кидает.
Утиный заливчик намертво затянуло ряской. Птицы грудью пробивают в ней путь, словно ледоколы во льдах. За ними остаются тёмные извилистые следы.
Верх-Нейвинский берег в тумане. Сквозь туман смутно белеет поселковый храм. Странно выглядят карликовые деревья, растущие на плавучем острове. Плавучие острова частенько "гуляют" по глади пруда, гонимые ветрами. Этот остров сел здесь на мель довольно давно. Низкорослые деревца занимают только половину острова. На другой половине деревья повыше.
Чёрный мыс огромным китом лежит посреди пруда. Помните у Ершова в "Коньке-Горбунке".
Все бока его изрыты.
Частоколы в ребра вбиты,
На хвосте сыр-бор шумит,
На спине село стоит;
Мужички на губе пашут,
Между глаз мальчишки пляшут,
А в дуброве, меж усов,
Ищут девушки грибов.
Сегодня мыс действительно чёрный. Вполне оправдывает своё название. А где-то слева от мыса в ясные дни иногда бывают видны скалы Семь Братьев.
Странный выдался денёк. Кажется, что даже тепловоз притаился и нахохлился под дождём. Боится лишний раз пошевелиться, опасается промокнуть. Совсем как человек который стоит под дождём и не двигается, боясь, что вода затечёт ему за воротник.
Люди стараются скорее проскочить открытое место. Скорее под мост, туда, где не мочит. Скорее в электричку. Люди с баяном , наверное, едут на свадьбу. Повезло же новобрачным пожениться в такую погоду. Впрочем, дождь в дорогу, говорят, хорошо.
А в электричке, наверное, тоже сыро от множества мокрых плащей и зонтиков.
И только самые смелые рыбаки могут поспорить с погодой. Можно только позавидовать таким людям.
Поймают ли что-нибудь в такую погоду? Не знаю. Но схватку с дождём рыбаки уже выиграли.
Говорят, что где-то есть бабье лето.
Обиделась ворона, отвернулась ворона. Дождь идёт, холодно, да ещё ты тут со своим фотоаппаратом.
Уткам в дождь живётся полегче чем воронам. Во-первых, они и так в воде, значит под дождём не намокнут, а во-вторых, к ним люди лучше относятся.
Ещё недавно в наших краях был в разгаре охотничий сезон. Пальба стояла такая, что на рыбалку было страшно выйти. Казалось, что Колчака ещё не прогнали и везде идут бои местного значения. Большая часть уток улетела на юг, остались только эти, зимующие в городе. Ну и здесь на вокзале, на тёплой воде.
Здесь на вокзале слава Богу не стреляют. Наоборот, перед приходом электричек пассажиры кидают уткам кусочки хлеба. Сегодня правда день неудачный и для уток. Слишком холодно, слишком дождливо. И у людей нет никакой охоты любоваться местной фауной. Большая их часть сидит в тёплом здании вокзала. И хлеб уткам никто не кидает.
Утиный заливчик намертво затянуло ряской. Птицы грудью пробивают в ней путь, словно ледоколы во льдах. За ними остаются тёмные извилистые следы.
Верх-Нейвинский берег в тумане. Сквозь туман смутно белеет поселковый храм. Странно выглядят карликовые деревья, растущие на плавучем острове. Плавучие острова частенько "гуляют" по глади пруда, гонимые ветрами. Этот остров сел здесь на мель довольно давно. Низкорослые деревца занимают только половину острова. На другой половине деревья повыше.
Чёрный мыс огромным китом лежит посреди пруда. Помните у Ершова в "Коньке-Горбунке".
Все бока его изрыты.
Частоколы в ребра вбиты,
На хвосте сыр-бор шумит,
На спине село стоит;
Мужички на губе пашут,
Между глаз мальчишки пляшут,
А в дуброве, меж усов,
Ищут девушки грибов.
Сегодня мыс действительно чёрный. Вполне оправдывает своё название. А где-то слева от мыса в ясные дни иногда бывают видны скалы Семь Братьев.
Странный выдался денёк. Кажется, что даже тепловоз притаился и нахохлился под дождём. Боится лишний раз пошевелиться, опасается промокнуть. Совсем как человек который стоит под дождём и не двигается, боясь, что вода затечёт ему за воротник.
Люди стараются скорее проскочить открытое место. Скорее под мост, туда, где не мочит. Скорее в электричку. Люди с баяном , наверное, едут на свадьбу. Повезло же новобрачным пожениться в такую погоду. Впрочем, дождь в дорогу, говорят, хорошо.
А в электричке, наверное, тоже сыро от множества мокрых плащей и зонтиков.
И только самые смелые рыбаки могут поспорить с погодой. Можно только позавидовать таким людям.
Поймают ли что-нибудь в такую погоду? Не знаю. Но схватку с дождём рыбаки уже выиграли.
Говорят, что где-то есть бабье лето.