Часть четвертая. Глава 54
ГЛАВА 54
АВГУСТ 1309 ГОДА.
Еретиков, которые пожелают говорить, и которые являются «совершенными», инквизиторам следует содержать в заточении долгое время, и по многим причинам. Прежде всего, для того, чтобы неустанно пытаться обратить их, ибо их обращения особенно полезны…
Бернард Ги. Practica Inquisitionis (Учебник инквизитора)
Чтобы нанести удар, инквизиторы выбрали праздник святого Иакова Старшего. 25 июля 1309 года сразу в нескольких местах появились солдаты и начали обыски. Они действовали очень слажено и приходили по точным адресам. В Верльяк они явились к Бертрану Саллю; в Бельвез - в каммас Раймонда Дюрана; в Рабастен - в дом кожевенника. Тщетно. Нигде, ни в одном месте агенты Инквизиции не обнаружили никаких еретиков, которых рассчитывали поймать в этих домах. Информация, которой они пользовались, явно устарела. Это привело солдат в плохое настроение, и чтобы поднять его, они еще слегка поиздевались над обитателями этих домов, прежде, чем привести их в Тулузу, в тюрьмы Нарбоннского замка. Бертрана Салля, его жену Видалю, их сына Пейре и даже младшую дочь Себелию заставили идти из Верльяка пешком, привязав к лошадиному стремени. Подобным же образом поступили в Рабастен с Думенком Дюраном, его женой Кастелляной и шурином, юным Гийомом де Клайраком. А в Бельвез, с Раймондом Дюраном и его женой Арнодой обошлись еще хуже, потому что они пробовали оказать сопротивление. Зато их сыну Гийому удалось бежать. Он помчался прямо к доброму человеку Пейре Сансу в его убежище в Монклер. Он рассказал ему, что произошло. И сразу же пустился в дальнейший путь, в Борн, чтобы предупредить братьев Меркадье.
Обо всем этом, особенно о событиях на севере Тулузен, об аресте Дюранов и Саллей, об обысках в Верльяк и Бельвез трём верующим в Сен-Жан л’Эрм подробно рассказал сам Гийом Меркадье через несколько дней после того, как всё случилось, стараясь, чтобы его голос был достаточно твердым. Они уже были уведомлены о том, что произошло в Рабастен, потому что верующие из Сен-Сюльпис и Мезен старались держать их в курсе дела и радовались, что Аструга и Гильельма смогли избежать ареста и облавы в доме кожевника Дюрана. О других операциях до них долетали только слухи. Цель этих ловушек была очевидна. Все военные действия свидетельствовали лишь о том, что кольцо сжималось вокруг Старшего, Пейре Отье, что именно его пыталась достать Инквизиция. Как защитить добрых людей? Гильельма холодела от ужаса, видя эту затягивающуюся петлю. Аресты верующих были всего лишь средством уничтожения добрых людей, то есть, самой Церкви.
В то же время эта полицейская стратегия приносила неумолимые и ужасные плоды, разрывая дружеские связи, разбивая мир в семьях, настраивая соседей друг против друга, возбуждая ненависть и жадность, принуждая к покорности запуганных торжественностью приговоров и аутодафе, видениями нищеты, тюрьмы и конфискации имущества, жуткими спектаклями эксгумации и костров. Всё делалось для того, чтобы разъединить верующих, раздавить их и довести до полного отчаяния - чтобы они четко осознали, что навсегда лишились своих пастырей. Малая отара была близка к погибели. Что делать, если нечем защититься, а можно только кричать и впустую махать кулаками?
Из троих верующих в Сен-Жан Л’Эрм Гильельма среагировала первой. Она отошла от группы людей, собравшихся вокруг Бонны и Аструги, повернулась к Гийому Меркадье, суровое лицо которого выражало необычную встревоженность.
- Что со Старшим, Мессером Пейре Отье?
- Я видел его три дня тому. Можно сказать, что это он прислал меня к верующим. Как только я узнал об обысках и арестах в день святого Иакова, моей первой реакцией было срочно идти в каммас в Бепуэ. За неделю до того я привел туда моего брата Санса, который непременно хотел быть со своим Старшим. Я спешил предупредить их, их обоих. Я боялся, что и это укрытие скоро обнаружится. И я забрал своего брата Санса обратно. Меня попросили об этом другие братья, Арнот и Жоан, зная, что я его увижу. Но Старший даже и не думал никуда переезжать. Он сказал мне, что чувствует себя в безопасности у этих добрых бургундцев. Он только попросил меня побыстрее привести к нему доброго человека Пейре Санса.
Гийом Меркадье рассказал дальше, как за эти несколько дней ему удалось найти Пейре де Ла Гарде и его послушника в Монклер. Они сменили место укрытия, но Финас Бертрикс из Рабини сказала ему, где их можно найти. Теперь добрый человек должен быть в Бепуэ, вместе со Старшим. Он сам, Гийом Меркадье, теперь пойдет к своим братьям, а потом попытается установить контакты с другими добрыми христианами. Но дама Бона Думенк и две беглянки должны приготовиться к худшему. Если они захотят бежать, то он, Гийом, или другой верующий попробуют предложить им временную защиту.
Бежать… Гильельма, сидя меж двух своих подруг, бездумно глядела, как Гийом помахал им рукой и вышел из дома, накинув капюшон. Гийом, старший из братьев доброго человека Санса Меркадье, такой же рыжий, как и он, но высокий и крепкий, в то время как юный монах казался хрупким и худеньким. Настоящий мужчина, сильный и здоровый, еще молодой, вдовец, оставивший двоих маленьких детей в Борне у своей матери. Добрый верующий, как и многие другие, он не хотел больше поддаваться страху; он был в явном восторге от пути и призвания своего брата. И он тоже говорил о бегстве. Гильельма пробовала это слово и так, и эдак, но не могла избавиться от какого-то привкуса горечи. Бежать… Казалось, наконец-то настал долгожданный день, когда она может отправиться на юг. Бежать и присоединиться к Бернату. Разве это неожиданное и ужасное положение, в котором они оказались, не является знаком, которого она ждала? Но что-то в глубине души Гильельмы восставало против этого. Нет, не таким бегством должна она воссоединиться с Бернатом. Она не сможет воссоединиться с ним, просто пытаясь спасти свою жизнь, просто желая видеть его и быть с ним. Здесь, в Тулузен, Церковь в ужасной опасности. Как оставить беззащитных добрых людей во власти Церкви, которая не прощает? Пейре из Ла Гарде, Старший Пейре Отье, добрые христиане - неужто она не останется рядом с ними, не прикроет их от зловещей опасности? Она уйдет только тогда, когда и добрые люди решатся бежать. К другим добрым людям. Чтобы спасти Церковь. Только с ними она уйдет.
Гильельма и Аструга, двое беглянок, почти не выходили из дому. Несколько последующих дней были пустыми и серыми. Они не знали, чего еще ждать. Бона Думенк послала своего старшего сына Пейре, которому уже исполнилось пятнадцать лет и который был выше Гильельмы на целую голову, предупредить свою дочь Наварру, жившую с мужем в Кастельмару. Она должна быть готова к любому исходу дела. Но когда мальчик вернулся в Сен-Жан л’Эрм, он принес еще худшие новости, которые ему сообщила его сестра Наварра. Жентиль Барра, сестра Боны, бывшая замужем в Тулузе, была арестована во второй раз. Два года назад она уже исповедовалась перед инквизитором. Если ее признают вторично впавшей в ересь, ей грозит костер. Бона, и так оплакивавшая свою мать, Бланшу де Фергюс и брата Виталя Гвиберта, теперь плакала над своей сестрой. Но она взяла себя в руки и, стиснув зубы, жила дальше. Ее постаревшее лицо всё больше и больше приобретало благородные и достойные черты ее матери.
Иногда, поздно вечером, Гильельма уходила из дому и осмеливалась подниматься на самое высокое место в бургаде, залезать на укрепления возле церкви, потому что оттуда, если смотреть вдаль, то можно было увидеть изломанную линию Пиренеев. Но в августе месяце наступает такая влажная духота, что воздух редко бывает прозрачным. Свесившись вниз, в сторону невидимых гор графства Фуа, чтобы лучше видеть южный горизонт, молодая женщина пыталась угадать дорогу. Она повторяла названия, которые неотступно ее преследовали. Сабартес, Разес, Фенуийидес, Тортоза. Всё это было так далеко. На самом же деле, она просто боялась за добрых христиан - за Пейре из Акса, Пейре из Ла Гарде, Санса Меркадье и их братьев - о них она всё время думала.
10 августа Монсеньор Бернард Ги издал приказ, вывешенный на всех порталах церквей, провозглашенный со всех кафедр и объявленный на площадях всех городов. Проклятые еретики, имена которых Пейре Отье, Пейре Санс и Санс Меркадье, должны быть немедленно арестованы. Всякий, кто знает место их пребывания или укрытия, и тех лиц, которые осмеливаются их скрывать, должен немедленно сообщить об этом. А тот, кто сообщит информацию, которая приведет к их аресту, получит хорошее вознаграждение и божественную индульгенцию.
Последствия наступили очень быстро. В конце августа месяца 1309 года старый проповедник, человек Божий, Старший Пейре из Акса,был пойман при попытке покинуть своё убежище Бёпуэ в Ломани. Бургундские вальденсы, прятавшие его, Перрин и Арнот Маурели, вместе с их женами, были отправлены в тюрьму, в Тулузу. Вовремя предупрежденные, добрый человек Пейре Санс и его ученик Пейре Фильс смогли бежать из своего второго укрытия в Монклер и достигли Тарабели, в Лантарес.
Именно там, в каммас семьи дез Уго, в первые дни сентября, к ним присоединились добрые люди Гийом из Акса и Фелип из Кустауссы, которые давно уже хотели повидаться с ними. Фелип только недавно прибыл из Сабартес в сопровождении Берната Белибаста.
В то же самое время солдаты выбили двери дома в Сен Жан л’Эрм. Они быстро обыскали всё вокруг. Но не нашли никаких прячущихся еретиков. Зато они обнаружили и арестовали беглянку из-за ереси, насчет которой у них тоже был ордер на арест, Гильельму Маури, из Монтайю. Хозяйка дома, Бона Думенк и ее сын Пейре получили вызовы немедленно явиться к инквизитору Тулузы. Солдаты не знали о присутствии в деревне ночевавшей у соседки Аструги Фалькет, которая на следующий день подняла ужасный крик и плач.