И это снова все о нем. Ога
- Я думаю, - говорил он, в Питере
со временем нам установят по памятнику.
У подножия по торжественным датам будут
собираться фаны. К Костиному монументу будут
приходить, конечно же, малоинтеллектуальные
подростки...*
Русский рок мертв. Он умер сразу же, как только развалился СССР. От песен, стесняюсь сказать, протеста вдруг пришла пора перейти к песням о внутреннем мире, собственном мировоззрении и мировосприятии, осознанном и нетривиальном отношении к значимому.
Переход, впрочем, оказался не самым сложным. Куда сложнее оказалось сделать все это пение столь же азартным, как и раньше. Одно дело ругаться на базаре, другое - уговорить выйти за себя не желающую того женщину. Есть, конечно, женщины, у которых другого выбора нет, у них-то и русский рок - потолок культурного досуга. Но о них потом. Сначала - о Кинчеве.
***
Часть 1. Почему мне не нравится современный Кинчев
В 28 лет хотя возможно и несколько поздно, но тем не менее, круто писать вот такое:
Думы мои - сумерки,
Думы - пролет окна,
Душу мою мутную
Вылакали почти до дна.
Пейте-гуляйте, вороны,
Нынче ваш день.
Нынче тело, да на все четыре стороны
Отпускает тень.
Хотя, несмотря на прекрасность депрессивности и цепляющие красивости, стихи, в общем-то, ничего нового никому не сообщают: Посреди грязи - алмазные россыпи / Глазами в облака, да в трясину ногой - это было, было, говоря другими словами. Но примем во внимание период, постоянную алкоголизацию, наркоманию и череду всяких кошмаров в виде кидающихся из окна гитаристов.
Кроме того, нельзя забывать и о том, что молодым людям простительны писание стихов и страсть к незатейливому досугу (рок-музыке в том числе).
Прошло двадцать лет. Воз, как показывает практика, и ныне там:
Сумрак, пелена, ночь да туман -
Время отмечать пройденный путь.
Сколько бубенцов спрятал в карман,
Сколько бубенцов принял на грудь.
Расскажи мне на ночь сказку-судьбу,
Кто меня тянул в скрежет и страх,
Кто меня поднял да бросил во тьму,
А кто потом весь путь нес на руках.
Молодой Кинчев был обаятелен, экспрессивен и на первый взгляд непредсказуем. Молодой Кинчев смешно хулиганил, противопоставляя себя (правда, вместе с целой толпой других в общем точно таких же протипоставляльщиков) поднадоевшим на тот момент общепринятым правилам чинного поведения.
Молодой Кинчев, хотя и очень неубедительно, почти шепотом, но обещал выстрелить. Ну, или по крайней мере, повзрослеть. Старый Кинчев, так и не выстреливший, к тому же так и не вырос. Старый Кинчев, видимо и сам переживает по поводу своей несостоятельности:
Я сижу на кухне в углу,
Сердце бередит голова,
И рука вскрывает струной двери.
С точки зрения специфики целевой аудитории, "Алиса" - аналог программы "Спокойной ночи, малыши!" Именно у этой передачи, в отличие от практически всех остальных, нет срока годности - она не может надоесть зрителям, не может устареть морально. Ее не нужно заменять в сетке на что-то новое: дети вырастают и тут же сменяются новыми, которые хотят именно того, чего и их предшественники - мультиков и колыбельной на ночь. Алисоманам же, надо заметить, вырасти и перейти к песням для ребят постарше удается далеко не всегда.
Кинчев остановился там, в самом начале 90-х, и с тех пор не сдвинулся ни на сантиметр. Ноги держат его куда хуже, но он точно знает, что старый мотив вполне пригоден и для новых колыбельных:
Фаера движением вверх!
Радостью пульсирует зал!
Мы, словно искры огня, вместе!
Впрочем нет. Он сдвинулся. И значительно. Но назад, а не вперед: в любом виде творческой деятельности стоя на месте нельзя не деградировать. Того воодушевления, той искренности, которая была раньше - уже нет. Но это и неудивительно: было бы странно, если бы шарманщик, десятки лет заставляющий петь свой инструмент все ту же песню про собравшегося в поход Мальбрука, и сегодня испытывал бы по поводу этого самого Мальбрука искреннее воодушевление.
Кроме того, Кинчев и раньше не мог поразить особой красотой вокала, но по крайней мере он не поражал и его отвратностью. Голос же современного Кинчева, как подсказывает мне мой израненный прослушиванием этого дела слух, может использоваться лишь в случае, когда нужно, стоя в обоссанных штанах перед дверью своей квартиры, взывать к нежелающей открывать жене: Люся блятьнахуй. Открой Люся блятьнахуй. Сука блятьнахуй Люся. Вот с таким текстом, в такой обстановке подобный голос будет звучать просто на ура гармонично.
Что же касается внезапного воцервкления Кинчева, то на самом деле я не вижу в этом ничего удивительного. Несмотря на всякие заявления, делаемые по молодости на тему того, что "Ни у кого бобиком не был и под тебя плясать не стану" "Ничьим рабом не буду и рабом божьим в том числе" и ношения креста на спине, бог как предмет веры явно существовал для него и тогда. Ну взять хотя бы те же самые "Сумерки":
Купола в России кроют корытами,
Чтобы реже вспоминалось о Нем.
Более того, учитывая его образ жизни, огромное, по-настоящему достойное восхищения достижение Кинчева в том, что он смог дожить (тьфу-тьфу) до своего возраста. Те, кому это удается, нередко именно в церкви черпают силы, чтобы все это выдержать. Надеюсь, эти силы его не оставят.
Что раздражает, так это то, что воцерквление это приняло тот самый истошный и пародийный характер, за который все и не любят воцерквленных. Православная вера - значимая часть русской культуры и мне не нравится, когда ее выставляют на посмешище. Вполне достаточно того, что в этом направлении делает руководство РПЦ. Бросаться им на подмогу как-то, как минимум, нехорошо.
Современный Кинчев - Кинчев, не оправдавший надежд, оказавшийся на поверку пустышкой, склонной к тому же к пафосу и громким, но уже давно надоевшим воззваниям. Из чувств к нему, помимо жалости - только не лишенное брезгливости разочарование.
Часть 2. Почему мне не нравятся алисоманы
Умными этих ребят не считал никто и никогда. Справедливо сказанное и для сегодняшнего дня. Однако раньше алисоманы лишь бузили и веселились. По крайней мере лично я не помню никаких разглагольствований о том, что через "Костины тексты я постигаю мир, он мой учитель!". Ну, если такое и было, то как-то вскользь, просвещать массы Кинчев вроде не кидался. Сегодня же он не просто просветитель, а прямо-таки вдохновенный религиозный агитатор, опора и поддержка РПЦ. Князь, йопта, света.
Но, всякое, опять же, бывает. И вполне можно учиться читать не по букварю, а по надписям на заборе. Особенно, если сходить за тем букварем в магазин лень. Но считать подобную науку настоящей может только очень сильно заблуждающийся человек.
Справедливости ради стоит сказать, что вероятно, Кинчев все же далеко не самый плохой из суррогатных просветителей. Хотя в моих глазах это ни его, ни его поклонников нисколько не извиняет.
_____________
* Константин Кинчев. Жизнь и творчество, стихи, документы, публикации. - СПб.: Новый Геликон, РИЦ Ток, 1993, с. 22.
