Пётр в Риге - 1
Пётр Великий девять раз почтил город Ригу своими визитами. Как и сама эксцентричная натура царя, каждое из этих посещений проходило динамично, порой драматически и очень различалось по цели, характеру и результатам. Об одних известно довольно много, о других меньше, ещё больше покрыто туманом домыслов и спекуляций, вокруг наворочены горы легенд и анекдотов. Попробую разложить кое-что по полочкам.
Первый визит. 31 марта - 8 апреля 1697 года (здесь и далее все даты по юлианскому календарю).
За многие их свейския неправды и …
наипаче за самое главное безсчестье,
учиненное нашим Царского Величества
великим и полномочным послам в Риге
в прошлом 1697 году, которое касалась самой
нашей Царского Величества персоны...
Впервые Пётр появился в Риге в составе Великого посольства по дорогу в просвещенные Европы. Во главе обширного посольства в 250 душ числился Франц Лефорт, кроме него в его составе было ещё 2 посла, 20 дворян, около 35 волонтёров. Среди волонтёров находился урядник Преображенского полка Пётр Михайлов. Надо сказать, что царское инкогнито было весьма относительным.
Генерал-губернатор Ливонии Дальберг был заранее оповещён, что в составе посольства находится царь, который, однако, не требует для себя лишних церемоний. Дальберг тем не менее не только не оказал положенных почестей царю, но и не предоставил посольству тех удобств и уважения, которых требовал общепринятый в то время дипломатический этикет.
Впрочем, поначалу всё было не так уж плохо. Не смотря на то, что дорога по Лифляндии никаких признаков гостеприимства не выявила, и посольство было вынуждено ехать на своих лошадях и останавливаться в маленьких корчмах, за милю от города Дальберг выслал навстречу посольству три кареты, а за полмили - почётный караул в 60 рейтар и ещё 6 нарядных карет, в том числе одну золочёную. При вступлении в город через Песчаные ворота (Sand-Thor) посольство встретил батальон пехоты под ружьём, затем на Альтплатц - другой, со знамёнами и пушками, а у выезда из города через Карловы ворота - третий. При въезде и выезде гремели орудийные салюты из 16 и 9 пушек соответственно, гремели музыка и барабанный бой. Все церемонии подробно описаны, ибо в то время каждому элементу этикета придавалось особое значение и умаление достоинства считалось бесчестием.
Вот реконструкция маршрута Великого Посольства по Риге.
Но затем пошли накладки. Высоких гостей разместили не в стенах города, а в предместье, именуемом Штадиен, в трёх деревянных обывательских домах. Сейчас это место находится где-то в районе Центрального Рынка. Почётный караул шведского гарнизона при посольстве выглядел не совсем почётным, а более напоминавшим конвой. Ни сам Дальберг, ни кто-либо из высших должностных лиц города посольство ни разу не соизволил посетить, хотя этого требовала простая учтивость. Вход в город для посольских сотрудников был разрешён только под охраной, группами не более 6 человек и на короткое время. С ними обращались подозрительно, как с лазутчиками. Неудобств добавила природа - на следующий день по приезду начался ледоход на Двине, задержавший отъезд на неделю. В течение этой недели рижские торговцы решили взять своё с московских гостей, выставляя им за любую мелочь такие счета, которые даже сам Дальберг впоследствии признал неумеренными. Напротив, зимние сани, которые посольство было вынуждено распродать, ушли по смешной цене в 10 копеек вместе с лошадью.
Хотя и непритязательному в быту, но любознательному и непоседливому Петру подобные условия казались невыносимыми и оскорбительными. Кульминация наступила, когда царь захотел осмотреть стоявшие на Двине голландские корабли и направился к порту по дороге, идущей по предместью вдоль контрэскарпа городских укреплений. Возник конфликт с караулом на главном валу, который воспретил русским проход с криком, угрозами и даже направлением в их сторону ружей. В результате, поскольку другой дороги к порту не было, царя с сопровождающими всё же пропустили. Однако в тот же день губернатор прислал к посольству офицера с претензиями в том, что те якобы осматривали, замеряли и срисовывали городские укрепления. Претензии были высказаны в дерзком тоне с угрозой применения оружия в случае повторения. Караул при посольстве был усилен.
В ответ на это раздражённый Пётр нанял два бота за 30 червонцев каждый у приезжих купцов (местным было запрещено перевозить посольство), по ещё сильному ледоходу переправился через реку и уехал в Митаву, где его ожидал гораздо более тёплый приём герцога Курляндии.
Занималось ли действительно посольство замерами рвов и валов, сказать сложно. Рига была первой современной европейской крепостью, которую увидел Пётр, и не могла не вызвать его интереса. О сборе информации Петром свидетельствует его письмо Виниусу, в котором названа численность рижского гарнизона в 2780 человек. Сам Дальберг в конце мая докладывал о 2932-х, так что сведения Петра довольно точны. Но надо также иметь в виду, что между шведским королём и русским царём в тот период были вполне мирные и даже довольно дружеские отношения. Россия вела войну с турками и пока ещё не помышляла об «окне в Европу» на западном направлении. Холодный и нелюбезный приём давал все основания для недовольства государя. И то, что в дальнейшем рижский инцидент был избран в качестве casus belli к началу Северной войны, как минимум не лишено основания. Люди галантного века были гораздо чувствительнее и щепетильнее нас в вопросах чести.
Итак, любви с первого взгляда у Петра к Риге не состоялось. О том, что чувство обиды было не напускным, свидетельствуют и письма, где царь упоминал "сие проклятое место" неоднократно.
Первый визит. 31 марта - 8 апреля 1697 года (здесь и далее все даты по юлианскому календарю).
За многие их свейския неправды и …
наипаче за самое главное безсчестье,
учиненное нашим Царского Величества
великим и полномочным послам в Риге
в прошлом 1697 году, которое касалась самой
нашей Царского Величества персоны...
Впервые Пётр появился в Риге в составе Великого посольства по дорогу в просвещенные Европы. Во главе обширного посольства в 250 душ числился Франц Лефорт, кроме него в его составе было ещё 2 посла, 20 дворян, около 35 волонтёров. Среди волонтёров находился урядник Преображенского полка Пётр Михайлов. Надо сказать, что царское инкогнито было весьма относительным.
Генерал-губернатор Ливонии Дальберг был заранее оповещён, что в составе посольства находится царь, который, однако, не требует для себя лишних церемоний. Дальберг тем не менее не только не оказал положенных почестей царю, но и не предоставил посольству тех удобств и уважения, которых требовал общепринятый в то время дипломатический этикет.
Впрочем, поначалу всё было не так уж плохо. Не смотря на то, что дорога по Лифляндии никаких признаков гостеприимства не выявила, и посольство было вынуждено ехать на своих лошадях и останавливаться в маленьких корчмах, за милю от города Дальберг выслал навстречу посольству три кареты, а за полмили - почётный караул в 60 рейтар и ещё 6 нарядных карет, в том числе одну золочёную. При вступлении в город через Песчаные ворота (Sand-Thor) посольство встретил батальон пехоты под ружьём, затем на Альтплатц - другой, со знамёнами и пушками, а у выезда из города через Карловы ворота - третий. При въезде и выезде гремели орудийные салюты из 16 и 9 пушек соответственно, гремели музыка и барабанный бой. Все церемонии подробно описаны, ибо в то время каждому элементу этикета придавалось особое значение и умаление достоинства считалось бесчестием.
Вот реконструкция маршрута Великого Посольства по Риге.
Но затем пошли накладки. Высоких гостей разместили не в стенах города, а в предместье, именуемом Штадиен, в трёх деревянных обывательских домах. Сейчас это место находится где-то в районе Центрального Рынка. Почётный караул шведского гарнизона при посольстве выглядел не совсем почётным, а более напоминавшим конвой. Ни сам Дальберг, ни кто-либо из высших должностных лиц города посольство ни разу не соизволил посетить, хотя этого требовала простая учтивость. Вход в город для посольских сотрудников был разрешён только под охраной, группами не более 6 человек и на короткое время. С ними обращались подозрительно, как с лазутчиками. Неудобств добавила природа - на следующий день по приезду начался ледоход на Двине, задержавший отъезд на неделю. В течение этой недели рижские торговцы решили взять своё с московских гостей, выставляя им за любую мелочь такие счета, которые даже сам Дальберг впоследствии признал неумеренными. Напротив, зимние сани, которые посольство было вынуждено распродать, ушли по смешной цене в 10 копеек вместе с лошадью.
Хотя и непритязательному в быту, но любознательному и непоседливому Петру подобные условия казались невыносимыми и оскорбительными. Кульминация наступила, когда царь захотел осмотреть стоявшие на Двине голландские корабли и направился к порту по дороге, идущей по предместью вдоль контрэскарпа городских укреплений. Возник конфликт с караулом на главном валу, который воспретил русским проход с криком, угрозами и даже направлением в их сторону ружей. В результате, поскольку другой дороги к порту не было, царя с сопровождающими всё же пропустили. Однако в тот же день губернатор прислал к посольству офицера с претензиями в том, что те якобы осматривали, замеряли и срисовывали городские укрепления. Претензии были высказаны в дерзком тоне с угрозой применения оружия в случае повторения. Караул при посольстве был усилен.
В ответ на это раздражённый Пётр нанял два бота за 30 червонцев каждый у приезжих купцов (местным было запрещено перевозить посольство), по ещё сильному ледоходу переправился через реку и уехал в Митаву, где его ожидал гораздо более тёплый приём герцога Курляндии.
Занималось ли действительно посольство замерами рвов и валов, сказать сложно. Рига была первой современной европейской крепостью, которую увидел Пётр, и не могла не вызвать его интереса. О сборе информации Петром свидетельствует его письмо Виниусу, в котором названа численность рижского гарнизона в 2780 человек. Сам Дальберг в конце мая докладывал о 2932-х, так что сведения Петра довольно точны. Но надо также иметь в виду, что между шведским королём и русским царём в тот период были вполне мирные и даже довольно дружеские отношения. Россия вела войну с турками и пока ещё не помышляла об «окне в Европу» на западном направлении. Холодный и нелюбезный приём давал все основания для недовольства государя. И то, что в дальнейшем рижский инцидент был избран в качестве casus belli к началу Северной войны, как минимум не лишено основания. Люди галантного века были гораздо чувствительнее и щепетильнее нас в вопросах чести.
Итак, любви с первого взгляда у Петра к Риге не состоялось. О том, что чувство обиды было не напускным, свидетельствуют и письма, где царь упоминал "сие проклятое место" неоднократно.