Очень понравилось. Спасибо Стасу!
Оригинал взят у stas_senkin в Симпатия к дьяволу
По натуре я человек простой и холостой, безобидный,
но могу и в морду дать. Зовут меня Юрой, Георгием то бишь
по-православному. За свою простоту мне приходится немало
страдать. Угораздило меня в своё время уйти в монастырь.
И попал я не в какой-нибудь монастырь, а в столичный.
Если вы понимаете о чём я, норов у тамошних монахов
весьма задиристый и высокомерный. Меня - деревенщину
там часто терзают по всяким пустякам, но игумен держит
в трудниках, ведь образованным москвичам нужна какая-никакая,
но обслуга. Я впрочем не переживал бы так, но простота моя
такого свойства, что бывает ляпну такое, за что потом стыд
неделями гложет мою душу. Так вот, есть у нас в монастыре одна
прихожанка - Наденька. Женщина она очень мягкая и
сердобольная и сердце её ко мне прикипело. Это не
то, что вы подумали. Я ведь уже пятидесяти пяти лет отроду,
в бобылях проходил, огорчая бедную мамашу мою. Видела
Наденька, как терзают меня порой братия и жалеет она меня.
Бывает принесёт носочки там шерстяные или кофточку, пряничков -
всё утешение, иногда посидим на лавочке я ей душу-то и
изливаю - игумен-то наш строг отец, всего доверить нельзя. Так вот,
помимо основных послушаний, мне доверено кормить
бездомных - питание в монастыре у нас обильное и сытное,
остатки-то жалко выбрасывать, да и грех это - небрежение.
но иногда келарь забывает затариться и остатков не случается. Так вот,
в один день остатков с трапезы никаких не было, кроме компота,
собрались бомжики, а я им и говорю: - нетуть ничего. Только если
компот. - Стою, значит с половником и большим бидоном и готовлюсь
разливать по их баночкам. - Как это нету! Такой большой монастырь
и ничего нет?! - Возроптали бродяги. И один из них, скуластый такой,
уже наполненную баночку с компотом - швырк, мне в лицо. Компот
полился по халату и всю Наденькину кофточку залил. А я вам
говорил - хоть парень я и простой, но могу и в морду дать. Я и дал.
Скуластый как рухнет на асфальт, бомжики как завопят - Уа!
Выбегает, значит, из ворот сторож, по идее он за меня должен был
заступиться, но как назло игумен подъехал с какого-то праздника.
Сторож-то за зарплату сидит, побежал к двери автомобиля, открывает,
как собачонка ручку лобзает, а скуластый лежит метрах в десяти,
я стою красный и в компоте и бомжики, как увидели игумена - ещё больше
завопили - Уа! - Что здесь происходит? - Игумен спрашивает у сторожа,
а тот ведь хочет отмежеваться от конфликта. - Да вот, говорит Юра
странника избил. Вот вам крест! Так и сказал, странника. Не в духе
был старец и как рявкнет: - вон сейчас же из монастыря! - Затем, как
ни в чём не бывало, быстрым шагом пошёл к себе. Я за ним, мчусь,
значит. - Простите, говорю. - А я тебе сказал, собирай вещи! - непреклонен
игумен. Сегодня же что б тебя не было! Денег не дам!
- Развернулся к охраннику. - проследи, чтоб и духу его не было!
- Тот кивает и уже волком на меня посматривает. Я доволокся в келью.
Собрал рюкзачок, положил свою любимую книгу Силуана Афонского в
пакет и понурившись выхожу. Смотрю отец Пётр - звонарь - идёт бить к вечерне.
- Как дела, Юра? - спрашивает. - Да вот, игумен выгнал. - А-а! Ну ничо, ты потерпи,
Господь управит - кивнул и полез на колокольню. И тут как раз Наденька идёт, радостная.
Как увидела меня угрюмого, сразу стала приставать с вопросами: - как да что?
- Объясняю всё. Она и говорит, - идём пока ко мне. - Женщина она видная,
лет, значит, примерно моих. Одинокая. Ну я кашлянул в кулак, боязно,
как бы греха что ль не вышло. Но пошёл. Не на вокзале же ночевать?
Так вот, пришли, значит, к ней. Она меня чаем напоила и говорит:
- нервный ты какой-то стал, Юрий. Есть у меня знакомый психолог,
да нет, православный. Я тебя завтра к нему отведу и денег дам за приём,
он мне ох как в своё время помог. И тебе поможет. Ты верь мне.
- Хорошо говорю, психолог так психолог. Расстелила она мне. Я
прилёг, очки надел и решил почитать святого Силуана, как его
душа о Господе скучает. Пишет преподобный, что Дух Святый всех
любит и нам даже демонов надобно жалеть, ну, чтобы Дух вселился.
Так я и задремал. Заутро Наденька будит. - я на работу, ты к психологу.
Вечером что б у меня был, ясно? - я глаз потираю. - ясно. - Она на бумажке
адрес написала, денюжку в карман положила и отправила, - он уже ждёт. -
Доехал по адресу, захожу в кабинет. Смотрю, иконы, всё нормально.
Психолог улыбается. - Я от Наденьки, говорю. - Я уже понял.
Поговорили мы с ним, он всё о монастыре интересовался, зачем пошёл.
- Ты ж парень-то видный, Надежда Васильевна говорит, что работящий, создал бы
семью. - и подмигивает мне. Я глаза тру. - Не знаю, говорю, как быть.
Психолог руки скрестил по особому, в глаза мне смотрит, - есть
такая индейская мудрость племени Дакоты: - Если ты замечаешь, что
едешь на мёртвой лошади, слезь с неё. - И смотрит опять на меня пристально.
Я соблазнился индейцами-то и на иконы кошусь, - а вот преподобный Силуан…
Психолог перебил пальцем по столу - бац! - достал бумажку, читает:
но, что мы, неразумные, вместо этого делаем, достаём более сильный кнут, так?
- Я киваю, думаю, меня что ли называет лошадью? Почти обижаюсь. Молчу.
Психолог продолжает - мы меняем всадника или говорим себе:
"а мы и раньше скакали на мёртвой лошади", так? - Так, - киваю.
- Мы создаём рабочую группу для изучения мёртвой лошади;
мы посещаем другие места, чтобы посмотреть, как там скачут на ней;
мы создаём отдел по оживлению этой мёртвой лошади, - психолог посмотрел
на меня и улыбнулся, - ты хоть понимаешь о чём я? - Ну да, говорю.
- Он откинулся на спинку стула и положил листок на стол. -
В общем, не буду продолжать дальше. Смысл индейской мудрости
в том, что хватит оживлять мёртвую лошадь! Дай ей умереть спокойно
и Господь - психолог кивнул на священное изображение Иисуса Христа -
всегда даст тебе новую. А ведь Надежда Васильевна тебя хвалила. - психолог опять мне
подмигнул и доверительно так говорит. - Изгони, Георгий, дьявола из своей жизни,
что тебе этот монастырь? ну не мучь ты, бедолага, себя по напрасну. Хорошо?
- Так вот, стало мне обидно, что он меня индейской мудростью той прижал
и захотелось мне, чисто по-православному, его осадить. - А вот Силуан Афонский…
- Психолог опять пальцем по столу. - бац! - почему не можешь изгнать дьявола?!
И тут я ляпнул. - а у меня симпатия! - Психолог ошарашено осмотрел
меня и ни одна дырка на моём подряснике не осталась незамеченной. -
Как симпатия, к кому? - К дьяволу, говорю, симпатия, дух иначе не вселится.
- Какой дух? - Психолог сразу как-то поник, испугался, оторопь что ли его взяла?
- В общем, ладно, у меня клиенты скоро, ты иди, денег с тебя не возьму,
Надежде Васильевне от меня ба-альшой привет. Ну! - психолог улыбнулся.
- симпатия к дьяволу, говорите? Это тяжёлый случай. Всего хорошего…
Вечером говорю Наденьке - Надежда, хош не хош, а я на поклон к игумену. -
Ладно, отвечает, - иди, спи. - Выспался я хорошо. Пошли мы с ней вместе на утреню,
я игумена отыскиваю и - бух - поклон перед ним в присутствии братии.
Он улыбается, зубы золотые сверкают в свете свечей. Довольный, чертяка!
До сих пор в том монастыре подвизаюсь.
По натуре я человек простой и холостой, безобидный,
но могу и в морду дать. Зовут меня Юрой, Георгием то бишь
по-православному. За свою простоту мне приходится немало
страдать. Угораздило меня в своё время уйти в монастырь.
И попал я не в какой-нибудь монастырь, а в столичный.
Если вы понимаете о чём я, норов у тамошних монахов
весьма задиристый и высокомерный. Меня - деревенщину
там часто терзают по всяким пустякам, но игумен держит
в трудниках, ведь образованным москвичам нужна какая-никакая,
но обслуга. Я впрочем не переживал бы так, но простота моя
такого свойства, что бывает ляпну такое, за что потом стыд
неделями гложет мою душу. Так вот, есть у нас в монастыре одна
прихожанка - Наденька. Женщина она очень мягкая и
сердобольная и сердце её ко мне прикипело. Это не
то, что вы подумали. Я ведь уже пятидесяти пяти лет отроду,
в бобылях проходил, огорчая бедную мамашу мою. Видела
Наденька, как терзают меня порой братия и жалеет она меня.
Бывает принесёт носочки там шерстяные или кофточку, пряничков -
всё утешение, иногда посидим на лавочке я ей душу-то и
изливаю - игумен-то наш строг отец, всего доверить нельзя. Так вот,
помимо основных послушаний, мне доверено кормить
бездомных - питание в монастыре у нас обильное и сытное,
остатки-то жалко выбрасывать, да и грех это - небрежение.
но иногда келарь забывает затариться и остатков не случается. Так вот,
в один день остатков с трапезы никаких не было, кроме компота,
собрались бомжики, а я им и говорю: - нетуть ничего. Только если
компот. - Стою, значит с половником и большим бидоном и готовлюсь
разливать по их баночкам. - Как это нету! Такой большой монастырь
и ничего нет?! - Возроптали бродяги. И один из них, скуластый такой,
уже наполненную баночку с компотом - швырк, мне в лицо. Компот
полился по халату и всю Наденькину кофточку залил. А я вам
говорил - хоть парень я и простой, но могу и в морду дать. Я и дал.
Скуластый как рухнет на асфальт, бомжики как завопят - Уа!
Выбегает, значит, из ворот сторож, по идее он за меня должен был
заступиться, но как назло игумен подъехал с какого-то праздника.
Сторож-то за зарплату сидит, побежал к двери автомобиля, открывает,
как собачонка ручку лобзает, а скуластый лежит метрах в десяти,
я стою красный и в компоте и бомжики, как увидели игумена - ещё больше
завопили - Уа! - Что здесь происходит? - Игумен спрашивает у сторожа,
а тот ведь хочет отмежеваться от конфликта. - Да вот, говорит Юра
странника избил. Вот вам крест! Так и сказал, странника. Не в духе
был старец и как рявкнет: - вон сейчас же из монастыря! - Затем, как
ни в чём не бывало, быстрым шагом пошёл к себе. Я за ним, мчусь,
значит. - Простите, говорю. - А я тебе сказал, собирай вещи! - непреклонен
игумен. Сегодня же что б тебя не было! Денег не дам!
- Развернулся к охраннику. - проследи, чтоб и духу его не было!
- Тот кивает и уже волком на меня посматривает. Я доволокся в келью.
Собрал рюкзачок, положил свою любимую книгу Силуана Афонского в
пакет и понурившись выхожу. Смотрю отец Пётр - звонарь - идёт бить к вечерне.
- Как дела, Юра? - спрашивает. - Да вот, игумен выгнал. - А-а! Ну ничо, ты потерпи,
Господь управит - кивнул и полез на колокольню. И тут как раз Наденька идёт, радостная.
Как увидела меня угрюмого, сразу стала приставать с вопросами: - как да что?
- Объясняю всё. Она и говорит, - идём пока ко мне. - Женщина она видная,
лет, значит, примерно моих. Одинокая. Ну я кашлянул в кулак, боязно,
как бы греха что ль не вышло. Но пошёл. Не на вокзале же ночевать?
Так вот, пришли, значит, к ней. Она меня чаем напоила и говорит:
- нервный ты какой-то стал, Юрий. Есть у меня знакомый психолог,
да нет, православный. Я тебя завтра к нему отведу и денег дам за приём,
он мне ох как в своё время помог. И тебе поможет. Ты верь мне.
- Хорошо говорю, психолог так психолог. Расстелила она мне. Я
прилёг, очки надел и решил почитать святого Силуана, как его
душа о Господе скучает. Пишет преподобный, что Дух Святый всех
любит и нам даже демонов надобно жалеть, ну, чтобы Дух вселился.
Так я и задремал. Заутро Наденька будит. - я на работу, ты к психологу.
Вечером что б у меня был, ясно? - я глаз потираю. - ясно. - Она на бумажке
адрес написала, денюжку в карман положила и отправила, - он уже ждёт. -
Доехал по адресу, захожу в кабинет. Смотрю, иконы, всё нормально.
Психолог улыбается. - Я от Наденьки, говорю. - Я уже понял.
Поговорили мы с ним, он всё о монастыре интересовался, зачем пошёл.
- Ты ж парень-то видный, Надежда Васильевна говорит, что работящий, создал бы
семью. - и подмигивает мне. Я глаза тру. - Не знаю, говорю, как быть.
Психолог руки скрестил по особому, в глаза мне смотрит, - есть
такая индейская мудрость племени Дакоты: - Если ты замечаешь, что
едешь на мёртвой лошади, слезь с неё. - И смотрит опять на меня пристально.
Я соблазнился индейцами-то и на иконы кошусь, - а вот преподобный Силуан…
Психолог перебил пальцем по столу - бац! - достал бумажку, читает:
но, что мы, неразумные, вместо этого делаем, достаём более сильный кнут, так?
- Я киваю, думаю, меня что ли называет лошадью? Почти обижаюсь. Молчу.
Психолог продолжает - мы меняем всадника или говорим себе:
"а мы и раньше скакали на мёртвой лошади", так? - Так, - киваю.
- Мы создаём рабочую группу для изучения мёртвой лошади;
мы посещаем другие места, чтобы посмотреть, как там скачут на ней;
мы создаём отдел по оживлению этой мёртвой лошади, - психолог посмотрел
на меня и улыбнулся, - ты хоть понимаешь о чём я? - Ну да, говорю.
- Он откинулся на спинку стула и положил листок на стол. -
В общем, не буду продолжать дальше. Смысл индейской мудрости
в том, что хватит оживлять мёртвую лошадь! Дай ей умереть спокойно
и Господь - психолог кивнул на священное изображение Иисуса Христа -
всегда даст тебе новую. А ведь Надежда Васильевна тебя хвалила. - психолог опять мне
подмигнул и доверительно так говорит. - Изгони, Георгий, дьявола из своей жизни,
что тебе этот монастырь? ну не мучь ты, бедолага, себя по напрасну. Хорошо?
- Так вот, стало мне обидно, что он меня индейской мудростью той прижал
и захотелось мне, чисто по-православному, его осадить. - А вот Силуан Афонский…
- Психолог опять пальцем по столу. - бац! - почему не можешь изгнать дьявола?!
И тут я ляпнул. - а у меня симпатия! - Психолог ошарашено осмотрел
меня и ни одна дырка на моём подряснике не осталась незамеченной. -
Как симпатия, к кому? - К дьяволу, говорю, симпатия, дух иначе не вселится.
- Какой дух? - Психолог сразу как-то поник, испугался, оторопь что ли его взяла?
- В общем, ладно, у меня клиенты скоро, ты иди, денег с тебя не возьму,
Надежде Васильевне от меня ба-альшой привет. Ну! - психолог улыбнулся.
- симпатия к дьяволу, говорите? Это тяжёлый случай. Всего хорошего…
Вечером говорю Наденьке - Надежда, хош не хош, а я на поклон к игумену. -
Ладно, отвечает, - иди, спи. - Выспался я хорошо. Пошли мы с ней вместе на утреню,
я игумена отыскиваю и - бух - поклон перед ним в присутствии братии.
Он улыбается, зубы золотые сверкают в свете свечей. Довольный, чертяка!
До сих пор в том монастыре подвизаюсь.