Любовь в обложке
Я вчера очень улыбалась. Очень-очень. Такая, вдобавок раскудрявившаяся от дождя, залетела в кафе, где меня ждал Дима. Меня распирало от радости. Потому, что жж-знакомство материализовалось в хорошем интересном интервью - и вчера вышел номер, и собственно, можно уже публиковать материал здесь.
Интервью для меня стало открытием. Потому что до того, как на мои вопросы стали приходить олины ответы, я не думала, что есть люди, которые настолько честны с собой и отвечают сами себе и людям просто... там, где миллионы из нас блуждают, называя что-то высокими понятиями. Для меня открылась в этом настоящая сила. Я еще не нашла ей названия, поскольку не знаю... смогла бы я, зная положение тех или иных дел без прикрас, не грустить и смело смотреть в будущее. Потому что я все же немного люблю сказки. В них не больно.
Мы знакомы с Олей deliadelia1 давненько. Кажется, с тех самых пор, как я еще жила в Питере в предразводном состоянии и посты мои были туманны, поскольку понималось из происходящего мало, и служили отдушиной для меня, поскольку почти ничего я не могла рассказать мужу. Это лет пять уже как назад.
Да, я понимала, что Оля (Ольга Эрлер) написала книгу "Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры". Читала пару ее интервью по этому поводу и даже одно видео смотрела, где мне очень понравилась Оля - такая женственная и во всем деликатная, но в деликатности чувствовались взвешенность, достоинство и сила. Мы общались в ЖЖ, я видела, как Оля рассказывала о своей книге. Тихонько, без цинизма. Но как на самом деле - я тоже не знала. У меня есть свойство до поры до времени не погружаться в некоторые вещи, ждать какого-то часа что ли. Будто оглушенная или полуслепая. Не знаю, почему так.
И только после интервью с Олей я поняла, почему у книги нет крикливого или какого-то подобного пиара, к какому мы привыкли. Потому что с любовью так не поступают. Потому что эта книга - действительно результат любви. Не писательского таланта, не работы историка, а любви женщины, которая стала книгой. И я очень рада вам об этом рассказать.
По ссылке сокращенное интервью http://issuu.com/nastroenie29/docs/nastroenie (стр. 70-71), опубликованное в архангельском журнале "Настроение". Но я публикую текст интервью полного, потому что в случае с этим материалом не применяется наше профессиональное "сократить можно все, что угодно". Журнальному варианту не хватило знаков, чтобы передать все, что передать было нужно.
Спасибо за внимание.
Лена
Роман моей жизни
Ольга Эрлер - бывшая соотечественница, ныне жительница Германии, автор романа «Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры». Сегодня мы с ней говорим о том, как многолетняя любовь к великому императору превратилась в 600 страниц о нем, и немного о жизни на Марсе.
- Ольга, когда вы решили, что напишите книгу и почему посвятили ее именно Александру Македонскому?
- Я всегда интересовалась Элладой. Мои первые прочитанные книги были о ней, о ее мифах и героях. В лет тринадцать я впервые прочла книгу Ефремова "Таис Афинская". С нее началось мое фанатичное увлечение Александром и его временем. Можно сказать, что именно он привел меня за руку на истфак. А писать я начала еще в школе: какие-то отрывки, разрозненные сцены. Рисовала портреты героев, костюмы.
В какой-то момент количество знаний и фантазий привело к решению писать серьезно, целенаправленно. К тому времени я уже знала все, что можно было знать об Александре и эпохе, увидела все, что можно было увидеть, исходя из моих возможностей. Так, я писала, начиная с 14 лет. Очень долго, лет 25 -30. В окончательном тексте книги есть нетронутые последующей редактурой части, написанные мною в 25-летнем возрасте.
- Наверное, пришлось изучить массу материала?
- Я читала все, что можно было достать, сначала по-русски - источники, исторические труды. Потом по-немецки - совсем другие объемы, монографии. Долго изучала античную литературу: драму, поэзию, философские работы, речи юристов, научные труды, исторические описания. Они дают уникальный материал, позволяет почувствовать эпоху. Даже по-английски читала-мучилась. Так велика была любовь. Я ездила на места описываемых событий, по местам его жизни много раз, куда только можно было попасть. Для меня это было огромное счастье. Посещала музеи, раскопки, смотрела на них своими глазами, снимала, даже собирала гербарии. Трогала руками те камни, которых, быть может, касались мои герои более двух тысячелетий назад. Сильное впечатление произвела на меня школа в Миезе, где учился Александр и его будущие соратники - совершенно мистическое и красивое место. Иногда случалось так, что в поездках я рассказывала экскурсоводам кое-что новое о предмете их экскурсий, и они вносили это в свои рассказы.
Я привыкла жить десятилетиями параллельной жизнью: своей серенькой, и его - прекрасной, увлекательной и важной.
- Что было самым сложным в процессе написания книги?
- Однозначно историческая часть. Особенно тонкости стратегии и военного дела. Помогали иногда чудеса. Билась над темой уступного построения войск, не могла понять, в чем его преимущество и как это все выглядит в деле. И тут по телевизору показали научно-популярную передачу про Александра с участием профессоров из Оксфорда и генералов НАТО, которые мне на макетах и планах все это хорошенько объяснили.
Мне важно было написать исторически достоверную и серьезную книгу, приводить истинные детали быта и жизни, показать культуру того времени, создать правильную историческую атмосферу. Я историк, и подходила к написанию книги, как к написанию научного труда.
- Когда книга была окончена - что вы пережили, почувствовали?
- Я ее не хотела закачивать. Поэтому она и вышла такая длинная - не могла закончить, противилась. Когда ты занимаешься этим делом 25-30 лет, ты привык постоянно думать об одном, писать регулярно почти семь лет, жить в этом мире, и тебе из него очень не хочется выходить.
- Как удалось издать книгу?
- Это очень тяжелый вопрос. Искала издателя 5 лет, за которые можно было сойти с ума от отчаяния. Отсылала в издательства, боялась, надеялась, не получала никакого ответа, расстраивалась, отчаивалась, потом долго приходила в себя, мотивировала себя снова, отсылала и так постоянно.
Роман "Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры" в итоге напечатало издательство Олимп/АСТ в 2009 году, читатели хорошо приняли книгу - в своей серии роман был всегда в бестселлерах. Первоначальный тираж успешно разошелся и было сделано несколько допечаток книги. Сейчас роман по-прежнему можно приобрести в бумажном виде в книжных магазинах или в интернете или купить в электронном виде на Амазоне.
- Боялись ли вы отзывов, ведь одно дело родить, а другое дело - отпустить ребенка в мир?
-Нет, пожалуй. Не ожидала, что они вообще будут. Но когда они стали приходить на самые неожиданные адреса - удивлялась и радовалась, конечно. Один от мужчины пришел даже на Ютьюб. Я и не знала, что там есть такая услуга - письма. На заброшенный аккаунт в одноклассниках приходили, на личную почту, о которой никто не знает, - я даже испугалась.
-Были ли отзывы неожиданные?
- Большинство были положительными. У меня огромный файл из 50 вордовских страниц с отзывами. 99 процентов хорошие. Есть просто очень лестные. Но человек (или я) так устроен, что он обращает внимание именно на ложку дегтя. Первый негативный меня просто убил. Я наткнулась на него на форуме любителей американского фильма «Александр». Одна женщина весьма сдержанно отозвалась о романе и пренебрежительно - о моей бедной Таис, назвала ее капризной, безликой… Я очень расстроилась, потому что женщина сильно напомнила мне меня. Она так же любила Александра, как и я, изучала его, как и я, и даже так же фотографировалась в Лувре у его бюста. Потом я поняла, что это нормально. Мы поклоняемся одному богу, любим одного мужчину. Я изложила эту любовь на 600 страницах так, как я ее изложила, а та женщина изложила бы свою любовь как-то по-другому. Мы просто соперницы.
- Ольга, поняли ли люди роман так, как вы его написали?
- Избалованная положительными отзывами, я долго мучилась этим вопросом и пришла к неутешительному выводу, что нет таких. Поэтому и писать что-либо бессмысленно, ибо «а кому это надо», кроме тебя самой. Но в тебе это и так есть, изначально...
Некоторые вещи в романе были увидены совсем не так, как их видела и описывала я. Это было открытием для меня. Каждый человек видит жизнь своими глазами и понимает своим умом, оценивает с колокольни своего опыта и раскрашивает в краски своих чувств. Это касается и негативных, и позитивных отзывов. Вдобавок я поняла, что роль автора ограничена. Даже в личном разговоре я не могла убедить некоторых людей в том, что они видят сцены или поступок героев не так, как я их задумала и описала. Чтобы понять такие черты характера, как благородство, широта душ и другие, надо самому иметь сопоставимые. Так, я писала в романе об Александре и неоднозначном отношении к нему соратников. Умное поймет только умный, смешное - человек с чувством юмора, как и английскую речь поймет только тот, кто говорит по-английски на том же уровне.
- Нередко творческий процесс сопровождается мистическими событиями. У вас такое было?
- У написанного слова есть сила. Я пишу интуитивно, только под влиянием вдохновения, когда все видения пришли, и я их увидела, прочувствовала. Так вот я сам бывала через время удивлена тем, что я там, собственно, написала. То есть, сама по прошествии времени видела и интерпретировала некоторые вещи в романе совершенно в новом, неожиданном свете. До меня с большим опоздание доходило: ах, так вот почему она так поступила, ах, поэтому он ей сказал эти слова! Я это осознавала. Это очень интересно и даже пугающе. Ну и переходы из литературной реальности в жизненную меня иногда пугали, когда выдуманное или подсказанное подсознанием описанное в романе вдруг случалось со мной.
- Сегодня что-то есть в работе или в замысле?
- Нет, и не намечается. Я полностью избавилась от потребности писать. Многие пишущие люди путают любовь к писанию с зовом таланта. Они думают, что тяга сесть к столу и «петь то, что видишь» - это пепел литературного таланта, стучащий в их сердце. Очень часто это не так. А я привыкла быть честной с собой.
Моя миссия была написать именно этот роман, роман моей жизни. Меня вела не любовь к писанию, графомания, а любовь именно к этой теме, к этим людям. Я свой долг выполнила. Теперь меня очень трудно усадить что-либо написать. Хотя, естественно, писать я не разучилась. Но совершенно нет сильного интереса, я не говорю уже о страсти, нет темы, которая бы увлекла меня так безоглядно. Такая любовь случается в жизни только раз.
Из опубликованного в электронном варианте есть сборник довольно смешных рассказов «Секс втроем», и сейчас готовится к печати в Германии на русском языке полубиографическая книга «Я и мои бывшие подруги».
- В таком случае, считаете ли вы себя писательницей или это можно назвать сегодня модным закрытием гештальта?
- Это сложный вопрос. Имя «писательница» громкое, а я скромный человек. Писательница для меня Остен, Улицкая, другие... А я - автор одного романа. Писательница одной книги. Как Митчелл. Скромненько так, да? Пусть читатели решают или потомки. (Смеется)
Насчет закрыть гештальт, это был не гештальт, а моя жизнь. Вторая. Гештальт у меня был по вопросу графомании. Я его закрыла вопросом «кому это все надо?» и ответом - «никому».
- Ваш герой, Александр - человек мира. Вы много лет назад перебрались в Германию. Было ли это сложно для вас или вы космополит?
- До переезда в Германию я была у свекрови в гостях. Мне там очень понравилось - красивая деревня с чудным лесом и озером напомнили мне помещичью усадьбы на Украине, в селе, где жила моя бабушка. Но отпуск заграницей все же сильно отличается от жизни в чужой стране.
Переехали сразу в Берлин. Получили квартиру в «старом» доме. Мне, привычной к хрущобам, дом не понравился. В одной комнате было пять углов, эта асимметрия очень смущала. В доме печка, а в ванной нет горячей воды. Помню, в кухне зимой у меня был 1 градус тепла и иней по стенам. С удивлением потом узнала, что немцы, наоборот, стремятся попасть в такие квартиры. Им нравится топить печь тогда, когда захочется, они ценят высокие потолки с лепниной и обставляют такие квартиры обычно антикварной мебелью. Они индивидуалисты, а я была советской девочкой, коллективисткой. Мне все было непривычно и поэтому не нравилось.
Что касается жизни на Марсе, так я называю Германию последние пять лет, то она очень отличается от жизни на Венере. Сейчас я понимаю, что в лучшую сторону. Так как я никогда не мечтала жить заграницей, и мой переезд случился по воле судьбы - я очень мучилась там первые годы. Семья, друзья, привычная жизнь - все осталось позади. Ты вырван из родной почвы и атмосферы. Тебе нечем дышать без скафандра, а в нем ты изолирован от жизни, да и таскать его неудобно. Ты не понимаешь языка и жизни марсиан, чувствуешь себя потерянным и несчастным изгоем. Лет 10 ушло на адаптацию и привыкание. Это очень тяжелое время.
Есть такой эпизод в старом фильме «Петр I» когда его сын Алексей со своей возлюбленной бежал в Ливонию. Возлюбленная кусает яблоко и отбрасывает его со словами: «Тут даже яблоки кислые»! Так вот, они вряд ли были кислее, чем на родине, но и они тебя раздражают только потому, что ливонские, а не петербургские. И меня все раздражало, не потому, что было объективно хуже, а потому что было другое.
А когда эмоции постепенно улеглись, включилась голова, и я поняла преимущества и прелести жизни на Марсе, то появилась и любовь к нему. Когда адаптация завершается, ты начинаешь ценить преимущества твоего нового дома и любить его.
Я разделяю интернационализм Александра, хотя не уверена, что обязана им ему. Скорее, это отголоски советского воспитания и мой опыт жизни заграницей.
- Сегодня каждый человек себя как-то позиционирует, но куда важнее, как он позиционирует себя в своей голове, характеризует. Вы как себя характеризуете?
- Я не очень воспринимаю себя всерьез. Мне кажется, что это глупо. Поэтому я не задумываюсь над вопросами: кто я, что я, зачем все это. Это прерогатива молодого возраста, а мне уже почти все в жизни ясно. Мое кредо отлично выразил Омар Хайям. Мы с ним единомышленники:
«Рыба утку спросила: вернется ль вода, что вчера утекла, если да, то когда?
Утка ей отвечала: когда нас поджарят, разрешит все вопросы сковорода.»
Меня радует солнышко, огорчает хамство, не люблю катушек в ушах - молодежь сейчас такое носит. Не надеюсь на высшие силы, ибо, к сожалению, не верю в них, люблю своих внучек, море и Баха.
Елена Попова, журнал "Настроение"
Интервью для меня стало открытием. Потому что до того, как на мои вопросы стали приходить олины ответы, я не думала, что есть люди, которые настолько честны с собой и отвечают сами себе и людям просто... там, где миллионы из нас блуждают, называя что-то высокими понятиями. Для меня открылась в этом настоящая сила. Я еще не нашла ей названия, поскольку не знаю... смогла бы я, зная положение тех или иных дел без прикрас, не грустить и смело смотреть в будущее. Потому что я все же немного люблю сказки. В них не больно.
Мы знакомы с Олей deliadelia1 давненько. Кажется, с тех самых пор, как я еще жила в Питере в предразводном состоянии и посты мои были туманны, поскольку понималось из происходящего мало, и служили отдушиной для меня, поскольку почти ничего я не могла рассказать мужу. Это лет пять уже как назад.
Да, я понимала, что Оля (Ольга Эрлер) написала книгу "Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры". Читала пару ее интервью по этому поводу и даже одно видео смотрела, где мне очень понравилась Оля - такая женственная и во всем деликатная, но в деликатности чувствовались взвешенность, достоинство и сила. Мы общались в ЖЖ, я видела, как Оля рассказывала о своей книге. Тихонько, без цинизма. Но как на самом деле - я тоже не знала. У меня есть свойство до поры до времени не погружаться в некоторые вещи, ждать какого-то часа что ли. Будто оглушенная или полуслепая. Не знаю, почему так.
И только после интервью с Олей я поняла, почему у книги нет крикливого или какого-то подобного пиара, к какому мы привыкли. Потому что с любовью так не поступают. Потому что эта книга - действительно результат любви. Не писательского таланта, не работы историка, а любви женщины, которая стала книгой. И я очень рада вам об этом рассказать.
По ссылке сокращенное интервью http://issuu.com/nastroenie29/docs/nastroenie (стр. 70-71), опубликованное в архангельском журнале "Настроение". Но я публикую текст интервью полного, потому что в случае с этим материалом не применяется наше профессиональное "сократить можно все, что угодно". Журнальному варианту не хватило знаков, чтобы передать все, что передать было нужно.
Спасибо за внимание.
Лена
Роман моей жизни
Ольга Эрлер - бывшая соотечественница, ныне жительница Германии, автор романа «Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры». Сегодня мы с ней говорим о том, как многолетняя любовь к великому императору превратилась в 600 страниц о нем, и немного о жизни на Марсе.
- Ольга, когда вы решили, что напишите книгу и почему посвятили ее именно Александру Македонскому?
- Я всегда интересовалась Элладой. Мои первые прочитанные книги были о ней, о ее мифах и героях. В лет тринадцать я впервые прочла книгу Ефремова "Таис Афинская". С нее началось мое фанатичное увлечение Александром и его временем. Можно сказать, что именно он привел меня за руку на истфак. А писать я начала еще в школе: какие-то отрывки, разрозненные сцены. Рисовала портреты героев, костюмы.
В какой-то момент количество знаний и фантазий привело к решению писать серьезно, целенаправленно. К тому времени я уже знала все, что можно было знать об Александре и эпохе, увидела все, что можно было увидеть, исходя из моих возможностей. Так, я писала, начиная с 14 лет. Очень долго, лет 25 -30. В окончательном тексте книги есть нетронутые последующей редактурой части, написанные мною в 25-летнем возрасте.
- Наверное, пришлось изучить массу материала?
- Я читала все, что можно было достать, сначала по-русски - источники, исторические труды. Потом по-немецки - совсем другие объемы, монографии. Долго изучала античную литературу: драму, поэзию, философские работы, речи юристов, научные труды, исторические описания. Они дают уникальный материал, позволяет почувствовать эпоху. Даже по-английски читала-мучилась. Так велика была любовь. Я ездила на места описываемых событий, по местам его жизни много раз, куда только можно было попасть. Для меня это было огромное счастье. Посещала музеи, раскопки, смотрела на них своими глазами, снимала, даже собирала гербарии. Трогала руками те камни, которых, быть может, касались мои герои более двух тысячелетий назад. Сильное впечатление произвела на меня школа в Миезе, где учился Александр и его будущие соратники - совершенно мистическое и красивое место. Иногда случалось так, что в поездках я рассказывала экскурсоводам кое-что новое о предмете их экскурсий, и они вносили это в свои рассказы.
Я привыкла жить десятилетиями параллельной жизнью: своей серенькой, и его - прекрасной, увлекательной и важной.
- Что было самым сложным в процессе написания книги?
- Однозначно историческая часть. Особенно тонкости стратегии и военного дела. Помогали иногда чудеса. Билась над темой уступного построения войск, не могла понять, в чем его преимущество и как это все выглядит в деле. И тут по телевизору показали научно-популярную передачу про Александра с участием профессоров из Оксфорда и генералов НАТО, которые мне на макетах и планах все это хорошенько объяснили.
Мне важно было написать исторически достоверную и серьезную книгу, приводить истинные детали быта и жизни, показать культуру того времени, создать правильную историческую атмосферу. Я историк, и подходила к написанию книги, как к написанию научного труда.
- Когда книга была окончена - что вы пережили, почувствовали?
- Я ее не хотела закачивать. Поэтому она и вышла такая длинная - не могла закончить, противилась. Когда ты занимаешься этим делом 25-30 лет, ты привык постоянно думать об одном, писать регулярно почти семь лет, жить в этом мире, и тебе из него очень не хочется выходить.
- Как удалось издать книгу?
- Это очень тяжелый вопрос. Искала издателя 5 лет, за которые можно было сойти с ума от отчаяния. Отсылала в издательства, боялась, надеялась, не получала никакого ответа, расстраивалась, отчаивалась, потом долго приходила в себя, мотивировала себя снова, отсылала и так постоянно.
Роман "Александр Македонский и Таис. Верность прекрасной гетеры" в итоге напечатало издательство Олимп/АСТ в 2009 году, читатели хорошо приняли книгу - в своей серии роман был всегда в бестселлерах. Первоначальный тираж успешно разошелся и было сделано несколько допечаток книги. Сейчас роман по-прежнему можно приобрести в бумажном виде в книжных магазинах или в интернете или купить в электронном виде на Амазоне.
- Боялись ли вы отзывов, ведь одно дело родить, а другое дело - отпустить ребенка в мир?
-Нет, пожалуй. Не ожидала, что они вообще будут. Но когда они стали приходить на самые неожиданные адреса - удивлялась и радовалась, конечно. Один от мужчины пришел даже на Ютьюб. Я и не знала, что там есть такая услуга - письма. На заброшенный аккаунт в одноклассниках приходили, на личную почту, о которой никто не знает, - я даже испугалась.
-Были ли отзывы неожиданные?
- Большинство были положительными. У меня огромный файл из 50 вордовских страниц с отзывами. 99 процентов хорошие. Есть просто очень лестные. Но человек (или я) так устроен, что он обращает внимание именно на ложку дегтя. Первый негативный меня просто убил. Я наткнулась на него на форуме любителей американского фильма «Александр». Одна женщина весьма сдержанно отозвалась о романе и пренебрежительно - о моей бедной Таис, назвала ее капризной, безликой… Я очень расстроилась, потому что женщина сильно напомнила мне меня. Она так же любила Александра, как и я, изучала его, как и я, и даже так же фотографировалась в Лувре у его бюста. Потом я поняла, что это нормально. Мы поклоняемся одному богу, любим одного мужчину. Я изложила эту любовь на 600 страницах так, как я ее изложила, а та женщина изложила бы свою любовь как-то по-другому. Мы просто соперницы.
- Ольга, поняли ли люди роман так, как вы его написали?
- Избалованная положительными отзывами, я долго мучилась этим вопросом и пришла к неутешительному выводу, что нет таких. Поэтому и писать что-либо бессмысленно, ибо «а кому это надо», кроме тебя самой. Но в тебе это и так есть, изначально...
Некоторые вещи в романе были увидены совсем не так, как их видела и описывала я. Это было открытием для меня. Каждый человек видит жизнь своими глазами и понимает своим умом, оценивает с колокольни своего опыта и раскрашивает в краски своих чувств. Это касается и негативных, и позитивных отзывов. Вдобавок я поняла, что роль автора ограничена. Даже в личном разговоре я не могла убедить некоторых людей в том, что они видят сцены или поступок героев не так, как я их задумала и описала. Чтобы понять такие черты характера, как благородство, широта душ и другие, надо самому иметь сопоставимые. Так, я писала в романе об Александре и неоднозначном отношении к нему соратников. Умное поймет только умный, смешное - человек с чувством юмора, как и английскую речь поймет только тот, кто говорит по-английски на том же уровне.
- Нередко творческий процесс сопровождается мистическими событиями. У вас такое было?
- У написанного слова есть сила. Я пишу интуитивно, только под влиянием вдохновения, когда все видения пришли, и я их увидела, прочувствовала. Так вот я сам бывала через время удивлена тем, что я там, собственно, написала. То есть, сама по прошествии времени видела и интерпретировала некоторые вещи в романе совершенно в новом, неожиданном свете. До меня с большим опоздание доходило: ах, так вот почему она так поступила, ах, поэтому он ей сказал эти слова! Я это осознавала. Это очень интересно и даже пугающе. Ну и переходы из литературной реальности в жизненную меня иногда пугали, когда выдуманное или подсказанное подсознанием описанное в романе вдруг случалось со мной.
- Сегодня что-то есть в работе или в замысле?
- Нет, и не намечается. Я полностью избавилась от потребности писать. Многие пишущие люди путают любовь к писанию с зовом таланта. Они думают, что тяга сесть к столу и «петь то, что видишь» - это пепел литературного таланта, стучащий в их сердце. Очень часто это не так. А я привыкла быть честной с собой.
Моя миссия была написать именно этот роман, роман моей жизни. Меня вела не любовь к писанию, графомания, а любовь именно к этой теме, к этим людям. Я свой долг выполнила. Теперь меня очень трудно усадить что-либо написать. Хотя, естественно, писать я не разучилась. Но совершенно нет сильного интереса, я не говорю уже о страсти, нет темы, которая бы увлекла меня так безоглядно. Такая любовь случается в жизни только раз.
Из опубликованного в электронном варианте есть сборник довольно смешных рассказов «Секс втроем», и сейчас готовится к печати в Германии на русском языке полубиографическая книга «Я и мои бывшие подруги».
- В таком случае, считаете ли вы себя писательницей или это можно назвать сегодня модным закрытием гештальта?
- Это сложный вопрос. Имя «писательница» громкое, а я скромный человек. Писательница для меня Остен, Улицкая, другие... А я - автор одного романа. Писательница одной книги. Как Митчелл. Скромненько так, да? Пусть читатели решают или потомки. (Смеется)
Насчет закрыть гештальт, это был не гештальт, а моя жизнь. Вторая. Гештальт у меня был по вопросу графомании. Я его закрыла вопросом «кому это все надо?» и ответом - «никому».
- Ваш герой, Александр - человек мира. Вы много лет назад перебрались в Германию. Было ли это сложно для вас или вы космополит?
- До переезда в Германию я была у свекрови в гостях. Мне там очень понравилось - красивая деревня с чудным лесом и озером напомнили мне помещичью усадьбы на Украине, в селе, где жила моя бабушка. Но отпуск заграницей все же сильно отличается от жизни в чужой стране.
Переехали сразу в Берлин. Получили квартиру в «старом» доме. Мне, привычной к хрущобам, дом не понравился. В одной комнате было пять углов, эта асимметрия очень смущала. В доме печка, а в ванной нет горячей воды. Помню, в кухне зимой у меня был 1 градус тепла и иней по стенам. С удивлением потом узнала, что немцы, наоборот, стремятся попасть в такие квартиры. Им нравится топить печь тогда, когда захочется, они ценят высокие потолки с лепниной и обставляют такие квартиры обычно антикварной мебелью. Они индивидуалисты, а я была советской девочкой, коллективисткой. Мне все было непривычно и поэтому не нравилось.
Что касается жизни на Марсе, так я называю Германию последние пять лет, то она очень отличается от жизни на Венере. Сейчас я понимаю, что в лучшую сторону. Так как я никогда не мечтала жить заграницей, и мой переезд случился по воле судьбы - я очень мучилась там первые годы. Семья, друзья, привычная жизнь - все осталось позади. Ты вырван из родной почвы и атмосферы. Тебе нечем дышать без скафандра, а в нем ты изолирован от жизни, да и таскать его неудобно. Ты не понимаешь языка и жизни марсиан, чувствуешь себя потерянным и несчастным изгоем. Лет 10 ушло на адаптацию и привыкание. Это очень тяжелое время.
Есть такой эпизод в старом фильме «Петр I» когда его сын Алексей со своей возлюбленной бежал в Ливонию. Возлюбленная кусает яблоко и отбрасывает его со словами: «Тут даже яблоки кислые»! Так вот, они вряд ли были кислее, чем на родине, но и они тебя раздражают только потому, что ливонские, а не петербургские. И меня все раздражало, не потому, что было объективно хуже, а потому что было другое.
А когда эмоции постепенно улеглись, включилась голова, и я поняла преимущества и прелести жизни на Марсе, то появилась и любовь к нему. Когда адаптация завершается, ты начинаешь ценить преимущества твоего нового дома и любить его.
Я разделяю интернационализм Александра, хотя не уверена, что обязана им ему. Скорее, это отголоски советского воспитания и мой опыт жизни заграницей.
- Сегодня каждый человек себя как-то позиционирует, но куда важнее, как он позиционирует себя в своей голове, характеризует. Вы как себя характеризуете?
- Я не очень воспринимаю себя всерьез. Мне кажется, что это глупо. Поэтому я не задумываюсь над вопросами: кто я, что я, зачем все это. Это прерогатива молодого возраста, а мне уже почти все в жизни ясно. Мое кредо отлично выразил Омар Хайям. Мы с ним единомышленники:
«Рыба утку спросила: вернется ль вода, что вчера утекла, если да, то когда?
Утка ей отвечала: когда нас поджарят, разрешит все вопросы сковорода.»
Меня радует солнышко, огорчает хамство, не люблю катушек в ушах - молодежь сейчас такое носит. Не надеюсь на высшие силы, ибо, к сожалению, не верю в них, люблю своих внучек, море и Баха.
Елена Попова, журнал "Настроение"