Из чего только сделаны мальчики? Диагноз для доктора Хауса
При поступлeнии пациента Х. в психиатрическую клинику Мейфилд необходимо было совершить глубинное диагностирование личности пациента.
К сожалению, оно осталось за кадром. Однако что мешает нам воспроизвести отчет о пациентe на основе данных собранных о нем за 5.5 сезонов пристального наблюдения? Едва ли мы знаем о нем меньше, чем доктор Нолан.
Наша задача не определение конкретной болезни или расстройства, а попытка разобрать его личность на отдельные состовляющее через призму психоаналитических теорий, используемых зачастую в диагностике личности.
Задача в случае данного пациента очень непростая, и на каждое наблюдение всегда найдется опровергающий факт. Да и сам психоанализ наукой не является, и весьма спорен в практическом применении. Тем не менее такой опыт показался очень любопытным и некоторые выводы можно сделать с немалой долей уверенности.
Предлагаю вниманию коллег
Симптомы
Поступил в клинику с психотическими симптомами, в основном галлюцинации и деперсоналиация. Симптомы как психогенные (являющиеся реакцией на ситуационный стресс), так и интоксикационные-следствие злоупотребления психоактивными субстанциями.
Наличие болевого расстройства, вызвнного как физиологическими, так и психологическими факторами.
Антисоциальное расстройство личности.
Наблюдается депрессивный аффект.
Мышление
Данный индивид находится в высшей доле нормального распределения, и коэфицент его интеллекта превышает норму как минимум на три
стандартных отклонения. Х. обладает мощными разветвленными когнивтивными возможностями. Его вербальные и исполнительные способности находятся на одинаково высоком уровне. Очень развито абстрактное мышление, равно как и способнось к дедукции и индукции. Само мышление находится на высшем (формальном) уровне, отличается неординарностью, и поиском нестандартных решений. Несмотря на гипертрофированую склонность к рациональности и логическому образу решений проблем, наблюдается так-же умение прослеживать связь между деталями и находить смысл в свиду несвязанных раздражителях. Следовательно, существует некая потребность в гештальте в восприятии.
Х. обладает огромным запасом знаний, что говорит о совокупности прочной памяти на длительное время и способности к обучению. Так же можно отметить обостренное визуальное и слуховое восприятие, обьемную рабочую память, и способность к длительному фиксированию внимания. При решениях задач, Х. умеет оперировать сразу несколькими сложными понятиями, одновременно используя богатейший багаж знаний и интуицию
Х. проявляет склонность к образному мышлениию далекому от конкретизации, и часто использует в речи метафоры и сравнения. (Подобная форма формулировки восприятия является так-же защитным механизмом, поскольку позволяет Х. отдалить от себя личные опыт и переживания).
В основе мышления Х. преобладают некоторые когнитивные схемы (аксиомы). Как например: "все лгут", "люди не меняются", "ты не можешь получать то, что хочешь". Подобные схемы не лишены рациональности, но они отличаются всеобъемлeмостью и влияют на общее восприятие мира и на автоматические мысли отрицательным образом, лишая Х. возможности убедится в обратном
Мораль
Что касается морали, Х. часто не принимает общественные нормы. Однако, тут следует отметить, что причина тому не только потребность в бунте и необходимость в ограничении, но так же и высочайший уровень мышления. Можно сказать, что Х. достиг высшего уровня морального развития, часто недостижимому окружающим, и по-этому со стороны кажущимся аморальным. На самом же деле, речь идет о над-конвенциональнoм уровне по шкале Кольберга, а именно о "Тактике морального принципа". Частная совесть Х. в данном случае играет центральную роль, будучи внутренним компассом. Индивиды находящиеся на подобном уровне считают, что мораль стоит выше закона и социального устроя. Х. часто может переступить общественный закон, поскольку испытывает уважение к морали находящейся, по его мнению, на ступень выше человеческого закона. Закон будет преступлен им из уверенности, что мораль основывается на универсальных принципах справедливости и человеколюбия. По-сему, обязательство перед законом, страх перед наказанием или норма не остановят его перед исполнением акта рассматриваемого им, как гуманного.
Организация Личности
Х. обладает сложным и глубоким внутренним миром, в основе которого лежат некоторые нерешенные конфликты. Вместе с тем, организация его эго довольна прочна, и в большинстве случаев устойчиво и эффективно защищает его от тревоги. Aдаптационные возможности X. очень развиты, что и помогает ему функционировать во внешнем мире на очень высоком уровне. Его защитные механизмы весьма эффективны, но часто слишком ригидны. Поэтому, порою ему не удается адекватно справиться с внутренними конфликтами, и тогда его приспосабляемость оставляет желать лучшего (см. симптомы).
В случае Х., важно отметить, что выбор профессии оказывается очень удачным, поскольку позоляет ему не только полностью раскрывать свои возможности, но и применять с пользой для себя и других невротические симптомы присущие ему, о которых речь пойдет дальше. (С другой же стороны, подобный выбор лишает его мотивации освободиться от подобных симптомов(
Наблюдается дисгармония между стороной интеллектуальной и эмоциональной, когда первая берет верх. Можно сказать, что эмоциональная сущность Х. находится на стадии неполного развития, и довольно инфантильна, при этом, интеллектуальная составляющая высоко развита, даже гипертрофирована. Х. чувствует потребность подчинять себе бурные эмоции разными путями, из страха потерять над ними контроль. В некоторых случаях особенно острого стресса, эмоциональная и инстинктивная стороны прорываются сквозь рушащиеся при таких ситуациях защитные механизмы ввиде неадаптивных и тревожных симптомов.
Потребность в контроле является одной из базовых состовляющих личности Х. При присущем ему восприятие мира, как хаотичного и непоследовательного, подобная надобность в организации, обьяснении следствий и причин, легко обьясняется. Обратная же сторона подобной потребности, выливается в острое и порою всеоблемющее чувство вины. Еще одно менее адекватное проявление потребности в контроле наблюдается в предрасположенности к обсессивности (одержимости). Тревога появляющееся при малейшей утрате власти над внешним и внутренним миром и необходимость ее унять, пораждает подобный симптом, что заставляет Х. зацикливаться над нерешенной проблемой. В подобных случаях Х. теряет свободу над своими действиями, и не в состоянии оторваться от заботящего раздражителя, покуда не будет найден способ прийти к удовлетвряющему решению.
Довольно смело, но небезосновательно предположить в Х. наличие неполностью решенного эдипального конфликта. По-всей видимости, состязание с фигурой отца до сих пор имеет место быть. В данном случае, оно проявляется как в склонности конкурировать с символичской фигурой творца, так и с неприятием чей бы то ни было авторитетности, что проявляется, например, в частом состязании с начальством. Можно предпложить наличие весьма сурового супер-эго неотличающегося гибкостью.
Из защитных механизмов присущих Х. можно назвать следующие (от более до менее адаптивных).
Рационализация и интеллектуализация скорее всего являются самыми сильными (как следствие мощнейших когнитивных возможностей). Х. использует их, когда сталкивается со слишком сильными противоречивыми эмоциями в себе и других. Будучи человеком ярко реагирующим на эмоциональные проявления, Х. боится "затопления" чувствами, что и ведет к попытком ограничения этих чувств путем формулирования последних логическими выводами.
Отрицание так-же присуще Х. Некоторые, наиболее вызывающие тревогу чувства и события, Х. предпочитает попросту игнорировать.
Грандиозность. Сей нарцисстический механизм, на удивление является в случае Х. довольно адаптивным средством подавления депрессивного аффекта, к которому Х. проявлят склонность. Будучи человеком с почти неограниченным спектром таллантов и возможностей, его грандиозность не является совершенно оторваным от реальности ощущением. Чувство самодостаточности и склонность к переоценке собственных возможностей защищает Х. от базисного чувства некомпетентности и от потребности к заверению, видимо не нашедшего ответа у родительских фигур в периоде раннего детства. Х. является человеком чрезвычайно строго относящемся к собственным промахам, и часто не в состояние проявить к себе снисходительность (см. выше: "супер эго"). По-сему завышенная самооценка является средством от дисфории часто посещающей Х., особенно при совершении ошибок.
Проективная идентефикация. Этот примитивный защитный мехазизм заставляет находящихся в среде Х. чувствовать то, что не выносимо для него. Как было замечано выше, Х. не всегда осознает и дает волю собственным чувствам, что, однако, не мешает им существовать в его натуре в непрорабoтанном виде и искать выхода. В данном случае, подобное средство эффективным не является, и часто доставляет дискомфорт окружающим, поскольку Х. не позволяет другим возвратить ему их в удобоваримой форме (что обычно применяется в терапевтической технике). Этот механизм в Х. довольно силен, и часто в его обществе другие склонны испытывать отчаяние, страшную тоску, глубокую печаль.
Навязчивое повторение (repetition compulsion). У Х. очень силен разрушительный инстинкт (влечение к смерти), при этом происходит дисбаланс принципа удовольствия (подсознтельного желания уменьшить психическую нагрузку). В большинстве случаев его вектор направлен внутрь личности, но порою проявляется и по-отношеннию к другим (см. "Взаимоотношение с окружающей средой"). Говоря о его внутренних проявлениях, можно отметить патологическое стремление к рискованным ситуациям, пристрастие к изменяющим сознание препаратам, жизнеопасное поведение. Однако, важно отметить, что скорее всего развитие подсознательного влечения к смерти не присуще Х. от рождения, но приняло подобный оборот как следствие физической травмы. Можно предположить наличие навязчивого (компульсивного) механизма работающего на повторение травмы- очередная неадаптивная попытка борьбы с невыносимой тревогой появляющейся при потери контроля над травмирующей ситуацией, путем иллюзии самоконтролирования опыта повреждения.
Взаимоотношения с окружающей средой (Отношения с обьектoм)
Х. попадает под классификацию антисоциального расстройства личности. Однако, в данном случае следует ограничить подобное наблюдение. Скорее всего, на протяжении жизни антисоциальные линии поведения сперва служившие для Х. защитной обороной, приобрели более обширный характер и окрасили его личность, однако трудно поверить, что они являются базисными чертами его характера даже теперь. (Х. способен чувствовать эмпатию и сочуствие, он понимает мотивацию других, испытывает чувства вины и расскаяния, не причиняет зло намеренно) .Правильнее было бы сказать, что существует пропасть между поведенчeскими проявлениями подобных линий и внутренним ощущением.
В основе личность Х. лежит глубокое недоверие к обьекту (окружающим), ведущее свои корни от растройства тревоги расставания (separation anxiety disorder). Попытки справится с тревогой рождающейся при потере обьекта привели Х. к поведению оттакливающему окружающих. Как было замечено выше, Х. использует защитный механизм наязчивого повторения. Отталкиванием обьектов от себя Х. переживает заново детскую травму. Скорее всего в раннем детстве имел место быть слишком ранний материнский отказ от ребенка, что привело к травмированию и следовательно, к формированию шаблона "неуверенной привязанности" (insecure attachment). Индивиды с подобным шаблоном мироощущения привыкают во всем зависить от себя и недоверять другим. (Постулат о том, что все лгут, является внешним проявлением подобного базисного недоверия к обьекту. К сожалению в данном случае интеллект Х. играет с ним злую шутку, поскольку чаще всего Х. удается утвердить этот постулат, что не оставляет ему шансов переубедиться в подобной схеме мышления). Трудно формируются отношения с другими, и доминирует неосознанный страх быть брошенным, страх потери обьекта.
Ввиде способа борьбы с подобным страхом Х. избрал воздержание от личных связeй. Перенесенная Х. физическая травма, и повторный отказ от него важным обьектом усилил его тревогу перед расставанем.
Тем не менее, у Х. все-же сохранилось умение в некоторых редких случаях полагаться нa других
(что говорит о некотором усвоение материнского обьекта и является неплохим прогнозом для психотерапии).
В данном случае, качество обьекта и его личные данные играют очень важную роль.
Преобладающая в Х. агрессия (см. инстинкт разрушения) велика. Что бы не направлять разрушающий инстинкт исключительно внутрь себя, Х. необходимо расщеплять подобное страшное чувство, и направлять его наружу. Задача обьекта в подобных случаях устоять и пережить разрушительную бурю и продолжить существовать в нерушимой форме. Таким образом, проверяется прочность обьекта. Многочисленные попыкти истребления завершающиеся нерушимостью обьекта вконце концов приводят к внутреннему усвоению, и как следствие полному доверию.
В случае Х. агрессия является не только патологическим симптомом, но и положительной функцией, говорящей о наличие душевного здоровья. Она говорит о том, что Х. не окончательно отказался от необходимости иметь прочную интимную связь с окружающими. В его случае апатия была бы гораздо более разрушительной.
Естественно так-же и то, что в большинсте своем окружающая среда не обладает мотивацией и необходимыми данными что бы терпеть подобное поведение, что приводит к быстрому отказу и отрицанию Х. Каждое такое отрицание отзывается в психике Х. повторным травмированием, и включает замкнутый круг агрессивного поведения.
Итог
Пациент Х. поступил в больницу с психотическими симптомами, вызванными злоупотреблением психоактивными субстанциями и наружным стрессом. Как следствие острого и продолжительного стресса, невротические защитные механизмы были нарушены, и/или перестали быть эффективными, что вызвало потерю связи с реальностью и прорыв хаотичного внутреннего мира. Тем не менее, все еще наличествует некая связь с реальностью (свободная от конфликта часть эго), что оставляет положительный прогноз для лечения.
Рекомендации
1. Детоксикация.
2. Глубинная психотерапия ставящая акцент на расслаблении и модифицировании защитных механизмов. Цель: позволить пациенту обрести больший уровень свободы при появлении конфликтных импульсов.
3. Когнитивное вмешательство для изменения базисных схем.
4. Медленное и постепенное знакомство пациента лицом к лицу с главными причинами тревоги и обработка последней.
5. Нахождение и использование в окружающей среде прочного обьекта, готового выстоять при проявлении разрушительного инстинкта.
К сожалению, оно осталось за кадром. Однако что мешает нам воспроизвести отчет о пациентe на основе данных собранных о нем за 5.5 сезонов пристального наблюдения? Едва ли мы знаем о нем меньше, чем доктор Нолан.
Наша задача не определение конкретной болезни или расстройства, а попытка разобрать его личность на отдельные состовляющее через призму психоаналитических теорий, используемых зачастую в диагностике личности.
Задача в случае данного пациента очень непростая, и на каждое наблюдение всегда найдется опровергающий факт. Да и сам психоанализ наукой не является, и весьма спорен в практическом применении. Тем не менее такой опыт показался очень любопытным и некоторые выводы можно сделать с немалой долей уверенности.
Предлагаю вниманию коллег
Симптомы
Поступил в клинику с психотическими симптомами, в основном галлюцинации и деперсоналиация. Симптомы как психогенные (являющиеся реакцией на ситуационный стресс), так и интоксикационные-следствие злоупотребления психоактивными субстанциями.
Наличие болевого расстройства, вызвнного как физиологическими, так и психологическими факторами.
Антисоциальное расстройство личности.
Наблюдается депрессивный аффект.
Мышление
Данный индивид находится в высшей доле нормального распределения, и коэфицент его интеллекта превышает норму как минимум на три
стандартных отклонения. Х. обладает мощными разветвленными когнивтивными возможностями. Его вербальные и исполнительные способности находятся на одинаково высоком уровне. Очень развито абстрактное мышление, равно как и способнось к дедукции и индукции. Само мышление находится на высшем (формальном) уровне, отличается неординарностью, и поиском нестандартных решений. Несмотря на гипертрофированую склонность к рациональности и логическому образу решений проблем, наблюдается так-же умение прослеживать связь между деталями и находить смысл в свиду несвязанных раздражителях. Следовательно, существует некая потребность в гештальте в восприятии.
Х. обладает огромным запасом знаний, что говорит о совокупности прочной памяти на длительное время и способности к обучению. Так же можно отметить обостренное визуальное и слуховое восприятие, обьемную рабочую память, и способность к длительному фиксированию внимания. При решениях задач, Х. умеет оперировать сразу несколькими сложными понятиями, одновременно используя богатейший багаж знаний и интуицию
Х. проявляет склонность к образному мышлениию далекому от конкретизации, и часто использует в речи метафоры и сравнения. (Подобная форма формулировки восприятия является так-же защитным механизмом, поскольку позволяет Х. отдалить от себя личные опыт и переживания).
В основе мышления Х. преобладают некоторые когнитивные схемы (аксиомы). Как например: "все лгут", "люди не меняются", "ты не можешь получать то, что хочешь". Подобные схемы не лишены рациональности, но они отличаются всеобъемлeмостью и влияют на общее восприятие мира и на автоматические мысли отрицательным образом, лишая Х. возможности убедится в обратном
Мораль
Что касается морали, Х. часто не принимает общественные нормы. Однако, тут следует отметить, что причина тому не только потребность в бунте и необходимость в ограничении, но так же и высочайший уровень мышления. Можно сказать, что Х. достиг высшего уровня морального развития, часто недостижимому окружающим, и по-этому со стороны кажущимся аморальным. На самом же деле, речь идет о над-конвенциональнoм уровне по шкале Кольберга, а именно о "Тактике морального принципа". Частная совесть Х. в данном случае играет центральную роль, будучи внутренним компассом. Индивиды находящиеся на подобном уровне считают, что мораль стоит выше закона и социального устроя. Х. часто может переступить общественный закон, поскольку испытывает уважение к морали находящейся, по его мнению, на ступень выше человеческого закона. Закон будет преступлен им из уверенности, что мораль основывается на универсальных принципах справедливости и человеколюбия. По-сему, обязательство перед законом, страх перед наказанием или норма не остановят его перед исполнением акта рассматриваемого им, как гуманного.
Организация Личности
Х. обладает сложным и глубоким внутренним миром, в основе которого лежат некоторые нерешенные конфликты. Вместе с тем, организация его эго довольна прочна, и в большинстве случаев устойчиво и эффективно защищает его от тревоги. Aдаптационные возможности X. очень развиты, что и помогает ему функционировать во внешнем мире на очень высоком уровне. Его защитные механизмы весьма эффективны, но часто слишком ригидны. Поэтому, порою ему не удается адекватно справиться с внутренними конфликтами, и тогда его приспосабляемость оставляет желать лучшего (см. симптомы).
В случае Х., важно отметить, что выбор профессии оказывается очень удачным, поскольку позоляет ему не только полностью раскрывать свои возможности, но и применять с пользой для себя и других невротические симптомы присущие ему, о которых речь пойдет дальше. (С другой же стороны, подобный выбор лишает его мотивации освободиться от подобных симптомов(
Наблюдается дисгармония между стороной интеллектуальной и эмоциональной, когда первая берет верх. Можно сказать, что эмоциональная сущность Х. находится на стадии неполного развития, и довольно инфантильна, при этом, интеллектуальная составляющая высоко развита, даже гипертрофирована. Х. чувствует потребность подчинять себе бурные эмоции разными путями, из страха потерять над ними контроль. В некоторых случаях особенно острого стресса, эмоциональная и инстинктивная стороны прорываются сквозь рушащиеся при таких ситуациях защитные механизмы ввиде неадаптивных и тревожных симптомов.
Потребность в контроле является одной из базовых состовляющих личности Х. При присущем ему восприятие мира, как хаотичного и непоследовательного, подобная надобность в организации, обьяснении следствий и причин, легко обьясняется. Обратная же сторона подобной потребности, выливается в острое и порою всеоблемющее чувство вины. Еще одно менее адекватное проявление потребности в контроле наблюдается в предрасположенности к обсессивности (одержимости). Тревога появляющееся при малейшей утрате власти над внешним и внутренним миром и необходимость ее унять, пораждает подобный симптом, что заставляет Х. зацикливаться над нерешенной проблемой. В подобных случаях Х. теряет свободу над своими действиями, и не в состоянии оторваться от заботящего раздражителя, покуда не будет найден способ прийти к удовлетвряющему решению.
Довольно смело, но небезосновательно предположить в Х. наличие неполностью решенного эдипального конфликта. По-всей видимости, состязание с фигурой отца до сих пор имеет место быть. В данном случае, оно проявляется как в склонности конкурировать с символичской фигурой творца, так и с неприятием чей бы то ни было авторитетности, что проявляется, например, в частом состязании с начальством. Можно предпложить наличие весьма сурового супер-эго неотличающегося гибкостью.
Из защитных механизмов присущих Х. можно назвать следующие (от более до менее адаптивных).
Рационализация и интеллектуализация скорее всего являются самыми сильными (как следствие мощнейших когнитивных возможностей). Х. использует их, когда сталкивается со слишком сильными противоречивыми эмоциями в себе и других. Будучи человеком ярко реагирующим на эмоциональные проявления, Х. боится "затопления" чувствами, что и ведет к попытком ограничения этих чувств путем формулирования последних логическими выводами.
Отрицание так-же присуще Х. Некоторые, наиболее вызывающие тревогу чувства и события, Х. предпочитает попросту игнорировать.
Грандиозность. Сей нарцисстический механизм, на удивление является в случае Х. довольно адаптивным средством подавления депрессивного аффекта, к которому Х. проявлят склонность. Будучи человеком с почти неограниченным спектром таллантов и возможностей, его грандиозность не является совершенно оторваным от реальности ощущением. Чувство самодостаточности и склонность к переоценке собственных возможностей защищает Х. от базисного чувства некомпетентности и от потребности к заверению, видимо не нашедшего ответа у родительских фигур в периоде раннего детства. Х. является человеком чрезвычайно строго относящемся к собственным промахам, и часто не в состояние проявить к себе снисходительность (см. выше: "супер эго"). По-сему завышенная самооценка является средством от дисфории часто посещающей Х., особенно при совершении ошибок.
Проективная идентефикация. Этот примитивный защитный мехазизм заставляет находящихся в среде Х. чувствовать то, что не выносимо для него. Как было замечано выше, Х. не всегда осознает и дает волю собственным чувствам, что, однако, не мешает им существовать в его натуре в непрорабoтанном виде и искать выхода. В данном случае, подобное средство эффективным не является, и часто доставляет дискомфорт окружающим, поскольку Х. не позволяет другим возвратить ему их в удобоваримой форме (что обычно применяется в терапевтической технике). Этот механизм в Х. довольно силен, и часто в его обществе другие склонны испытывать отчаяние, страшную тоску, глубокую печаль.
Навязчивое повторение (repetition compulsion). У Х. очень силен разрушительный инстинкт (влечение к смерти), при этом происходит дисбаланс принципа удовольствия (подсознтельного желания уменьшить психическую нагрузку). В большинстве случаев его вектор направлен внутрь личности, но порою проявляется и по-отношеннию к другим (см. "Взаимоотношение с окружающей средой"). Говоря о его внутренних проявлениях, можно отметить патологическое стремление к рискованным ситуациям, пристрастие к изменяющим сознание препаратам, жизнеопасное поведение. Однако, важно отметить, что скорее всего развитие подсознательного влечения к смерти не присуще Х. от рождения, но приняло подобный оборот как следствие физической травмы. Можно предположить наличие навязчивого (компульсивного) механизма работающего на повторение травмы- очередная неадаптивная попытка борьбы с невыносимой тревогой появляющейся при потери контроля над травмирующей ситуацией, путем иллюзии самоконтролирования опыта повреждения.
Взаимоотношения с окружающей средой (Отношения с обьектoм)
Х. попадает под классификацию антисоциального расстройства личности. Однако, в данном случае следует ограничить подобное наблюдение. Скорее всего, на протяжении жизни антисоциальные линии поведения сперва служившие для Х. защитной обороной, приобрели более обширный характер и окрасили его личность, однако трудно поверить, что они являются базисными чертами его характера даже теперь. (Х. способен чувствовать эмпатию и сочуствие, он понимает мотивацию других, испытывает чувства вины и расскаяния, не причиняет зло намеренно) .Правильнее было бы сказать, что существует пропасть между поведенчeскими проявлениями подобных линий и внутренним ощущением.
В основе личность Х. лежит глубокое недоверие к обьекту (окружающим), ведущее свои корни от растройства тревоги расставания (separation anxiety disorder). Попытки справится с тревогой рождающейся при потере обьекта привели Х. к поведению оттакливающему окружающих. Как было замечено выше, Х. использует защитный механизм наязчивого повторения. Отталкиванием обьектов от себя Х. переживает заново детскую травму. Скорее всего в раннем детстве имел место быть слишком ранний материнский отказ от ребенка, что привело к травмированию и следовательно, к формированию шаблона "неуверенной привязанности" (insecure attachment). Индивиды с подобным шаблоном мироощущения привыкают во всем зависить от себя и недоверять другим. (Постулат о том, что все лгут, является внешним проявлением подобного базисного недоверия к обьекту. К сожалению в данном случае интеллект Х. играет с ним злую шутку, поскольку чаще всего Х. удается утвердить этот постулат, что не оставляет ему шансов переубедиться в подобной схеме мышления). Трудно формируются отношения с другими, и доминирует неосознанный страх быть брошенным, страх потери обьекта.
Ввиде способа борьбы с подобным страхом Х. избрал воздержание от личных связeй. Перенесенная Х. физическая травма, и повторный отказ от него важным обьектом усилил его тревогу перед расставанем.
Тем не менее, у Х. все-же сохранилось умение в некоторых редких случаях полагаться нa других
(что говорит о некотором усвоение материнского обьекта и является неплохим прогнозом для психотерапии).
В данном случае, качество обьекта и его личные данные играют очень важную роль.
Преобладающая в Х. агрессия (см. инстинкт разрушения) велика. Что бы не направлять разрушающий инстинкт исключительно внутрь себя, Х. необходимо расщеплять подобное страшное чувство, и направлять его наружу. Задача обьекта в подобных случаях устоять и пережить разрушительную бурю и продолжить существовать в нерушимой форме. Таким образом, проверяется прочность обьекта. Многочисленные попыкти истребления завершающиеся нерушимостью обьекта вконце концов приводят к внутреннему усвоению, и как следствие полному доверию.
В случае Х. агрессия является не только патологическим симптомом, но и положительной функцией, говорящей о наличие душевного здоровья. Она говорит о том, что Х. не окончательно отказался от необходимости иметь прочную интимную связь с окружающими. В его случае апатия была бы гораздо более разрушительной.
Естественно так-же и то, что в большинсте своем окружающая среда не обладает мотивацией и необходимыми данными что бы терпеть подобное поведение, что приводит к быстрому отказу и отрицанию Х. Каждое такое отрицание отзывается в психике Х. повторным травмированием, и включает замкнутый круг агрессивного поведения.
Итог
Пациент Х. поступил в больницу с психотическими симптомами, вызванными злоупотреблением психоактивными субстанциями и наружным стрессом. Как следствие острого и продолжительного стресса, невротические защитные механизмы были нарушены, и/или перестали быть эффективными, что вызвало потерю связи с реальностью и прорыв хаотичного внутреннего мира. Тем не менее, все еще наличествует некая связь с реальностью (свободная от конфликта часть эго), что оставляет положительный прогноз для лечения.
Рекомендации
1. Детоксикация.
2. Глубинная психотерапия ставящая акцент на расслаблении и модифицировании защитных механизмов. Цель: позволить пациенту обрести больший уровень свободы при появлении конфликтных импульсов.
3. Когнитивное вмешательство для изменения базисных схем.
4. Медленное и постепенное знакомство пациента лицом к лицу с главными причинами тревоги и обработка последней.
5. Нахождение и использование в окружающей среде прочного обьекта, готового выстоять при проявлении разрушительного инстинкта.