Укротитель самураев (часть 1)
В последние десятилетия в мире ширится мода на всё японское: кулинарию, автомобили, мультфильмы, боевые искусства. Особняком в этом ряду стоит преклонение перед боевым духом и профессионализмом японских самураев - о них снято огромное количество фильмов: исторических, псевдоисторических и откровенной фантастики. Однако реальные исторические события часто отличаются от написанных режиссёрами сценариев. Так, военная машина средневековой Японии на пике своей мощи не смогла справиться с такой слабой в военном отношении страной, как Корея.
Во время Имдинской войны 1592-98 годов японцы уничтожили около миллиона корейцев, большую часть которых составляли мирные жители. Однако, потеряв больше половины своего экспедиционного корпуса (состоявшего, в том числе, и из самураев), а также весь флот, захватчики запросили мира и ушли с континента обратно на острова. Основная заслуга в этом принадлежит корейскому адмиралу Ли Сунсину, выигравшему все двадцать три морских сражения той войны. Пренебрегая опасностью, легендарный адмирал Ли Сунсин обрёл вечную жизнь в памяти своих соотечественников. В Корее его имя непременно сопровождается титулом «сонъун», что означает «священный герой». 28 апреля 2020 года исполнилось 475 лет со дня рождения легендарного флотоводца.
Так адмирал Ли Сунсин выглядел в фильме «Адмирал / Битва за Мён Рян» (режиссёр - Ким Хан Мин)
Детство будущего флотоводца
У средневековых корейцев фамилия ставилась перед именем, поэтому Ли - это фамилия, и фамилия непростая. Род Ли происходил из древней военной знати и только в середине XVI века переориентировался на гражданскую службу. После 1392 года, когда генерал Ли Сонге сверг короля У (последнего представителя древней династии Корё) и основал новую династию Чосон, престиж воинской службы в Корее упал. Новые монархи присоединились к так называемой китаецентристской вассальной системе, согласно которой они получали от китайского императора право на управление подвластной им территорией. Такая «крыша» на 200 лет уберегла Корею от больших войн (стычки происходили лишь на границе с воинственными чжурчжэнями).
Предки Ли Сунсина переключились на более престижную гражданскую службу, однако в средневековой Корее она порой оказывалась опасней военной. Деда будущего адмирала Ли Пеннока, который принадлежал к партии конфуцианцев-реформаторов, в 1519 году репрессировали королевские власти. Потомки адмирала попали в опалу, поэтому когда в семье Ли Чона и его жены Пьок 28 апреля 1545 года родился сын Сунсин, перспективы у него были не самые радужные. Потомков репрессированных считали неблагонадёжными и не принимали на государственную службу, поэтому родители Сунсина жили небогато, перебиваясь случайными заработками. Однако Ли Чон смог дать достойное образование своему сыну - Сунсин учился вместе с будущим высокопоставленным корейским чиновником Ю Сонрёном и будущим известным флотоводцем Вон Гюном.
Памятник Ли Сунсину в Сеуле
Между тем, обстановка в Сеуле (при династии Чосон он назывался Ханян) для потомков репрессированных становилась всё более невыносимой. В 1555 году столичная полиция арестовала Ли Чона на один месяц за поминальную церемонию в память о репрессированных учителях и родственниках, а Ли Сунсин подвергся травле в школе. Семье пришлось перебраться к родственникам матери будущего адмирала в небольшую деревню Асан в провинции Чхунчхон. Ни родители мальчика, ни он сам не могли и предположить, что через четыреста пятьдесят лет здесь вырастет храмово-мемориальный комплекс, посвящённый Ли Сунсину.
В Асане Ли Сунсин встретил радушный приём и стал заводилой в детских играх (авторитет среди детей он завоевал благодаря мастерскому владению луком). В Асане мальчик получил классическое конфуцианское образование, базировавшееся на глубоком почитании старших, традиций государства и верной службе ему. Принципам, усвоенным здесь, в корейской провинции, Ли Сунсин будет следовать всю свою жизнь.
В этой местности жила семья будущего адмирала. Сейчас здесь расположен храмово-мемориальный комплекс Хёнчхунса
Юность в сапогах
В 1566 году 21-летний Ли Сунсин женился на дочери господина Чина - одного из местных чиновников. Тесть благоволил к своему зятю и подарил Ли Сунсину целый дом, а когда обнаружил в нём воинские способности, начал лично обучать его основам воинского искусства.
В это время в Корее происходили значительные изменения в государственной жизни. Сменился правитель страны - в 1567 году вместо умершего короля и по совместительству китайского вана (наместника) Мёнджона на престол взошёл его сын Сонджо. Новый король объявил амнистию репрессированных конфуцианцев-реформаторов - теперь члены их семей снова могли поступать на военную службу, однако более престижные государственные посты для них оставались под запретом. Ли Сунсин поступил в военную академию в Сеуле, к чему его подготовил тесть.
Дом, подаренный Ли Сунсину тестем (ныне - часть комплекса Хёнчхунса)
В те времена обучение корейских курсантов воинским дисциплинам длилось целых восемь лет. Всё это время, помимо военной истории, стратегии и тактики боя, Ли Сунсин обучался фехтованию, верховой езде и любимой им стрельбе из лука. В 1572 году при сдаче выпускных экзаменов он впервые поразил своих современников. Во время сдачи норматива по стрельбе из лука на скаку Ли Сунсин упал с лошади и сломал левую ногу, но, несмотря на адскую боль, самостоятельно перевязал себя полосой свежесодранной ивовой коры, вскарабкался в седло и закончил упражнение. По условиям того времени экзамен всё равно считался несданным, но слава об упрямом и стойком курсанте распространилась далеко за пределы корейской столицы.
Спустя четыре года тридцатидвухлетний Ли Сунсин предпринял новую попытку сдать экзамен, и она увенчалась успехом. Из двадцати восьми соискателей только он и ещё три человека получили звания лейтенантов, что соответствовало самому низкому, девятому офицерскому рангу. Свежеиспечённого офицера отправили на границу с Маньчжурией, где кочевые племена чжурчжэней регулярно совершали набеги на корейские земли. Ли Сунсина определили в гарнизон укрепления Тонгу, которое располагалось в провинции Хамгёндо.
В течение трёх лет Ли Сунсин служил в гарнизоне, где из всех офицеров он был самым старшим по возрасту. Благодаря безупречной службе в 1579 году его упомянул в своём отчёте инспектор провинции, и лейтенанта повысили до восьмого ранга, назначив заведующим кадрами Ведомства военной подготовки.
В неравной борьбе с коррупцией
На новом месте Ли Сунсин столкнулся с проблемой, которая в дальнейшем будет преследовать его на каждой новой должности. Для службы среди корейских бюрократов, испорченных коррупцией и кумовством, его конфуцианское воспитание было крайне неподходящим. Кадровые вопросы решались с помощью взяток, а пребывание на должности негласно обязывало чиновника делиться «нетрудовыми доходами» с вышестоящим начальством. Ли Сунсин оказался неугоден секретарю военного министерства Со Ику, который терял живые деньги из-за честного провинциала. Опытный мздоимец приложил все усилия, чтобы спровадить выскочку в провинцию.
Кёнбоккун - дворцовый комплекс династии Чосон
В ноябре 1579 года Ли Сунсина отправили штабным офицером, ответственным за подготовку личного состава и лошадей, в провинцию Чхунчхон, а в августе 1580 года - в юго-западную провинцию Чолладо. Это стало значительным повышением по службе, так как Ли Сунсин получил звание «манхо», что при династии Чосон приравнивалось к десятитысячнику. Фактически, его произвели в полковники, а точнее - в капитаны 1-го ранга, так как под командование он получил военно-морскую базу в бухте Пальпхо. Здесь снова возникла проблема с конфуцианским воспитанием новоиспечённого манхо - корейские адмиралы привыкли жить широко, а так как оклады военных особой величиной не отличались, высокопоставленным морякам приходилось «зарабатывать» всеми возможными способами. В ход шли самые разнообразные приёмы - от закупки некондиционного корабельного леса по завышенным ценам до финансирования невыполненных ремонтных работ и «выплаты» жалованья матросам, существующим лишь на бумаге.
Честный и неподкупный Ли Сунсин на общем фоне выглядел «белой вороной» и сразу вызвал к себе ненависть военного инспектора провинции Чолладо господина Сон Сина и адмирала Левого флота Сон Пака. В 1581 году адмиралы инициировали проверку сразу пяти баз флота, среди которых оказалось и хозяйство нового манхо. Ли Сунсина обвинили в нехватке трёх матросов - и это при том, что на других базах провинции до половины личного состава оказалось «мёртвыми душами»! Тем не менее, чиновники объявили базу в Пальпхо худшей из всех проинспектированных, и в феврале 1582 года командование корейского флота сняло Ли Сунсина с должности, лишив звания манхо.
Однако Ли Сунсин был не единственным честным человеком среди корейской администрации того времени. За его доброе имя вступился губернатор провинции Чолладо господин Чо Хон, и после четырёх месяцев разбирательств ревизия столичной комиссии выявила фальсификации местной проверки 1581 года. Полетели головы высокопоставленных военных чиновников, и военное министерство возглавил дальний родственник Ли Сунсина господин Ли Юльгук. Ли Сунсина восстановили в звании и назначили заведующим кадрами Ведомства военной подготовки (министр был готов предоставить своему родственнику и более высокий пост, но тот категорически отказался, считая, что не обладает для этого ни достаточным опытом, ни необходимыми достоинствами).
«На границе тучи ходят хмуро...»
Чтобы набраться и того, и другого осенью 1583 года Ли Сунсин добился перевода в пограничную северную провинцию Хамгёндо, в которой он начинал свою службу - на этот раз командиром гарнизона форта Конви. Уже 17 декабря Ли Сунсин отличился - вопреки приказу не ввязываться в стычки с противником, его подразделение атаковало один из отрядов чжурчжэней, после чего корейцы отступили, заманив противника в заранее подготовленную засаду.
Воины чжурчжэней. Источник - Бобров Л. А., Худяков Ю. С. «Развитие защитного вооружения у чжурчжэней и маньчжуров в периоды развитого и позднего Средневековья и раннего нового времени»
За нарушение приказа офицер получил выговор от командующего войсками Северного округа Ким Уса, а признание его заслуг пришло из Ведомства военной подготовки, которое повысило ранг Ли Сунсина до седьмого. Но героя это вряд ли порадовало - вскоре он узнал о смерти своего отца и, в соответствии с конфуцианской традицией, вышел в отставку, уехал домой в Асан и три года пребывал в трауре и созерцании природы.
В феврале 1586 года состоялось возвращение Ли Сунсина на государственную службу, причём началось оно с присвоения ему 6 ранга. Первоначально сорокаоднолетнего манхо привлекли к работе в качестве писаря Ведомства расчёта Военного министерства, где он занимался учётом армейских лошадей и повозок. Но так как Ли Сунсина тянуло в бой, уже через шестнадцать дней его перевели в неспокойную пограничную провинцию Хамгёндо на должность начальника гарнизона форта Чусан. Это было довольно мощное укрепление с внешней стеной, имевшей около 700 м в длину, и внутренней стеной длиной в 311 м.
Третья командировка будущего адмирала на северную границу оказалась самой драматичной. В сентябре 1587 года по рекомендации инспектора провинции господина Чон Онсина помимо форта манхо Ли Сунсину доверили оборону пограничного речного острова Ноктундо, находившегося в дельте реки Туманган. Сегодня он, в силу обмеления северного рукава реки, перестал быть островом и является самой южной частью Приморского края России на границе с КНДР. Сама же граница проходит по реке, получившей название Туманная.
Ноктундо на карте
Но во времена Ли Сунсина не было и намёка на русское присутствие в этом регионе. Северный берег Тумангана контролировали чжурчжэни, которые регулярно совершали нападения на приграничные территории ради грабежа и рабов. Новый манхо получил в своё распоряжение слишком мало солдат, чтобы эффективно оборонять и форт, и остров - всего около пятидесяти человек. Ли Сунсин неоднократно просил командующего войсками Северного округа генерала Ли Иля прислать подкрепления, но тот, больше озабоченный личной наживой, игнорировал все донесения пограничника. Такая безответственность привела к печальным последствиям - в конце октября 1587 года, когда Ли Сунсин отлучился из форта на совещание командиров своего подокруга, полуторатысячный отряд чжурчжэней под командованием хана Манниинге напал на почти беззащитный остров.
Посыльный из крепости прискакал прямо на совещание в штаб-квартиру командующего подокругом Ли Уньёна. Тот предоставил Ли Сунсину подкрепление, но время было упущено - гарнизон форта погиб в неравном сражении, остров подвергся разграблению, а несколько сотен его жителей попали в плен. Всё, что успел Ли Сунсин, - это догнать нападавших, нагруженных награбленным добром, и дать им бой. Ли Сунсину и его отряду удалось освободить 60 пленников (манхо лично застрелил вражеского командира, но и сам получил ранение стрелой в бедро, два его офицера (Им Кёнпон и О Хен) геройски погибли в бою).
Руины крепости Чусан
Трагедия стала предметом разбирательства, в результате которого генерал Ли Иль решил свалить собственные просчёты на неугодного ему офицера. Он оболгал Ли Сунсина, написав в рапорте, что тот дезертировал из форта накануне вражеского нападения. По законам того времени проштрафившегося офицера обязаны были казнить, но, в силу предыдущих заслуг манхо перед страной, смерть ему заменили разжалованием в рядовые.
Новоиспечённый сорокадвухлетний солдат вновь оказался на северной границе, где через четыре месяца ему удалось отомстить разорителям Ноктундо - в феврале 1588 года вверенный ему отряд захватил и уничтожил крупное поселение чжурчжэней Сиджон. Помимо богатой добычи корейцы захватили одного из главных организаторов набегов на территорию Кореи - хана Ульчинэ. Между тем в столице медленно, но уверенно шло расследование «художеств» генерала Ли Иля. После того как были раскрыты злоупотребления Ли Иля и его клевета на Ли Сунсина, последнего не только восстановили в звании, но и предоставили ему заслуженный отпуск.
Из огня сражений в полымя интриг
В марте 1589 года манхо отправили в качестве штабного офицера и помощника военного инспектора в юго-западную провинцию Кореи Чолладо. Его непосредственным начальником оказался господин Ли Кван, который до этого служил ревизором провинции Хамгёндо и хорошо знал неподкупного и храброго офицера. В декабре того же года по его рекомендации Ли Сунсина назначили на должность помощника главы государства в Ведомстве справедливости и законов - высшем судебном органе Кореи во времена династии Чосон. Как раз в то время король Сонджо начал масштабные чистки в своём чиновничьем аппарате, направленные на искоренение казнокрадства, но использовавшиеся многими людьми для сведения счётов. Среди пострадавших оказались родственники и знакомые Ли Сунсина, и он, помня об унижениях, которые его семья когда-то перенесла, добился своего перевода на менее престижную, но более спокойную для совести должность. В результате будущий адмирал оказался на самом что ни на есть гражданском посту - он возглавил волости Чонип и Теин провинции Чолладо.
Между тем, после более чем двухсот лет относительного спокойствия, ситуация становилась всё более угрожающей для Кореи. В соседней Японии заканчивался период ожесточённых междоусобных войн, в результате которых вся полнота власти сосредоточилась в руках Тоётоми Хидэёси. Это был хитрый, опытный и коварный военачальник и политик, родившийся в простой крестьянской семье и пробивший себе путь на политический Олимп исключительно собственными усилиями. Никогда ещё власть в Японии не была настолько централизованной - Хидэёси удалось покорить даже властителей островов Кюсю и Сикоку. После окончания боевых действий в его распоряжении оказалась огромная армия численностью в полмиллиона человек, для которой на островах не осталось никакой «работы». Не надо было обладать большой прозорливостью, чтобы понять, что вскоре эта масса опытных воинов хлынет на континент.
Доспех Тоётоми Хидэёси
Понимая, что его место в армии, Ли Сунсин начал искать возможности перевода на воинскую должность. В этом ему препятствовали столичные чиновники, затеявшие очередные подковёрные войны и разделившиеся на так называемые Западную и Восточную фракции. В силу того, что друг будущего адмирала, который помогал ему с переводом, министр Ю Сонрён относился к Восточной фракции, Ли Сунсина автоматически отнесли к ней же. В результате когда герой этой статьи получил третий ранг, звание генерала и назначение на должность командующего фортом Косари в провинции Пхёнандо, противники из Западной фракции отменили это решение. Через месяц история повторилась - на этот раз Ли Сунсин не поехал в форт Манпхо, располагавшийся в той же провинции.
В марте 1591 года Западная фракция перешла в наступление и стала строить козни, чтобы понизить ранг генерала до четвёртого и спровадить его на гражданскую службу (руководить уездом Чиндо в провинции Чолладо). Однако Ю Сонрён опередил своих противников и убедил короля Сонджо назначить своего протеже на военный пост. В результате Ли Сунсин всё-таки поехал в Чолладо, но не управляющим какого-то заштатного уезда, а в качестве командующего флота, который там базировался.
Как генерал стал адмиралом
В то время в состав флота, переданного под командование Ли Сунсина, входили пять прибрежных фортов и пять доков, которые располагались в удобных бухтах юга провинции. В первые же дни пребывания в Чолладо новый адмирал объехал их все. Изначально флот предназначался для контроля вод Жёлтого моря и Корейского пролива, а также для защиты побережья от набегов японских пиратов (вако). Правда, после разгрома их основной базы на острове Цусима в 1419 году и заключения паритетного мира морские разбойники переключились на грабёж китайского побережья. В результате корейские флотоводцы в течение ста семидесяти лет пребывали в благостном состоянии безделья и набивания собственной мошны. Теперь Ли Сунсин с грустью наблюдал печальные последствия их «хозяйствования». Фактически, на момент вступления Ли Сунсина в должность командующего флотом провинции в его распоряжении флота как такового не было. В наличии имелось лишь десять широкопалубных боевых пханоксонов (в переводе с корейского - «крытый корабль» или «двухпалубный корабль»), половина из которых требовала срочного ремонта - обшивка, которую сделали из некачественного леса, прогнила и требовала срочной замены.
Корейский пханоксон. Кадр из фильма «Адмирал / Битва за Мён Рян» (2014)
Команды и гарнизоны фортов были недоукомплектованы, недисциплинированны, раздеты, разуты, плохо накормлены и плохо натренированы. Высокородные офицеры при каждом удобном случае проявляли своё неуважение и неповиновение адмиралу. Однако Ли Сунсин, который ко многому привык за годы службы, самыми жёсткими мерами начал восстанавливать дисциплину вне зависимости от происхождения провинившегося - за малейшее неповиновение солдат, матросов и офицеров наказывали публичным избиением, а иногда и казнью. В то же время, вне зависимости от своего происхождения подчинённые нового адмирала могли сделать и головокружительную карьеру, которая зависела исключительно от их способностей и служебного рвения.
Для улучшения финансирования войск Ли Сунсин наладил на вверенной ему территории выгодную морскую торговлю с сопредельными землями, а также начал организовывать подсобные хозяйства. Финансирование из бюджета и средства, добытые на месте, направлялись на ремонт уже готовых пханоксонов, а также постройку новых. Эти корабли появились на вооружении корейского флота в 1555 году и неплохо зарекомендовали себя в борьбе с пиратами в условиях прибрежных вод. Пханоксоны представляли собой небольшие двухпалубные плоскодонные корабли длиной 30-37 метров, построенные из твёрдых пород дерева. На нижней палубе каждого корабля размещались гребцы, офицеры гребной команды и барабанщики, задававшие темп движения (общая численность гарнизона нижней палубы достигала семидесяти человек, и в критические моменты боя эти люди могли присоединяться к гарнизону верхней палубы для отражения абордажной атаки противника). На верхней палубе располагались пушки с расчётами, стрелки, абордажная команда и офицеры (общая численность - до шестидесяти человек). На единственной мачте корабля мог подниматься косой парус, позволявший, в том числе, продвигаться вперёд галсами при встречном ветре. Высокие укреплённые борта затрудняли взятие пханоксона на абордаж и защищали его команду от настильного огня противника. Посреди верхней палубы устанавливалась боевая рубка-башня с капитанским мостиком под крышей.
Вид на палубу корейского пханоксона. Кадр из фильма «Адмирал / Битва за Мён Рян» (2014)
Плоское дно корабля ухудшало его мореходные качества на открытой воде, зато делало пханоксон очень манёвренным - это свойство было незаменимо при плавании среди многочисленных рифов, которыми изобилует южнокорейское побережье. Малая осадка корабля позволяла ему спокойно преодолевать многочисленные отмели, а широкий корпус предупреждал затягивание в водовороты, возникающие в прибрежных водах Кореи во время приливов и отливов.
Огромное значение для корейских кораблей того времени играла артиллерия. Дело в том, что японская военно-морская традиция делала упор на абордажный бой, где многое зависело от рукопашных качеств абордажной команды. Корейцы же, подражая китайцам империи Мин, придавали большое значение огневому бою, а потому уделяли внимание снаряжению пханоксонов пушками, которых на один корабль приходилось от 24 до 36.
В зависимости от своего калибра пушки подразделялись на пять видов:
* Чхон («Небо») - медная пушка калибра 130 мм, сконструированная талантливым корейским инженером Ли Чансоном. Стреляла гигантскими стрелами-ракетами Тэджангун весом 30 кг и железными ядрами, облитыми свинцом, весом 6,5 кг на расстояние до 600 м;
* Чи («Земля») - медная пушка калибра 89-105 мм. Стреляла стрелами-ракетами Чангун весом 16,5 кг, железными ядрами весом 4 кг или двумястами железными пулями;
* Хён («Тёмный») - чугунная пушка калибра 75-79 мм. Стреляла большими стрелами Чхадэ весом 3,5 кг, железными ядрами весом 1,5 кг или ста железными пулями;
* Хван («Жёлтый») - чугунная/медная пушка калибра 40-50 мм. Стреляла стрелами Пхирён весом 1,5 кг, железными ядрами весом 0,5 кг или сорока железными пулями. Особенностью стволов этих орудий было их деление литыми металлическими поясками на коленца подобно стволу бамбука, а также расположение дельфинов на верхней части ствола, что не могло не мешать прицеливанию при ведении настильной стрельбы;
* Сын («Победа») - самая лёгкая пушка, стрелявшая железными ядрами, картечью и стрелами на дистанции до 200 метров.
Морские пушки от «Победы» (слева) до «Земли» в музее Ли Сунсина комплекса Хёнчхунса
Большие стрелы для орудий изготавливались из дерева двухлетней выдержки и снабжались стабилизаторами из железа (первые три типа пушек) и кожи («Жёлтая» пушка), а также тяжёлыми чугунными черешковыми наконечниками, предназначенными для проламывания бортов вражеских кораблей. Ниже представлена таблица характеристик этих специфических боеприпасов:
Характеристики корейских стрел-ракет
Корейские стрелы-ракеты
Изучив вверенный ему участок побережья, Ли Сунсин перенёс свою штаб-квартиру в деревню Йосу, расположенную на одноимённом полуострове, который соединялся с материком узким и удобным для обороны перешейком. Деревня находилась на берегу бухты, удобной для постройки верфи и военной базы.
Помимо пханоксонов Ли Сунсин решил пополнить свой флот кораблями новой конструкции. В «Подлинных записях династии Чосон» (ежегодных летописях, которые составлялись начиная с 1392 года) в записях 1413-15 годов описывалась конструкция бронированной модификации пханоксонов. Верхняя палуба такого корабля защищалась металлическими щитами с шипами посредине, которые прикрывали экипаж от навесного огня и защищали от абордажных партий. Крепкий корпус нового пханоксона позволял ему успешно таранить корабли противника.
Будучи человеком начитанным, Ли Сунсин знал об опыте своих предшественников и решил построить несколько кораблей, верхнюю палубу которых прикрывала бы бронированная крыша. Помимо этого, конструкцию доработали с учётом необходимости установки на палубе артиллерии. Новой модели адмирал придумал название, под которым она и вошла в мировую историю кораблестроения - «кобуксон» («корабль-черепаха»). Вот что писал о нововведении сам Ли Сунсин: «…под угрозой возможного вторжения японцев я построил корабль-черепаху с драконьей головой, установленной на носу. Через пасть драконьей головы можно производить артиллерийский залп. Верхняя палуба усеяна железными шипами (против вражеской абордажной команды). Экипаж корабля может наблюдать за неприятелем, при этом оставаясь невидимым извне».
Первый кобуксон вывели на испытания 23 мая 1592 года, в день вторжения японцев. «После завтрака отправились на артиллерийские испытания кобуксона» - записал в тот день Ли Сунсин в своём «Военном дневнике». Всего за время войны корейцы успели спустить на воду три кобуксона (строительством кораблей руководил инженер На Тхэйон). Ведутся споры о количестве пушек, которыми вооружался кобуксон - во многих источниках называются различные цифры (от 24 до 36). Современник тех событий, племянник Ли Сунсина и его адъютант Ли Бун писал:
«Мы выстроили новый военный корабль, такой же большой, как и пханоксон... На верхней палубе оставлен проход в виде креста. Остальная поверхность палубы усеяна железными остриями, которые не дадут врагу высадиться для абордажа... Нос изготовлен в виде головы дракона, а руль - хвоста черепахи. По обеим сторонам головы дракона имеется по орудийному порту, ещё по 6 находится по каждому борту. Кобуксоном его называют за форму...».
Модель кобуксона («корабля-черепахи») в Военном мемориале Республики Корея в Сеуле
Продолжение тут.
Источник
Во время Имдинской войны 1592-98 годов японцы уничтожили около миллиона корейцев, большую часть которых составляли мирные жители. Однако, потеряв больше половины своего экспедиционного корпуса (состоявшего, в том числе, и из самураев), а также весь флот, захватчики запросили мира и ушли с континента обратно на острова. Основная заслуга в этом принадлежит корейскому адмиралу Ли Сунсину, выигравшему все двадцать три морских сражения той войны. Пренебрегая опасностью, легендарный адмирал Ли Сунсин обрёл вечную жизнь в памяти своих соотечественников. В Корее его имя непременно сопровождается титулом «сонъун», что означает «священный герой». 28 апреля 2020 года исполнилось 475 лет со дня рождения легендарного флотоводца.
Так адмирал Ли Сунсин выглядел в фильме «Адмирал / Битва за Мён Рян» (режиссёр - Ким Хан Мин)
Детство будущего флотоводца
У средневековых корейцев фамилия ставилась перед именем, поэтому Ли - это фамилия, и фамилия непростая. Род Ли происходил из древней военной знати и только в середине XVI века переориентировался на гражданскую службу. После 1392 года, когда генерал Ли Сонге сверг короля У (последнего представителя древней династии Корё) и основал новую династию Чосон, престиж воинской службы в Корее упал. Новые монархи присоединились к так называемой китаецентристской вассальной системе, согласно которой они получали от китайского императора право на управление подвластной им территорией. Такая «крыша» на 200 лет уберегла Корею от больших войн (стычки происходили лишь на границе с воинственными чжурчжэнями).
Предки Ли Сунсина переключились на более престижную гражданскую службу, однако в средневековой Корее она порой оказывалась опасней военной. Деда будущего адмирала Ли Пеннока, который принадлежал к партии конфуцианцев-реформаторов, в 1519 году репрессировали королевские власти. Потомки адмирала попали в опалу, поэтому когда в семье Ли Чона и его жены Пьок 28 апреля 1545 года родился сын Сунсин, перспективы у него были не самые радужные. Потомков репрессированных считали неблагонадёжными и не принимали на государственную службу, поэтому родители Сунсина жили небогато, перебиваясь случайными заработками. Однако Ли Чон смог дать достойное образование своему сыну - Сунсин учился вместе с будущим высокопоставленным корейским чиновником Ю Сонрёном и будущим известным флотоводцем Вон Гюном.
Памятник Ли Сунсину в Сеуле
Между тем, обстановка в Сеуле (при династии Чосон он назывался Ханян) для потомков репрессированных становилась всё более невыносимой. В 1555 году столичная полиция арестовала Ли Чона на один месяц за поминальную церемонию в память о репрессированных учителях и родственниках, а Ли Сунсин подвергся травле в школе. Семье пришлось перебраться к родственникам матери будущего адмирала в небольшую деревню Асан в провинции Чхунчхон. Ни родители мальчика, ни он сам не могли и предположить, что через четыреста пятьдесят лет здесь вырастет храмово-мемориальный комплекс, посвящённый Ли Сунсину.
В Асане Ли Сунсин встретил радушный приём и стал заводилой в детских играх (авторитет среди детей он завоевал благодаря мастерскому владению луком). В Асане мальчик получил классическое конфуцианское образование, базировавшееся на глубоком почитании старших, традиций государства и верной службе ему. Принципам, усвоенным здесь, в корейской провинции, Ли Сунсин будет следовать всю свою жизнь.
В этой местности жила семья будущего адмирала. Сейчас здесь расположен храмово-мемориальный комплекс Хёнчхунса
Юность в сапогах
В 1566 году 21-летний Ли Сунсин женился на дочери господина Чина - одного из местных чиновников. Тесть благоволил к своему зятю и подарил Ли Сунсину целый дом, а когда обнаружил в нём воинские способности, начал лично обучать его основам воинского искусства.
В это время в Корее происходили значительные изменения в государственной жизни. Сменился правитель страны - в 1567 году вместо умершего короля и по совместительству китайского вана (наместника) Мёнджона на престол взошёл его сын Сонджо. Новый король объявил амнистию репрессированных конфуцианцев-реформаторов - теперь члены их семей снова могли поступать на военную службу, однако более престижные государственные посты для них оставались под запретом. Ли Сунсин поступил в военную академию в Сеуле, к чему его подготовил тесть.
Дом, подаренный Ли Сунсину тестем (ныне - часть комплекса Хёнчхунса)
В те времена обучение корейских курсантов воинским дисциплинам длилось целых восемь лет. Всё это время, помимо военной истории, стратегии и тактики боя, Ли Сунсин обучался фехтованию, верховой езде и любимой им стрельбе из лука. В 1572 году при сдаче выпускных экзаменов он впервые поразил своих современников. Во время сдачи норматива по стрельбе из лука на скаку Ли Сунсин упал с лошади и сломал левую ногу, но, несмотря на адскую боль, самостоятельно перевязал себя полосой свежесодранной ивовой коры, вскарабкался в седло и закончил упражнение. По условиям того времени экзамен всё равно считался несданным, но слава об упрямом и стойком курсанте распространилась далеко за пределы корейской столицы.
Спустя четыре года тридцатидвухлетний Ли Сунсин предпринял новую попытку сдать экзамен, и она увенчалась успехом. Из двадцати восьми соискателей только он и ещё три человека получили звания лейтенантов, что соответствовало самому низкому, девятому офицерскому рангу. Свежеиспечённого офицера отправили на границу с Маньчжурией, где кочевые племена чжурчжэней регулярно совершали набеги на корейские земли. Ли Сунсина определили в гарнизон укрепления Тонгу, которое располагалось в провинции Хамгёндо.
В течение трёх лет Ли Сунсин служил в гарнизоне, где из всех офицеров он был самым старшим по возрасту. Благодаря безупречной службе в 1579 году его упомянул в своём отчёте инспектор провинции, и лейтенанта повысили до восьмого ранга, назначив заведующим кадрами Ведомства военной подготовки.
В неравной борьбе с коррупцией
На новом месте Ли Сунсин столкнулся с проблемой, которая в дальнейшем будет преследовать его на каждой новой должности. Для службы среди корейских бюрократов, испорченных коррупцией и кумовством, его конфуцианское воспитание было крайне неподходящим. Кадровые вопросы решались с помощью взяток, а пребывание на должности негласно обязывало чиновника делиться «нетрудовыми доходами» с вышестоящим начальством. Ли Сунсин оказался неугоден секретарю военного министерства Со Ику, который терял живые деньги из-за честного провинциала. Опытный мздоимец приложил все усилия, чтобы спровадить выскочку в провинцию.
Кёнбоккун - дворцовый комплекс династии Чосон
В ноябре 1579 года Ли Сунсина отправили штабным офицером, ответственным за подготовку личного состава и лошадей, в провинцию Чхунчхон, а в августе 1580 года - в юго-западную провинцию Чолладо. Это стало значительным повышением по службе, так как Ли Сунсин получил звание «манхо», что при династии Чосон приравнивалось к десятитысячнику. Фактически, его произвели в полковники, а точнее - в капитаны 1-го ранга, так как под командование он получил военно-морскую базу в бухте Пальпхо. Здесь снова возникла проблема с конфуцианским воспитанием новоиспечённого манхо - корейские адмиралы привыкли жить широко, а так как оклады военных особой величиной не отличались, высокопоставленным морякам приходилось «зарабатывать» всеми возможными способами. В ход шли самые разнообразные приёмы - от закупки некондиционного корабельного леса по завышенным ценам до финансирования невыполненных ремонтных работ и «выплаты» жалованья матросам, существующим лишь на бумаге.
Честный и неподкупный Ли Сунсин на общем фоне выглядел «белой вороной» и сразу вызвал к себе ненависть военного инспектора провинции Чолладо господина Сон Сина и адмирала Левого флота Сон Пака. В 1581 году адмиралы инициировали проверку сразу пяти баз флота, среди которых оказалось и хозяйство нового манхо. Ли Сунсина обвинили в нехватке трёх матросов - и это при том, что на других базах провинции до половины личного состава оказалось «мёртвыми душами»! Тем не менее, чиновники объявили базу в Пальпхо худшей из всех проинспектированных, и в феврале 1582 года командование корейского флота сняло Ли Сунсина с должности, лишив звания манхо.
Однако Ли Сунсин был не единственным честным человеком среди корейской администрации того времени. За его доброе имя вступился губернатор провинции Чолладо господин Чо Хон, и после четырёх месяцев разбирательств ревизия столичной комиссии выявила фальсификации местной проверки 1581 года. Полетели головы высокопоставленных военных чиновников, и военное министерство возглавил дальний родственник Ли Сунсина господин Ли Юльгук. Ли Сунсина восстановили в звании и назначили заведующим кадрами Ведомства военной подготовки (министр был готов предоставить своему родственнику и более высокий пост, но тот категорически отказался, считая, что не обладает для этого ни достаточным опытом, ни необходимыми достоинствами).
«На границе тучи ходят хмуро...»
Чтобы набраться и того, и другого осенью 1583 года Ли Сунсин добился перевода в пограничную северную провинцию Хамгёндо, в которой он начинал свою службу - на этот раз командиром гарнизона форта Конви. Уже 17 декабря Ли Сунсин отличился - вопреки приказу не ввязываться в стычки с противником, его подразделение атаковало один из отрядов чжурчжэней, после чего корейцы отступили, заманив противника в заранее подготовленную засаду.
Воины чжурчжэней. Источник - Бобров Л. А., Худяков Ю. С. «Развитие защитного вооружения у чжурчжэней и маньчжуров в периоды развитого и позднего Средневековья и раннего нового времени»
За нарушение приказа офицер получил выговор от командующего войсками Северного округа Ким Уса, а признание его заслуг пришло из Ведомства военной подготовки, которое повысило ранг Ли Сунсина до седьмого. Но героя это вряд ли порадовало - вскоре он узнал о смерти своего отца и, в соответствии с конфуцианской традицией, вышел в отставку, уехал домой в Асан и три года пребывал в трауре и созерцании природы.
В феврале 1586 года состоялось возвращение Ли Сунсина на государственную службу, причём началось оно с присвоения ему 6 ранга. Первоначально сорокаоднолетнего манхо привлекли к работе в качестве писаря Ведомства расчёта Военного министерства, где он занимался учётом армейских лошадей и повозок. Но так как Ли Сунсина тянуло в бой, уже через шестнадцать дней его перевели в неспокойную пограничную провинцию Хамгёндо на должность начальника гарнизона форта Чусан. Это было довольно мощное укрепление с внешней стеной, имевшей около 700 м в длину, и внутренней стеной длиной в 311 м.
Третья командировка будущего адмирала на северную границу оказалась самой драматичной. В сентябре 1587 года по рекомендации инспектора провинции господина Чон Онсина помимо форта манхо Ли Сунсину доверили оборону пограничного речного острова Ноктундо, находившегося в дельте реки Туманган. Сегодня он, в силу обмеления северного рукава реки, перестал быть островом и является самой южной частью Приморского края России на границе с КНДР. Сама же граница проходит по реке, получившей название Туманная.
Ноктундо на карте
Но во времена Ли Сунсина не было и намёка на русское присутствие в этом регионе. Северный берег Тумангана контролировали чжурчжэни, которые регулярно совершали нападения на приграничные территории ради грабежа и рабов. Новый манхо получил в своё распоряжение слишком мало солдат, чтобы эффективно оборонять и форт, и остров - всего около пятидесяти человек. Ли Сунсин неоднократно просил командующего войсками Северного округа генерала Ли Иля прислать подкрепления, но тот, больше озабоченный личной наживой, игнорировал все донесения пограничника. Такая безответственность привела к печальным последствиям - в конце октября 1587 года, когда Ли Сунсин отлучился из форта на совещание командиров своего подокруга, полуторатысячный отряд чжурчжэней под командованием хана Манниинге напал на почти беззащитный остров.
Посыльный из крепости прискакал прямо на совещание в штаб-квартиру командующего подокругом Ли Уньёна. Тот предоставил Ли Сунсину подкрепление, но время было упущено - гарнизон форта погиб в неравном сражении, остров подвергся разграблению, а несколько сотен его жителей попали в плен. Всё, что успел Ли Сунсин, - это догнать нападавших, нагруженных награбленным добром, и дать им бой. Ли Сунсину и его отряду удалось освободить 60 пленников (манхо лично застрелил вражеского командира, но и сам получил ранение стрелой в бедро, два его офицера (Им Кёнпон и О Хен) геройски погибли в бою).
Руины крепости Чусан
Трагедия стала предметом разбирательства, в результате которого генерал Ли Иль решил свалить собственные просчёты на неугодного ему офицера. Он оболгал Ли Сунсина, написав в рапорте, что тот дезертировал из форта накануне вражеского нападения. По законам того времени проштрафившегося офицера обязаны были казнить, но, в силу предыдущих заслуг манхо перед страной, смерть ему заменили разжалованием в рядовые.
Новоиспечённый сорокадвухлетний солдат вновь оказался на северной границе, где через четыре месяца ему удалось отомстить разорителям Ноктундо - в феврале 1588 года вверенный ему отряд захватил и уничтожил крупное поселение чжурчжэней Сиджон. Помимо богатой добычи корейцы захватили одного из главных организаторов набегов на территорию Кореи - хана Ульчинэ. Между тем в столице медленно, но уверенно шло расследование «художеств» генерала Ли Иля. После того как были раскрыты злоупотребления Ли Иля и его клевета на Ли Сунсина, последнего не только восстановили в звании, но и предоставили ему заслуженный отпуск.
Из огня сражений в полымя интриг
В марте 1589 года манхо отправили в качестве штабного офицера и помощника военного инспектора в юго-западную провинцию Кореи Чолладо. Его непосредственным начальником оказался господин Ли Кван, который до этого служил ревизором провинции Хамгёндо и хорошо знал неподкупного и храброго офицера. В декабре того же года по его рекомендации Ли Сунсина назначили на должность помощника главы государства в Ведомстве справедливости и законов - высшем судебном органе Кореи во времена династии Чосон. Как раз в то время король Сонджо начал масштабные чистки в своём чиновничьем аппарате, направленные на искоренение казнокрадства, но использовавшиеся многими людьми для сведения счётов. Среди пострадавших оказались родственники и знакомые Ли Сунсина, и он, помня об унижениях, которые его семья когда-то перенесла, добился своего перевода на менее престижную, но более спокойную для совести должность. В результате будущий адмирал оказался на самом что ни на есть гражданском посту - он возглавил волости Чонип и Теин провинции Чолладо.
Между тем, после более чем двухсот лет относительного спокойствия, ситуация становилась всё более угрожающей для Кореи. В соседней Японии заканчивался период ожесточённых междоусобных войн, в результате которых вся полнота власти сосредоточилась в руках Тоётоми Хидэёси. Это был хитрый, опытный и коварный военачальник и политик, родившийся в простой крестьянской семье и пробивший себе путь на политический Олимп исключительно собственными усилиями. Никогда ещё власть в Японии не была настолько централизованной - Хидэёси удалось покорить даже властителей островов Кюсю и Сикоку. После окончания боевых действий в его распоряжении оказалась огромная армия численностью в полмиллиона человек, для которой на островах не осталось никакой «работы». Не надо было обладать большой прозорливостью, чтобы понять, что вскоре эта масса опытных воинов хлынет на континент.
Доспех Тоётоми Хидэёси
Понимая, что его место в армии, Ли Сунсин начал искать возможности перевода на воинскую должность. В этом ему препятствовали столичные чиновники, затеявшие очередные подковёрные войны и разделившиеся на так называемые Западную и Восточную фракции. В силу того, что друг будущего адмирала, который помогал ему с переводом, министр Ю Сонрён относился к Восточной фракции, Ли Сунсина автоматически отнесли к ней же. В результате когда герой этой статьи получил третий ранг, звание генерала и назначение на должность командующего фортом Косари в провинции Пхёнандо, противники из Западной фракции отменили это решение. Через месяц история повторилась - на этот раз Ли Сунсин не поехал в форт Манпхо, располагавшийся в той же провинции.
В марте 1591 года Западная фракция перешла в наступление и стала строить козни, чтобы понизить ранг генерала до четвёртого и спровадить его на гражданскую службу (руководить уездом Чиндо в провинции Чолладо). Однако Ю Сонрён опередил своих противников и убедил короля Сонджо назначить своего протеже на военный пост. В результате Ли Сунсин всё-таки поехал в Чолладо, но не управляющим какого-то заштатного уезда, а в качестве командующего флота, который там базировался.
Как генерал стал адмиралом
В то время в состав флота, переданного под командование Ли Сунсина, входили пять прибрежных фортов и пять доков, которые располагались в удобных бухтах юга провинции. В первые же дни пребывания в Чолладо новый адмирал объехал их все. Изначально флот предназначался для контроля вод Жёлтого моря и Корейского пролива, а также для защиты побережья от набегов японских пиратов (вако). Правда, после разгрома их основной базы на острове Цусима в 1419 году и заключения паритетного мира морские разбойники переключились на грабёж китайского побережья. В результате корейские флотоводцы в течение ста семидесяти лет пребывали в благостном состоянии безделья и набивания собственной мошны. Теперь Ли Сунсин с грустью наблюдал печальные последствия их «хозяйствования». Фактически, на момент вступления Ли Сунсина в должность командующего флотом провинции в его распоряжении флота как такового не было. В наличии имелось лишь десять широкопалубных боевых пханоксонов (в переводе с корейского - «крытый корабль» или «двухпалубный корабль»), половина из которых требовала срочного ремонта - обшивка, которую сделали из некачественного леса, прогнила и требовала срочной замены.
Корейский пханоксон. Кадр из фильма «Адмирал / Битва за Мён Рян» (2014)
Команды и гарнизоны фортов были недоукомплектованы, недисциплинированны, раздеты, разуты, плохо накормлены и плохо натренированы. Высокородные офицеры при каждом удобном случае проявляли своё неуважение и неповиновение адмиралу. Однако Ли Сунсин, который ко многому привык за годы службы, самыми жёсткими мерами начал восстанавливать дисциплину вне зависимости от происхождения провинившегося - за малейшее неповиновение солдат, матросов и офицеров наказывали публичным избиением, а иногда и казнью. В то же время, вне зависимости от своего происхождения подчинённые нового адмирала могли сделать и головокружительную карьеру, которая зависела исключительно от их способностей и служебного рвения.
Для улучшения финансирования войск Ли Сунсин наладил на вверенной ему территории выгодную морскую торговлю с сопредельными землями, а также начал организовывать подсобные хозяйства. Финансирование из бюджета и средства, добытые на месте, направлялись на ремонт уже готовых пханоксонов, а также постройку новых. Эти корабли появились на вооружении корейского флота в 1555 году и неплохо зарекомендовали себя в борьбе с пиратами в условиях прибрежных вод. Пханоксоны представляли собой небольшие двухпалубные плоскодонные корабли длиной 30-37 метров, построенные из твёрдых пород дерева. На нижней палубе каждого корабля размещались гребцы, офицеры гребной команды и барабанщики, задававшие темп движения (общая численность гарнизона нижней палубы достигала семидесяти человек, и в критические моменты боя эти люди могли присоединяться к гарнизону верхней палубы для отражения абордажной атаки противника). На верхней палубе располагались пушки с расчётами, стрелки, абордажная команда и офицеры (общая численность - до шестидесяти человек). На единственной мачте корабля мог подниматься косой парус, позволявший, в том числе, продвигаться вперёд галсами при встречном ветре. Высокие укреплённые борта затрудняли взятие пханоксона на абордаж и защищали его команду от настильного огня противника. Посреди верхней палубы устанавливалась боевая рубка-башня с капитанским мостиком под крышей.
Вид на палубу корейского пханоксона. Кадр из фильма «Адмирал / Битва за Мён Рян» (2014)
Плоское дно корабля ухудшало его мореходные качества на открытой воде, зато делало пханоксон очень манёвренным - это свойство было незаменимо при плавании среди многочисленных рифов, которыми изобилует южнокорейское побережье. Малая осадка корабля позволяла ему спокойно преодолевать многочисленные отмели, а широкий корпус предупреждал затягивание в водовороты, возникающие в прибрежных водах Кореи во время приливов и отливов.
Огромное значение для корейских кораблей того времени играла артиллерия. Дело в том, что японская военно-морская традиция делала упор на абордажный бой, где многое зависело от рукопашных качеств абордажной команды. Корейцы же, подражая китайцам империи Мин, придавали большое значение огневому бою, а потому уделяли внимание снаряжению пханоксонов пушками, которых на один корабль приходилось от 24 до 36.
В зависимости от своего калибра пушки подразделялись на пять видов:
* Чхон («Небо») - медная пушка калибра 130 мм, сконструированная талантливым корейским инженером Ли Чансоном. Стреляла гигантскими стрелами-ракетами Тэджангун весом 30 кг и железными ядрами, облитыми свинцом, весом 6,5 кг на расстояние до 600 м;
* Чи («Земля») - медная пушка калибра 89-105 мм. Стреляла стрелами-ракетами Чангун весом 16,5 кг, железными ядрами весом 4 кг или двумястами железными пулями;
* Хён («Тёмный») - чугунная пушка калибра 75-79 мм. Стреляла большими стрелами Чхадэ весом 3,5 кг, железными ядрами весом 1,5 кг или ста железными пулями;
* Хван («Жёлтый») - чугунная/медная пушка калибра 40-50 мм. Стреляла стрелами Пхирён весом 1,5 кг, железными ядрами весом 0,5 кг или сорока железными пулями. Особенностью стволов этих орудий было их деление литыми металлическими поясками на коленца подобно стволу бамбука, а также расположение дельфинов на верхней части ствола, что не могло не мешать прицеливанию при ведении настильной стрельбы;
* Сын («Победа») - самая лёгкая пушка, стрелявшая железными ядрами, картечью и стрелами на дистанции до 200 метров.
Морские пушки от «Победы» (слева) до «Земли» в музее Ли Сунсина комплекса Хёнчхунса
Большие стрелы для орудий изготавливались из дерева двухлетней выдержки и снабжались стабилизаторами из железа (первые три типа пушек) и кожи («Жёлтая» пушка), а также тяжёлыми чугунными черешковыми наконечниками, предназначенными для проламывания бортов вражеских кораблей. Ниже представлена таблица характеристик этих специфических боеприпасов:
Характеристики корейских стрел-ракет
Корейские стрелы-ракеты
Изучив вверенный ему участок побережья, Ли Сунсин перенёс свою штаб-квартиру в деревню Йосу, расположенную на одноимённом полуострове, который соединялся с материком узким и удобным для обороны перешейком. Деревня находилась на берегу бухты, удобной для постройки верфи и военной базы.
Помимо пханоксонов Ли Сунсин решил пополнить свой флот кораблями новой конструкции. В «Подлинных записях династии Чосон» (ежегодных летописях, которые составлялись начиная с 1392 года) в записях 1413-15 годов описывалась конструкция бронированной модификации пханоксонов. Верхняя палуба такого корабля защищалась металлическими щитами с шипами посредине, которые прикрывали экипаж от навесного огня и защищали от абордажных партий. Крепкий корпус нового пханоксона позволял ему успешно таранить корабли противника.
Будучи человеком начитанным, Ли Сунсин знал об опыте своих предшественников и решил построить несколько кораблей, верхнюю палубу которых прикрывала бы бронированная крыша. Помимо этого, конструкцию доработали с учётом необходимости установки на палубе артиллерии. Новой модели адмирал придумал название, под которым она и вошла в мировую историю кораблестроения - «кобуксон» («корабль-черепаха»). Вот что писал о нововведении сам Ли Сунсин: «…под угрозой возможного вторжения японцев я построил корабль-черепаху с драконьей головой, установленной на носу. Через пасть драконьей головы можно производить артиллерийский залп. Верхняя палуба усеяна железными шипами (против вражеской абордажной команды). Экипаж корабля может наблюдать за неприятелем, при этом оставаясь невидимым извне».
Первый кобуксон вывели на испытания 23 мая 1592 года, в день вторжения японцев. «После завтрака отправились на артиллерийские испытания кобуксона» - записал в тот день Ли Сунсин в своём «Военном дневнике». Всего за время войны корейцы успели спустить на воду три кобуксона (строительством кораблей руководил инженер На Тхэйон). Ведутся споры о количестве пушек, которыми вооружался кобуксон - во многих источниках называются различные цифры (от 24 до 36). Современник тех событий, племянник Ли Сунсина и его адъютант Ли Бун писал:
«Мы выстроили новый военный корабль, такой же большой, как и пханоксон... На верхней палубе оставлен проход в виде креста. Остальная поверхность палубы усеяна железными остриями, которые не дадут врагу высадиться для абордажа... Нос изготовлен в виде головы дракона, а руль - хвоста черепахи. По обеим сторонам головы дракона имеется по орудийному порту, ещё по 6 находится по каждому борту. Кобуксоном его называют за форму...».
Модель кобуксона («корабля-черепахи») в Военном мемориале Республики Корея в Сеуле
Продолжение тут.
Источник