Война в Срединном море: Морея и Тунис
Потеря в 1532 году важных стратегических пунктов на берегах Пелопоннеса, в первую очередь крепости Корон, ожидаемо не осталась без внимания османского султана. Первые попытки турок отбить крепости местными силами легко отразили испано-итальянские гарнизоны (2 тысячи человек в Короне и 4 тысячи в Патрасе, среди которых был большой процент стрелков-аркебузиров). Но затем Османская империя собралась с силами и не только изгнала европейцев из Мореи, но и нанесла болезненный удар в центральной части Средиземноморья.
Корон: прорыв блокады и сдача
Весной 1533 года, как только стало возможным выйти в море, османский флот под началом корсара по прозванию Мавр блокирует Корон с моря. В его составе 60 галер, в числе которых отмечаются «4 крупных»; по другим сведениям - «70 [достаточно - прим. автора] больших кораблей - 58 галер, 2 галеона, 10 фуст». По суше на Корон движется крупный османский корпус (якобы около 30 тысяч человек) под началом Яхья-паши, бывшего главы Семендрийского санджака.
Центральная часть Средиземного моря на карте из французского издания «Истории» аббата Верто 1726 года
Осведомлённый об этих планах, Андреа Дориа, генуэзский адмирал на службе императора Карла V, также выходит в море ранее обычного и соединяется с папской и иоаннитской эскадрами. В начале августа объединённый флот, численность которого «в два раза меньше османского» - «15 галер и столько же [парусных] судов, 3 каракки и 3 галеона», подходит к Корону. План атаки и прорыва блокады заключается в том, что большая каракка иоаннитов должна идти во главе строя и вести интенсивный артогонь и прикрывать своим высоким корпусом и облаком порохового дыма следующие за ней галеры и транспортные суда. Под этим прикрытием должен быть высажен десант.
Великая каракка Мальтийского ордена «Санта-Анна». Изображение позднейшего времени
Бой у Корона начинается 8 августа 1533 года. Имперцы действуют неслаженно, и вскоре османские галеры врываются в строй транспортов. Среди имперцев ширится беспорядок, даже паника; некоторые суда отбиваются от флота и пускаются в бегство. В высадившихся войсках намечается поток тех, кто пытается отступить и бежать морем: эти в панике перегружают и топят лодки.
Однако Дориа и приор Рима решительно направляют свои эскадры с двух сторон на османские силы, чем воодушевляют имперские войска, и имперцы не только отбивают свои суда, но и захватывают много вражеских. Османы, которые успевают ворваться на каракку иоаннитов и даже захватить один из её кастелей, с приходом подмоги с другого мальтйского корабля сами пленены и закованы в цепи, приготовленные ими для христиан. Один за другим все османские корабли захвачены, потоплены или уходят. Блокада прорвана. В отличие от европейских источников, османская «История морской войны» говорит о потере османами «пары кораблей и пяти сотен янычаров».
Османская галера на турецкой миниатюре XVI века. Лук всё ещё представляется как основное оружие стрелков
После прорыва морской блокады Дориа пополняет запасы крепости и уходит в дальнейшее плавание. Противодействовать сухопутной османской армии, которая тем временем блокирует крепость, флот не в силах. Предложения императора Карла на мирных переговорах в Константинополе отдать Корон и Патрас взамен за признание Фердинанда королём всей Венгрии (то есть в том числе и удела османского ставленника Яноша Запольи) успеха не имеют.
Поскольку гребной флот не в силах действовать в пору осенних и зимних бурь, османская блокада, хотя и осуществляется лишь со стороны суши, вполне действенна. К её окончанию гарнизон двадцать дней вынужден питаться конским и ослиным мясом, в похлёбку же идёт кожаная обувь. Жителей, пытающихся добыть еды в османском лагере, мучительно убивают.
Попытка заставить блокирующую армию отступить неудачна. Испанский отряд под началом Маккана де Новарет выходит из крепости и скрытно продвигается к берегу у Андрусы, где располагаются османский лагерь и штаб-квартира. Всего у османов «30 тысяч» пехоты, в том числе 500 янычаров Гаала-аги. Ночная атака, для прикрытия которой испанцы поджигают османские конюшни, малоудачна. Османы имеют большой численный перевес и идут в наступление. В схватке ружейным огнём убиты де Новарет и некий османский «генерал Акомат»; испанцы отступают и возвращаются в крепость.
Защитники вынуждены начать переговоры. Тем временем император Карл, дабы не нарушить константинопольских мирных переговоров, приказывает гарнизону сдать крепость. Пиньятелли, вице-король Сицилии, присылает корабли, и войска уходят морем в Италию, забрав, к слову, и тяжёлые орудия. Примерное время события - осень 1533 года; сообщения о завершении осады лишь весной 1534 года, конечно, неверны.
Артиллерия Корона во время османской осады включает:
* 7 пушек 49⅜‑фунтовых,
* 2 пушки половинные 21‑фунтовые;
* 2 кулеврины калибрами 26 и 27 фунтов;
* 4 кулеврины половинные в 14 фунтов и ещё одна в 12 фунтов;
* 6 сакров 6‑фунтовых;
* 4 сакра половинных 4‑фунтовых;
* 1 турецкий фальконет 5‑фунтовый;
* 3 фальконета половинных 4‑фунтовых;
* 34 ломбарды не менее чем 8‑фунтового калибра;
* 30 ломбардет не менее чем 4‑фунтового калибра;
* 50 бронзовых эсмерилей 8‑унцовых (½-фунтовых) и столько же эсмерилей железных 4‑унцовых.
Ломбарды и эсмерили, скорее всего, сняты с кораблей. Фунт в обозначении калибров - сицилийский, примерно равный французскому (490 грамм).
За время осады было сделано выстрелов:
* 195 из пушек;
* 69 из кулеврин;
* 54 из полу-кулеврин;
* 541 из сакров;
* 490 из полу-сакров;
* 52 из фальконетов;
* 1200 из ломбард.
Пороховой заряд у орудий с железным ядром примерно равен весу ядра, у ломбард и ломбардет - 8 и 4 фунта. Стрелки тратят за то же время 50 сицилийских квинталов пороха (10 400 сицилийских фунтов, или около 5,2 тонн), что соответствует примерно 156 тысячам ружейных выстрелов.
Тунисский ответ
Прорыв блокады Корона в 1533 году выявляет слабость тогдашнего султанского флота и становится одним из поводов для приглашения султаном в Константинополь Хайреддина Барбароссы. Хайреддин спешит из Алжира с эскадрой в 18 галер (из них 5 принадлежат другим морским командирам), на пути захватывает 2 галеры из флота Дориа (видимо, отбившиеся от основных сил), и с богатыми дарами летом 1533 года предстаёт перед султаном. Тот же вручает Хайреддину адмиральский чин и поручает руководство перестройкой флота. За одну лишь зиму 1533-1534 годов построена 61 новая галера, многие другие усилены или перестроены.
Работы по реконструкции флота под руководством Хайреддина приводят к резкому усилению Османского султаната в Средиземном море. 23 мая 1534 года обновлённый османский флот из 84 галер (по другим сообщениям, 70 галер, - видимо, без учёта алжирской эскадры самого Хайреддина) под началом Хайреддина выходит в Средиземное море. Тем временем султан отправляется на победную для него войну с Персией.
Тунис и окрестности на венецианской карте 1760 года (открывается)
Поздним летом Хайреддин, после погрома и резни, учинённых его флотом во многих местах на западном побережье Южной Италии, наносит империи Карла серьёзнейший удар в Центральном Средиземноморье.
Ранее в том же году тунисский царь Мулей-Хассан по соглашению с испанским губернатором Триполи и Мальтийским орденом, пытается захватить Тагиору (также Тахора или Тихиро) близ Триполи, где с 1532 года «царствует» прозванный испанцами Чертоловом (исп. Cacha Diablo) сарацинский морской командир Айраддин из Карамании, подручный Хайреддина. Айраддин выстраивает на расстоянии пушечного выстрела от Триполи некое укрепление, названное «башней Алькаиды», откуда может наблюдать за входом в триполийский порт. Выбить Айраддина из Тагиоры лишь силами испанцев или мальтийских рыцарей оказывается затруднительным.
В 1534 году тунисский царь Мулей-Хассан, действуя в согласии с триполийским губернатором, снаряжает военную экспедицию на Тагиору, собрав «немалое число» пехоты преимущественно из крестьян и получив артиллерию от Мальтийского ордена. Однако, осадив Тагиору, Мулей-Хассан вскоре вынужден снять осаду и вернуться в Тунис, отбивая нападения войска Айраддина.
Хайреддин же поздним летом 1534 года осуществляет вторую часть плана, составленного ранее в том же году в Константинополе в султанском совете: захват Туниса, который, собственно и является главной целью морского похода Хайреддина. Грабёж и разрушения в Южной Италии лишь прикрывают эту цель. В середине августа Хайреддин проходит с флотом мыс Пассаро, поворачивает на Тунис и 16 августа высаживает у крепости Голета, закрывающей вход в порт Туниса, 9 тысяч войска, в числе которых отряд султанских янычаров. С кораблей производится демонстративный залп холостыми зарядами.
Высадка десанта с галер на фрагменте картины Тинторетто «Осада Константинополя». События четырёхвековой (для художника) давности показаны в реалиях последней четверти XVI века, лишь немного изменённых; так, носовые платформы галер «очищены» художником от орудий
Поскольку Мулей-Хассан не слишком популярен у себя дома и власти достиг интригами и убийствами, Хайреддин якобы привозит с собой «тунисского законного правителя» Арашида, старшего брата Мулей-Хассана, которого султан, де, повелел «восстановить» на тунисском троне, о чём Хайреддин и объявляет. После переговоров крепость Голета сдана Хайреддину комендантом, после чего Хайреддин выступает на собственно город и порт Тунис («20 тысяч домов»). Не считая замка, город практически не укреплён). Местные жители поднимают восстание «за возвращение законного правителя Арашида». Попытка Мулей-Хассана с 1 тысячей войска усмирить или хотя бы уговорить восставших не имеет никакого успеха, и царь спасается бегством.
Хайреддин входит с войсками в открытые ворота Туниса и занимает все важные укрепления и места города. Вскоре выясняется, что Арашида на кораблях Хайреддина нет, и что Хайреддин сам занял тунисский трон. Жители снова поднимают восстание (иногда говорят, что эту попытку они совершают под руководством вернувшегося было Мулей-Хасана), но попадают под столь сильный огонь замковой артиллерии и ружей янычаров, что тут же смиряются. Впрочем, Хайреддин не приступает к репрессиям, а милостиво удовлетворяется признанием со стороны жителей нового верховного владыки султана Сулеймана и его наместника в Тунисе - Хайреддина. После этого Хайреддин «немедленно» приступает к усилению портовых укреплений и постройке новой крепости, рассчитанной на полутысячный гарнизон. Для этого используются, в том числе, свыше 20 тысяч христианских невольников.
Захват Туниса султанским адмиралом внешне выглядит как ответ султана Сулеймана на неудачи в Венгрии и «дерзости в Греции», но действительное значение перехода Туниса в руки Хайреддина серьёзнее. Под непосредственную угрозу попадают сицилийские порты, и ещё более усиливается опасность на основных морских путях империи Карла V - из Испании в Италию. Как пишет памплонский епископ Сандоваль:
«От Мессины до Гибралтара никто ни в какой части [приморской - прим. автора] Европы не мог сесть за стол или лечь в постель без страха».
Погрузка экспедиции Генриха VIII на корабли в Дувре 31 мая 1520 года. Картина по рисунку Хольбайна. Показаны английские большие каракки
Страховые премии за морские перевозки повышаются, порты и берега наспех укрепляются. Попытки послов императора Карла сговориться с Хайреддином взамен на его «царствование хоть над всем Магрибом» проваливается - и незамедлительно начинается подготовка военного решения.
Техника. Орудия парусников 1525-1535 годов
Основные классы европейских военных кораблей в 1525-1535 годах - это:
* нао или каракки - высокобортные, сравнительно тяжёлые корабли с высокими надстройками-кастелями в носу и корме, несущие большое количество орудий (до сотен единиц; это, однако, преимущественно малокалиберные пушки) и сильный контингент пехоты;
* каравеллы - сравнительно низкобортные, быстроходные и маневренные корабли, вооружённые сравнительно немногочисленной артиллерией, в составе которой, однако, не редкость крупнокалиберные орудия; в XVI веке португальские каравеллы получают более высокий борт и укрупняются до водоизмещения 200-250 т;
* ранние «северные корабли» (Northern ship), т. е. корабли, возникшие в условиях Балтийского и Северного морей, предшественники специализированных классов - сравнительно некрупные парусники с носовыми и кормовыми кастелями, вооружённые небольшим числом орудий;
* гребные галеры, последние по упоминанию, но не по значению. В 1500-1580 годах они переживают свой расцвет, отодвигая парусники «в тень», особенно на Средиземном море - благодаря совершенствованию технологии, благодаря которому на корабли попали действенные крупнокалиберные орудия.
Кроме того, обычным делом является включение в состав военных флотов вооружённых торговых кораблей - в это время они не слишком отличаются по боевым качествам от специализированных военных.
Художественная реконструкция (Монлеон, 1892) шканцев колумбовой «Санта-Марии». Подобные примитивные орудийные установки наверняка существовали до конца XVI века
Практика установки всех или почти всех орудий на верхней палубе, на станках-колодах или на обычных лафетах, постепенно уступает место специализированным орудийным (батарейным) палубам с портами. Орудийный порт, исполненный в виде окна с плотно прилегающей крышкой, и используемый для ведения орудийного огня, наверняка известен уже в 1500‑х годах (более примитивные варианты известны и ранее, уже в 1480‑х годах), и он наверняка является «обычным делом» в 1520‑годах.
Трудности, связанные со стрельбой через «окно в стене» - орудийный порт, заставляют поставить лафет морского орудия на колёса, сохраняя, тем не менее, его общий низкий силуэт. Впрочем, конструкция ранних морских лафетов недалеко уходит от сухопутной «колоды». Кроме того, основное крупнокалиберное орудие галер к 1530‑м годам могут устанавливать на «скользящий» двухчастный лафет, в котором верхняя часть («люлька») со стволом при выстреле отъезжает назад. Малокалиберные «противопехотные» орудия, как правило, распределяются вдоль бортов на вертлюгах. Орудия на кораблях располагаются так, чтобы в первую очередь давать сильный огонь вперёд; линейная тактика ещё не в почёте, хотя и известна. Может встречаться и расположение орудий наподобие баллист на площадке замковой башни, группой на палубе между кастелями.
Пары орудий, стреляющих в кормовые порты, которые видны на многих тогдашних изображениях тяжёлых кораблей - это своеобразные «хвостовые стрелки», защита от галеры, заходящей с кормы. Орудийные порты, располагаемые в ранний период развития очень низко, близко к поверхности воды (например, как на «Мэри Роуз»), также объясняются необходимостью противостоять мощному огню с галерных орудийных платформ (Роджер).
Венецианское ковано-сварное орудие в Венском музее. Ствол очень большого удлинения, калибр канала ствола 14,5 см; съёмная пороховница утрачена ранее и здесь не показана (в музее экспонируется с деревянным муляжом). Морин называет это орудие «василиском»; подобные орудия позволяли несколько увеличить начальную скорость снаряда и входили в состав вооружения парусных кораблей. Для сравнения - ковано-сварная сербатана из работы ди Джорджио Мартини под ядро калибром до 4,8 см. Масштабная линейка 2 метра. Атлас Мариона, лист 1
Огонь из морских гладкоствольных орудий, в силу условий боя и возможностей техники, ведётся на расстоянии прямого выстрела и весьма неточен - «кто в море издали стреляет, то хоть бы и не стрелял, всё едино». Грузоподъёмность парусников и нагрузки на конструкцию от выстрелов воспрещают иметь большой запас ядер и дают определённые преимущества каменному ядру над железным. Более того, каменное ядро с большим поперечником предпочтительно, например, для вооружения галер, наивыгоднейшей тактикой для которых является заход в корму и прострел вдоль вражеского «двигателя»-рядов гребцов.
Венецианские, испанские и португальские морские орудийные образцы рассматривались в статьях «Артиллерия Европы в 1505-1515 годах. Часть II» и «Время длинных стволов». Английские корабли данного периода вооружаются копиями французских, немецких и фландрских образцов. Это всё те же камнестрелы (Steinbüchse) и кулеврины (шланги), а также их более мелкие варианты (полу-шланги, фальконы, сакры и т. д.), в том числе конструкции со сменными пороховницами.
«Корабль разгульных ландскнехтов», рисунок Хольбайна (ок. 1533). Скорее всего, именно это, а не реконструкция Якоба Хагга, и есть реалистичный «Northern ship», т. е. конструкция, приспособленная для балтийских и североморских условий, 1-й половины XVI века. Фигуры людей не в масштабе
Вооружение шведского военного корабля в 1535 году, за поставку которого отвечает мастер Ганс фон Лоэ (видимо, из Торна, ныне польская Торунь):
* 2 четверть-шланга (quartier), один литой железный, один кованый, с 4 пороховницами, в форкастеле;
* 2 кованых шланга с 4 пороховницами, у борта;
* 2 «большие пушки» с 4 пороховницами, на фордеке;
* 2 литых полу-шланга с 4 пороховницами, у мачты;
* 2 кованых полу-шланга с 4 пороховницами, на ахтердеке;
* 1 литой шланг, «у мостика»;
* 4 камнестрельных орудия с 4 пороховницами, «у фордека»;
* 10 гаков (гаковниц).
«К сиим пищалям» полагался различный прибор, 300 железных ядер, 50 «камней больших и малых» (каменных ядер), сколько-то литого свинца для пуль. Это, возможно, как раз и есть вариант вооружения «северного корабля».
«Port piece» или длинноствольный фоглер, типичный для 2‑й пол. XV-1‑й пол. XVI вв., на станке-«колоде», поднятый с затонувшего в XVI веке «Мэри Роуз»; рисунок, видимо, XIX века. Подобные корабельные станки применялись на кораблях разных стран и имели также пару сплошных деревянных колёс небольшого диаметра на оси, помещённой под переднюю, «скошенную» часть станка
«Великий» 1000-тонный английский корабль «Генри Божьей милостью [король]», он же «Великий Гарри», несколько позднее, в 1546 году, вооружён 4 пушками, 3 полу-пушками, 4 кулевринами, 2 полу-кулевринами, 4 сакрами, 2 камнестрелами (cannon perers), 2 фальконами (fawcons) - все эти орудия бронзовые.
Есть на нем и железные орудия, в первую очередь, 14 «port pecys». Это можно перевести как «орудие для стрельбы через порт», но что точно это означает, неизвестно. Исследователи в наше время полагают, что это достаточно крупнокалиберные длинноствольные орудия с пороховницами, вроде пушки, поднятой с «Мэри Роуз». В английских списках этот тип появляется с 1535 года и всегда называется первым из железных кованых, перед слингами и фоглерами. Также «Великий Гарри» имеет на вооружении 4 слинга (шланга) и 2 полу-шланга, 8 фоглеров (fowlers), 60 версо (baessys, bassils), 2 «toppe peces» (видимо, «верховые пушки» - мортиры), 40 дробовиков («hayle shotte pecys»; короткоствольные крупнокалиберные гаковницы), 100 ручниц. Всего, таким образом, «Великий Гарри» вооружен 109-ю орудиями и 2-мя мортирами, а также 140-ка единицами ручного оружия.
Дробовики («hayle shotte pecys») «Великого Гарри». Ствол литой железный, канал ствола у дула прямоугольный, размеры примерно 3×12 см. Деревянная часть есть лишь современная «заглушка» затыльного отверстия; в действительности хвост-ручка был длиннее, как на следующем изображении. The Mary Rose Museum, Portsmouth
Бронзовые орудия и железные шланги «Великого Гарри» в 1546 году стреляют железными ядрами, запас по 25-50 ядер на ствол. Кроме того, имеются 100 книпелей (crosse barre shotte); для дробовиков имеется 4000 единиц «железного дробу сеченого» (dyce of yron; по 100 на ствол) и для версо - 2000 свинцовых ядер (около 30 на ствол). Прочие орудия стреляют каменными снарядами, запас по 15-30 на ствол.
Версо (снаряд до 1 фунта) со съёмной пороховницей, поднятый с английского корабля «Мэри Роуз», затонувшего в 1545 году
Кроме того, в списке присутствуют некие дротики, коих имеется 100 «по три дюжины» (связки?). Возможно, они также предназначены для стрельбы из мортир («daerts for toppis»). Для изготовления картузов запасены полотно и плотная бумага (paper ryal). Пороху зернёного 6 ластов (14 400 фунтов или около 7 тонн) и 2 ласта пороху тонкого (для ручного оружия).
Продолжение тут.
Предыдущее тут.
Источник