Столетняя война: разгром при Пуатье
Возможно, пессимистично настроенные французские летописцы XIV века были правы, утверждая, что «Господь отвернулся от Франции». Для таких слов имелись все основания: всего за несколько десятилетий ранее процветавшее, богатое и стабильное государство скатилось к краю пропасти. Провалы наблюдались во всех областях - экономика, внешняя и внутренняя торговля, армия, наконец, демография: последствия эпидемии Чёрной Смерти будут сказываться ещё в течении полутора веков. Разумеется, играла свою роль и низкая компетентность нового короля, Иоанна II Доброго, продолжавшего в изменившихся исторических условиях мыслить феодальными категориями. Для него (как, впрочем, и для Эдуарда Английского) война между двумя королевствами продолжала лежать в плоскости отжившей своё системы вассал - сюзерен, что не позволяло в полной мере апеллировать к патриотизму и национальной идентичности французского народа.
После катастрофических событий чумного мора 1348-1352 годов первыми пришли в себя англичане, худо-бедно восстановившие финансы и готовые продолжать войну до победного конца, тем более что Англия находилась в более выигрышном положении, обладая крупными плацдармами на материке. Старший сын короля Эдуард, по прозвищу Чёрный принц, в сентябре 1355 года начал военные операции в Аквитании и Лангедоке, сделав базой принадлежащую Альбиону Гиень - рейд по тылам французов отвлёк бы значительную часть армии Иоанна де Валуа, позволяя подготовить крупное наступление на севере. Принц Уэльский разорил графство Арманьяк, сжёг пригороды Тулузы и разграбил предместья Каркассона и Нарбонна - устояли лишь городские крепости-ситэ. Эдуард не скрывал, что никакой стратегической цели в этом молниеносном набеге не было: удержать захваченные районы было невозможно из-за минимального финансирования экспедиции и малого для оставления в Лангедоке гарнизонов числа солдат. В это же самое время король Англии совершил рейд в графство Артуа. Тактическая цель была очевидна: показать силу и запугать местное население, что и было с успехом достигнуто.
Эдуард Вудсток, Чёрный принц (средневековая миниатюра)
Характер Столетней войны начал стремительно меняться - уяснив, что разгромить Францию в одном или нескольких генеральных сражениях в текущий момент невозможно, англичане приняли стратегию разорения территории противника, максимального подрыва экономики и деморализации мирного населения. Следовало убедить французов, что король Иоанн как сюзерен не в состоянии их защитить. Историк Жан Фавье весьма точно сформулировал, как выглядел дальнейший ход конфликта:
«...Война бесконечно начиналась заново: набеги без иной задачи, кроме грабежа, и без иной конечной цели, кроме порта для отплытия обратно. Войско прошло - уцелевшие города и деревни на мгновение переводят дух в ожидании следующего налёта».
Для того чтобы понимать последствия английских рейдов, надо учитывать, что экономика XIV века являлась, прежде всего, аграрной, а, как известно, сельскохозяйственный цикл - дело долгое. Пахота, посев, сбор урожая, обмолот, складирование или доставка зерна до потребителя, мельница - и только потом уже пекарня. Если из цикла выпадает любой из этапов, хлеба не будет - вытоптанное или сожжённое поле, разрушенная мельница или овин лишают смысла год работы крестьянина. Отсюда взлёт цен, инфляция, весьма сомнительная возможность импорта (дороги небезопасны!) и прочие неприятности. В итоге, Лангедокский поход Чёрного принца за 1355 год снизил стоимость французской серебряной монеты практически на 80%.
Государственные расходы Франции тем временем стремительно росли. Правительство Иоанна Доброго наконец-то осознало, что одним финансированием полевой армии не обойдёшься - требовалось укреплять города и держать в них постоянные гарнизоны, то есть, заботиться о гражданском населении и городской промышленности, которая могла попасть под следующий английский удар. Денег не было, содержание серебра в монетах падало. Спешно созванные Генеральные штаты после долгих обсуждений всё-таки ввели «военный налог», но собираемость такового оставляла желать лучшего. Кончилось всё девальвацией ливра и усугублением кризиса. Война тем временем стояла на пороге - точнее, кампания 1356 года, на организацию которой будет потрачена масса усилий, ресурсов и денег. Итоги же окажутся не просто неутешительными, а катастрофическими, даже в сравнении с поражением при Креси десять лет назад...
Конфуз в Нормандии
Командование короля Эдуарда не собиралось менять тактику, в прошлом показавшую себя весьма эффективной - следовало заставить французов воевать на несколько фронтов. Чёрный принц по-прежнему оставался в Гиени, а его младший брат, принц Джон Гонт, герцог Ланкастер, был отправлен на нормандское направление. Кстати, Джону едва исполнилось 16 лет - это снова к вопросу о резко заниженной «планке детства» в эпоху Высокого Средневековья. Тогда человек в столь нежном по нашем меркам возрасте вполне мог командовать крупной армией, причём более чем успешно. Эдуард III остался в Лондоне, возложив всю ответственность за летнюю кампанию на сыновей.
Слева за столом Джон Ланкастер, в центре король Португалии Жуан I (рисунок из «Английских хроник», XV век)
Можно было бы сказать, что повторился предшествовавший битве при Креси «марш к Парижу» - Ланкастер отправился на Вернон и Руан, повторив сомнительные подвиги Чёрного принца в Лангедоке, сиречь не пытался захватить крепости, а просто разорял округу. Иоанн Добрый со своей армией бросился на перехват неприятеля, однако и здесь его настигла неудача: за французским войском тащился внушительный обоз, тогда как англичане действовали налегке. Навязать им сражение не получалось. Наконец, в июле случился форменный конфуз - в районе городка Ль’Эгль в Нижней Нормандии армии встретились, французы построились к бою, король Иоанн послал к Ланкастеру герольдов, чтобы в соответствии с рыцарскими традициями вызвать противника на битву, но...
Но за ночь Ланкастер приказал своим отрядам рассеяться, оставив в качестве прикрытия две сотни кавалеристов, которые, выполнив задачу по отвлечению французского войска, также без особых затруднений скрылись. Преследовать англичан никто не стал - да и как это было возможно?! Тяжеловооружённое рыцарское войско при всём желании не способно гоняться за несколькими отрядами налётчиков, не обременённых поклажей и обозными телегами. Иоанн Добрый плюнул - какая наглость, не ответить на вызов! - и совершил очередную стратегическую ошибку: повел армию на осаду крепости Бретёй, напрочь позабыв, что в Гиени находится ставка Эдуарда Чёрного принца, который не бездействовал, умело расставляя силки...
Жан Фруассар меланхолично сообщает нам о масштабной, но совершенно бесполезной осаде Бретёя:
«...Люди установили и воздвигли большие орудия, каковые днём и ночью метали снаряды на крыши башен, нанося немалый ущерб. И велел король Франции великому множеству плотников выстроить штурмовую башню в три яруса высотой, каковую бы возили на колёсах туда, куда требовалось. На каждый ярус вполне могло войти две сотни человек и всем пособить. И была она снабжена бойницами и обтянута кожей, дабы выдержать сильный обстрел. Иные называли её «котом», другие же - осадным устройством. …В то время как её сколачивали и ладили, окрестным крестьянам было велено принести и доставить дерево в великом множестве, и свалить его во рвы, и засыпать сверху соломой и накрыть тканью, дабы подвезти оное орудие на четырёх колёсах к стенам ради сражения с теми, кто пребывал за оными. И так добрый месяц заполняли рвы в том месте, где желали приступить к штурму и применить «кота».
Пока происходила вся эта неописуемая красота с могучими осадными башнями, фашинами и перестрелками, Чёрный принц, выяснив, что французское войско накрепко застряло под Бретёем, со своими отрядами выступил из Бордо на Перигор, Лимузен и Берри. Ланкастер в свою очередь пошёл на соединение с братом - точка встречи была назначена в районе города Тур. Иоанн Добрый с ослиным упрямством продолжал осаду, и крепость всё-таки сдалась при условии сохранения жизни её защитникам. Можно было праздновать победу. Обе английские армии в это время уже находились в долине Луары, только на разных берегах реки. Король Франции бросился им вслед, рассчитывая наконец-то дать генеральное сражение. Иоанн искал битвы, и он её получил.
Крах при Пуатье
Самое любопытное в этой истории состоит в том, что Чёрный принц, хорошо осведомлённый о численности французской армии, существенно превосходившей его силы, решил предложить мирные переговоры, отослав к Иоанну посредников во главе с папским легатом, кардиналом Перигорским. Тем более что французы находились в более выгодном положении - дорога к отступлению на Бордо оказалась перерезанной, войско Чёрного принца располагалось на стыке рек Эндр и Вьенна, а Ланкастер доселе не переправился через Луару. Войско Иоанна в это время бодро продвигалось в сторону Пуатье.
Кардинал Перигорский уехал от французского короля ни с чем - самоуверенный Иоанн полагал, что настало время отплатить англичанам за все былые поражения, а лично Чёрному принцу - за прошлогодний разбой в Лангедоке. Долгожданная встреча произошла юго-восточнее города Пуатье, причём принц Эдуард успел, как и во времена Креси, занять господствующие высоты. В воскресенье 18 сентября 1356 года начинать сражение не решились - во-первых, святой день, во-вторых, кардинал продолжал разъезды между лагерями, пытаясь уговорить августейших особ решить дело миром. Принц Уэльский и впрямь не был уверен в своих силах - около десяти тысяч англичан и союзных им наваррцев против двадцати тысяч французов! Он предложил королю Франции освободить всех пленных, вернуть французам крепости, взятые за время летней кампании и - грандиозная уступка! - заключить перемирие на длительный срок в семь лет.
Иоанн категорически отказал. Его условие было однозначно: немедленная капитуляция неприятеля. Чёрный принц, понимая, что изменить решение ослеплённого гордыней француза невозможно, пытался за воскресенье хоть как-то укрепить лагерь кольями и рвами, способными остановить рыцарскую кавалерию.
Расположение английской и французской армий перед сражением при Пуатье (открывается)
Французы приняли следующую диспозицию: двумя небольшими конными отрядами планировалось отсечь английских лучников и уничтожить их, после чего пешее войско пойдёт вперёд на возвышенности. Рыцарство проложит путь армии, прочие дворяне будут драться в пешем строю. Раздавались разумные голоса, в частности от маршала Жана де Клермона, что выбранная тактика слишком опасна, куда проще взять англичан в осаду и дождаться, когда у них кончится невеликий запас продовольствия. Король отверг эту идею с негодованием - ему хотелось добыть победу в сражении.
Чёрный принц решил перегруппировать силы и приказал отрядам левого фланга отойти под прикрытие леса. Французская кавалерия атаковала отступавших и моментально попала под залпы лучников, бивших с фланга - сражение толком ещё и не началось, как рыцарская конница потеряла строй и смешалась, понеся большие потери. Атака была отбита. Маршал Арнульф д’Одрегем был ранен и попал в плен, маршал Жан де Клермон убит. Тут же король Иоанн совершил новую ошибку - пешее войско начало наступление по заболоченному берегу речушки Моиссон, к западному флангу противника. Началась общая свалка, постепенно превратившаяся в несколько отдельных крупных схваток без всякого единого командования. Иоанн Добрый не понимал, что происходит и куда движется его армия, управление было потеряно.
Битва при Пуатье (миниатюра из «Хроник» Жана Фруассара)
Последовала очередная фатальная ошибка короля: вспомнив о гибели одиннадцати принцев крови при Креси, Иоанн приказал своим сыновьям, возглавлявшим крупные отряды, отступить - его вдруг осенило, что на поле боя находится вся мужская ветвь фамилии Валуа, и если король и его наследники будут убиты или пленены, англичане моментально достигнут своей главной цели: короны Франции, из-за которой, собственно, и началась эта война. Наконец, битва добралась и до резервного отряда, возглавляемого лично Иоанном Добрым - можно считать французского монарха недалёким политиком и весьма посредственным полководцем, но он оставался рыцарем, обладавшим достаточной личной храбростью, чтобы взять в руки секиру и сражаться наравне со своими подданными в пешем строю. «Хроники» Жана Фруассара сообщают:
«Король Иоанн, со своей стороны, показал себя добрым рыцарем, и если четверть его людей вела бы себя так же славно, как и он, то победа в этот день досталась бы ему. Однако те, кто оставался с ним и исполнял свой долг, насколько это было в их силах, были либо убиты, либо взяты в плен. Едва ли кто-нибудь из тех, кто был с королём, пытался бежать. Среди убитых были герцог Пьер де Бурбон, герцог Афинский, коннетабль Франции...»
Цвет рыцарства погиб в первой атаке. Пешее наступление не привело к существенным результатам. Шотландские наёмники, совершенно не жаждавшие оказаться в английском плену, отступили. Отряды принцев ушли с поля боя. Чёрный принц, уяснив, что французская неорганизованность и невыполнение приказов лишь усугубили положение неприятеля, перешёл от обороны к атаке. Это был разгром.
Видя, что всё кончено, король Иоанн Добрый сдался гасконскому рыцарю Дени де Морбеку - история сохранила именно это имя, хотя на поле боя многие оспаривали право на столь ценного пленника. Тем не менее, де Морбек отвёл короля к Чёрному принцу и сэру Уорику, английскому маршалу. Пленение на войне для королевских особ позором не являлось, позором было бегство.
Пленённый король Иоанн в Лондоне у короля Эдуарда III (средневековая миниатюра)
Французская армия, набранная на последние остававшиеся в казне деньги, перестала существовать. Потери оказались не менее ужасными, чем при Креси - погибли более 2500 рыцарей, 2000 попало в плен, общее же число погибших с французской стороны так и остаётся неизвестным - обычно приводятся цифры от 5000 до 8000.
Политические последствия битвы при Пуатье были не менее фатальными. Король был пленён. Дофин Карл де Валуа принял на себя регентство, когда страна оказалась на грани банкротства. Более того, Генеральные штаты и парижане были вправе спросить с дофина за огромные средства, потраченные на снаряжение войска, потерпевшего столь возмутительное поражение при двукратном численном превосходстве!
Королевство оказалось обезглавлено. Экономика лежала в руинах. Начались внутренние мятежи, включая Жакерию 1358 года. Казалось, более худших времён Франция ещё не переживала, однако последующие события доказали - самое страшное ещё впереди.
Продолжение тут.
Предыдущие части по ссылке в начале материала.
Источник