пш
Я родилась летом 91-го. Я не помню ни путча, ни того Ельцина, который подъезжал к Белому дому на танке, призванный освободить моих родителей от талонов на колбасу. Когда я шла в первый класс, грянул дефолт. Я уезжала на море по 4 рубля за доллар, а когда вернулась, бумажка с хитрым американским дядей стоила уже 25. С колбасой снова началась напряжёнка. Я спросила у мамы: где докторская? И она лаконично ответила: кризис.
Шло время, я играла в йо-йо, жевала «лав из» и покупала киндер сюрпризы за 8 рублей. Ельцин превращался в обрюзгшего мима, впереди было безоблачное небо среднестатистического детства. Когда я заканчивала школу, грянула гроза мирового финансового. Скептики торжествовали: наконец-то Штаты ответят за всё. Я поступала на журфак, читала кучу материалов со страшными прогнозами о крахе мировой экономики. Я знала как назубок внешний долг США и цинично улыбалась, глядя на то, как ВВП провозглашает не самые простые времена, но знает: Россия, словно гигантский великан, разрубит все проблемы волшебной шашкой модернизации. Всё вокруг якобы поднималось с колен, и чем пафоснее это звучало, тем нелепей казалось. Мне было всего 17, но уже было наплевать. Моё личное классное будущее, мои мечты, мои планы не имели никакого отношения к государству. Мы просиживали штаны в кофейнях, цинично толкуя о судьбах родины. Патриотов среди нас не было, правительство было отстой. В 17 любая власть отстой, сейчас мне 20 и приходит понимание того, что не любая. Но от российских реалий я по-прежнему укрываюсь циничными усмешками и обречённой иронией детей нулевых. Мои сверстники. Что я вкладываю в это слово? Кучку зажатых подростков, отчаянно пытающихся найти свою дорогу в безвоздушном пространстве зарождающейся демократии? Мы не хотим думать про Путина, мы не хотим знать ничего про ЕР. Мы даже не хотим рвать бюллетени. Моя преподаватель раздражённо говорит: «зачем вы спрашиваете, о чём можно, а о чём нельзя писать? Это безысходное пофигистичное смирение перед властью у вас что, в крови?» Мы все знаем заранее, что в этой стране ничего не изменишь. Мы не хотим бороться за справедливость в мире, где правят большие. У нас нет политических идеалов, свободу мы ищем только внутри себя, смотреть центральные каналы давно стало нелепым моветоном. Иметь активную гражданскую позицию просто-напросто немодно. Давно не веет ветер перемен. Только ледяное безветрие «демократии». Мои сверстники. Отчаянно пытающиеся найти себя, задыхающиеся в атмосфере неадекватной, нездоровой стабильности. СССР возвращается в худших своих проявлениях, пока мы закуриваем очередную сигарету и придумываем, чем будем жить завтра.
Для наших бабушек государство - это очереди в собесы, хамство в поликлиниках, смешные копейки пенсий, локальный произвол на контрасте с громкими лозунгами партийных заправил. Наши бабушки идут в ЖКХ как на хуй. Наши родители знают: либо ты наёбываешь государство, либо государство наёбывает тебя. Для нас государство - это дурная неприятная константа, об которую не хочется марать руки и мозги. Мы вставляем наушники, чтобы не слышать по зомби-ящику привычных голосов. Для нас спивающаяся, разлагающаяся Россия - это практически не вызывающая эмоций чужая неприятная страна, «сраная Рашка», где царит произвол и живёт быдло. Непроходимые дороги, неадекватный, заражённый кислород глубинки, обречённость, водка и дом-2, и сигареты в пальцах семилетних пацанов, даёшь ещё с десяточку стереотипов. В той России ведь тоже живут мои сверстники. Мальчики и девочки с окраин русских городов и вымирающих сёл, которые знать не знают о наших экзистенциальных кризисах и болезненной тоске по несостоятельности, о нашей по-детски наивной жажде деятельности и реализации, желании жить в красивом, умном, интересном мире. Мы думать не хотим про то, как живут они, эти миллионы других двадцатилетних, мы не хотим нести в их загнивающие массы доброе и светлое. Нам бы в самих себе суметь не проебать его зачатки. Моя мама смотрит на участников ток-шоу Андрея Малахова, как на ужасы Кунсткамеры и единичные случаи вырождения, а у меня эти подростки с коровьей тупостью в глазах не вызывают ничего, кроме усталой усмешки. Тупость, безвкусие, ограниченность интересов, животное существование и разрушенные нравы поколения - всё это кривая норма, всё это реальность моей страны. Да, мы заботимся о своих собственных задницах, мы хотим состояться и «наладиться», мы топим беззащитность перед властью в похуизме преждевременно разочаровавшейся юности. Мы - двадцатилетние старики, которые всё ещё верят в светлое будущее своего собственного горизонта. Наша повальная политичность органично вытекает из общей атмосферы. Социальная и гражданская активность в сверстниках вызывают недоумение и подозрения в ограниченности. Тут уж одно из двух: либо ты издеваешься над властью, либо отвечаешь на вопрос об отношении к Путину лаконичным «А кто это?». При этом приблизительно понятно, как всё должно быть. Политические взгляды - либеральные, свобода и демократия, открытость в бизнесе, глобализация, не сырьевая экономика, свобода слова. . . В качестве религиозных взглядов рекомендуется избрать светский гуманизм. Как это связано с религией, для меня остаётся неясным, но описание на Википедии стильное и вкусное.
Что выбирают мои сверстники, чтобы не задохнуться в невыносимой лёгкости индивидуалистического существования? Плотное увлечение, образование в качестве одной из доминирующих ценностей, стремление к интересной работе и собственному бизнесу, и лейтмотивом нашей юности: уехать, уехать, уехать. Приятная Европа, демократичная Америка (Ирак, Афганистан, Каддафи), моё поколение давно и просто решило для себя давнишний западнически - славянофильский спор. Кажется даже, что это сделали за нас. Наши любимые западные сериалы, модные независимые режиссёры, прикольные европейские сверстники, наша музыка, наши бренды - почти всё это - не русское. Это ощущение, что там лучше, там жизнь, там дышится полной грудью, там ясное небо, там стильные люди, там свобода и спокойствие, там играет лаундж и все друг другу улыбаются. . .
В год, когда я закончу Университет, обещают конец света.
идите нахуй со своими альтеранативными новостями
идите нахуй со своими прятками во вкусные песни и красивые сайты
идите нахуй со своей говяной хипстерской культурой
ребята , путин реально должен закрыть топшоп, чтобы мы подняли свои жопы?
или достаточно массовых репрессий и пары сотен узников совести?
Шло время, я играла в йо-йо, жевала «лав из» и покупала киндер сюрпризы за 8 рублей. Ельцин превращался в обрюзгшего мима, впереди было безоблачное небо среднестатистического детства. Когда я заканчивала школу, грянула гроза мирового финансового. Скептики торжествовали: наконец-то Штаты ответят за всё. Я поступала на журфак, читала кучу материалов со страшными прогнозами о крахе мировой экономики. Я знала как назубок внешний долг США и цинично улыбалась, глядя на то, как ВВП провозглашает не самые простые времена, но знает: Россия, словно гигантский великан, разрубит все проблемы волшебной шашкой модернизации. Всё вокруг якобы поднималось с колен, и чем пафоснее это звучало, тем нелепей казалось. Мне было всего 17, но уже было наплевать. Моё личное классное будущее, мои мечты, мои планы не имели никакого отношения к государству. Мы просиживали штаны в кофейнях, цинично толкуя о судьбах родины. Патриотов среди нас не было, правительство было отстой. В 17 любая власть отстой, сейчас мне 20 и приходит понимание того, что не любая. Но от российских реалий я по-прежнему укрываюсь циничными усмешками и обречённой иронией детей нулевых. Мои сверстники. Что я вкладываю в это слово? Кучку зажатых подростков, отчаянно пытающихся найти свою дорогу в безвоздушном пространстве зарождающейся демократии? Мы не хотим думать про Путина, мы не хотим знать ничего про ЕР. Мы даже не хотим рвать бюллетени. Моя преподаватель раздражённо говорит: «зачем вы спрашиваете, о чём можно, а о чём нельзя писать? Это безысходное пофигистичное смирение перед властью у вас что, в крови?» Мы все знаем заранее, что в этой стране ничего не изменишь. Мы не хотим бороться за справедливость в мире, где правят большие. У нас нет политических идеалов, свободу мы ищем только внутри себя, смотреть центральные каналы давно стало нелепым моветоном. Иметь активную гражданскую позицию просто-напросто немодно. Давно не веет ветер перемен. Только ледяное безветрие «демократии». Мои сверстники. Отчаянно пытающиеся найти себя, задыхающиеся в атмосфере неадекватной, нездоровой стабильности. СССР возвращается в худших своих проявлениях, пока мы закуриваем очередную сигарету и придумываем, чем будем жить завтра.
Для наших бабушек государство - это очереди в собесы, хамство в поликлиниках, смешные копейки пенсий, локальный произвол на контрасте с громкими лозунгами партийных заправил. Наши бабушки идут в ЖКХ как на хуй. Наши родители знают: либо ты наёбываешь государство, либо государство наёбывает тебя. Для нас государство - это дурная неприятная константа, об которую не хочется марать руки и мозги. Мы вставляем наушники, чтобы не слышать по зомби-ящику привычных голосов. Для нас спивающаяся, разлагающаяся Россия - это практически не вызывающая эмоций чужая неприятная страна, «сраная Рашка», где царит произвол и живёт быдло. Непроходимые дороги, неадекватный, заражённый кислород глубинки, обречённость, водка и дом-2, и сигареты в пальцах семилетних пацанов, даёшь ещё с десяточку стереотипов. В той России ведь тоже живут мои сверстники. Мальчики и девочки с окраин русских городов и вымирающих сёл, которые знать не знают о наших экзистенциальных кризисах и болезненной тоске по несостоятельности, о нашей по-детски наивной жажде деятельности и реализации, желании жить в красивом, умном, интересном мире. Мы думать не хотим про то, как живут они, эти миллионы других двадцатилетних, мы не хотим нести в их загнивающие массы доброе и светлое. Нам бы в самих себе суметь не проебать его зачатки. Моя мама смотрит на участников ток-шоу Андрея Малахова, как на ужасы Кунсткамеры и единичные случаи вырождения, а у меня эти подростки с коровьей тупостью в глазах не вызывают ничего, кроме усталой усмешки. Тупость, безвкусие, ограниченность интересов, животное существование и разрушенные нравы поколения - всё это кривая норма, всё это реальность моей страны. Да, мы заботимся о своих собственных задницах, мы хотим состояться и «наладиться», мы топим беззащитность перед властью в похуизме преждевременно разочаровавшейся юности. Мы - двадцатилетние старики, которые всё ещё верят в светлое будущее своего собственного горизонта. Наша повальная политичность органично вытекает из общей атмосферы. Социальная и гражданская активность в сверстниках вызывают недоумение и подозрения в ограниченности. Тут уж одно из двух: либо ты издеваешься над властью, либо отвечаешь на вопрос об отношении к Путину лаконичным «А кто это?». При этом приблизительно понятно, как всё должно быть. Политические взгляды - либеральные, свобода и демократия, открытость в бизнесе, глобализация, не сырьевая экономика, свобода слова. . . В качестве религиозных взглядов рекомендуется избрать светский гуманизм. Как это связано с религией, для меня остаётся неясным, но описание на Википедии стильное и вкусное.
Что выбирают мои сверстники, чтобы не задохнуться в невыносимой лёгкости индивидуалистического существования? Плотное увлечение, образование в качестве одной из доминирующих ценностей, стремление к интересной работе и собственному бизнесу, и лейтмотивом нашей юности: уехать, уехать, уехать. Приятная Европа, демократичная Америка (Ирак, Афганистан, Каддафи), моё поколение давно и просто решило для себя давнишний западнически - славянофильский спор. Кажется даже, что это сделали за нас. Наши любимые западные сериалы, модные независимые режиссёры, прикольные европейские сверстники, наша музыка, наши бренды - почти всё это - не русское. Это ощущение, что там лучше, там жизнь, там дышится полной грудью, там ясное небо, там стильные люди, там свобода и спокойствие, там играет лаундж и все друг другу улыбаются. . .
В год, когда я закончу Университет, обещают конец света.
идите нахуй со своими альтеранативными новостями
идите нахуй со своими прятками во вкусные песни и красивые сайты
идите нахуй со своей говяной хипстерской культурой
ребята , путин реально должен закрыть топшоп, чтобы мы подняли свои жопы?
или достаточно массовых репрессий и пары сотен узников совести?