Не вышло бы из меня никакого критика. Я добрею, понимаю, прощаю, до того момента, правда, пока не проголодаюсь. То есть если и становится критиком, то ресторанным: просыпаться рано и обедать часа в четыре, вот тогда бы яд можно было бы сцеживать в чернила и писать
(
Read more... )