Бунин с Муромцевой на Капри
Утром 25 марта 1909 года Бунины без сожаления покинули отель «Виктория» и сели на пароходик, следующий на остров Капри. В.Н. Бунина вспоминала: «Высадившись, мы пошли в ближайший отель, расположенный на берегу, оставили там наши чемоданы, позавтракали, поразившись дешевизной и свежестью рыбы и, отдохнувши с час в отведенной нам комнате, отправились пешком в город». Случайно встретив по дороге падчерицу Горького Катю Желябужскую (дочь М.Ф. Андреевой от первого брака), они узнали, что Горький и Андреева именно в этот день уезжают в Неаполь, и решили их навестить. Горький в то время жил уже на второй своей каприйской вилле - «Villa Spinola», расположенной в конце Via Sopramonte на крутом склоне над Большой бухтой. Обрадовавшись Буниным, Горький посоветовал им до его возвращения поселиться в отеле «Pagano» на Via Vittorio Emmanuele. Сам Горький написал о встрече с Буниными своей первой жене Е.П. Пешковой: «Приехал Бунин с молодой своей женой - женился он на племяннице Муромцева (председатель первой Думы - gptu). Ничего, славная и простая. И он такой же, как был, - хороший человек. Несколько постарел - кокетничает этим, но - жив душой и очень радует меня серьезным своим отношением к литературе и слову».
Через несколько дней Горький и Андреева вернулись из Неаполя вместе с А.В. Луначарским - все они тогда были увлечены организацией на Капри «школы» для передовых рабочих-большевиков. В те дни Бунины почти ежедневно бывали у Горького. В.Н. Бунина: «Все наше пребывание, особенно первые недели, было сплошным праздником. Хотя мы платили в «Пагано» за полный пансион, но редко там питались. Почти каждое утро получали записочку, что нас просят к завтраку, а затем придумывалась все новая и новая прогулка. На возвратном пути нас опять не отпускали, так как нужно было закончить спор, дослушать рассказ или обсудить «животрепещущий вопрос»… На вилле «Спинола» в ту весну царила на редкость приятная атмосфера бодрости и легкости, какой потом не было… На обратном пути домой мы почти всегда соблазнялись лангустой, выставленной в окне, и заходили в маленький кабачок. А затем шли по пустынному острову в новые места, и гулко раздавались наши шаги по спящему Капри, когда подымались куда-то вверх. Эти ночные прогулки были самым интересным временем на Капри. Ян (Бунин - gptu) становился блестящ. Критиковал то, что слышал от Луначарского, Горького, представлял их в лицах. Сомневался в затевавшейся школе: «Пустая затея!».
Продолжение: Иван Алексеевич Бунин: творческие месяцы на острове Капри
«Мне грустно, что все так случилось, так как Горького я любила. Мне вспоминается, как на Капри, после пения, мандолин, тарантеллы и вина, Ян сделал Горькому такую надпись на своей книге: «Что бы ни случилось, дорогой Алексей Максимович, я всегда буду любить вас»... Неужели и тогда Ян чувствовал, что пути их могут разойтись, но под влиянием Капри, тарантеллы, пения, музыки душа его была мягка, и ему хотелось, чтобы и в будущем это было бы так же. Я, как сейчас, вижу кабинет на вилле Спинола, качающиеся цветы за длинным окном, мы с Яном одни в этой комнате, из столовой доносится музыка. Мне было очень хорошо, радостно, а ведь там зрел большевизм. Ведь как раз в ту весну так много разглагольствовал Луначарский о школе пропагандистов, которую они основали в вилле Горького...» (Дневник Веры Николаевны, 20 октября 1918 года.)
Вообще надо поискать дневник Муромцевой, а то его все цитируют, а полный текст я что-то не нашел сразу.
Продолжение