Александр и Нестор Котляревские: филолог и его сын
Наш очередной рассказ из серии «Коллекционеры и коллекции» посвящён Александру Александровичу Котляревскому и его сыну Нестору Александровичу.
Александр Котляревский
Александр Котляревский - филолог, историк, археолог, этнограф - был яркой фигурой на небосклоне русской исторической науки середины XIX века. Он родился в 1837 году в Кременчуге, в семье скромного помещика. В 1853 году, после окончания Полтавской гимназии, Котляревский поступил в Московский университет. Сначала он специализировался на русской филологии, но к концу обучения увлёкся славистикой. Котляревский застал ещё плеяду замечательных московских профессоров: Т.Н. Грановского, П.И. Кудрявцева, Ф.И. Буслаева, а славяноведение в Университете преподавал О.М. Бодянский. Ещё в студенческие (весьма небогатые, надо отметить) годы Александр Котляревский начал собирать свою библиотеку. Александр Веселовский вспоминает: «С середины пятидесятых годов в студенческих кружках Москвы стала заметно выдвигаться необыкновенно своеобразная личность; и по типу и по говору это был кровный малоросс; жизнь била в нём ключом, в умных глазах сверкал огонь, речь поражала остроумием; подвижный донельзя, главный зачинщик сериозных споров и самых потешных шалостей, он в то же время удивлял всех своим страстным увлечением наукой. В его скромной студенческой комнате на самой вышке одного из старых домов Арбатской площади понемногу скопилась редкая для студента библиотека, главное его сокровище, - и среди иных товарищей она вызывала к нему какое-то особое, почти пугливое уважение…» В воспоминаниях современников Котляревский предстаёт образцовым «предреформенным студентом»: страстным сторонником движения, борьбы, ломки отжившего и косного; идеалом будущего общественного деятеля, публициста, критика.
Александр Котляревский закончил Университет в 1863 году - лучшим учеником профессора Ф.И. Буслаева. Его ждала карьера преподавателя: для начала - в Александринском сиротском кадетском корпусе. Котляревский становится «одним из известнейших учителей в Москве; и в больших школах… и в частных уроках стоило ему явиться и наладить дело, и всё приходило в движение, заинтересовывалось, бросалось читать и работать, - продолжает свой рассказ Веселовский. - Он захватил с собой из университетской аудитории и из своей студенческой каморки всё то увлечение наукой о народности, которое согрело его собственную жизнь и умел передать его подросткам». Тем не менее, кандидатский экзамен он держит только через четыре года и в Петербурге, а не в Москве - причиной стал конфликт с профессором богословия. Котляревский много сотрудничает с журналами: пишет для «Русского вестника», «Отечественных записок», с 1859 - для «Московского обозрения». В 1862 году Александр Котляревский женился, впереди выстраивались прямая дорога к званию профессора Московского университета и успешная преподавательская и научная деятельность… Но в том же 1862 году произошло событие, изменившее всю его жизнь. Косвенной причиной неприятностей (не сказать - катастрофы) оказалась любовь Котляревского к книге. В одном из московских домов он познакомился с эмиссаром Александра Герцена, эмигрантом В.И. Кельсиевым, тайно приехавшим в Москву с фальшивым паспортом. Кельсиев интересовался расколом; они побеседовали. По другой версии, Котляревский с Келсиевым вообще не виделся, а только знал о его приезде и интересующей его теме. Известен факт: Котляревский подарил Кельсиеву книгу Новицкого «О духоборах» со своим автографом. Уехав за границу, Кельсиев похвастался знакомством с Котляревским (и не только с ним!) в письме к московскому знакомому. Письмо было перехвачено, Александр Котляревский был арестован и помещен в Петропавловскую крепость. Его выпустили через полгода, с начинающейся чахоткой и волчьим билетом, с запретом служить по «учебному ведомству», т. е. преподавать. Стоит отметить, что письмо Кельсиева принесло неприятности не только герою нашего рассказа: А.Н. Афанасьев, также упомянутый в злополучном послании, потерял своё место в Архиве Министерства иностранных дел и вынужден был продать свою библиотеку. Некоторые книги из коллекции Афанасьева сейчас хранятся в ГПИБ; мы планируем рассказать о нём в нашей серии о коллекционерах. Что же касается Кельсиева - то в 1867 году, изрядно помотавшись по Европе, он вернулся в Россию, отрёкся от революционных взглядов и был помилован императором Александром II. Котляревский до 1869 года оставался под полицейским надзором.
В Петропавловской крепости Котляревскому было разрешено писать, и в 1862 году в «Отечественных записках» появилась его «Заметка о библиографии в отношении науки о русской старине и народности» под заглавием «На память русским библиографам». «Все указания, какие нам придется делать в продолжение этой заметки, - пишет Котляревский, - мы делаем на память, без всяких справок с книгами, которые в настоящую минуту, по некоторым обстоятельствам, совершенно нам недоступны… Пусть библиографы наши послужат русской науке, но для этого нужен строгий предварительный труд, строгий систематический метод».
С 1864 года Александр Котляревский - товарищ секретаря и библиотекарь Московского Археологического общества, редактор «Археологического вестника», хранитель музея. В его судьбе принимает участие граф А.Уваров, основатель Археологического Общества.
Брошюра из библиотеки А. Котляревского, вплетённая в конволют. Из фонда Уваровых в ГПИБ.
С 1867 Котляревскому разрешено преподавать, но только в Дерпте, где он и работает с 1868 по 1873 годы. Числится он «экстраординарным профессором русского языка в особенности и славянского языковедения вообще».
Лишь в 1875 году Александр Котляревский, уже защитивший магистерскую и докторскую диссертации, член-корреспондент Академии Наук, получает разрешение «служить по учебному ведомству» без ограничений. Киевский университет прилагает значительные усилия для «амнистии» известного ученого - и тут же приглашает Александра Александровича на должность профессора. Но здоровье его было подорвано в заключении: по словам друзей, «в болезненном существе с осунувшимися чертами лица… напрасно стали бы искать сходства с прежнею… искромётною натурою».
Александр Котляревский ушел из жизни 29 сентября 1881 г., ему было всего 44 года. Он оставил более 100 научных работ, среди которых самые крупные посвящены славянским древностям: диссертации «Погребальные обычаи языческих славян», «Древности юридического быта балтийских славян», «Книга о древностях и истории Поморских славян в XII в.», «Взгляд на старинную жизнь по народным лубочным изображениям», «Сказание о русских богатырях». В качестве учебного курса он готовил и читал «энциклопедию славянства». Но сегодня мы поговорим о наследии Александра Котляревского как библиофила и собирателя.
А.Н. Пыпин в своей работе «Очерк биографии профессора А.А. Котляревского» рассказывает: «Его коллекторство, кажется, с самого начала получило специальный и обдуманно принятый характер. В наших руках был каталог его библиотеки от 1858 года, когда он только что покинул университетскую скамью: библиотека уже тогда имела определенный характер, - в ней нашли место сочинения по общим вопросам науки, а затем иностранные, особливо немецкие сочинения по языку, мифологии, обычаю, и все существенное, что представляла тогда в этой области наша литература. Впоследствии эти начатки выросли в замечательную специальную библиотеку, у нас единственную в своем роде… Он [Котляревский] хотел, чтобы его библиотека была полной коллекцией литературы предмета и как бы наглядно собранной историей науки».
В библиотеке Котляревского были представлены книги на русском, древних, западноевропейских и славянских языках, издания главным образом XVIII - XIX вв. Встречаются книги XVII - начала XVIII в. Коллекция Котляревского интересна, в большей степени, не раритетными книгами, а именно как тематическое собрание: классические труды по славяноведению, издания средневековых исторических памятников, издания славянских будителей, многочисленные словари, от энциклопедических до языковых (включая санскритско-английский), книги по фольклору разных народов, работы по истории раннего христианства, переводы библейских текстов на славянские языки.
Особый интерес представляют журнальные вырезки за разные годы: часть их подобрана в большие тома, каждый том переплетён, рукой Котляревского помечено, из какого журнала взята вырезка. Таких нумерованных томов в ГПИБ хранится 12, они объединены одним названием: «Collectanea».
Оформление коллекции газетных и журнальных вырезок А.А. Котляревским. Конволюты из фондов ГПИБ.
Есть в собрании Котляревского и редкие издания: альбом с сопроводительным текстом Франческо Перуччи «Погребальные обычаи всех наций мира» на итальянском языке, выпущенный в Вероне в 1646 году, первоиздание Краледворской рукописи Ганки, латинско-хорватский словарь Белостенича, на котором рукой Котляревского помечено: «Книга редчайшая и очень важная приобретена за 12 талеров. Дерпт 1870 ноября 24 АК».
Комплектованием собрания Котляревский занимался сам, не прибегая к помощи посредников. В его коллекции встречаются книги из других частных библиотек (М.П. Погодина, А.И. Зимы, П.И. Кеппена), но совершенно очевидно, что издания приобретались не «блоками», не частями коллекций, как часто поступали другие библиофилы, а именно «точечно», по определённой, достаточно узкой, теме. Возможно, между учеными-коллекционерами вёлся книгообмен. Котляревский сохранял автографы и пометы коллег на полученных изданиях.
«Иллирские народные песни», собранные Станко Вразом. Книга с автографом из собрания А.Котляревского, с пометой Кеппена: «Получено от г. Шафарика из Праги в 1839 году».
Безусловно, есть и дары авторов - посвящения самому Котляревскому.
В своём книжном собрании Александр Котляревский - в первую очередь ученый, а не библиофил. Книги в большинстве своём не имеют стандартного переплета (за исключением подборки тщательно оформленных вырезок), некоторые издания подписаны: «Котляревский». Экслибрис учёного выглядит просто и почти не используется.
Книги из собрания А. Котляревского с владельческими признаками.
Книга из библиотеки А.Котляревского с дарственной надписью библиотеке Черткова.
В 1894 году книжное собрание А.А. Котляревского было передано в Исторический музей его наследниками; в 1938 году в составе Библиотеки ГИМа оно вошло в фонды ГПИБ.
Нестор Котляревский
Нестор Александрович Котляревский родился 21 января 1863 г. Образование получил в киевской Коллегии имени Павла Галагана, а также на историко-филологическом факультете Московского Университета. Выбор факультета для Нестора Александровича определил его отец, Александр Котляревский, желавший видеть сына своим продолжателем в славяноведении. Н.А. Котляревский стремился посвятить себя естествознанию и мечтал о больших научных экспедициях; интерес этот он сохранил на всю жизнь: близкие и знакомые Нестора Александровича рассказывали о его коллекциях бабочек, жуков, птичьих гнезд с яйцами разных пород птиц, в том числе и собранных собственноручно.
В итоге Н.А. Котляревский отказался от занятий славистикой, выбрав своей темой историю всеобщей литературы. Его студенческие работы были посвящены христианским апокрифам и любовной поэзии Средних веков, а первым опубликованным исследованием стали перевод и вступительная статья к сочинению Е. Laveley «Образование народных эпопей и происхождение песни о Нибелунгах» (1884). Нестору Котляревскому удавалось счастливо совмещать занятия историей литературы всеобщей и русской. После окончания Университета он был отправлен в Париж для подготовки к магистерским экзаменам, слушал лекции в Сорбонне, изучал старо-французский и провансальский языки, а, вернувшись в Москву в 1889 г., выпустил свой первый самостоятельный труд по истории русской литературы - небольшую брошюру с заглавием: «Литературные очерки. Вып. I. Поэзия скорби и гнева». Его магистерская работа по литературе «Мировая скорбь в конце прошлого и в начале нашего века», по отзывам специалистов, заслуживала наивысшей оценки и по специальности «всемирная история», настолько полезным оказалось исследование Н.Котляревского для обеих дисциплин.
Защитившись, Нестор Александрович переехал в Петербург, связав со столицей Российской империи всю свою дальнейшую жизнь. Обустроиться в городе на Неве ему помог Александр Николаевич Пыпин - старый знакомый отца, двоюродный брат Н.Г. Чернышевского, литературовед и этнограф. В доме Пыпина Н.Котляревский познакомился с замечательными представителями науки, искусства и литературы того времени - С.Ковалевской, Вл.Соловьевым, М.А. Балакиревым. От Пыпина Нестор Котляревский научился любить и понимать людей 60-х годов и их самоотверженное служение идее, и один из лучших трудов своих, «Канун освобождения», говорящий об этих людях, - посвятил «светлой памяти Александра Николаевича Пыпина».
Н.Котляревский продолжал - и весьма успешно! - совмещать интерес к литературе всемирной с увлечением литературой отечественной. У Пыпина он прочёл сложившемуся в доме кружку молодежи двухлетний курс по истории немецкого романтизма периода Sturm und Drang’a - лекции были настолько интересны, что А.Н. Пыпин считал их неординарным событием. И по совету Пыпина Нестор Александрович начал свою первую книгу, сразу «сделавшую ему имя» - это был известный труд о Лермонтове, законченный к 50-летию дня смерти поэта в 1891 г.
Педагогическая деятельность Котляревского-сына была разнообразна: от Бестужевских курсов до Александровского лицея в Царском Селе, и именно лицей привёл его к главному делу жизни. Дело в том, что сотрудничество Нестора Котляревского и Александровского лицея проистекало в атмосфере абсолютной симпатии и благорасположения профессора и учебного заведения друг к другу. Даже будучи выбранным в академики, Нестор Александрович продолжал свои чтения в лицее в качестве «профессора по вольному найму», удерживаемый просьбами персонала лицея и собственными добрыми чувствами. Ещё в 1899 г. он был избран членом Комитета Пушкинского Лицейского общества, косвенно немало поспособствовавшего пополнению Пушкинского Дома, так как собранный и основанный Лицейским обществом Пушкинский музей целиком влился после 1917 г. в Пушкинский Дом.
Незадолго до избрания Нестора Александровича ординарным академиком, а именно - 9 января 1909 г., он получил от президента Академии Наук приглашение принять на себя звание члена и участие в работе Комиссии по постройке памятника Пушкину в Санкт-Петербурге, а через полтора года, 10 июня 1910 г., академик С.Ф. Ольденбург передал ему управление делами этой Комиссии и подведомственного ей Пушкинского Дома. Первой, поставленной себе Н. А. Котляревским в этом деле, задачей было сделать собранное до него небольшое, но и тогда уже весьма ценное научное имущество Дома достоянием широких кругов общества. С этой целью Нестор Александрович ходатайствовал перед Академией с просьбой разрешить ему занять под Пушкинский Дом небольшие проходные залы и вестибюль в главном здании, и когда разрешение было получено, а залы по его ходатайству и по его же указаниям отремонтированы, - он занялся размещением в них первых коллекций Дома. При этом он обогатил Дом очень ценным вкладом, передав ему всю свою личную, весьма обширную и с полным знанием дела подобранную библиотеку - русскую и иностранную, собственное собрание портретов русских и иностранных писателей и редкую коллекцию старинных рам для них, с большой любовью им в разное время собранных. Попутно Нестор Александрович везде, где возможно, представлял Пушкинский Дом обществу, главным образом, в литературной среде, и делал это с таким тактом и талантом, что «имя Пушкинского Дома в Академии наук», начавшее от времени до времени появляться на страницах печати, - стало, по выражению Блока, «звуком понятным, знакомым» и «не пустым для сердца». Появившийся в 1913 г. первый выпуск «Временника» Дома был встречен не как книга, говорившая о чём-то неведомом и непонятном, но как такая, к появлению которой были готовы, которую ожидали. Пушкинский Дом, хотя возглавлял его Н.А. Котляревский в официально-служебном порядке, стал его любимым детищем, его главной заботой. Он вникал в тысячу деталей - от ремонта и развески картин до получения средств на закупку коллекций и организации лекций - и «настолько заполнял собою и праздничную, и будничную жизнь Дома, настолько неразрывно связал себя с нею с первых шагов своих в этом, когда-то маленьком и мало кому известном учреждении, что, говоря о Пушкинском Доме, нельзя не говорить о Несторе Александровиче как о его создателе в том виде, в каком Дом существует в настоящее время, - писал Е.Казанович в официальном сборнике Пушкинского Дома Академии Наук, посвящённом памяти Н.А. Котляревского. - И если при всем этом сам Нестор Александрович при жизни не любил выставлять себя без нужды для дела вперёд, если он всегда стремился и умел затушёвывать себя и не хотел признавать всего значения своего для Дома, как - сначала управляющего делами его, а затем директора, если он отказывался от имени главного осуществителя идеи Пушкинского Дома и приписывал все заслуги другим, снимая с себя, как он шутливо говаривал, «всякую вину за успехи Пушкинского Дома» и уверяя, что он занимается только монтировкой портретов и «физическим трудом», - мы, его ближайшие друзья и сотрудники, должны сказать иное. Мы знаем, что «физический труд» Нестора Александровича был на самом деле только трогательной подробностью в общей громадной работе его по Дому, для нас бесконечно дорогой, потому что она особенно сближала нас с ним и привязывала к нему. Мы дорожили этими часами непоказной совместной работы с ним, потому что такой - если можно так выразиться - «будничный» Нестор Александрович был подлинно наш, каким знали его немногие, кроме нас; но эта сторона не затушёвывала в нашем сознании подлинного, большого, незаменимого для нашего дела директора, каким был Нестор Александрович».
Н.А. Котляревский скончался в 1925 году, сумев провести Пушкинский Дом через революционные бури и сохранив его дух и его коллекции в соответствии с первоначальными замыслами.
Книг Нестора Александровича Котляревского в фондах ГПИБ гораздо меньше, чем книг его отца. Как уже упоминалось, он передал свою личную библиотеку Пушкинскому Дому. Но, тем не менее, издания с владельческими признаками коллекции Нестора Котляревского стоят на полках книгохранения ГПИБ рядом с книгами из собрания Александра Котляревского.
По косвенным признакам (инвентарные номера, шифры, тематика изданий) мы можем предположить, что книги Нестора Александровича попали в библиотеку Исторического музея в 1894 г. вместе с коллекцией А. Котляревского. Большинство этих изданий напечатано до 1890-ых годов и посвящено средневековой литературе, которой Н.А. Котляревский занимался в молодости. Нельзя не отметить, что даже в молодые годы Нестор Александрович заботился об оформлении своей библиотеки: принадлежавшие ему книги легко выявляются по суперэкслибрису «НК» на корешках.
Такие разные истории отца и сына объединяет их общая преданность науке, литературе и книге.
Использованная литература:
1. Котляревский А.А. На память будущим библиографам. Заметка о библиографии в отношении науки о русской старине и народности // Отечественные записки - 1862. - № 11. - С. 78-86.
2. Пыпин А.Н. Очерк биографии профессора А.А. Котляревского // Котляревский А.А. Сочинения. - Т. 4. - Спб., 1895.
3. Пашаева Н.М. Библиотека А.А. Котляревского //Сокровищница книги. - Ч. 1 - М., 1988. - С. 80-89.
4. Памяти Н.А. Котляревского. 1863-1925. - Л., 1926. - 62 с.
Александр Котляревский
Александр Котляревский - филолог, историк, археолог, этнограф - был яркой фигурой на небосклоне русской исторической науки середины XIX века. Он родился в 1837 году в Кременчуге, в семье скромного помещика. В 1853 году, после окончания Полтавской гимназии, Котляревский поступил в Московский университет. Сначала он специализировался на русской филологии, но к концу обучения увлёкся славистикой. Котляревский застал ещё плеяду замечательных московских профессоров: Т.Н. Грановского, П.И. Кудрявцева, Ф.И. Буслаева, а славяноведение в Университете преподавал О.М. Бодянский. Ещё в студенческие (весьма небогатые, надо отметить) годы Александр Котляревский начал собирать свою библиотеку. Александр Веселовский вспоминает: «С середины пятидесятых годов в студенческих кружках Москвы стала заметно выдвигаться необыкновенно своеобразная личность; и по типу и по говору это был кровный малоросс; жизнь била в нём ключом, в умных глазах сверкал огонь, речь поражала остроумием; подвижный донельзя, главный зачинщик сериозных споров и самых потешных шалостей, он в то же время удивлял всех своим страстным увлечением наукой. В его скромной студенческой комнате на самой вышке одного из старых домов Арбатской площади понемногу скопилась редкая для студента библиотека, главное его сокровище, - и среди иных товарищей она вызывала к нему какое-то особое, почти пугливое уважение…» В воспоминаниях современников Котляревский предстаёт образцовым «предреформенным студентом»: страстным сторонником движения, борьбы, ломки отжившего и косного; идеалом будущего общественного деятеля, публициста, критика.
Александр Котляревский закончил Университет в 1863 году - лучшим учеником профессора Ф.И. Буслаева. Его ждала карьера преподавателя: для начала - в Александринском сиротском кадетском корпусе. Котляревский становится «одним из известнейших учителей в Москве; и в больших школах… и в частных уроках стоило ему явиться и наладить дело, и всё приходило в движение, заинтересовывалось, бросалось читать и работать, - продолжает свой рассказ Веселовский. - Он захватил с собой из университетской аудитории и из своей студенческой каморки всё то увлечение наукой о народности, которое согрело его собственную жизнь и умел передать его подросткам». Тем не менее, кандидатский экзамен он держит только через четыре года и в Петербурге, а не в Москве - причиной стал конфликт с профессором богословия. Котляревский много сотрудничает с журналами: пишет для «Русского вестника», «Отечественных записок», с 1859 - для «Московского обозрения». В 1862 году Александр Котляревский женился, впереди выстраивались прямая дорога к званию профессора Московского университета и успешная преподавательская и научная деятельность… Но в том же 1862 году произошло событие, изменившее всю его жизнь. Косвенной причиной неприятностей (не сказать - катастрофы) оказалась любовь Котляревского к книге. В одном из московских домов он познакомился с эмиссаром Александра Герцена, эмигрантом В.И. Кельсиевым, тайно приехавшим в Москву с фальшивым паспортом. Кельсиев интересовался расколом; они побеседовали. По другой версии, Котляревский с Келсиевым вообще не виделся, а только знал о его приезде и интересующей его теме. Известен факт: Котляревский подарил Кельсиеву книгу Новицкого «О духоборах» со своим автографом. Уехав за границу, Кельсиев похвастался знакомством с Котляревским (и не только с ним!) в письме к московскому знакомому. Письмо было перехвачено, Александр Котляревский был арестован и помещен в Петропавловскую крепость. Его выпустили через полгода, с начинающейся чахоткой и волчьим билетом, с запретом служить по «учебному ведомству», т. е. преподавать. Стоит отметить, что письмо Кельсиева принесло неприятности не только герою нашего рассказа: А.Н. Афанасьев, также упомянутый в злополучном послании, потерял своё место в Архиве Министерства иностранных дел и вынужден был продать свою библиотеку. Некоторые книги из коллекции Афанасьева сейчас хранятся в ГПИБ; мы планируем рассказать о нём в нашей серии о коллекционерах. Что же касается Кельсиева - то в 1867 году, изрядно помотавшись по Европе, он вернулся в Россию, отрёкся от революционных взглядов и был помилован императором Александром II. Котляревский до 1869 года оставался под полицейским надзором.
В Петропавловской крепости Котляревскому было разрешено писать, и в 1862 году в «Отечественных записках» появилась его «Заметка о библиографии в отношении науки о русской старине и народности» под заглавием «На память русским библиографам». «Все указания, какие нам придется делать в продолжение этой заметки, - пишет Котляревский, - мы делаем на память, без всяких справок с книгами, которые в настоящую минуту, по некоторым обстоятельствам, совершенно нам недоступны… Пусть библиографы наши послужат русской науке, но для этого нужен строгий предварительный труд, строгий систематический метод».
С 1864 года Александр Котляревский - товарищ секретаря и библиотекарь Московского Археологического общества, редактор «Археологического вестника», хранитель музея. В его судьбе принимает участие граф А.Уваров, основатель Археологического Общества.
Брошюра из библиотеки А. Котляревского, вплетённая в конволют. Из фонда Уваровых в ГПИБ.
С 1867 Котляревскому разрешено преподавать, но только в Дерпте, где он и работает с 1868 по 1873 годы. Числится он «экстраординарным профессором русского языка в особенности и славянского языковедения вообще».
Лишь в 1875 году Александр Котляревский, уже защитивший магистерскую и докторскую диссертации, член-корреспондент Академии Наук, получает разрешение «служить по учебному ведомству» без ограничений. Киевский университет прилагает значительные усилия для «амнистии» известного ученого - и тут же приглашает Александра Александровича на должность профессора. Но здоровье его было подорвано в заключении: по словам друзей, «в болезненном существе с осунувшимися чертами лица… напрасно стали бы искать сходства с прежнею… искромётною натурою».
Александр Котляревский ушел из жизни 29 сентября 1881 г., ему было всего 44 года. Он оставил более 100 научных работ, среди которых самые крупные посвящены славянским древностям: диссертации «Погребальные обычаи языческих славян», «Древности юридического быта балтийских славян», «Книга о древностях и истории Поморских славян в XII в.», «Взгляд на старинную жизнь по народным лубочным изображениям», «Сказание о русских богатырях». В качестве учебного курса он готовил и читал «энциклопедию славянства». Но сегодня мы поговорим о наследии Александра Котляревского как библиофила и собирателя.
А.Н. Пыпин в своей работе «Очерк биографии профессора А.А. Котляревского» рассказывает: «Его коллекторство, кажется, с самого начала получило специальный и обдуманно принятый характер. В наших руках был каталог его библиотеки от 1858 года, когда он только что покинул университетскую скамью: библиотека уже тогда имела определенный характер, - в ней нашли место сочинения по общим вопросам науки, а затем иностранные, особливо немецкие сочинения по языку, мифологии, обычаю, и все существенное, что представляла тогда в этой области наша литература. Впоследствии эти начатки выросли в замечательную специальную библиотеку, у нас единственную в своем роде… Он [Котляревский] хотел, чтобы его библиотека была полной коллекцией литературы предмета и как бы наглядно собранной историей науки».
В библиотеке Котляревского были представлены книги на русском, древних, западноевропейских и славянских языках, издания главным образом XVIII - XIX вв. Встречаются книги XVII - начала XVIII в. Коллекция Котляревского интересна, в большей степени, не раритетными книгами, а именно как тематическое собрание: классические труды по славяноведению, издания средневековых исторических памятников, издания славянских будителей, многочисленные словари, от энциклопедических до языковых (включая санскритско-английский), книги по фольклору разных народов, работы по истории раннего христианства, переводы библейских текстов на славянские языки.
Особый интерес представляют журнальные вырезки за разные годы: часть их подобрана в большие тома, каждый том переплетён, рукой Котляревского помечено, из какого журнала взята вырезка. Таких нумерованных томов в ГПИБ хранится 12, они объединены одним названием: «Collectanea».
Оформление коллекции газетных и журнальных вырезок А.А. Котляревским. Конволюты из фондов ГПИБ.
Есть в собрании Котляревского и редкие издания: альбом с сопроводительным текстом Франческо Перуччи «Погребальные обычаи всех наций мира» на итальянском языке, выпущенный в Вероне в 1646 году, первоиздание Краледворской рукописи Ганки, латинско-хорватский словарь Белостенича, на котором рукой Котляревского помечено: «Книга редчайшая и очень важная приобретена за 12 талеров. Дерпт 1870 ноября 24 АК».
Комплектованием собрания Котляревский занимался сам, не прибегая к помощи посредников. В его коллекции встречаются книги из других частных библиотек (М.П. Погодина, А.И. Зимы, П.И. Кеппена), но совершенно очевидно, что издания приобретались не «блоками», не частями коллекций, как часто поступали другие библиофилы, а именно «точечно», по определённой, достаточно узкой, теме. Возможно, между учеными-коллекционерами вёлся книгообмен. Котляревский сохранял автографы и пометы коллег на полученных изданиях.
«Иллирские народные песни», собранные Станко Вразом. Книга с автографом из собрания А.Котляревского, с пометой Кеппена: «Получено от г. Шафарика из Праги в 1839 году».
Безусловно, есть и дары авторов - посвящения самому Котляревскому.
В своём книжном собрании Александр Котляревский - в первую очередь ученый, а не библиофил. Книги в большинстве своём не имеют стандартного переплета (за исключением подборки тщательно оформленных вырезок), некоторые издания подписаны: «Котляревский». Экслибрис учёного выглядит просто и почти не используется.
Книги из собрания А. Котляревского с владельческими признаками.
Книга из библиотеки А.Котляревского с дарственной надписью библиотеке Черткова.
В 1894 году книжное собрание А.А. Котляревского было передано в Исторический музей его наследниками; в 1938 году в составе Библиотеки ГИМа оно вошло в фонды ГПИБ.
Нестор Котляревский
Нестор Александрович Котляревский родился 21 января 1863 г. Образование получил в киевской Коллегии имени Павла Галагана, а также на историко-филологическом факультете Московского Университета. Выбор факультета для Нестора Александровича определил его отец, Александр Котляревский, желавший видеть сына своим продолжателем в славяноведении. Н.А. Котляревский стремился посвятить себя естествознанию и мечтал о больших научных экспедициях; интерес этот он сохранил на всю жизнь: близкие и знакомые Нестора Александровича рассказывали о его коллекциях бабочек, жуков, птичьих гнезд с яйцами разных пород птиц, в том числе и собранных собственноручно.
В итоге Н.А. Котляревский отказался от занятий славистикой, выбрав своей темой историю всеобщей литературы. Его студенческие работы были посвящены христианским апокрифам и любовной поэзии Средних веков, а первым опубликованным исследованием стали перевод и вступительная статья к сочинению Е. Laveley «Образование народных эпопей и происхождение песни о Нибелунгах» (1884). Нестору Котляревскому удавалось счастливо совмещать занятия историей литературы всеобщей и русской. После окончания Университета он был отправлен в Париж для подготовки к магистерским экзаменам, слушал лекции в Сорбонне, изучал старо-французский и провансальский языки, а, вернувшись в Москву в 1889 г., выпустил свой первый самостоятельный труд по истории русской литературы - небольшую брошюру с заглавием: «Литературные очерки. Вып. I. Поэзия скорби и гнева». Его магистерская работа по литературе «Мировая скорбь в конце прошлого и в начале нашего века», по отзывам специалистов, заслуживала наивысшей оценки и по специальности «всемирная история», настолько полезным оказалось исследование Н.Котляревского для обеих дисциплин.
Защитившись, Нестор Александрович переехал в Петербург, связав со столицей Российской империи всю свою дальнейшую жизнь. Обустроиться в городе на Неве ему помог Александр Николаевич Пыпин - старый знакомый отца, двоюродный брат Н.Г. Чернышевского, литературовед и этнограф. В доме Пыпина Н.Котляревский познакомился с замечательными представителями науки, искусства и литературы того времени - С.Ковалевской, Вл.Соловьевым, М.А. Балакиревым. От Пыпина Нестор Котляревский научился любить и понимать людей 60-х годов и их самоотверженное служение идее, и один из лучших трудов своих, «Канун освобождения», говорящий об этих людях, - посвятил «светлой памяти Александра Николаевича Пыпина».
Н.Котляревский продолжал - и весьма успешно! - совмещать интерес к литературе всемирной с увлечением литературой отечественной. У Пыпина он прочёл сложившемуся в доме кружку молодежи двухлетний курс по истории немецкого романтизма периода Sturm und Drang’a - лекции были настолько интересны, что А.Н. Пыпин считал их неординарным событием. И по совету Пыпина Нестор Александрович начал свою первую книгу, сразу «сделавшую ему имя» - это был известный труд о Лермонтове, законченный к 50-летию дня смерти поэта в 1891 г.
Педагогическая деятельность Котляревского-сына была разнообразна: от Бестужевских курсов до Александровского лицея в Царском Селе, и именно лицей привёл его к главному делу жизни. Дело в том, что сотрудничество Нестора Котляревского и Александровского лицея проистекало в атмосфере абсолютной симпатии и благорасположения профессора и учебного заведения друг к другу. Даже будучи выбранным в академики, Нестор Александрович продолжал свои чтения в лицее в качестве «профессора по вольному найму», удерживаемый просьбами персонала лицея и собственными добрыми чувствами. Ещё в 1899 г. он был избран членом Комитета Пушкинского Лицейского общества, косвенно немало поспособствовавшего пополнению Пушкинского Дома, так как собранный и основанный Лицейским обществом Пушкинский музей целиком влился после 1917 г. в Пушкинский Дом.
Незадолго до избрания Нестора Александровича ординарным академиком, а именно - 9 января 1909 г., он получил от президента Академии Наук приглашение принять на себя звание члена и участие в работе Комиссии по постройке памятника Пушкину в Санкт-Петербурге, а через полтора года, 10 июня 1910 г., академик С.Ф. Ольденбург передал ему управление делами этой Комиссии и подведомственного ей Пушкинского Дома. Первой, поставленной себе Н. А. Котляревским в этом деле, задачей было сделать собранное до него небольшое, но и тогда уже весьма ценное научное имущество Дома достоянием широких кругов общества. С этой целью Нестор Александрович ходатайствовал перед Академией с просьбой разрешить ему занять под Пушкинский Дом небольшие проходные залы и вестибюль в главном здании, и когда разрешение было получено, а залы по его ходатайству и по его же указаниям отремонтированы, - он занялся размещением в них первых коллекций Дома. При этом он обогатил Дом очень ценным вкладом, передав ему всю свою личную, весьма обширную и с полным знанием дела подобранную библиотеку - русскую и иностранную, собственное собрание портретов русских и иностранных писателей и редкую коллекцию старинных рам для них, с большой любовью им в разное время собранных. Попутно Нестор Александрович везде, где возможно, представлял Пушкинский Дом обществу, главным образом, в литературной среде, и делал это с таким тактом и талантом, что «имя Пушкинского Дома в Академии наук», начавшее от времени до времени появляться на страницах печати, - стало, по выражению Блока, «звуком понятным, знакомым» и «не пустым для сердца». Появившийся в 1913 г. первый выпуск «Временника» Дома был встречен не как книга, говорившая о чём-то неведомом и непонятном, но как такая, к появлению которой были готовы, которую ожидали. Пушкинский Дом, хотя возглавлял его Н.А. Котляревский в официально-служебном порядке, стал его любимым детищем, его главной заботой. Он вникал в тысячу деталей - от ремонта и развески картин до получения средств на закупку коллекций и организации лекций - и «настолько заполнял собою и праздничную, и будничную жизнь Дома, настолько неразрывно связал себя с нею с первых шагов своих в этом, когда-то маленьком и мало кому известном учреждении, что, говоря о Пушкинском Доме, нельзя не говорить о Несторе Александровиче как о его создателе в том виде, в каком Дом существует в настоящее время, - писал Е.Казанович в официальном сборнике Пушкинского Дома Академии Наук, посвящённом памяти Н.А. Котляревского. - И если при всем этом сам Нестор Александрович при жизни не любил выставлять себя без нужды для дела вперёд, если он всегда стремился и умел затушёвывать себя и не хотел признавать всего значения своего для Дома, как - сначала управляющего делами его, а затем директора, если он отказывался от имени главного осуществителя идеи Пушкинского Дома и приписывал все заслуги другим, снимая с себя, как он шутливо говаривал, «всякую вину за успехи Пушкинского Дома» и уверяя, что он занимается только монтировкой портретов и «физическим трудом», - мы, его ближайшие друзья и сотрудники, должны сказать иное. Мы знаем, что «физический труд» Нестора Александровича был на самом деле только трогательной подробностью в общей громадной работе его по Дому, для нас бесконечно дорогой, потому что она особенно сближала нас с ним и привязывала к нему. Мы дорожили этими часами непоказной совместной работы с ним, потому что такой - если можно так выразиться - «будничный» Нестор Александрович был подлинно наш, каким знали его немногие, кроме нас; но эта сторона не затушёвывала в нашем сознании подлинного, большого, незаменимого для нашего дела директора, каким был Нестор Александрович».
Н.А. Котляревский скончался в 1925 году, сумев провести Пушкинский Дом через революционные бури и сохранив его дух и его коллекции в соответствии с первоначальными замыслами.
Книг Нестора Александровича Котляревского в фондах ГПИБ гораздо меньше, чем книг его отца. Как уже упоминалось, он передал свою личную библиотеку Пушкинскому Дому. Но, тем не менее, издания с владельческими признаками коллекции Нестора Котляревского стоят на полках книгохранения ГПИБ рядом с книгами из собрания Александра Котляревского.
По косвенным признакам (инвентарные номера, шифры, тематика изданий) мы можем предположить, что книги Нестора Александровича попали в библиотеку Исторического музея в 1894 г. вместе с коллекцией А. Котляревского. Большинство этих изданий напечатано до 1890-ых годов и посвящено средневековой литературе, которой Н.А. Котляревский занимался в молодости. Нельзя не отметить, что даже в молодые годы Нестор Александрович заботился об оформлении своей библиотеки: принадлежавшие ему книги легко выявляются по суперэкслибрису «НК» на корешках.
Такие разные истории отца и сына объединяет их общая преданность науке, литературе и книге.
Использованная литература:
1. Котляревский А.А. На память будущим библиографам. Заметка о библиографии в отношении науки о русской старине и народности // Отечественные записки - 1862. - № 11. - С. 78-86.
2. Пыпин А.Н. Очерк биографии профессора А.А. Котляревского // Котляревский А.А. Сочинения. - Т. 4. - Спб., 1895.
3. Пашаева Н.М. Библиотека А.А. Котляревского //Сокровищница книги. - Ч. 1 - М., 1988. - С. 80-89.
4. Памяти Н.А. Котляревского. 1863-1925. - Л., 1926. - 62 с.