Евгений Онегин.

[goldpekary]

Годах 1976-78 повстречался мне на жизненном пути Евгений Онегин, как сегодня сказали бы, в формате аудио-книги. Естественно, тогда никто бы так не сказал ибо слов таких не было. Но магнитофоны у населения потихоньку появлялись - жизнь становилась лучше, жить становилось веселей. Поговаривали, что автором шедевра был сам Евтушенко. Рассуждали, видимо по алгоритму заложенным самим Аркадием Райкиным: "Бывало, услышит по радио: «Буря мглою небо кроет...», - что это, Сигизмунд? Я только открываю рот... «Правильно, Сигизмунд, это Евтушенко!».© (Кстати, в канонической версии монолога ни "папа-инвалид", а "в детстве болела желтухой"). А вот кто читал этот роман... я тоже выяснить не смог. Отвечать на этот вопрос следовало: один очень известный артист, при этом многозначительно поднимая глаза к потолку. Забегая вперёд замечу, что я декламировал ничуть не хуже, а даже местами и лучше. К великому моему и народному сожалению, этот "очень известный артист" прочитал полностью лишь первые четыре главы. Потом объявил: Избранные места из глав. Зачитал немного про весну, чуть-чуть за дороги и на этом закруглился. Не надо объяснять, что как то само собой, этот текст прочно прописался в моей памяти, естественно, та аудио версия. Не сильно напрягаясь я могу воспроизвести её и сегодня, а если освежить в памяти разок-другой, то легко воспроизведу с элементами актёрского мастерства. Роман этот очень и не раз выручал меня по жизни. Случалось мне устраивать минутки поэзии в цеху, во вторую смену, когда народу было поменьше и не так шумно. А в Советской Армии это была моя фишка. Точнее, одна из моих фишек. До сих пор я, нет-нет, да вверну пару-тройку чертверостиший в базар, что украшает и базар и меня. Естественно, сегодня я, совершенно не прилагая к тому усилий, частично восполнил пробелы из недоуслышанных тогда глав. Однажды, когда я был моложе и ещё глупее, чем сейчас, один поц высказался в том смысле, что учить подобные вирши ума большого не надо, типа среди говна вы все поэты, среди поэтов вы говно! По молодости лет я не то что не послал умника куда следовало бы, а посчитал этот упрёк вполне справедливым и, дурное дело не хитрое, взялся выучить аутентичный документ. Сразу скажу: нет, до конца не осилил, но отхватил таки значительный кусок и тоже худо-бедно многое из него помню. А теперь внимание! Это важно!!11!! Ни разу в жизни мне это не пригодилось! Ещё раз для тех у кого хуёво с пониманием. Ни разу в жизни мне это не понадобилось от слов " вот ваще, бля наХХ, ни разу!!11!!" И это даже не смотря на то, что я знаю, кто по отчеству были Таня и Оля Ларины. А ты-то знаешь?
Скопи3,14здил контент я исключительно совестливо, дабы сохранить, пока борцуны за мою нравственность за мои же деньги сайт не забанили.  Мог ли я ещё недавно, даже в страшном сне представить, что буду в своём уютненьком ссылаться на познера и новодворскую.....

Евгений Онегин.
Роман в стихах.

Hа свете, братцы, всё говно.27
Мы сами - то же, что оно:
Пока бокал пенистый пьём,
Пока красавицу ебём,
Ебут самих нас в жопу годы -
Таков, увы, закон природы.
Рабы страстей, рабы порока,
Стремимся мы по воле рока
Туда, где б выпить иль ебнуть,
И по возможности - всё даром,
Стремимся сделать это с жаром
И поскорее улизнуть.
Hо время между тем летит
И ни хуя нам не простит:
То боль в спине, в груди - одышка,
То геморрой, то где-то шишка,
Hачнём мы кашлять и дристать,
И пальцем в жопе ковырять,
И вспоминать былые годы…
Таков, увы, закон природы.
Потом свернется лыком хуй,
И, как над ним ты ни колдуй,
Он больше никогда не встанет,
Кивнёт на миг - и вновь завянет,
Как вянут нежные цветы
Морозом тронутой весны.
Так всех, друзья, нас скосят годы.
Таков, увы, закон природы.

Глава первая.

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Кобыле так с утра заправил,
Что дворник вытащить не мог.
Его пример другим наука:
Коль есть меж ног такая штука -
Не тычь её кобыле в зад,
Как дядя - сам не будешь рад.

С утра, как дядя Зорьке вправил -
И тут инфаркт его хватил.
Он состояние оставил:
Всего лишь четверть прокутил.
И сей пример другим наука:
Что жизнь? Не жизнь - сплошная мука,
Всю жизнь работаешь, копишь
И недоешь, и недоспишь,
Уж кажется, достиг всего ты,
Пора оставить все заботы,
Жить в удовольствие начать,
И прибалдеть, и приторчать…
Ан нет. Готовит снова рок
Последний жесткий свой урок.
Итак, пиздец приходит дяде.
Навек прощайте, водка, бляди…
И, в мысли мрачны погружён,
Лежит на смертном одре он.
А в этот столь печальный час,
В деревню вихрем к дяде мчась,
Ртом жадным к горлышку приник
Наследник всех его сберкниг,
Племянник. Звать его Евгений.
Он, не имея сбережений,
В какой-то должности служил
И милостями дяди жил.
Евгения почтенный папа
Каким-то важным чином был.
Хоть осторожно, в меру хапал,
И много тратить не любил,
Но всё же как-то раз увлекся,
Всплыло, что было и что - нет…
Как говорится, папа спёкся
И загремел на десять лет.
А, будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных,
В одну неделю захирел,
Пошел посрать - и околел.
Мамаша долго не страдала -
Такой уж женщины народ.
«Я не стара ещё,- сказала,-
Я жить хочу! Ебись всё в рот!»
И с тем дала от сына ходу.
Уж он один живет два года.
Евгений был практичен с детства.
Свое мизерное1 наследство
Не тратил он по пустякам.
Пятак слагая к пятакам,
Он был глубокий эконом -
То есть умел судить о том,
Зачем все пьют и там, и тут,
Хоть цены все у нас растут.
Любил он тулиться2 И в этом
Не знал ни меры, ни числа.
Друзья к нему взывали - где там!
А член имел, как у осла.
Бывало, на балу, танцуя,
В смущенье должен был бежать:
Его трико давленье хуя
Не в силах было удержать.
И ладно, если б всё сходило
Без шума, драки, без беды,
А то ведь получал, мудило,
За баб не раз уже пизды.
Да только всё без проку было.
Лишь оклемается едва -
И ну пихать свой мотовило3
Всем - будь то девка иль вдова.
Мы все ебёмся понемногу
И где-нибудь, и как-нибудь,
Так что поёбкой, слава богу,
У нас не запросто блеснуть.
Но поберечь не вредно семя -
Член к нам одним концом прирос!
Тем паче, что и в наше время
Так на него повышен спрос.
Но ша. Я, кажется, зарвался.
Прощения у вас прошу
И к дяде, что один остался,
Вернуться с вами поспешу.
Ах, опоздали мы немного -
Старик уже в бозе почил4.
Так мир ему! И слава богу,
Что завещанье настрочил.
Вот и наследник мчится лихо,
Как за блондинкою грузин…
Давайте же мы выйдем тихо,
Пускай останется один.
Ну, а пока у нас есть время,
Поговорим на злобу дня.
Так что я там пиздил про семя?
Забыл. Но это всё хуйня,
Не в этом зла и бед причина.
От баб страдаем мы, мужчины.
Что в бабах прок? Одна пизда,
Да и пизда не без вреда.
И так не только на Руси:
В любой стране о том спроси -
Где бабы, скажут, быть беде.
Cherchez la femme5 - ищи в пизде.
Где баба - ругань, пьянка, драка.
Но лишь её поставишь раком,
Концом её перекрестишь -
И всё забудешь, всё простишь,
Да только член прижмёшь к ноге -
И то уже tout le monde est gai6.
А ежели ещё минет,
А ежели ещё… Но нет,
Черёд и этому придёт,
А нас теперь Евгений ждёт.
Но тут насмешливый читатель
Возможно, мне вопрос задаст:
«Ты с бабой сам лежал в кровати?
Иль, может быть, ты педераст?
Иль, может, в бабах не везло,
Коль говоришь, что в них всё зло?»
Его без гнева и без страха
Пошлю интеллигентно на хуй.
Коль он умён - меня поймет,
А коли глуп - так пусть идёт.
Я сам люблю, к чему скрывать,
С хорошей бабою - в кровать…
Но баба бабой остаётся,
Пускай как бог она ебётся!

Глава вторая.

Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок.
Он в первый день без рассуждений
В кусты крестьянку поволок,
И, преуспев там в деле скором,
Покойно вылез из куста,
Обвел своё именье взором,
Поссал и молвил: «Красота!»
Один среди своих владений,
Чтоб время с пользой проводить,
Решил в то время мой Евгений
Такой порядок учредить:
Велел он бабам всем собраться,
Пересчитал их лично сам,
Чтоб легче было разобраться,
Переписал их по часам…
Бывало, он ещё в постеле
Спросонок чешет два яйца,
А под окном уж баба в теле
Ждёт с нетерпеньем у крыльца,
В обед - ещё, и в ужин тоже!
Да кто ж такое стерпит, боже!
А мой герой, хоть и ослаб,
Ебёт и днем и ночью баб.
В соседстве с ним и в ту же пору
Другой помещик проживал.
Но тот такого бабам дёру,
Как мой приятель, не давал.
Звался сосед Владимир Ленский.
Столичный был, не деревенский,
Красавец в полном цвете лет,
Но тоже свой имел привет.
Похуже баб, похуже водки,
Не дай вам бог такой находки,
Какую сей лихой орёл
В блатной Москве себе обрёл.
Он, избежав разврата света,
Затянут был в разврат иной.
Его душа была согрета
Наркотика струёй шальной.
Ширялся7 Вова понемногу,
Но парнем славным был, ей-богу,
И на природы тихий лон
Явился очень кстати он.
Ведь мой Онегин в эту пору
От ебли частой изнемог.
Лежал один, задёрнув шторы,
И уж смотреть на баб не мог.
Привычки с детства не имея
Без дел подолгу пребывать,
Нашел другую он затею
И начал крепко выпивать.
Что ж, выпить в меру - худа нету,
Но мой герой был пьян до света,
Из пистолета в туз лупил
И, как верблюд в пустыне, пил.
О, вина, вина! Вы давно ли
Служили идолом и мне?..
Я пил подряд - нектар8, говно ли
И думал - истина в вине.
Её там не нашел покуда,
И сколько не пил - всё вотще9.
Но пусть не прячется, паскуда!
Найду, коль есть она вообще.
Онегин с Ленским стали други…
В часы свирепой зимней вьюги
Подолгу у огня сидят,
Ликёры пьют, за жизнь пиздят.
Вот раз Онегин замечает,
Что Ленский как-то отвечает
На все вопросы невпопад,
И уж давно смотаться рад,
И пьёт уже едва-едва…
Послушаем-ка их слова:
«Куда, Владимир, ты уходишь?» -
«О да, Евгений, мне пора!» -
«Постой, с кем время ты проводишь?
Скажи, ужель нашлась дыра?» -
«Ты угадал. Но только… только…» -
«Ну, шаровые! 10 Ну народ!
Как звать чувиху эту? Ольга?
Что? Не даёт? Как, не даёт?!
Ты, знать, неверно, братец, просишь.
Постой, ведь ты меня не бросишь
На целый вечер одного?
Не ссы! Добьёмся своего!
Скажи, там есть ещё дыра?
Родная Ольгина сестра?!
Сведи меня».- «Ты шутишь».- «Нету!
Ты будешь тулить ту, я - эту!
Так что ж, мне можно собираться?»
И вот друзья уж рядом мчатся.
Но в этот день мои друзья
Не получили ни хуя,
За исключеньем угощенья.
И, рано испросив прощенья,
Летят домой дорогой краткой.
Мы их послушаем украдкой:
«Ну, что у Лариных?» - «Хуйня.
Напрасно поднял ты меня.
Ебать там никого не стану,
Тебе ж советую Татьяну».-
«Татьяну? Что так?» - «Друг мой Вова,
Баб понимаешь ты хуёво!
Когда-то, в прежние года,
И я драл всех - была б пизда.
С годами гаснет жар в крови,
Теперь ебу лишь по любви».
Владимир сухо отвечал,
И после во весь путь молчал.
Домой приехал, принял дозу,
Ширнулся, сел и загрустил.
Одной рукой стихи строчил,
Другой - хуй яростно дрочил.
Меж тем двух ёбарей явленье
У Лариных произвело
На баб такое впечатленье,
Что у сестёр пизду свело.

Глава третья.

Итак, она звалась Татьяна…
Грудь, ноги, жопа - без изъяна,
И этих ног счастливый плен
Мужской ещё не ведал член.
А думаете, не хотела
Она попробовать конца?
Хотела так, что аж потела
И изменялася с лица.
И всё же, несмотря на это,
Благовоспитанна была,
Романы про любовь искала,
Читала их, во сне спускала
И целку строго берегла.
…Не спится Тане: враг не дремлет,
Любовный жар её объемлет.
«Ах, няня, няня, не могу я,
Открой окно, зажги свечу…» -
«Ты что, дитя?» - «Хочу я хуя,
Онегина скорей хочу!»
Татьяна утром рано встала,
Пизду об лавку почесала,
И села у окошка сечь11,
Как Бобик Жучку будет влечь.
А Бобик Жучку шпарит раком!
Чего бояться им, собакам -
Лишь ветерок в листве шуршит!
А то, глядишь, и он спешит,
И думает в волненье Таня,
Как это Бобик не устанет
Работать в этих скоростях?
Так нам приходится в гостях
Или на лестничной площадке
Кого-то тулить без оглядки.
Вот Бобик кончил, с Жучки слез
И вместе с ней умчался в лес.
Татьяна ж у окна одна
Осталась, горьких дум полна.
А что ж Онегин? С похмелюги
Рассолу выпил целый жбан -
Нет средства лучшего, о други!
И курит топтаный долбан12.
О, долбаны, бычки, окурки!
Порой вы слаще сигарет!
Мы же не ценим вас, придурки,
Иль ценим вас, когда вас нет.
…Во рту говно, курить охота
А денег - только пятачок,
И вдруг в углу находит кто-то
Полураздавленный бычок.
И крики радости по праву
Из глоток страждущих слышны!
Я честь пою, пою вам славу,
Бычки, окурки, долбаны!
Ещё кувшин рассолу просит,
И тут письмо служанка вносит.
Он распечатал, прочитал -
Конец в штанах мгновенно встал
Себя недолго Женя мучил
Раздумьем тягостным. И вновь,
Так как покой ему наскучил,
Вином в нём заиграла кровь.
В мечтах Татьяну он представил,
И так, и сяк её поставил…
Решил: «Сегодня ввечеру
Сию Татьяну отдеру!»
День пролетел, как миг единый.
И вот Онегин уж идёт,
Как и условлено, в старинный
Тенистый парк. Татьяна ждёт.
Минуты две они молчали…
Подумал Женя: «Ну, держись!..»
Он молвил: «Вы ко мне писали».
И гаркнул вдруг: «А ну, ложись!»
Орех, могучий и суровый,
Стыдливо ветви отводил,
Когда Онегин член багровый
Из плена брюк освободил.
От ласк Онегина небрежных
Татьяна как в бреду была.
В шуршанье платьев белоснежных
И после стонов неизбежных
Свою невинность пролила.
Ну, а невинность - это, братцы,
Воистину - и смех, и грех.
Ведь, если глубже разобраться,
Надо разгрызть, чтоб съесть орех.
Но тут меня вы извините -
Изгрыз, поверьте, сколько мог.
Теперь увольте и простите -
Я целок больше не ломок.
Ну вот, пока мы здесь пиздили,
Онегин Таню отдолбал,
И нам придётся вместе с ними
Скорее поспешить на бал.
О, бал давно уже в разгаре!
В гостиной жмутся пара к паре,
И член мужчин всё напряжён
На баб всех, кроме личных жён.
Да и примерные супруги
В отместку брачному кольцу,
Кружась с партнёром в бальном круге,
К чужому тянутся концу.
В соседней комнате - смотри-ка!
На скатерти зелёной - сика13,
А за портьерою в углу
Ебут кого-то на полу.
Лакеи быстрые снуют,
В бильярдной - так уже блюют,
Там хлопают бутылок пробки…
Татьяна же после поёбки
Наверх тихонько поднялась,
Закрыла дверь и улеглась.
В сортир летит Евгений сходу.
Имел он за собою моду
Усталость ебли душем снять,
Что нам не вредно б перенять.
Затем к столу Евгений мчится,
И надобно ж беде случиться -
Владимир с Ольгой за столом,
И член, естественно, колом.
Он к ним идёт походкой чинной,
Целует руку ей легко.
«Здорово, Вова, друг старинный!
Je vous en prie14, бокал „Клико“!»15
Бутылочку «Клико» сначала,
Потом зубровку16, хванчкару17 -
И через час уже качало
Друзей, как листья на ветру.
А за бутылкою «Особой»18
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира разъёбой,
А Ольгу - ссаною дырой.
Владимир, поблевав немного,
Чего-то стал орать в пылу,
Но, бровь свою насупив строго,
Спросил Евгений: «По еблу?..»
Хозяину, что бегал рядом,
Сказал: «А ты поди поссы!»
Попал случайно в Ольгу взглядом
И снять решил с неё трусы.
Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
Карманный вынул пистолет.
Толпы простыл мгновенно след.
А он - красив, могуч и смел
Её меж рюмок отымел.
Затем зеркал побил немножко,
Прожёг сигарою диван,
Из дома вышел, крикнул: «Прошка!»
И уж сквозь храп: «Домой, болван!»

Глава четвертая.
Meтельный вихрь во тьме кружится,
В усадьбе светится окно.
Владимир Ленский не ложится,
Хоть спать пора уже давно.
Он в голове полухмельной
Был занят мыслию одной
И под метельный ураган
Дуэльный чистил свой наган19.
«Онегин - сука, блядь, зараза,
Разъёба, пидоp и говно!
Как солнце выйдет - драться сразу!
Дуэль до смерти! Решено!»
Залупой красной солнце встало.
Во рту с похмелья - стыд и срам…
Онегин встал, раскрыл ебало
И выпил водки двести грамм.
Звонит. Слуга к нему вбегает,
Рубашку, галстук предлагает,
На шею вяжет чёpный бант…
Двеpь настежь - входит секундант.
Не стану приводить слова.
Не дав ему пизды едва,
Сказал Онегин, что пpидёт,
У мельницы пусть, сука, ждёт!
Поляна белым снегом крыта.
Да, здесь всё будет шито-кpыто.
«Мой секундант,- сказал Евгений.-
Вот он - мой друг, monsieur Chartreuse»20.
И вот друзья без рассуждений
Становятся между беpёз.
«Миpиться? На хуй эти штуки!
Наганы взять прошу я в руки!»
Онегин молча скинул плед
И также поднял пистолет.
Он на врага глядит чрез мушку…
Владимир тоже поднял пушку,
И не куда-нибудь, а в глаз
Наводит дуло, пидаpас.
Евгения менжа21 хватила,
Мелькнула мысль: «Убьёт, мудило!
Ну подожди, дружок, дай срок!» -
И первым свой спустил курок.
Упал Владимир. Взгляд уж мутный,
Как будто полон сладких гpёз.
И, после паузы минутной,
«Пиздец!» - сказал monsieur Chartreuse.

Глава пятая.
Весна для нас, мужчины, мука.
Будь хром ты, крив или горбат,
Лишь снег сойдёт - и к солнцу штука,
А в яйцах звон!.. Не звон - набат!
Прекраснейшее время года,
Душа виолою22 поёт,
Преображает нас природа:
У стариков и то встаёт!..
Лист клейкий в пальцах разотрите,
Дела забросьте все свои,
Все окна - настежь! Посмотрите -
Ебутся лихо воробьи!
Вокруг неё - прыг-скок, по кругу,
Все перья дыбом, бравый вид!
Догонит милую подругу -
И раком, раком норовит!
Весной, как это всем известно,
Блудить желает каждый скот,
Но краше всех, скажу вам честно,
Ебётся в это время кот.
О, сколько страсти, сколько муки,
Могучей сколько простоты
Коты поют… И эти звуки
Своим подругам шлют коты…
И в схватке ярой рвут друг друга -
В любви сильнейший только прав!
Лишь для него стоит подруга,
Свой хвост с готовностью задрав.
И он придёт, окровавленный -
То право он добыл в бою!
Покровы прочь! Он под вселенной
Подругу выдерет свою.
Нам аллегории не внове,
Но всё ж скажу, при всём при том,
Пусть не на крыше и без крови,
Но не был кто из нас котом?
И, пусть с натяжкою немножко,
Но в каждой бабе есть и кошка.
Я пересказывать не стану
Вам всех подробностей. Скажу
Лишь только то, что я Татьяну
Одну в деревне нахожу.
А Ольга? Что ж, натуры женской
Не знал один, должно быть, Ленский:
Ведь не прошел ещё и год,
А Ольгу уж другой ебёт.
Уж Ольгиным другой стал мужем,
Но не о том, друзья, мы тужим,
Знать, так назначено судьбой.
Прощай же, Ольга, бог с тобой!..
Затягивает время раны.
Но не утихла боль Татьяны;
Хоть уж не целкою была,
А дать другому не могла.
Онегина давно уж нету -
Бродить пустился он по свету.
По слухам, где-то он в Крыму,
Теперь всё по хую ему!..
«Но замуж как-то нужно, всё же,
Не то - на что это похоже?
Ходил тут, девку отодрал,
Дружка убил да и удрал!» -
Твердила мать. И без ответа
Не оставались те слова.
И вот запряжена карета,
И впереди - Москва, Москва…

Глава шестая.
Дороги! Мать твою налево!..
Кошмарный сон, верста к версте…
Ах, Александр Сергеич, где вы?..
У нас дороги ещё те!..
«Лет чрез пятьсот дороги, верно,
У нас изменятся безмерно»,-
Так ведь писали, помню, вы?
Увы! Вы, видимо, правы!..
Писали вы: «…дороги плохи,
Мосты забытые гниют,
На станциях клопы да блохи
Заснуть минуты не дают…» -
И на обед дают говно…
Теперь не то уже давно.
Клопы уже не точат стены,
Есть где покушать и попить,
Но цены, Александр Сергеич, цены!..
Уж лучше блохи, блядью быть!..»28
Однако ж сей базар оставим,
И путь к Татьяне свой направим,
Затем, что ветер сладких грёз
Нас далеко уже занёс.
Я рад бы обойтись без мата,
Но дело, видно, хуевато:
Село глухое и - Москва…
У Тани кругом голова.
В деревне новый ёбарь - это
Затменье, буря, конец света.
Здесь ёбарей - как в суке блох:
Кишат, и каждый, бля, неплох!
Ей комплимент за комплиментом
Здесь дарят (мечутся не зря!)
И, ловко пользуясь моментом,
Ебут глазами втихаря.
Один глядит едва, украдкой,
Другой - в открытую, в упор,
Походкой мимо ходит краткой…
В углу давно и гул, и спор:
«Да я б влупил ей, господа!» -
«Нет, чересчур она худа!» -
«Так что же, я худых люблю
И этой, верно уж, влуплю».-
«Нет, эту вам не уломать!» -
«Так что ж, я лгу, ебёна мать?!» -
«Посмотрим!» - «Хули там, смотри!» -
«Так что же, господа, пари?
Вы принимаете, корнет?» -
«Я захочу, так и минет
Она возьмёт, чёрт побери!» -
«Так что, пари?» - «Держу пари!» -
«Вы искушаете судьбу!» -
«Через неделю я ебу!» -
«Минет, минет… А если нет?» -
«А если нет - всё отдаю
И целый месяц вас пою!» -
«Что ж, вызов принят! По рукам!
Дворецкий, дайте-ка стакан!
Вас рады видеть, милый граф,
Вы опоздали, просим штраф!» -
«Виват!23 До дна, мой граф, до дна!» -
«Скажите, граф, а кто она,
Вон, у колонны? Нет, не та!
Та, что скромна так и проста».-
«Ах, эта? Ларина, корнет.
Впервые появилась в свет!
Что, хороша?» - «Да, хороша!» -
«Но там не светит ни шиша…» -
«Поручик, слышите?» - «Мандёж!
Умело если подойдёшь…
Но - тс-с, друзья! Не разглашать!
Пора на танец приглашать!..»
Гремит мазурка на весь зал…
Друзья, как я уже сказал,
Что непривычен Тане был
Кутёж московский, жар и пыл.
Поручик же был хват24 и фат25
И пили за него виват!
Не в первый раз такие споры
Он заключал и побеждал.
Черны усы и звонки шпоры -
Виктории26 он лёгкой ждал…
Читателя томить не стану.
Она пришла. Мою Татьяну29
Обхаживал недолго он.
Хитёр, как змей, силён, как слон -
Заправил ей таки пистон…
ок. 1960-70 гг.
________________________________
Примечания. Причём явно писал их человек, который не жил в ту славную эпоху. Ни в коем случае не в упрёк, просто прикольно, как с годами меняется отношение к словам:1 Мизерный (от лат. miser - бедный) - незначительный по размерам; ничтожный.
2 Тулиться (вар. тулиться) - здесь: то же, что трахаться.
3 Мотовило - что-либо большое, крупное, увесистое, мощное.
4 Почить в бозе - умереть, скончаться.
5 Cherchez la femme (франц.) - ищите женщину.
6 Tout le monde est gai (франц.) - всем весело.
7 Ширяться - здесь: употреблять наркотики, быть наркоманом.
8 Нектар (греч. néktar) - в древнегреческой мифологии напиток олимпийских богов, дарующий бессмертие (он же амброзия - «пища богов»). В переносном значении - напиток редкого вкуса и аромата.
9 Вотще (устар.) - тщетно, напрасно.
10 Шаровой (от ширяться) - наркоман (чаще о несовершеннолетнем). Вероятно, связано с шировой.
11 Сечь - здесь: смотреть.
12 Долбан - окурок.
13 Сика (вар. сикка) - азартная карточная игра. В России в одном из вариантов носит также название «Три листа». Известна с нач. XIX в. Считалась игрой простонародной и в клубы поэтому не допускалась.
14 Je vous en prie (франц.) - сделай одолжение, будь любезен; буквально: «Я вас об этом прошу».
15 «Клико» («Вдова Клико», франц. Veuve Clicquot) - одна из самых известных и дорогих марок французского шампанского. Получила свое название от имени Барб-Николь Клико Понсарден (Barbe Nicole Clicquot Ponsardin), овдовевшей в 27 лет и возглавившей производство вин Clicquot. С нач. XIX в. дом Clicquot поставлял в Россию почти четверть всей своей продукции.
16 Зубровка - крепкая (40 %) горькая настойка, приготовляемая на одноименной траве (зубровка, она же лядник - луговой и лесной злак) по польскому рецепту. Имеет зеленовато-желтый цвет и мягкий, слегка жгучий вкус. Изготавливается в основном в Польше, России и Чехии.
17 Хванчкара - грузинское красное полусладкое вино. Изготавливается из винограда сортов Александроули и Муджуретули, выращиваемых на виноградниках Хванчкары в Западной Грузии. Производится с 1907 г.
18 «Особая» (вероятно, имеется в виду «Московская особая») - сорт высококачественной русской водки.
19 Наган - здесь: револьвер системы бельгийского оружейника Леона Нагана (Leon Nagant). Эти револьверы получили широкую известность и с кон. XIX в. были приняты на вооружение в российской и некоторых иностранных армиях. Само слово «наган» в разговорной речи стало синонимом слова «револьвер», а для многих - и личного оружия вообще.
20 Monsieur Chartreuse (франц.) - мсье Шаpтpёз.
21 Менжа - ужас, страх, смятение.
22 Виола (итал. viola) - старинный (XV-XVIII вв.) смычковый музыкальный инструмент. Виола - предшественница скрипичных музыкальных инструментов (скрипки, виолончели и др.).
23 Виват (лат. vivat - пусть живет) - восклицание в знач. «да здравствует!».
24 Хват (разг.) - здесь: бойкий, полный молодечества человек.
25 Фат (франц. fat, от лат. fatuus - глупый) - самодовольный пошлый франт, щеголь, любящий порисоваться человек. Также сценическое амплуа (устар.): роли эффектных, самовлюбленных и ограниченных людей (преимущественно молодых).
26 Виктория (лат. victoria - победа) - в римской мифологии - богиня победы; то же, что в греческой мифологии Нике (Ника). Здесь (перен.): торжество, выигрыш, победа.
От себя добавлю:
27 На сайте, откуда я вероломно, но совестливо, помыл текст, этот фрагмент завершал повествовние29. Мне же и не только мне одному, видится правильнее поместить его в начало, до тела романа. Он как бЭ аналогичен авторскому вступлению и настраивает читателя на нужный лад:

Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть - рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессониц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.©
ИЧСХ в Интернет-версиях оригинального текста это вступление встречается далеко не всегда, его ещё искать пришлось. Дуся, я хуею в этом зоопарке!!11!!
28 Была и такая версия, на мой взгляд, не удачная во всех номинациях, хотя и с замахом на патриотизм. Допускаю, что это текст авторский. По-ходу самому маэстро стало ясно, что его повело куда то ни туда и он вырезал фрагмент своей рукой:

.....Уж лучше блохи, блядью быть!
Что там Лондоны и Парижи,
Что Штаты, плёсы, авеню?
Россия мне дороже, ближе -
Я ей вовек не изменю!
Зачем скрывать, что всем известно?
В Москве есть много чудных мест
Но я, друзья, признаюсь честно:
Известен мне один подъезд.
Быть может, что мое писанье
В такие руки попадет,
Что эти строки с содроганьем
Прочтет читатель, коль дойдет
Не надо морщиться, не надо
И ложных выдвигать идей.
Подъезда этого ограда
Великих видела людей.
Да, жизнь я с шахматной доскою
Сравню. И только ли свою?
Миг - в черной клетке я с тоскою,
Миг - и уж в белой я стою.
Во тьме годов цвет черный тает,
А белый долго глаз хранит.
Поэтому всё улетает
Назад, всё в прошлое летит.
Ошибку нашу мы исправим
И путь к Татьяне свой направим.....
29  Додумал народ и концовку. Лучше бы не додумывал:

.....Она пришла. Да, да, Татьяну
Обгуливал недолго он:
Был хитр, как змей, силен, как слон.
Споил, завёл в укромный уголок,
Отделал дважды и в казарму уволок...
На этом - кончен мой рассказ,
Друзья! А в следующий раз...
Ан, нет! Во-о-н, подлый критик, злые ушки
Уж держит, сука, на макушке:
Чтобы опять меня туда,
Где хлеб, решетки и вода -
Мол, опорочен гений Пушкин
И смысл поэмы искажен...
Я не полезу на рожон!
Пусть этот критик и не бог,
Но он, жидок, зело опасен...
Читатель, я с тобой согласен:
Пусть хуй сосет себе, как йог,
Что преет в шанкре между ног.
Адью! До следующего раза.