Особенность нынешней перестройки
Поводом для этого поста послужила попавшаяся на глаза июньская статья на Ленте.Ру Юрия Афанасьева - бывшего комсомольского работника, идеолога КПСС и ярого перестройщика. Написано в характерном для нынешних либералов тоне - в ненависти к России.Сразу вспомнилась статья в «Сути времени» о том, что перестройка, начавшаяся задолго до 90-х годов 20-го века и приведшая к развалу Советского Союза, еще не завершилась - она продолжается. И главным свидетельством этого продолжения является отсутствие публикации архивов структур, занимавшихся разработкой перестройки. Ведь вряд ли кто-нибудь всерьез будет утверждать, будто ликвидация СССР осуществлялась стихийно и без плана, и что эта ликвидация стала возможной из-за непрофессионализма спецслужб, ответственных за государственную безопасность.
Одно из отличий нынешнего этапа перестройки от 80-х годов, которое бросается в глаза, - это нескрываемое русофобство участников. Видимо, кое-кому стало ясно, что русские не будут самостоятельно безропотно разрушать свое государство в угоду западному аппетиту, потому либералы активизировались. И если на начальных этапах русофобия насаждалась лишь на окраинах СССР, а в РСФСР упор делался на «ужасы» советского периода, то сейчас атакам подвергается русское начало. А значит задачей нынешнего этапа является ликвидация России.
Перестройщики, в своей любви к Западу забывшие собственные корни, очень любят обращаться к теме рабства - обвиняя ненавистных русских в «рабской психологии». Эта тема - одна из любимых для антисоветчиков. Афанасьев еще в 2008 году из кожи вон лез, чтобы доказать, будто индивидуальный гонор лучше, чем совместное творение истории, и что непонимание этого якобы погубит Россиию. Способным жить по двойным стандартам не понять ни счастья участия в процессе творения, ни силы коллективизма - они видят в этом рабство.
Афанасьев и сейчас продолжает транслировать мысль, будто будущего у России нет. А также нет ни прошлого, ни настоящего: «вся современная Россия во всей своей феноменологической целостности и социокультурной системности, вместе со всей нашей историей, включая и протоисторию, есть ложь, миф, фальсификация, призрак, фантом». Правда, сколь ценны его прогнозы, можно судить по проговорке: «Все мы, участники перестройки, кроме прочего, не умели думать - это было наше главное отличительное свойство». Насколько господин Афанасьев умеет думать сейчас, можно понять по двум его фразам, противоречащим друг другу: «Россия - химерически-кентаврическое, изначально противоестественное и нежизнеспособное образование, составленное исключительно насилием из азиатской конно-степной кочевой системности и из земледельческой оседлости с христианско-персоналистской ментальностью». И тут же он пишет о том, что русский традиционализм «формировался в веках, даже в тысячелетиях». Хороши изначальные «противоестественность» и «нежизнеспособность» образования, обеспечившие столь длительный срок существования!
Но Афанасьеву-то и не положено думать - он исполнитель. Думает за него кое-кто другой - некий субъект Х, планирующий и реализующий перестройку, рассматривающий разжигание ненависти к русским как одно из средств ликвидации России. Потому эта ненависть и сквозит в статьях радетелей перестройки.