Планета, которой нет.
Но должен признать, что с сувенирами он обращался очень бережно.
Перед тем, как забросить какую-то вещь в ненасытную пасть мешка, он заботливо, словно мать дитя, заворачивал её в мягкую хлореллу. Сразу было видно, что грабит не тёмный, необразованный варвар, а влюблённый в своё дело эрудит. Именно за эту благородную преданность науке капитан Небреха вскоре его простил.
Тем временем эрудированный злодей забросил набитый мешок за спину и бросился к двери. Видели бы вы, как он остолбенел, когда внезапно ткнулся носом в мою грозную фигуру! Очевидно, в этот трагический для Музея космических путешествий миг, я предстал перед ним живым воплощением морального кодекса.
- Умел воровать, умей и отвечать! - сурово погрозил я ему пальцем и поучительно добавил: - Лучше жевать хлореллу и пасту, но сувениров не воровать!
Пока я исповедовал научного сотрудника, капитан Небреха метким ударом загнал в стену последний гвоздь, надёжными морскими ударами привязал к лопате пёструю ленточку и торжественно водрузил неказистый садовой инструмент на стену. Потом спустился с заоблачных высот, бросил на свою работу критический оценивающий взгляд и, удовлетворённый, весело замурлыкал себе под нос командорский марш.
Меня эта непонятная прихоть капитана поразила, как когда-то его привычка курить в печку. Пойманый на горячем специалист от удивления открыл рот.
Да! Если бы Небреха украсил гостиную тяжёлым ожерельем якорных цепей, зубастыми челюстями тигровой акулы или даже уродливой мумией противного осьминога, я бы и бровью не повёл. Но повесить на видном месте обычную лопату! Да ещё посреди бесценных космических сокровищ! И хоть бы новенькую, а не затасканную...
- Капитан, - удивлённо спросил я, - зачем вы повесили такое сомнительное украшение?
Капитан Небреха выбил на твёрдую, словно копыто, ладонь пепел из трубки и загадочно ответил:
- Если бы наш учёный друг знал историю этого, как вы правильно заметили, украшения, он бы сегодня не горячился, а терпеливо бы дожидался более удобного случая...
От этой многообещающей тирады нашего учёного друга бросило в нестерпимый жар. Я испугался, что от такого испепеляющего стыда у него загорятся волосы и невольно стал искать глазами огнетушитель.
- Конечно, - настоял капитан Небреха. - Если бы не эта лопата, наш учёный гость не грабил бы сейчас старого капитана, а наблюдал в телескоп десятую планету Солнечной системы.
- Десятая планета?! - удивлённо переспросил я.
- Разумеется, - хладнокровно подтвердил капитан Небреха, - поскольку эта планета уже в момент своего рождения имела солидную атмосферу.
Я чувствовал, что иду по горячим следам свежей истории. Моему волнению не было границ. Ещё бы! Солнце не успеет принять за горизонтом вечернюю морскую ванну, а мой блокнот пополнится ещё одной волнительной записью! Кто бы мог подумать, что значимой вехой в истории космических исследований окажется обычная лопата?
Однако наш учёный друг попытался отрицать сенсационное сообщение капитана Небрехи.
- Какая ещё десятая планета? - спросил он с таким выражением словно объелся кислых яблок. - Науке известно только девять планет, что кружат вокруг Солнца: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер... - загибал он пальцы.
- Хватит! - остановил капитан Небреха скептический десятипалый калькулятор. - Сказка про девять планет известна каждому школьнику, который хоть раз в жизни листал учебник по астрономии.
Капитан уютно плюхнулся в командорское кресло, зарядил трубку хорошей порцией табака, но начал свой увлекательный рассказ только когда дым из огнедышашего кратера трубки спрятал его от глаз слушателей вместе с протезом и усами.
- Не думаю, что даже наш учёный друг решить отрицать всем известную истину: астрономия давно покинула пелёнки кабинетной науки и крепко стала на ноги практического опыта, - неторопливо продолжил он. - Сколько уже было открытий, но до сих пор звёздная наука пленит романтиков бесчисленными тайнами и удивительными загадками Вселенной. Взять хотя бы космогонию, раздел астрономии, пытающийся прояснить тайну происхождения небесных тел. Это, скажу я вам, крепкий орешек! Но как бы не тяжело было учёным, а гипотез, что до "откуда всё взялось" хватало всегда.
Правда, здесь царили полные разночтения. Одни считали, что планеты строятся из холодных каменных скал, другие думали, что из солнечных капель, которые наше светило утёрло словно пот со лба. Третьи заверяли, что материалом Мироздания было облако газа, а четвёртые доказывали, что это были залежи космического шлака. Была даже выдвинута идея, что в стерильно чистые владения Солнца когда-то вторглась гигантская звезда бродяга с огромной силой тяжести. Понятно, что светила вцепились в протуберанцы друг друга, как парни за чубы. Протуберанцы летели клочьями! Из этих кусков, мол, после и образовались планеты.
Но мне, межзвёздному практику, эта гипотеза казалась вовсе смешной. Если бы планетные системы действительно рождались в таких редких даже во вселенских масштабах стычках, я сейчас пересчитывал бы их на пальцах, как это любит делать наш учёный друг. При этом бы пальцы моей единственной ноги остались бы про запас.
На этом закончим нашу экскурсию в дремучую чащу космогонических гипотез, поскольку, в конце концов, честь раскрыть сокровенную тайну мироздания, выпала мне. Ныне про это знают все мои знакомые. А знакомых у меня, понимаете, больше чем незнакомых.
Впрочем, не буду скрывать, помог мне несчастный случай. Да, я не оговорился! Если бы не фатальное для меня стечение обстоятельств, космос до сих пор бы хранил за хитрыми замками свою самую интересную тайну.
А дело было так.