Необычайная встреча с Фоменко
Кому рассказать, никто не поверит: сегодня меня уговаривали выпить с ними виски Петр Наумович Фоменко и Евгений Каменькович.
Это было на Новодевичьем кладбище, где на могиле Андрея Александровича Гончарова собрались его ученики и учителя.
Вместе с другими маяковцами я стоял у могилы Андрея Александровича и вдруг откуда-то послышались громкие голоса и потом еще более громкий, богатырский какой-то хохот. Люди из театра, возмущенные, стали оглядываться в поисках источника шума.
Голоса приближались и вот из-за других могил на нас выплыли Петр Наумович Фоменко, Евгений Борисович Каменькович и два или три их спутника.
Они утихли и отдали дань памяти Гончарову. После этого откуда-то возникла бутылка и пара стаканчиков.
И вот вчетвером они, Юрий Владимирович Иоффе и я, они больше, я меньше, выпили.
Такого необыкновенного утра у меня не было уже очень-очень давно.
Быть полчаса в обществе таких мастеров, слышать и видеть их рассказы и показы.
ФАН-ТА-СТИ-КА!
Я Вас знаю! Вы всегда носите бабочку! - вдруг огорошил меня Каменькович.
Иногда! - ответил я, оторопевший.
Я помню Вашу историю! Это хорошо! - заявил мне он.
Как наверно, многие из Вас знают, я вообще не люблю алкоголь.
Каменькович протянул крышечку бутылки, наполненную виски и сказал: "Считайте, что это режиссерское задание!"
Я крепился, но Фоменко сломал меня двумя фразами:
Петр Наумович сказал, с гневом глядя на меня и махнув рукой: "Да о чем с ним говорить? У таких, как он, вообще принципов нет!"
Я выпил. Куда же тут было деваться. Не мог же я допустить такого о себе мнения ФОМЕНКО.
Юрий Владимирович Иоффе потом сказал, идя со мной по дорожке к выходу: "Мое первое занятие в ГИТИСе началось со слов Ирины Ильиничны Судаковой "Настоящий режиссер должен прежде всего уметь пить""
.
И еще одна фраза Иоффе, "теперь ты вошел в историю русского театра - пить с Фоменко, может ли быть почесть выше".
И ведь если подумать, не может.
Это было на Новодевичьем кладбище, где на могиле Андрея Александровича Гончарова собрались его ученики и учителя.
Вместе с другими маяковцами я стоял у могилы Андрея Александровича и вдруг откуда-то послышались громкие голоса и потом еще более громкий, богатырский какой-то хохот. Люди из театра, возмущенные, стали оглядываться в поисках источника шума.
Голоса приближались и вот из-за других могил на нас выплыли Петр Наумович Фоменко, Евгений Борисович Каменькович и два или три их спутника.
Они утихли и отдали дань памяти Гончарову. После этого откуда-то возникла бутылка и пара стаканчиков.
И вот вчетвером они, Юрий Владимирович Иоффе и я, они больше, я меньше, выпили.
Такого необыкновенного утра у меня не было уже очень-очень давно.
Быть полчаса в обществе таких мастеров, слышать и видеть их рассказы и показы.
ФАН-ТА-СТИ-КА!
Я Вас знаю! Вы всегда носите бабочку! - вдруг огорошил меня Каменькович.
Иногда! - ответил я, оторопевший.
Я помню Вашу историю! Это хорошо! - заявил мне он.
Как наверно, многие из Вас знают, я вообще не люблю алкоголь.
Каменькович протянул крышечку бутылки, наполненную виски и сказал: "Считайте, что это режиссерское задание!"
Я крепился, но Фоменко сломал меня двумя фразами:
Петр Наумович сказал, с гневом глядя на меня и махнув рукой: "Да о чем с ним говорить? У таких, как он, вообще принципов нет!"
Я выпил. Куда же тут было деваться. Не мог же я допустить такого о себе мнения ФОМЕНКО.
Юрий Владимирович Иоффе потом сказал, идя со мной по дорожке к выходу: "Мое первое занятие в ГИТИСе началось со слов Ирины Ильиничны Судаковой "Настоящий режиссер должен прежде всего уметь пить""
.
И еще одна фраза Иоффе, "теперь ты вошел в историю русского театра - пить с Фоменко, может ли быть почесть выше".
И ведь если подумать, не может.