Современная московская архитектура. Часть 1.
Открываю цикл постов, посвященных хорошей московской архитектуре.
Первым в нашем списке будет дом архитектора Михаила Белова, построенный в Филипповском переулке.
Этот дом, называемый "помпейским", поначалу сбивает с толку своей нетипичной для Москвы яркостью красок и формами, которые до того в московской архитектуре не применялись, а потому может вызвать эмоционально отторжение.
Дом является остроумной фантазией на тему римской архитектуры. Будучи современной и оригинальной интерпретацией римского наследия, здание, тем не менее, наследует существовавшую отечественную архитектурную традицию.
Интерпретация классического наследия в архитектуре является чрезвычайно сложной задачей.
С одной стороны, слепое копирование чужих образцов имеет такую же художественную ценность, как воспроизведение в наши дни "Черного квадрата". С другой, любая самодеятельность сдерживается формальными правилами и ограничивается существующим изобразительным языком. С третьей, творчество должно занять определенное место в ряду других созвучных попыток, то есть не выпадать из соответствующей традиции. В-четвертых, жанр не прощает академических ошибок. В-пятых, красота является куда более важным критерием, чем в других жанрах. В-шестых, любое неоклассическое творчество находится очень близко к черте, за которой начинается то, что мы называем китчем.
Таким образом, архитектор работает в неудобном пространстве, в котором риск пересечь одну из многочисленных запретных границ необычайно высок по сравнению с шансом на успех.
И архитектор Белов блестяще со своей задачей справился.
Тем приятнее, что в европейских странах современные архитекторы крайне редко обращаются к классике, и здания вроде дома в Филипповском являются творчеством самобытным. А по моему убеждению, разрыв с классикой (здесь под классикой я подразумеваю период до Модерна) является одной из больших проблем современной европейской культурыю
Многие архитектурные критики выражали восторг по поводу застройки пространства между Остоженкой и Пречистенской набережной новыми домами (я их радости совершенно не разделяю): ура, в Москве появилась крепкая средняя европейская архитектура (это действительно так). И если Остоженка - это средний уровень, притом в массе своей глубоко вторичный, то помпейский дом Белова - это рождение нового московского стиля.
Чтобы найти источник вдохновения архитектора (и моего восторга по поводу здания), перенесемся почти на 200 лет назад в город Помпеи. Выдающийся русский архитектор Александр Павлович Брюллов (брат Карла Брюллова), учащийся в Италии за государственный счет, участвует в раскопках Помпей и реконструирует помпейские термы.
Восстановление терм сделало Брюллова-старшего знаменитостью мирового уровня и позволило вернуться в Петербург востребованным архитектором. В частности, он участвовал в восстановлении Зимнего Дворца после пожара 1837 года. И неудивительно, что на волне общего интереса к исторической архитектуре, в оформлении дворца появились "помпейские" мотивы: яркие геометрические орнаменты, контрастные цвета, орнаменты, богатая и разнообразная фактура
Выглядело так:
Стиль стал популярен и часто использовался в интерьерах дворцов.
Например, вот Новомихайловский Дворец в Петербурге:
Тем не менее, помпейские мотивы использовались, в основном, в интерьерах зданий, а через какое-то время интерес к стилю пропал.
Второе появление помпейских мотивов в русской архитектуре относится к предвоенному периоду сталинской архитектуры в рамках неоренессансного тренда.
Малая Никитская
Петровский бульвар
Тверская.
И если помпейские мотивы сталинской архитектуры были встроены в тренд отхода от конструктивизма, если помпейские мотивы XIX века затронули по большей части дворцовые интерьеры (стиль использовался для отдельных пространств, наряду с этим существовали, например, "китайские" кабинеты), то здание Белова в Филипповском переулке является художественным манифестом стиля.
.jpg)
Классика у Белова оживает и начинает играть яркими красками. Ценность этого дома - в том, что он показывает нам новый живой взгляд на классическое наследие, которое обретает в нем вторую жизнь. В нем есть место фантазии и полету мысли.
При этом дом безупречен с точки зрения композиции.
Архитектор остроумно решил задачу вписывания большого дома в узкий переулок. Особенностью такого расположения является необходимость приспособить конструкцию здания к постепенному рассматриванию по мере движения вдоль по переулку.
Выразительность в таком невыгодным ракурсе достигается ритмичным членением фасада по вертикали с помощью глубоких ниш, а целостность композиции, которая, казалось бы, должна неминуемо распасться, обеспечивается связками в виде террас, соединяющих сегменты. Пожалуй, это самая интересная архитектурная находка.
Можно также отметить декоративную технику по штукатурке (аналог сграффито), которая в Москве не употреблялась очень давно (последние сграффито относятся как раз к сталинскому предвоенному неоренессансу).
Наконец, очень важно, что дом не раздавил находящийся напротив Храм Воскресения XVII века, а, напротив, полностью совпал с ним по настроению.
Остальное смотрите на фотографиях.
Первым в нашем списке будет дом архитектора Михаила Белова, построенный в Филипповском переулке.
Этот дом, называемый "помпейским", поначалу сбивает с толку своей нетипичной для Москвы яркостью красок и формами, которые до того в московской архитектуре не применялись, а потому может вызвать эмоционально отторжение.
Дом является остроумной фантазией на тему римской архитектуры. Будучи современной и оригинальной интерпретацией римского наследия, здание, тем не менее, наследует существовавшую отечественную архитектурную традицию.
Интерпретация классического наследия в архитектуре является чрезвычайно сложной задачей.
С одной стороны, слепое копирование чужих образцов имеет такую же художественную ценность, как воспроизведение в наши дни "Черного квадрата". С другой, любая самодеятельность сдерживается формальными правилами и ограничивается существующим изобразительным языком. С третьей, творчество должно занять определенное место в ряду других созвучных попыток, то есть не выпадать из соответствующей традиции. В-четвертых, жанр не прощает академических ошибок. В-пятых, красота является куда более важным критерием, чем в других жанрах. В-шестых, любое неоклассическое творчество находится очень близко к черте, за которой начинается то, что мы называем китчем.
Таким образом, архитектор работает в неудобном пространстве, в котором риск пересечь одну из многочисленных запретных границ необычайно высок по сравнению с шансом на успех.
И архитектор Белов блестяще со своей задачей справился.
Тем приятнее, что в европейских странах современные архитекторы крайне редко обращаются к классике, и здания вроде дома в Филипповском являются творчеством самобытным. А по моему убеждению, разрыв с классикой (здесь под классикой я подразумеваю период до Модерна) является одной из больших проблем современной европейской культурыю
Многие архитектурные критики выражали восторг по поводу застройки пространства между Остоженкой и Пречистенской набережной новыми домами (я их радости совершенно не разделяю): ура, в Москве появилась крепкая средняя европейская архитектура (это действительно так). И если Остоженка - это средний уровень, притом в массе своей глубоко вторичный, то помпейский дом Белова - это рождение нового московского стиля.
Чтобы найти источник вдохновения архитектора (и моего восторга по поводу здания), перенесемся почти на 200 лет назад в город Помпеи. Выдающийся русский архитектор Александр Павлович Брюллов (брат Карла Брюллова), учащийся в Италии за государственный счет, участвует в раскопках Помпей и реконструирует помпейские термы.
Восстановление терм сделало Брюллова-старшего знаменитостью мирового уровня и позволило вернуться в Петербург востребованным архитектором. В частности, он участвовал в восстановлении Зимнего Дворца после пожара 1837 года. И неудивительно, что на волне общего интереса к исторической архитектуре, в оформлении дворца появились "помпейские" мотивы: яркие геометрические орнаменты, контрастные цвета, орнаменты, богатая и разнообразная фактура
Выглядело так:
Стиль стал популярен и часто использовался в интерьерах дворцов.
Например, вот Новомихайловский Дворец в Петербурге:
Тем не менее, помпейские мотивы использовались, в основном, в интерьерах зданий, а через какое-то время интерес к стилю пропал.
Второе появление помпейских мотивов в русской архитектуре относится к предвоенному периоду сталинской архитектуры в рамках неоренессансного тренда.
Малая Никитская
Петровский бульвар
Тверская.
И если помпейские мотивы сталинской архитектуры были встроены в тренд отхода от конструктивизма, если помпейские мотивы XIX века затронули по большей части дворцовые интерьеры (стиль использовался для отдельных пространств, наряду с этим существовали, например, "китайские" кабинеты), то здание Белова в Филипповском переулке является художественным манифестом стиля.
Классика у Белова оживает и начинает играть яркими красками. Ценность этого дома - в том, что он показывает нам новый живой взгляд на классическое наследие, которое обретает в нем вторую жизнь. В нем есть место фантазии и полету мысли.
При этом дом безупречен с точки зрения композиции.
Архитектор остроумно решил задачу вписывания большого дома в узкий переулок. Особенностью такого расположения является необходимость приспособить конструкцию здания к постепенному рассматриванию по мере движения вдоль по переулку.
Выразительность в таком невыгодным ракурсе достигается ритмичным членением фасада по вертикали с помощью глубоких ниш, а целостность композиции, которая, казалось бы, должна неминуемо распасться, обеспечивается связками в виде террас, соединяющих сегменты. Пожалуй, это самая интересная архитектурная находка.
Можно также отметить декоративную технику по штукатурке (аналог сграффито), которая в Москве не употреблялась очень давно (последние сграффито относятся как раз к сталинскому предвоенному неоренессансу).
Наконец, очень важно, что дом не раздавил находящийся напротив Храм Воскресения XVII века, а, напротив, полностью совпал с ним по настроению.
Остальное смотрите на фотографиях.