Путешествие из Петербурга в Москву - Тосно
"ТОСНА. Поехавши из Петербурга, я воображал себе, что дорога была наилучшая. Таковою ее почитали все те, которые ездили по ней вслед государя. Такова она была действительно, но - на малое время. Земля, насыпанная на дороге, сделав ее гладкою в сухое время, дождями разжиженная, произвела великую грязь среди лета и сделала ее непроходимою... Обеспокоен дурною дорогою, я, встав из кибитки, вошел в почтовую избу, в намерении отдохнуть."
А.Н.Радищев, 1790.
"ТОСНА. В историческом отношении Тосна может похвалиться своим воспоминанием: 1787г. Июля 11го Императрица Екатерина II, благополучно совершив путешествие в Полуденныя Страны России (легендарное путешествие Екатерины Великой в новозавоенный Крым - прим.giper), для счастия Своих подданных, здесь, в Тосне изволила иметь последний обеденный стол и в тот же день возвратиться в Царское Село.
Тосна, по замечаиию Г.Сумарокова, кажется, была в древности границею между Новгородским владением и Швециею. Племена Финнов вокруг Петербурга, и коренные от нее Русские к Москве, подкрепляют то мнение.
Лет за сорок Тосна была бедное, незначительное село; но полюбуйтесь теперь: промышленность сделала из него самое большое или длинное, красиво и широко обстроенное селение: оно простирается почти на 3 версты и имеет до 1000 душ.
...
Может быть путешественник пожалеет, что в Тосне нет станционной гостиницы; но после Помераньи, кажется, не скоро вспомнишь об аппетите; впрочем и здесь есть изрядная ресторация при каменном постоялом дворе... услуга Русская, вежливая, хотя и с бородками... А посмотрите во двор? Огромная груда опорожненных бутылок свидетельствует в пользу статистики Тосненской гостиницы и в особенности заводов пивоваренных; не смотря на то, что здешнее пиво трудно отличить от кваса или кислых щей, его выпито очень много: в этом удостоверяют факты, небрежно разбросанные под навесом Тосненского постоялого двора."
И.А.Дмитриев, 1847.
Тосно - город (с 1963) в Ленинградской области, центр района, население 38 тыс.чел.
Название происходит реки Тосна (как ни странно для гидронимов Ленобласти, славянского происхождения «Тъсьнъ» - узкая).
Впервые упоминается в Переписной окладной книге 1500 года (этот год по традиции и принято считать годом основания):
Поворотным пунктом в истории Тосно стало строительство железнодорожной линии Петербург-Москва в 1851 году.
Со временем здесь образовался крупный жд-узел.
с 29 августа 1941 до 26 января 1944 - город оккупирован фашистами. Это отдельная тема, о ней я расскажу ниже.
Тосно - крупный промышленный центр. Здесь действуют такие предприятия:
Завод «Тосно-Эра» (Henkel) - стиральные порошки и клей "Момент"
Завод Caterpillar - производство уборочной и строительной техники
Завод Roca Group - испанская сантехника (так что если вам будут впаривать испанскую сантехнику, знайте - она сделана в Тосно)
Железнодорожный вокзал.
Стиль - брежневский брутализм.
К сожалению, не нашел никакой информации в интернете о годах постройки и авторах.
Весьма интересный индивидуальный проект.
Вокзал в 1910 году.
Здание чудом пережило войну, Красная армия обстреливала жд-узел.
Тем не менее, пережило и использовалось вплоть до постройки нового.
монструозного вида постройка - это переход над жд путями.
там даже лифты однажды работали, потом выяснилось, что это какие-то дешевые офисные лифты, которые работают при температуре выше +5С - в климатических условиях Ленобласти - это 4 месяца в году. Классический идиотизм от РЖД.
внизу виден ларек "Союзпечать" - это мой самый любимый ларек! там есть все и мне казалось, что все это мне нужно! помимо газет, там были "золотые" перстни с массивными камнями, книги из серии "В его крепких объятиях любви", настольные игры (карты/нарды/шахматы), чесалка для спины, магнитики с видами Тосно (!!!), какие-то непонятные изделия местной лесопилки, напоминающие деревянные члены разных фасонов и т.д. Короче, благодаря этому ларьку - в Тосно не соскучишься!
Железная дорога делит город на две части - застроенную частными домами западную, и многоэтажными общественными и жилыми домами - восточную.
Центральной улицей является бывший тракт Петербург-Москва (ныне построена объездная дорога) - проспект Ленина.
Главная торговая улица - Советская, проходит от вокзала до проспекта Ленина.
Вот она:
брутальная урна
Центральная улица - проспект Ленина, где то здесь была почтовая станция, где останавливался Радищев. (улица Радищева в Тосно тоже имеется)
Администрация.
Обратите внимание на герб РСФСР.
Это общественный центр города, напротив Администрации находится обширная площадь
Дом культуры
Универмаг, маленькое желтое здание - краеведческий музей, единственное дореволюционное здание, сохранившееся до наших дней.
Проспект Ленина в 1960 году
Времени у меня мало, надо возвращаться на вокзал.
Советская торговая улица - вид в сторону вокзала
и в сторону окраины
Мемориал жертвам войны
открыт в 1948 году
Теперь про ужасный период в истории Тосно и всей нашей страны - про войну.
Вот за что я ненавижу Советский Союз - это за постоянное вранье. Нам все время врали о потерях в войне, скрывали информацию, люди не могли найти своих родных ни в каких списках - их не было или они были засекречены, нам врали обо всех событиях, о случаях каннибализма в Ленинграде, об изготовлении тортов и пирожных в блокадном городе, о ссылках в ГУЛАГ советских военнопленных, об артобстреле Петергофского дворца силами Красного флота. Нам все время врали!
А после войны, для нас ввели специальную графу в анкете для трудоустройства - "Находились ли вы или ваши родственники на оккупированных территориях СССР". То, что в эти территории попала половина населения СССР от Бреста до Сталинграда, и от Петрозаводска до Краснодара, чиновников особо не беспокоило, просто всех людей автоматически записали в "неблагонадежные".
Советский строй - это невыносимая идеологическая гниль, которая каким-то невероятным образом продержалась 80 лет. На этом месте советофилы обычно приводят мне примеры строительства ДнепроГРЭС и завода "Электросила" в период индустриализации. При этом выясняется, что "Электросила" - это дореволюционный завод "Сименс", а проекты строительства электростанции на Днепре были еще до 1917 года. И можно подумать, что в капиталистической Америке или Франции не строили ГЭС и элекротехнические заводы!
Жаль, что и современная власть взялась играть на этой теме в своих интересах. Теперь потери завышают до совсем фантастических, не приводя никаких исследований. А поддельные ветераны?! Господя, как все это отвратительно!
Благодаря кинематографу, все мы знаем прекрасные произведения писателя Беляева - «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия». Умер основоположник отечественной фантастики 6 января 1942 года от голода в оккупированном Детском Селе (ныне - Пушкин).
Я только сегодня узнал, когда читал воспоминания свидетелей войны, что ВСЁ население Тосненского района депортировали на работы в Прибалтику.
На фоне всей этой лжи и популизма меркнут настоящие жизненные истории людей, которые пережили кошмар войны.
Да, к сожалению, воспоминания взрослых участников событий не дошли до наших дней (кроме идеологически правильных). К счастью, остались хотя бы воспоминания детей войны.
Далее много тяжелого и идеологически неправильного текста, прошу чувствительных не читать:
Кондаков Леонид Николаевич. В этот день, 22 июня 1941 года, в Тосненском доме культуры был назначен смотр художественной самодеятельности Тосненского района. Я играл в школьном оркестре в Тосно. Нам надо было выступать. Мы вышли на балкон и стали ждать, когда вызовут нас, там несколько номеров было. И вдруг входят комсомольцы и говорят, что так и так, сегодня началась война, нашу границу пересекли.
А отец мой в это время проводником работал на железной дороге, он был на юге, в Минеральных Водах. Мать сразу плакать, не знает, что делать: война, а отца нет, что делать? Надька, моя сестра, вышла и говорит: «Война, война, а что это? Война?» Ей тогда было 12 лет, а мне - 16.
Надо же уезжать куда-то, не зная, куда! Ну, решили в Ленинград. Пока собирались, а войска все идут и идут. У солдат купили лошадь с телегой, забитую водкой, привязали двух коров, сзади, взяли шмотки, два мешка сухарей и поехали. Только доехали до Корпусного шоссе (ныне шоссе Барыбина в Тосно - прим. giper) - нет, не пускают нас. Наши войска здесь - будет отступать гатчинская группировка...
Нас разместили в управлении колхоза в Жоржино. А тут отступают солдаты одиночные. Эти ребята на крынку молока и хлеб меняли винтовку!..
Помню, всех жителей сгоняли, когда немцы первый раз пришли, вешали пять человек военнопленных. Они что-то там украли. Один сорвался, лопнула веревка. Хоронил их мой дядя по маме... Дядя жил рядом с музеем.
Привезли в Раквере (Эстония - прим. giper), поселили в школе... Привезли еще людей из Тосно, а нас опять в вагоны. Потом привезли нас во Францию... Мы спрашиваем по-немецки: «Какая страна, какой город». Говорят: «Вьен, но не Австрия, а так называется город».
...приехали в Клермон - Ферран - меня на чердак, там была комната... Я сижу на чердаке; а там такое окно - на той стороне трехэтажный дом, и женщины на машинках швейных. Одна меня увидела, и помахала рукой, вторая тоже машет. Потом мне хозяин дал задание: на велосипеде ездить на объекты. Вот однажды еду по трамвайным путям и одну из этих девчонок встретил. Я ей «Бонжур», она мне «Бонжур», начала со мной разговаривать. Но я плохо говорил по-французски. Поговорили, поговорили; я ее проводил. И после этого как пять часов, так к перекрестку. Рядом стоял универмаг; там была ниша. Вот мы с ней в эту нишу и ходили целоваться. Ее звали Жанетта Момун.
Потом в парк ходили; сидели на скамеечке, разговаривали. Однажды сидим; подходят к нам два парня - французы, садятся рядом. Один начал разговаривать с Жанетт; оказалось, ее брат... Я сказал, что сын партизана, и он мне предложил присоединиться к ним в партизанский отряд, но со своим оружием. Я вспомнил: в доме, где я жил, на втором этаже немцы хранили винтовки. Хозяин дал ключ от гаража, а из гаража есть выход на улицу...
это настоящие рассказы людей про жизнь, без подвигов, без взятия Рейхстага, без героизма.
Григорова (Гончарова) Елена Михайловна. Моя мама работала на машинно-счетной станции в Ленинграде или, может быть, в Колпино, этого точно не знаю. А папа был рабочий Ижорского завода, он был электромонтер высокой квалификации. Когда началась война, мы жили на проспекте Ленина, где сейчас первая школа. У нас там был двухэтажный дом...
Когда в августе немцы пришли в Тосно, мама, брат 40-го года рождения, я 37-ого года - все мы были в лесу. А папа был на Ижорском заводе. Они ехали на поезде, когда их разбомбили...бомбили и наши, и немцы...
Было голодно, у нас ничего не было, козу отобрали. Питались очистками. Была скотобойня, и там, насмехаясь над нашими русскими женщинами, кишки выбрасывали. Женщины собирали эти кишки, мыли - вот этими и кормились...
Папу немцы гоняли на железнодорожной станции работать, он приносил хлеб с опилками. Нас увезли всех вместе в Прибалтику. В Прибалтике было еще более или менее: папа приносил молочко. А когда попали в Бронберг (Польский город), нас поселили за колючей проволокой в длинном бараке. Поселили семьями, я помню, отделяли небольшими одеялами, чтобы показать хоть какую-то видимость семьи. Родителей гоняли работать, брат у меня заболел...
...мама рассказывала, когда наступали наши войска, нас закрыли в этом лагере и даже двери заперли. И в одном месте даже сено положили. Немцы собирались нас поджечь, но в это время прорвались наши танки. ...наши танкисты и папа выпивали, папа плакал и говорил: «Выпьем за Родину! Выпьем за Сталина!». Вот это мне запомнилось. Папу сразу забрали в армию, и пришел он в 45-м году с раной. Так и остался у него осколок, умер он в 49-м. Когда вернулся, сразу начала работать на Ижорском заводе. Он был 1905 года рождения. (папа умер в 44 года - прим. giper)
Белугина (Калинина) Нина Владимировна. Мне было 9 лет, когда началась война. Моя мама Калинина Лариса Павловна работала в исполкоме главным бухгалтером. А отец работал на Ижорском заводе. У меня был брат 1937 года рождения...
Немцы жили по квартирам, но у нас их почему-то не было. Я помню, мы ходили к ним на кухни, они нам подавали покушать чуть-чуть. Ну а там, когда к ним на железнодорожную привозили продукты, ребята, кто постарше, разгружали, а мы ходили: вдруг картофель упадет - мы подберем. Рядом с нами жили парни-двойняшки. Я помню, они украли буханку хлеба, и их расстреляли обоих. Разбомбили вагоны со сгущенкой, и помню, что все стены были в ней. Вот мы ходили и туда, облизывали. Так, конечно, голодали...
Мама работала на железнодорожной дороге, ей давали буханку хлеба с отрубями за работу. Бабушка делила на части эту буханку, по пальцам, а свои порции нам с братом отдавала. Мы спрашивали: «А чего ты не ешь?» - а она: «Я не хочу»...
Мама не любила о военных годах рассказывать, это вот я все помню. У немцев в месте, где они забивали скот, был большой ров вокруг, и народ собирался, потому что они выбрасывали кровь, кишки. Кто что схватит, кому как повезет...
Немцы открыли школу. Я до войны окончила 2 класса. Они открыли школу за Балашовкой: там стоял 2-этажный деревянный дом. Я пошла в 3 класс, они вели там закон Божий, что для нас было в новинку...
Я помню, к нам на пост был поставлен один немец, так он дружески к нам относился, по-человечески. Угощал нас чем-то.
...помню, как нас везли в товарных вагонах. Очень перенаселенная обстановка была: два яруса было, где мы сидели, лежали. Тесно было. Потом нас привезли в Латвию, в Либаву.
...немцы нас всех построили, а сами с собаками, с автоматами. По краям повели, мы решили, что на расстрел. Начался бой, немцы куда-то эти улетучились, а нас оставили за городом. Бой закончился, немцы ушли, пришли Советский войска - это было уже перед самым концом войны...
Когда мы сюда вернулись, мама получил похоронку - погиб отец под Берлином.
Андреева (Чернякова) Нина Ивановна. Андреева (Чернякова) Нина Ивановна, 1934 года рождения.
Немцы приехали на мотоциклах, на машинах! Я еще, помню, у мамы спросила: «Кто же это такой едет?». А она ответила, что война началась. Но до меня еще не доходило, что это - война. Я этого не понимала. Помню, мы ходили с мамой с ведрами на бойню, чтобы что-нибудь дали, - бойня была там, где милиция сейчас, только чуть-чуть туда поглубже; тут до войны был пшат, гулянье для молодых, а немцы сделали бойню. Так там кто желудок даст, а кто просто говна в ведро нальет, вот и все. Пойдешь на речку, пополощешь...
Рядом еще была пекарня, немцы работали на пекарне. Там был один молодой, очень хороший парень, - не все немцы были плохими, - так он всегда маме приносил муки. Они в белых штанах работали. Придет, развяжет штанину, вытрясет муки и говорит, чтобы никому об этом не говорила...
Мама на немцев стирала, на немцев мыла посуду, надо было нас кормить, нас было четверо. Она ходила согнувши руки, и после войны у нее остались кривые пальцы. А отец был машинистом. Когда началась война, бомбили составы, он пришел домой раненый, весь окровавленный. Так он и остался, куда он пойдет? Он у немцев дрова колол, воду носил, работал. Многие не работали, я одна в основном ходила, я была самая старшая и ходила побиралась: еду просила у немцев. Однажды, там где сейчас Ленина №44 , раньше еще старый сарай был. Это был отдых для немцев, вот я там и побирались. Когда немцев куда-нибудь отправляли, они там обедали, отдыхали, вот я туда ходила побираться с бидончиком: кто супа нальет, кто обольет...
Напротив бабушкиного дома, у госбанка, - сейчас РусскоБанк, - виселица стояла, прямо перед окнами. Очень страшно!..
В 11 лет я в школу пошла, при немцах. Утром приходишь: там поп, он читал молитву, и мы молились. А потом начались занятия. Я даже не помню, как мы занимались, что мы писали, на русском или на немецком...
...пришли немцы, разбудили, привезли на вокзал, погрузили в товарные вагоны. Сначала выгрузили в Прибалтике... оттуда нас привезли в Польшу.
Мама работала, ходила в поле...А по дороге домой нам кто (поляки - прим. giper) булочку вынесет, кто бутерброд, а хозяева всегда давали моркови, картошину, она никогда не брала сама. А они не любили, кто сам берет...
Потом нас перевезли в лагерь, в Германию, в Бромберг. Там мы жили около кладбища. Каждый день приезжала машина-самосвал, привозила мертвых поляков. Приедут, выгрузят и уедут, кучами прямо...
Всех нас собрали, привезли в лес, поставили стенкой. Уже наметились, хотели стрелять, немец уже скомандовал, и вдруг над нашими головами началась пальба по ним - это были партизаны, видно, караулили. Нас освобождали и русские и американцы...
Когда освободили железную дорогу, стали по ней возить раненых русских. Во время остановки они выкидывали простыни окровавленные. Мама их подберет, выстирает, вот и было нам бельишко, а так одеть было нечего. Я до сих пор помню, у мамы спрашивала: «Как вы не брезгали белье это носить?», а она мне: «А что брезговать-то, если носить было нечего!»
И отец с нами был, его немцы гоняли. А когда война кончилась, нас освободили, а он пропал. Мужчин забирали на передовую до 40 лет, а ему еще 40 не было, забрали. И пропал без вести, в Бромберге.
все рассказы полностью можно прочитать здесь: http://memory.tsn.lokos.net/index.php/vospominaniya/tosno
Большое спасибо РОО "Центр женских инициатив" за этот прекрасный сайт! Вот с таких информационных ресурсов и начинается любовь к Родине, к своему краю, к истинной истории России, без поганой лживой примеси государственной идеологии, которая заканчивается миллиардными распилами на "патриотизм" и банальным обливанием говном (в прямом смысле этого слова) неугодных политиков.
Да, возвращаясь к Радищеву. На момент написания "путеводителя" Александр Николаевич был госслужащим, причем не мелким клерком, а начальником всей столичной таможни! У меня не хватает фантазии представить нынешнего начальника Петербургской таможни за написанием литературного произведения, тем более такого остро-политического. Кстати, про таможню - я ни разу не подвергался таможенному досмотру ни в одной стране мира, кроме России и Белоруссии...
А.Н.Радищев, 1790.
"ТОСНА. В историческом отношении Тосна может похвалиться своим воспоминанием: 1787г. Июля 11го Императрица Екатерина II, благополучно совершив путешествие в Полуденныя Страны России (легендарное путешествие Екатерины Великой в новозавоенный Крым - прим.giper), для счастия Своих подданных, здесь, в Тосне изволила иметь последний обеденный стол и в тот же день возвратиться в Царское Село.
Тосна, по замечаиию Г.Сумарокова, кажется, была в древности границею между Новгородским владением и Швециею. Племена Финнов вокруг Петербурга, и коренные от нее Русские к Москве, подкрепляют то мнение.
Лет за сорок Тосна была бедное, незначительное село; но полюбуйтесь теперь: промышленность сделала из него самое большое или длинное, красиво и широко обстроенное селение: оно простирается почти на 3 версты и имеет до 1000 душ.
...
Может быть путешественник пожалеет, что в Тосне нет станционной гостиницы; но после Помераньи, кажется, не скоро вспомнишь об аппетите; впрочем и здесь есть изрядная ресторация при каменном постоялом дворе... услуга Русская, вежливая, хотя и с бородками... А посмотрите во двор? Огромная груда опорожненных бутылок свидетельствует в пользу статистики Тосненской гостиницы и в особенности заводов пивоваренных; не смотря на то, что здешнее пиво трудно отличить от кваса или кислых щей, его выпито очень много: в этом удостоверяют факты, небрежно разбросанные под навесом Тосненского постоялого двора."
И.А.Дмитриев, 1847.
Тосно - город (с 1963) в Ленинградской области, центр района, население 38 тыс.чел.
Название происходит реки Тосна (как ни странно для гидронимов Ленобласти, славянского происхождения «Тъсьнъ» - узкая).
Впервые упоминается в Переписной окладной книге 1500 года (этот год по традиции и принято считать годом основания):
Поворотным пунктом в истории Тосно стало строительство железнодорожной линии Петербург-Москва в 1851 году.
Со временем здесь образовался крупный жд-узел.
с 29 августа 1941 до 26 января 1944 - город оккупирован фашистами. Это отдельная тема, о ней я расскажу ниже.
Тосно - крупный промышленный центр. Здесь действуют такие предприятия:
Завод «Тосно-Эра» (Henkel) - стиральные порошки и клей "Момент"
Завод Caterpillar - производство уборочной и строительной техники
Завод Roca Group - испанская сантехника (так что если вам будут впаривать испанскую сантехнику, знайте - она сделана в Тосно)
Железнодорожный вокзал.
Стиль - брежневский брутализм.
К сожалению, не нашел никакой информации в интернете о годах постройки и авторах.
Весьма интересный индивидуальный проект.
Вокзал в 1910 году.
Здание чудом пережило войну, Красная армия обстреливала жд-узел.
Тем не менее, пережило и использовалось вплоть до постройки нового.
монструозного вида постройка - это переход над жд путями.
там даже лифты однажды работали, потом выяснилось, что это какие-то дешевые офисные лифты, которые работают при температуре выше +5С - в климатических условиях Ленобласти - это 4 месяца в году. Классический идиотизм от РЖД.
внизу виден ларек "Союзпечать" - это мой самый любимый ларек! там есть все и мне казалось, что все это мне нужно! помимо газет, там были "золотые" перстни с массивными камнями, книги из серии "В его крепких объятиях любви", настольные игры (карты/нарды/шахматы), чесалка для спины, магнитики с видами Тосно (!!!), какие-то непонятные изделия местной лесопилки, напоминающие деревянные члены разных фасонов и т.д. Короче, благодаря этому ларьку - в Тосно не соскучишься!
Железная дорога делит город на две части - застроенную частными домами западную, и многоэтажными общественными и жилыми домами - восточную.
Центральной улицей является бывший тракт Петербург-Москва (ныне построена объездная дорога) - проспект Ленина.
Главная торговая улица - Советская, проходит от вокзала до проспекта Ленина.
Вот она:
брутальная урна
Центральная улица - проспект Ленина, где то здесь была почтовая станция, где останавливался Радищев. (улица Радищева в Тосно тоже имеется)
Администрация.
Обратите внимание на герб РСФСР.
Это общественный центр города, напротив Администрации находится обширная площадь
Дом культуры
Универмаг, маленькое желтое здание - краеведческий музей, единственное дореволюционное здание, сохранившееся до наших дней.
Проспект Ленина в 1960 году
Времени у меня мало, надо возвращаться на вокзал.
Советская торговая улица - вид в сторону вокзала
и в сторону окраины
Мемориал жертвам войны
открыт в 1948 году
Теперь про ужасный период в истории Тосно и всей нашей страны - про войну.
Вот за что я ненавижу Советский Союз - это за постоянное вранье. Нам все время врали о потерях в войне, скрывали информацию, люди не могли найти своих родных ни в каких списках - их не было или они были засекречены, нам врали обо всех событиях, о случаях каннибализма в Ленинграде, об изготовлении тортов и пирожных в блокадном городе, о ссылках в ГУЛАГ советских военнопленных, об артобстреле Петергофского дворца силами Красного флота. Нам все время врали!
А после войны, для нас ввели специальную графу в анкете для трудоустройства - "Находились ли вы или ваши родственники на оккупированных территориях СССР". То, что в эти территории попала половина населения СССР от Бреста до Сталинграда, и от Петрозаводска до Краснодара, чиновников особо не беспокоило, просто всех людей автоматически записали в "неблагонадежные".
Советский строй - это невыносимая идеологическая гниль, которая каким-то невероятным образом продержалась 80 лет. На этом месте советофилы обычно приводят мне примеры строительства ДнепроГРЭС и завода "Электросила" в период индустриализации. При этом выясняется, что "Электросила" - это дореволюционный завод "Сименс", а проекты строительства электростанции на Днепре были еще до 1917 года. И можно подумать, что в капиталистической Америке или Франции не строили ГЭС и элекротехнические заводы!
Жаль, что и современная власть взялась играть на этой теме в своих интересах. Теперь потери завышают до совсем фантастических, не приводя никаких исследований. А поддельные ветераны?! Господя, как все это отвратительно!
Благодаря кинематографу, все мы знаем прекрасные произведения писателя Беляева - «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия». Умер основоположник отечественной фантастики 6 января 1942 года от голода в оккупированном Детском Селе (ныне - Пушкин).
Я только сегодня узнал, когда читал воспоминания свидетелей войны, что ВСЁ население Тосненского района депортировали на работы в Прибалтику.
На фоне всей этой лжи и популизма меркнут настоящие жизненные истории людей, которые пережили кошмар войны.
Да, к сожалению, воспоминания взрослых участников событий не дошли до наших дней (кроме идеологически правильных). К счастью, остались хотя бы воспоминания детей войны.
Далее много тяжелого и идеологически неправильного текста, прошу чувствительных не читать:
Кондаков Леонид Николаевич. В этот день, 22 июня 1941 года, в Тосненском доме культуры был назначен смотр художественной самодеятельности Тосненского района. Я играл в школьном оркестре в Тосно. Нам надо было выступать. Мы вышли на балкон и стали ждать, когда вызовут нас, там несколько номеров было. И вдруг входят комсомольцы и говорят, что так и так, сегодня началась война, нашу границу пересекли.
А отец мой в это время проводником работал на железной дороге, он был на юге, в Минеральных Водах. Мать сразу плакать, не знает, что делать: война, а отца нет, что делать? Надька, моя сестра, вышла и говорит: «Война, война, а что это? Война?» Ей тогда было 12 лет, а мне - 16.
Надо же уезжать куда-то, не зная, куда! Ну, решили в Ленинград. Пока собирались, а войска все идут и идут. У солдат купили лошадь с телегой, забитую водкой, привязали двух коров, сзади, взяли шмотки, два мешка сухарей и поехали. Только доехали до Корпусного шоссе (ныне шоссе Барыбина в Тосно - прим. giper) - нет, не пускают нас. Наши войска здесь - будет отступать гатчинская группировка...
Нас разместили в управлении колхоза в Жоржино. А тут отступают солдаты одиночные. Эти ребята на крынку молока и хлеб меняли винтовку!..
Помню, всех жителей сгоняли, когда немцы первый раз пришли, вешали пять человек военнопленных. Они что-то там украли. Один сорвался, лопнула веревка. Хоронил их мой дядя по маме... Дядя жил рядом с музеем.
Привезли в Раквере (Эстония - прим. giper), поселили в школе... Привезли еще людей из Тосно, а нас опять в вагоны. Потом привезли нас во Францию... Мы спрашиваем по-немецки: «Какая страна, какой город». Говорят: «Вьен, но не Австрия, а так называется город».
...приехали в Клермон - Ферран - меня на чердак, там была комната... Я сижу на чердаке; а там такое окно - на той стороне трехэтажный дом, и женщины на машинках швейных. Одна меня увидела, и помахала рукой, вторая тоже машет. Потом мне хозяин дал задание: на велосипеде ездить на объекты. Вот однажды еду по трамвайным путям и одну из этих девчонок встретил. Я ей «Бонжур», она мне «Бонжур», начала со мной разговаривать. Но я плохо говорил по-французски. Поговорили, поговорили; я ее проводил. И после этого как пять часов, так к перекрестку. Рядом стоял универмаг; там была ниша. Вот мы с ней в эту нишу и ходили целоваться. Ее звали Жанетта Момун.
Потом в парк ходили; сидели на скамеечке, разговаривали. Однажды сидим; подходят к нам два парня - французы, садятся рядом. Один начал разговаривать с Жанетт; оказалось, ее брат... Я сказал, что сын партизана, и он мне предложил присоединиться к ним в партизанский отряд, но со своим оружием. Я вспомнил: в доме, где я жил, на втором этаже немцы хранили винтовки. Хозяин дал ключ от гаража, а из гаража есть выход на улицу...
это настоящие рассказы людей про жизнь, без подвигов, без взятия Рейхстага, без героизма.
Григорова (Гончарова) Елена Михайловна. Моя мама работала на машинно-счетной станции в Ленинграде или, может быть, в Колпино, этого точно не знаю. А папа был рабочий Ижорского завода, он был электромонтер высокой квалификации. Когда началась война, мы жили на проспекте Ленина, где сейчас первая школа. У нас там был двухэтажный дом...
Когда в августе немцы пришли в Тосно, мама, брат 40-го года рождения, я 37-ого года - все мы были в лесу. А папа был на Ижорском заводе. Они ехали на поезде, когда их разбомбили...бомбили и наши, и немцы...
Было голодно, у нас ничего не было, козу отобрали. Питались очистками. Была скотобойня, и там, насмехаясь над нашими русскими женщинами, кишки выбрасывали. Женщины собирали эти кишки, мыли - вот этими и кормились...
Папу немцы гоняли на железнодорожной станции работать, он приносил хлеб с опилками. Нас увезли всех вместе в Прибалтику. В Прибалтике было еще более или менее: папа приносил молочко. А когда попали в Бронберг (Польский город), нас поселили за колючей проволокой в длинном бараке. Поселили семьями, я помню, отделяли небольшими одеялами, чтобы показать хоть какую-то видимость семьи. Родителей гоняли работать, брат у меня заболел...
...мама рассказывала, когда наступали наши войска, нас закрыли в этом лагере и даже двери заперли. И в одном месте даже сено положили. Немцы собирались нас поджечь, но в это время прорвались наши танки. ...наши танкисты и папа выпивали, папа плакал и говорил: «Выпьем за Родину! Выпьем за Сталина!». Вот это мне запомнилось. Папу сразу забрали в армию, и пришел он в 45-м году с раной. Так и остался у него осколок, умер он в 49-м. Когда вернулся, сразу начала работать на Ижорском заводе. Он был 1905 года рождения. (папа умер в 44 года - прим. giper)
Белугина (Калинина) Нина Владимировна. Мне было 9 лет, когда началась война. Моя мама Калинина Лариса Павловна работала в исполкоме главным бухгалтером. А отец работал на Ижорском заводе. У меня был брат 1937 года рождения...
Немцы жили по квартирам, но у нас их почему-то не было. Я помню, мы ходили к ним на кухни, они нам подавали покушать чуть-чуть. Ну а там, когда к ним на железнодорожную привозили продукты, ребята, кто постарше, разгружали, а мы ходили: вдруг картофель упадет - мы подберем. Рядом с нами жили парни-двойняшки. Я помню, они украли буханку хлеба, и их расстреляли обоих. Разбомбили вагоны со сгущенкой, и помню, что все стены были в ней. Вот мы ходили и туда, облизывали. Так, конечно, голодали...
Мама работала на железнодорожной дороге, ей давали буханку хлеба с отрубями за работу. Бабушка делила на части эту буханку, по пальцам, а свои порции нам с братом отдавала. Мы спрашивали: «А чего ты не ешь?» - а она: «Я не хочу»...
Мама не любила о военных годах рассказывать, это вот я все помню. У немцев в месте, где они забивали скот, был большой ров вокруг, и народ собирался, потому что они выбрасывали кровь, кишки. Кто что схватит, кому как повезет...
Немцы открыли школу. Я до войны окончила 2 класса. Они открыли школу за Балашовкой: там стоял 2-этажный деревянный дом. Я пошла в 3 класс, они вели там закон Божий, что для нас было в новинку...
Я помню, к нам на пост был поставлен один немец, так он дружески к нам относился, по-человечески. Угощал нас чем-то.
...помню, как нас везли в товарных вагонах. Очень перенаселенная обстановка была: два яруса было, где мы сидели, лежали. Тесно было. Потом нас привезли в Латвию, в Либаву.
...немцы нас всех построили, а сами с собаками, с автоматами. По краям повели, мы решили, что на расстрел. Начался бой, немцы куда-то эти улетучились, а нас оставили за городом. Бой закончился, немцы ушли, пришли Советский войска - это было уже перед самым концом войны...
Когда мы сюда вернулись, мама получил похоронку - погиб отец под Берлином.
Андреева (Чернякова) Нина Ивановна. Андреева (Чернякова) Нина Ивановна, 1934 года рождения.
Немцы приехали на мотоциклах, на машинах! Я еще, помню, у мамы спросила: «Кто же это такой едет?». А она ответила, что война началась. Но до меня еще не доходило, что это - война. Я этого не понимала. Помню, мы ходили с мамой с ведрами на бойню, чтобы что-нибудь дали, - бойня была там, где милиция сейчас, только чуть-чуть туда поглубже; тут до войны был пшат, гулянье для молодых, а немцы сделали бойню. Так там кто желудок даст, а кто просто говна в ведро нальет, вот и все. Пойдешь на речку, пополощешь...
Рядом еще была пекарня, немцы работали на пекарне. Там был один молодой, очень хороший парень, - не все немцы были плохими, - так он всегда маме приносил муки. Они в белых штанах работали. Придет, развяжет штанину, вытрясет муки и говорит, чтобы никому об этом не говорила...
Мама на немцев стирала, на немцев мыла посуду, надо было нас кормить, нас было четверо. Она ходила согнувши руки, и после войны у нее остались кривые пальцы. А отец был машинистом. Когда началась война, бомбили составы, он пришел домой раненый, весь окровавленный. Так он и остался, куда он пойдет? Он у немцев дрова колол, воду носил, работал. Многие не работали, я одна в основном ходила, я была самая старшая и ходила побиралась: еду просила у немцев. Однажды, там где сейчас Ленина №44 , раньше еще старый сарай был. Это был отдых для немцев, вот я там и побирались. Когда немцев куда-нибудь отправляли, они там обедали, отдыхали, вот я туда ходила побираться с бидончиком: кто супа нальет, кто обольет...
Напротив бабушкиного дома, у госбанка, - сейчас РусскоБанк, - виселица стояла, прямо перед окнами. Очень страшно!..
В 11 лет я в школу пошла, при немцах. Утром приходишь: там поп, он читал молитву, и мы молились. А потом начались занятия. Я даже не помню, как мы занимались, что мы писали, на русском или на немецком...
...пришли немцы, разбудили, привезли на вокзал, погрузили в товарные вагоны. Сначала выгрузили в Прибалтике... оттуда нас привезли в Польшу.
Мама работала, ходила в поле...А по дороге домой нам кто (поляки - прим. giper) булочку вынесет, кто бутерброд, а хозяева всегда давали моркови, картошину, она никогда не брала сама. А они не любили, кто сам берет...
Потом нас перевезли в лагерь, в Германию, в Бромберг. Там мы жили около кладбища. Каждый день приезжала машина-самосвал, привозила мертвых поляков. Приедут, выгрузят и уедут, кучами прямо...
Всех нас собрали, привезли в лес, поставили стенкой. Уже наметились, хотели стрелять, немец уже скомандовал, и вдруг над нашими головами началась пальба по ним - это были партизаны, видно, караулили. Нас освобождали и русские и американцы...
Когда освободили железную дорогу, стали по ней возить раненых русских. Во время остановки они выкидывали простыни окровавленные. Мама их подберет, выстирает, вот и было нам бельишко, а так одеть было нечего. Я до сих пор помню, у мамы спрашивала: «Как вы не брезгали белье это носить?», а она мне: «А что брезговать-то, если носить было нечего!»
И отец с нами был, его немцы гоняли. А когда война кончилась, нас освободили, а он пропал. Мужчин забирали на передовую до 40 лет, а ему еще 40 не было, забрали. И пропал без вести, в Бромберге.
все рассказы полностью можно прочитать здесь: http://memory.tsn.lokos.net/index.php/vospominaniya/tosno
Большое спасибо РОО "Центр женских инициатив" за этот прекрасный сайт! Вот с таких информационных ресурсов и начинается любовь к Родине, к своему краю, к истинной истории России, без поганой лживой примеси государственной идеологии, которая заканчивается миллиардными распилами на "патриотизм" и банальным обливанием говном (в прямом смысле этого слова) неугодных политиков.
Да, возвращаясь к Радищеву. На момент написания "путеводителя" Александр Николаевич был госслужащим, причем не мелким клерком, а начальником всей столичной таможни! У меня не хватает фантазии представить нынешнего начальника Петербургской таможни за написанием литературного произведения, тем более такого остро-политического. Кстати, про таможню - я ни разу не подвергался таможенному досмотру ни в одной стране мира, кроме России и Белоруссии...