:Тэльвен. Оправдание имени. Часть II.
Ну, наконец-то, я его осилила. Все, кто читал первую часть, спасибо вам еще раз огромное и простите за количество опечаток и странностей со знаками препинания, при свете дня я их все попыталась выловить, надеюсь, успешно. Я, когда поняла, сколько текста получается, - ужаснулась. Но это оказалось только начало. Атмосфера накаляется, событий все больше, а персонаж у меня с нехилым ОБВМ рефлексирующий на каждом шагу. Так что не обессудьте, будет много размышлений юной эльфийской девы о жизни и ее смысле.
А тема зарока снова сыграла. Вот пообещала в комментах, что не поеду на море, пока не закончу, и ведь реально вторую ночь не могу уехать, уже и вещи мои увезли, а я все пишу. Ну и превозмогания на пару с северным мужеством этот карион тоже добавил: по глупости лишилась куска текста, в котором на тот момент был описан весь предпоследний день. Это меня сильно подкосило, пришлось пинками себя заставлять все восстанавливать, но в конце вдохновение все же вернулось .
И небольшой словарь фалатримских терминов для тех, кому необходимо (спасибо Тинд Даэ).
Основное идеологическое
Анир - от «желать» - желание, возможность совершить, тот факт, что это было предпето, и самое действие - что для эльфа одно и то же. Анирить - желать, мочь, воплощать свой глир и действовать одновременно. Очень важно осознать это как единое понятие.
Бар - «дом» - объединение внутреннего мира эльфа с той частью мира внешнего, которая ему близка и понятна на уровне чувственного постижения.
Глир - «песня» - истинная суть, заданная при творении.
Карион - от «делать» - великое творение, шедевр, дело, полностью занимающее эльфа в данный промежуток времени, звучание его глира.
Хир - духовный авторитет группы эльфов, руководитель совместного творения. Одновременно вся общность эльфов, признающих одного духовного лидера. Одновременно объединяющая их идея и посыл к действию.
Там, далеко за строками
Море шумит глубокое,
В памяти сказки живёт волна и песок его.
Сказочник, продолжай...
(с) Келеннаро
Утро выдалось таким же, как и сотни раз до того. Солнечные лучи пробивались сквозь золотистые занавеси на окнах, мягко сияли нити жемчуга и янтаря. Радовалось теплу и свету наше юное домовое деревце. На его ветвях венок из неувядающих цветов Оссирианда - подарок Ранвен - и обрывок бороды энта, найденный Мэйголом по дороге из Нарготронда. Хозяину-то он уже ни к чему, не догонять же его в самом деле, чтобы отдать, а память о той удивительной встрече нам обоим хотелось сохранить.
Выхожу к морю. Волны плещутся, чайки кричат, все как всегда, как все 155 лет, что я себя помню, но это только иллюзия. На самом деле это утро вовсе не безмятежное. Вчера было прорвано Кольцо Осады, пал Форност, а сегодня утром пришла еще одна черная весть: Химринг тоже взят. Узнать об этом - печаль для всех нас, а для меня - печаль вдвойне. Раньше я мало знала о военных крепостях и не всегда могла с уверенностью сказать, где какой лорд правит, но после вчерашнего разговора с Азголом, после того, как горели его глаза, когда он уходил от нас с даром в руках, после его слов о лорде Маэдросе, Химринг для меня уже не просто незнакомая крепость. Я вложила все силы своего фэа в дар, предназначенный для нее, и теперь мне горько сознавать, что все, возможно, было напрасно. Гоню от себя печальные мысли, да, крепость взята, но многие ее защитники живы, а значит пламя надежды не погаснет.
А пока воины сражаются в бою, наше дело - продолжать незримую битву за красоту и гармонию. Я вижу нашу целительницу Нэстатинтэ, она увлечена работой. Подойдя ближе, любуюсь ее творением. Это голубой шар, украшенный жемчугом, дар для Уинен, владычицы рек. Нэстатинтэ хочет просить ее о помощи, о том, чтобы река встала на защиту нашей крепости, если враг все же нагрянет. Я вплетаю в ее творение свой малый вклад: подвеску из серебра и жемчуга. Надеюсь, это действительно сможет помочь в час опасности.
Миривэнтэ тоже занята делом, ее новый карион - белоснежный лебедь, он предназначен для бывшего лже-силевриля, который искусство Миривентэ превратило в волшебную сияющую звезду. Она верит, что лебедь сможет подняться над водой и улететь на Запад, а светоч, который он понесет на своих крыльях, откроет дорогу для корабля, что, возможно, отправится следом. Я помню, что о таком корабле говорила мне Дева Осени, но, видимо, еще не пришло время приступать к его постройке. Карион Миривэнтэ близок мне, я слышу его глир,в его мелодии -отзвуки осенней истории мечты, которая живет в моем сердце. Я вызываюсь помочь, для лебедя я могу создать ожерелье, в котором прозвучит тема полета . У меня есть серебро, перья волшебных птиц, алмаз и жемчуг, есть подвеска в виде крыла, а у Миривэнтэ - брызги таинственого фонтана, все это я намереваюсь вплести в ожерелье и скорей приступаю к работе.
Но через какое-то время Кирдан созывает всех в большой шатер. Разговор будет непростой, все силы Белерианда сейчас собраны в крепости Барад-Эйтель , но враг хитер и наш аран опасается, что он ударит не там, где этого ждут. Эгларест, привыкший к мирной жизни, отличная мишень. Поэтому аран считает необходимым объявить военное положение и на время стать бранноном,. Все по очереди дают ему слово, считать его таковым до зажжения маяка, только Мальэледвен колеблется, ее стихия - творчество, и любое ограничение свободы болезненно для нее. Я тоже не знаю, что сказать, ведь только вчера я говорила с Азголом из голодрим об опасности клятв и о том, что верность должна идти от сердца. И тут я слышу голос Силиврен:
- Кирдан, ты для меня аран - и этого достаточно.
Да, это именно то, что мне сейчас нужно было услышать. Подхожу к Кирдану, который уже занят отдачей приказов.
-Ааран нин, я не давала тебе слова, мне не нужно слово, чтобы довериться твоей мудрости.
-Это неважно, это просто традиция.
Но для меня - важно, пусть слово - это не клятва, пусть его дают на время, но легкие оковы - все равно оковы.
- Аран, я не воин и не целитель, от меня будет мало толку здесь, я хотела бы продолжить помогать Миривэнтэ в ее карионе, это лучшее из того, что я могу сейчас делать. Ты согласен?
-Да, я согласен. Продолжайте творение.
Я быстрее ветра бегу в мастерскую. Никто не знает, что нас ждет сегодня и сколько осталось времени, нужно успеть завершить творение, пока война не пришла под наши стены. Но вот ожерелье почти готово. Миривэнтэ хочет побеседовать с птицами, спросить их совета о том, что нужно, чтобы лебедь взлетел. И птицы прилетают. Они просят нас соблюсти условие - не стрелять в птиц, но для фалатрим странно это слышать, никому из нас и мысли такой не приходило. Я приношу ожерелье
- Так, хорошо, здесь есть перья, есть свет - алмаз, есть жемчуг, но не хватает ветра.
- Я даже не знаю… Может быть… Я могла бы спеть о ветре! Это поможет?
-Конечно! И старайся больше петь за работой - это важно.
Ухожу, чтобы закончить работу, осталось немного. А тем временем вести, одна печальнее другой, продолжают приходить. Погиб Маэдрос, погиб Келегорм. Приходят странные и пугающие вести о Лутиэн. Она вышла за завесу, ее возлюбленный -человек, вместе они отправились добывать силевриль. Лутиэн в темнице Ангбанда, а ее супруг - в Мандосе. Я слушаю все это - и не могу поверить, что из этого правда и могло ли с ней случиться такое? Я помню Лутиэн, помню ее звонкий смех, смех беспечного ребенка, помню, какой юной и восторженной она показалась мне на празднике Зимы.
Иду к морю, в надежде, что оно успокоит меня и избавит от дурных предчувствий. Там, далеко от берега, виден парус. Но ведь Кирдан пока что запретил выходить в море. Все мореходы давали ему слово, все, кроме Силиврен, но она еще не стала мореходом в полной мере. Теперь для этого ученик должен получить согласие всех капитанов Гаваней, но Келлнен отказал в этом Силиврен, поскольку она не захотела рассказывать ему о своем карионе. Я знаю, что он имел на это право, но его поступок все равно кажется мне слишком суровым. К берегу подходит Кирдан, он тоже видит парус и его лицо омрачается.
Этот день слишком долог и слишком тягостен. Лебедь Миривэнтэ завершен, но еще не пришло время отправлять его в полет. Я вхожу в дом и беру в руки лютню, тихо перебираю струны, вспоминая мелодию той самой песни, которую хочу спеть для лебедя. Ненадолго вбегает Гиллаэрэ, она бросает на меня укоризненный взгляд, ей непонятно, почему я не помогаю тем, кто готовится к войне. Гиллаэрэ прочно стоит на пути Воина, а я уже не сойду с пути Творения, поэтому сейчас нам не услышать друг друга. Но может быть потом, когда придет время, я сумею объяснить ей.
Вернулась Силиврен. Ее глаза горят, она рассказывает о том, что в плавании ее сопровождал сам Оссэ. Но я не успеваю расспросить ее. Подходит Миривэнтэ и сообщает ей волю Кирдана. Он больше не желает видеть Силиврен в Гаванях. Эти слова- как гром среди ясного дня. Как же так? Ведь Силиврен была с нами всегда, она - наш целитель, скольких она спасла еще во времена осады! Да, воля арана нарушена, но ведь она не давала слово, а Кирдан даже не поговорил с ней о причинах ее поступка.
Силиврен вскидывает голову:
-Хорошо, я отправлюсь туда, где никто не сможет запретить мне любить море. Там я буду строить корабли и дарить знания о них всем, кто пожелает принять этот дар.
Я и сама хотела учиться у Силиврен корабельному делу, но вот теперь она уходит, а я не могу последовать за ней, ведь на мне зарок. То, что произошло, - неправильно, несправедливо, так не должно быть у нас, ведь мы - фалатрим, мы привыкли находить опору в любви и дружбе и ценить глир каждого среди нас. Теперь мне понятно, почему тревожное напряжение этого дня никак не оставляло меня. Враг не пришел под наши стены, но он нашел лазейку в сердца лучших из нас и посеял семя раздора. Стоило нам всего лишь краткий срок прожить, подчиняясь чуждым законам, и беда не заставила себя долго ждать.
Пытаясь успокоить бурю в моей душе, прихожу на берег, море всегда дарит утешение и покой. Там я вижу Миривэнтэ, я уже не могу больше молчать о том, что так ранит мое фэа, и сбивчиво пытаюсь рассказать ей о своих тревогах. Миривэнтэ и подошедший во время нашего разговора Лантир пытаются примирить меня со случившимся. Они говорят о долге, об искажении, о доверии между эдиль, о том, что есть карион и каково его значение для нас. Их речи мудры, мне нечего возразить им, я не столь искусна в умении сплетать слова и захлестнувшие эмоции сбивают меня с мысли, уводят в дебри пространных рассуждений. Вот только переубедить меня все равно не удается, ощущение неправильности произошедшего не уходит из моей души. Я -Осень, и я слишком хорошо понимаю, почему карион может быть сокровенен, почему только с избранными ты можешь говорить о нем. В замкнутости и скрытности не всегда кроется искажение, иногда это просто особенность фэа, ведь не можем мы все быть одинаковыми. Я понимаю необходимость раскрыться перед своим учителем и довериться ему, без этого обучение невозможно, но разве так уж необходимо открываться всем? Наверное, дело в том, что среди фалатрим весны и лета гораздо больше, чем осени, поэтому многое, что для меня очевидно, другим кажется странным и непонятным, даже несвойственным для эдиль.
Чтобы не продолжать тягостный разговор, в котором все равно каждый прав по-своему, спрашиваю о Кирдане. Я все же хочу приступить к созданию своего корабля, но для этого мне нужен учитель, а ему для помощи мне требуется разрешение браннона, ведь все мастера-корабелы дали ему слово. Между тем до зажжения маяка еще много времени. Кирдан в Дориате, никто не знает, когда он вернется. Там ткут парус и куют якорь для того самого корабля, о котором мне говорила Дева Осени. Лантир как раз собирается приступить к его закладке,чтобы не терять время. А Кирдан должен вернуться из Дориата вместе с хиром этого творения, с тем, кто будет кормчим на корабле.
И тут меня осеняет. Ведь совсем не обязательно искать кого-то, кто построит вместе со мной мой корабль, ведь я могу сначала пройти обучение, а потом уже приступить к своему главному кариону самостоятельно. И я прошу Лантира позволить помогать ему в творении, прошу об ученичестве. Конечно, он по традиции в ответ спрашивает меня о карионе, но мне несложно довериться ему. Я давно знаю Лантира, иногда он напоминает мне брата: такой же ясный и прямой взгляд, та же открытая улыбка. Я немного путаюсь в своих объяснениях, но Лантир понимает, он знает, что такое анир, и лишние слова ни к чему. Запоздало осознаю что лучшего ученичества со мной не могло случиться, стать корабелом, помогая мастеру в столь важном творении, вложить себя в общий карион, в карион объединяющий несколько эльфийских королевств - что может быть прекраснее.
На пристани мы закладываем корабль, Лантир вбивает первый гвоздь, я прошу Ульмо о помощи в нашем деле. Вместе с Лантиром и Миривэнтэ мы нарекаем корабль «Эстэльсул» - ветер надежды, хотелось бы, чтобы хир этого кариона одобрил, выбранное нами имя.
Мы работаем на пристани до темна, а потом Миривэнтэ к великой радости всех жителей Эглареста зажигает маяк, и мы продолжаем творить при свете его лучей, сплетающихся со светом фонарей принесенных нами к причалу. Сегодня мне не нужно специально идти к морю встречать корабль, я и так весь вечер на пристани, и света тут более чем достаточно. Корпус корабля почти готов, а из Дориата тем временем приходит ладья. Она причаливает - и я вижу знакомую фигуру.
- Владыка Осени!
- Меня зовут Эльмо. И я больше не глава Осеннего двора.
Но это уже не так важно для меня. Достаточно и того, что хир этого кариона - Осень, как и я, и теперь я понимаю, почему меня притянуло к себе это творение, ведь наша история мечты продолжает звучать в нем, как и во всем, что я делала ранее. Эльмо рассказывает нам о своем видении корабля:
- Мачта должна быть подобна копью, нос - заострен и устремлен вверх. В росписи бортов нужно сплести темы трех стихий: воды, воздуха и огня. Вода - это волны, воздух - чайки и ветер, а огонь и свет… Пусть это будут звезды. И еще нужно сделать весла ажурными.
- Эльмо, а что если на носу корабля будет сиять светоч, указующий путь и вселяющий надежду в сердца? Я - мастер-ювелир, Миривэнтэ - мастер света, мы можем сделать его.
- Хорошо. Пусть он будет треугольной формы и темы трех стихий также соединятся в нем.
- Мы дали этому кораблю имя «Эстэльсул» - ветер надежды. Скажи, что ты думаешь о нем?
Лицо Эльмо озаряется радостью.
-Это верное имя. Я думал о том, что оно должно быть связано с ветром.
Мы провожаем Эльмо обратно в Дориат. Он вернется к нам, когда парус и якорь будут готовы, но до этого еще далеко. Девы Мелиан не смыкают глаз над вышиванием, да и нам предстоит много работы.
Но вот, сам корабль завершен и Лантир признает мое ученичество законченным. Теперь я мастер- корабел, гордость и радость переполняют мое сердце, и только об одном я жалею, что отец и брат не видят меня сейчас. Однако мое участие в общем карионе еще не закончено. Миривэнтэ с девами готовят корабль к росписи, а я приступаю к каркасу нового фонаря. Три стороны, каждая из них - треугольной формы, каждая посвящена стихии. Вода - сапфиры, жемчуг и серебряная рыба, воздух - алмазы, хрусталь и серебристое птичье перо, огонь - янтарь, рубины и солнце, сияющее золотым светом. Это - замысел, но, чтобы воплотить его полноценно, времени потребуется немало. Работать я продолжаю на пристани, рядом с кораблем, так мне сейчас и спокойнее и легче.
Мы все заняты общим делом, оно придает нам сил и заставляет забыть о том, в сколь неспокойное время мы живем. Но внешний мир со всей беспощадностью заставляет вспомнить о себе. Внезапный крик за воротами - голос знакомый и незнакомый одновременно, и вот мы видим Лоэндис, нашу разведчицу, супругу Мэйгола, а на руках у нее - страшная ноша, тело Кирана, ее учителя, главы одного из Домов. Лоэндис рассказывает нам о том, что произошло. На дороге они столкнулись с орками и участвовали в битве с ними, помогая отряду воинов-нолдор. Когда сражение завершилось, то оказалось , что это был лорд Куруфин со своими верными. И один из его воинов стал оскорблять Кирана и обвинять Гавани в истории с лже-силеврилем. Киран отвечал спокойно и достойно, он напомнил о том, что ничего из принадлежащего Первому дому в Гаввнях не было. Тогда нолдо вызвал его на поединок чести и убил, хотя всем известно, что эдиль так обычно не поступают. Лоэндис в ярости, она проклинает Куруфина, проклинает Первый дом и мы никак не можем успокоить ее. Тогда мы идем строить погребальную ладью, я помогаю Лантиру с парусом и мачтой.Моринэн приносят дары уходящему, которые мы возлагаем на ладью. Все собираются на пристани и там узнаем еще одну печальную весть: ладья понесет двоих. Смерть учителя слишком сильно ранила Лоэндис, и она приняла решение последовать вслед за ним. Миривэнтэ просит меня сыграть что-то на прощание, я пытаюсь, но руки дрожат, а пальцы не слушаются меня. Я никогда еще не играла для уходящего в Мандос, да что там, я и не провожала туда никого, кроме несчастного Лассе. Но Лассе не был одним из нас, его история была печальна, но по-своему красива, а смерть Кирана - нелепое безумие, последствия того искажения, что приносит война в наш мир. Мы все подавлены произошедшим, только лица друзей рядом помогают как-то справиться с горем, да память о незавершенном карионе заставляет идти и продолжать творить вопреки всему.
Тем временем корабль уже совсем готов и Кирдан приступает к его росписи. Но время близится к рассвету, и силы постепенно оставляют почти всех. Уходит к себе Кирдан, его слишком утомил этот день, полный забот, уходит Миривэнтэ, оставив мне готовый светоч для фонаря. Когда первые лучи солнца появляются над горизонтом, нас остается совсем мало, но моя работа еще далеко не закончена, и я радуюсь свету, ведь в ювелирном деле ночного освещения не всегда достаточно. А вот и еще одна радость - Мелистанен с нашими юными целительницами вернулись из своего опасного путешествия. Еще с вечера, одержимые смелой идеей, они отправились по всем землям Белерианда, чтобы собрать дары от великих мастеров и вплести их в единый браслет. Их замысел - донести этот браслет до Ангбанда, они верят, что не только единство военных сил, но и объединение в творчестве может помочь в борьбе с врагом. Я не знаю, чего больше в их затее, безумия или отваги, но ведь бывает так, что порывистая юность, не зная о преградах, легко перелетает через них, в то время, как осторожная мудрость остановится, ограниченная своим опытом и знаниями. Вчера я провожала их и рассказала на прощание о мастере из Нарготронда Эдрахиле, учившем мою мать. Они собирались к нему и к другим мастерам, а потом сразу в Ангбанд, и я даже не знала, увижу ли я их вновь. Но к счастью они вернулись, однако их возвращение - только передышка в пути. Через несколько часов они продолжат свое путешествие.
Мелистанен рассказывает мне об Эдрахиле, о том, как он встретил их, как искренне поддержал. Я жалею, что до сих пор так и не нашла времени выбраться в Нарготронд и познакомиться с ним. А Мелистанен отправляется на поиски своей флейты, она обронила ее где-то по дороге. Ее нет так долго, что я уже начинаю тревожиться, но она возвращается , В руках ее флейта, глаза сияют. Она рассказывает мне о красоте рассветного утра и о прекрасной деве в серебряном платье, которая встретилась ей в полях. Я смотрю на нее и понимаю, что уже неважно, чем обернется их затея и сработает ли браслет, ведь в моей сестренке столько света, что никаким силам тьмы не погасить пламя ее фэа.
Я остаюсь на пристани в одиночестве. Солнце поднимается над горизонтом, а моя работа все ближе к завершению. Как когда-то в детстве я не могу оставить ее и упрямо продолжаю творение. Возвращается из далеких странствий Гаэрларгос. Я рассказываю ей о корабле, о его замысле. Мы беседуем о том, что есть карион, каков он для каждой из нас. Гаэрларгос видит незавершенную роспись и продолжает ее. Теперь кроме волн есть чайки и ветер, но корабль велик и закончить роспись у нее не хватает сил, слишком трудна была дорога. Я вновь одна, мое творение наконец-то завершено, и я вешаю светоч на нос корабля. Его сияние почти не заметно при солнечном свете, но это не главное, главное - что оно есть. Смотрю на корабль, на волны, нарисованные Кирданом, мой вклад завершен, я сделала все, что могла, но… Кисти и краски стоят на пристани, и я просто не могу сейчас уйти и бросить этот корабль. В Гаванях все спят, а новое утро скоро может перестать быть безмятежным и мирным. В Дориате, наверное, уже заканчивают вышивать парус и неизвестно, сколько времени нам осталось. Я слышу глир этого кариона и чувствую, что мой бар расширился, я должна продолжать творение, потому что если не я, то кто? Беру в руки кисть и рисую новую волну, потом еще и еще. Утро наполнено золотым светом, волны моря бьются о берег, кажется - вокруг меня Арда неискаженная. И я пою над кораблем, пою о пресветлой Элберет, пою о попутном ветре. Пою песни осени, ведь она уже почти настала, я хотела попасть на ее праздник в Дориат этим утром, но теперь это уже не так важно. Постепенно Гавани начинают просыпаться, кто-то выходит на пристань, я слышу голоса друзей, но сейчас ничто не может отвлечь меня. Ко мне подходит дева из Гондолина, я когда-то уже видела ее, она странница, но раньше мы не общались. Она помогает мне расписывать корабль и рассказывает о своей мечте - отправиться на Запад просить помощи у Владык и прощения для нолдор. Она считает, что кто-то из нолдор обязательно должен быть на корабле, и я согласна с ней, но решать будет Эльмо. Он - хир этого кариона.
Один из наших кораблей уже отправился за Эльмо и парусами, а тем временем в Эгларесте все уже на ногах и новый день обещает новые тревоги. Враг может напасть в любой момент, война все ближе к нам, и тем важнее успеть завершить корабль. Миривэнтэ делает навершие для мачты, Ностиа с Мальэледвен заняты веслами, я пишу имя на борту корабля. Келлнен все не возвращается из Дориата и это беспокоит нас, но вот, наконец, мы видим вдали его парус. С ним прибывает Эльмо со своей супругой, он привез парус и якорь. Эльмо просит нанести на корабль еще несколько рун, но главная из них - руна Глир, я вижу ее вышитой на парусе и отдельные мелодии этого творения складываются для меня в единую музыкальную тему. Карион продуман до мельчайших деталей и все они находятся в гармонии друг с другом, а если вспомнить, сколько мастеров участвовали в нем, то это настоящее чудо.
-Эльмо благодарю тебя, за то, что ты стал хиром этого творения. Я счастлива, что смогла вложить все силы своего фэа в твой карион.
-Это наш карион.
Я действительно отдала себя целиком, сделала все, что было в моих силах и даже сверх них. Но при этом я не чувствую себя измученной и опустошенной. Радость от завершенного творения окрыляет меня, кажется, что теперь сил у меня еще больше, а пламя эстэль горит во мне как никогда ярко. Я вижу, что к нам пришла Лутиэн со своими девами, но сначала даже не узнаю ее. На ней простое платье, черты лица прекрасны по-прежнему, но глаза совсем другие. Больше нет в ее облике легкой беспечности, я вижу мудрость и силу в ее взгляде, а еще отблеск горькой печали, запрятанной глубоко на дне.
Нимлот и Нифредиль, девы Лутиэн, рады мне. Мы рассказываем друг другу об этой ночи. Они, как и я, не смыкали глаз, вышивая парус для корабля, и осознание участия в общем карионе согревает нас. Девы поют, я вплетаю свой голос в их песню, хоть она и незнакома мне. Но вскоре их зовет Лутиэн. Корабль готов, и она поет песню для него, песню, от которой у меня перехватывает дыхание, песню, в которой все наши стремления и мечты, связанные с эти кораблем
Сердце морское, вечный прибой,
Мера мелодии, слов и звучанья.
Соткан из соли и пены морской,
Я - ветер над волнами…
И ветер - моё знамя
Ее голос летит , устремляясь все выше и выше, и вот уже мне кажется, что только одного этого голоса хватит, чтобы туманы расступились и путь открылся. Что Белайн не могут не услышать сейчас эту песню и не откликнуться.
Песня, рождённая в первой ночи,
Песня, рождённая первым рассветом.
Жизнь моя, песнь моя вечно звучит,
Пой, лишь в беззвучье смерть.
Ветер - моё сердце...
Последние строки я повторяю вслед за ней, угадывая слова, беззвучно, одними губами, чтобы не спугнуть чудо.
И в этот момент меня окликают. У нас в Гаванях этим утром много гостей и я не сразу понимаю, кто это, но потом узнаю Деву Весны.
- Скажи, это ведь ты ждешь своих родных? Там прилетела птица, она спрашивает о тебе.
Я срываюсь с места и лечу со всех ног. А в голове проносятся все те мрачные и печальные истории, которых так много было в последнее время: о тех, кто был замучен в подземельях Ангбанда, о пропавших без вести, о потерявших память. Я не хочу думать о подобном, я надеюсь услышать совсем другие вести, но внутренне я готова ко всему и слезы сами подступают к горлу.
Птица щебечет и насвистывает, она такая маленькая и хрупкая, и так странно видеть ее посреди крепости, где полным ходом идет подготовка к войне и с минуты на минуту ожидается штурм.
-Ты Тэльвен?
-Да.
-Далеко-далеко на юго-востоке, за границей известных вам земель, в устье реки, живут трое эдиль. Я слышала от них твое имя.
Слезы все же вырываются наружу, но это слезы счастья. Я смеюсь и плачу одновременно
Сердце мое, птицей лети,
Если тебе тесно в груди.
Жги свой огонь, сгорай дотла
Радость моя - белым бела!
Птица улетает, а я не помню себя от радости, от осознания, что эстэль была не напрасна. Ведь если именно сейчас, когда я вложила всю себя в дело общей надежды на пороге войны, моя верность надежде оправдала себя, то это знак. Знак, что надежда есть для всех нас, что мы не должны забывать об этом. Я рассказываю всем, кто встречается мне на пути о произошедшем, пытаюсь донести его смысл, но мало кто сейчас способен услышать. В тот момент, когда мы говорим с Росслин ,начинается штурм. Бегу на пристань - там все уже готово к отходу корабля. Миривэнтэ и Лантир с лебедем в руках бросаются в воду, одновременно с ними отправляется в путь наш корабль. Пришло время для моей песни. И я понимаю, что не только для лебедя но и для корабля будет сейчас она звучать. Песня Лутиэн была прекрасна, она была благословением, но должен быть кто-то, кто провожает корабль, лучше всего - песней, кто из фалатрим не знает об этом. И
это - мой глир, последний глир, который я вплету в музыку этого кариона. Я пою, и в этот момент для меня нет ничего, кроме парусов над волнами, кроме белых крыльев лебедя. Я пою о ветре и о надежде, пою так, как никогда еще не пела, а за моей спиной слышен звон мечей, там идет бой, бой за Гавани, но я не оглядываюсь, и страха нет в моем сердце.
Попутный ветер от волны к звезде,
Попутный ветер от руки до взгляда,
Попутный ветер, что корабль уносит по воде,
Твоя надежда,
Твоя награда!
Вижу, как лебедь сияющий дивным светом взлетает над волнами и растворяется вдали, вижу парус с руной Глир, руной песни творения, и понимаю - вот теперь я сделала все, что могла.
Все стихотворные тексты здесь - не мои. Список авторов:
1. Иллет( Наталья Некрасова)
2. Екатерина Болдырева
3. Лора Бочарова
Часть первая::http://ginger26.livejournal.com/16321.html#comments
Часть третья: http://ginger26.livejournal.com/17436.html
А тема зарока снова сыграла. Вот пообещала в комментах, что не поеду на море, пока не закончу, и ведь реально вторую ночь не могу уехать, уже и вещи мои увезли, а я все пишу. Ну и превозмогания на пару с северным мужеством этот карион тоже добавил: по глупости лишилась куска текста, в котором на тот момент был описан весь предпоследний день. Это меня сильно подкосило, пришлось пинками себя заставлять все восстанавливать, но в конце вдохновение все же вернулось .
И небольшой словарь фалатримских терминов для тех, кому необходимо (спасибо Тинд Даэ).
Основное идеологическое
Анир - от «желать» - желание, возможность совершить, тот факт, что это было предпето, и самое действие - что для эльфа одно и то же. Анирить - желать, мочь, воплощать свой глир и действовать одновременно. Очень важно осознать это как единое понятие.
Бар - «дом» - объединение внутреннего мира эльфа с той частью мира внешнего, которая ему близка и понятна на уровне чувственного постижения.
Глир - «песня» - истинная суть, заданная при творении.
Карион - от «делать» - великое творение, шедевр, дело, полностью занимающее эльфа в данный промежуток времени, звучание его глира.
Хир - духовный авторитет группы эльфов, руководитель совместного творения. Одновременно вся общность эльфов, признающих одного духовного лидера. Одновременно объединяющая их идея и посыл к действию.
Там, далеко за строками
Море шумит глубокое,
В памяти сказки живёт волна и песок его.
Сказочник, продолжай...
(с) Келеннаро
Утро выдалось таким же, как и сотни раз до того. Солнечные лучи пробивались сквозь золотистые занавеси на окнах, мягко сияли нити жемчуга и янтаря. Радовалось теплу и свету наше юное домовое деревце. На его ветвях венок из неувядающих цветов Оссирианда - подарок Ранвен - и обрывок бороды энта, найденный Мэйголом по дороге из Нарготронда. Хозяину-то он уже ни к чему, не догонять же его в самом деле, чтобы отдать, а память о той удивительной встрече нам обоим хотелось сохранить.
Выхожу к морю. Волны плещутся, чайки кричат, все как всегда, как все 155 лет, что я себя помню, но это только иллюзия. На самом деле это утро вовсе не безмятежное. Вчера было прорвано Кольцо Осады, пал Форност, а сегодня утром пришла еще одна черная весть: Химринг тоже взят. Узнать об этом - печаль для всех нас, а для меня - печаль вдвойне. Раньше я мало знала о военных крепостях и не всегда могла с уверенностью сказать, где какой лорд правит, но после вчерашнего разговора с Азголом, после того, как горели его глаза, когда он уходил от нас с даром в руках, после его слов о лорде Маэдросе, Химринг для меня уже не просто незнакомая крепость. Я вложила все силы своего фэа в дар, предназначенный для нее, и теперь мне горько сознавать, что все, возможно, было напрасно. Гоню от себя печальные мысли, да, крепость взята, но многие ее защитники живы, а значит пламя надежды не погаснет.
А пока воины сражаются в бою, наше дело - продолжать незримую битву за красоту и гармонию. Я вижу нашу целительницу Нэстатинтэ, она увлечена работой. Подойдя ближе, любуюсь ее творением. Это голубой шар, украшенный жемчугом, дар для Уинен, владычицы рек. Нэстатинтэ хочет просить ее о помощи, о том, чтобы река встала на защиту нашей крепости, если враг все же нагрянет. Я вплетаю в ее творение свой малый вклад: подвеску из серебра и жемчуга. Надеюсь, это действительно сможет помочь в час опасности.
Миривэнтэ тоже занята делом, ее новый карион - белоснежный лебедь, он предназначен для бывшего лже-силевриля, который искусство Миривентэ превратило в волшебную сияющую звезду. Она верит, что лебедь сможет подняться над водой и улететь на Запад, а светоч, который он понесет на своих крыльях, откроет дорогу для корабля, что, возможно, отправится следом. Я помню, что о таком корабле говорила мне Дева Осени, но, видимо, еще не пришло время приступать к его постройке. Карион Миривэнтэ близок мне, я слышу его глир,в его мелодии -отзвуки осенней истории мечты, которая живет в моем сердце. Я вызываюсь помочь, для лебедя я могу создать ожерелье, в котором прозвучит тема полета . У меня есть серебро, перья волшебных птиц, алмаз и жемчуг, есть подвеска в виде крыла, а у Миривэнтэ - брызги таинственого фонтана, все это я намереваюсь вплести в ожерелье и скорей приступаю к работе.
Но через какое-то время Кирдан созывает всех в большой шатер. Разговор будет непростой, все силы Белерианда сейчас собраны в крепости Барад-Эйтель , но враг хитер и наш аран опасается, что он ударит не там, где этого ждут. Эгларест, привыкший к мирной жизни, отличная мишень. Поэтому аран считает необходимым объявить военное положение и на время стать бранноном,. Все по очереди дают ему слово, считать его таковым до зажжения маяка, только Мальэледвен колеблется, ее стихия - творчество, и любое ограничение свободы болезненно для нее. Я тоже не знаю, что сказать, ведь только вчера я говорила с Азголом из голодрим об опасности клятв и о том, что верность должна идти от сердца. И тут я слышу голос Силиврен:
- Кирдан, ты для меня аран - и этого достаточно.
Да, это именно то, что мне сейчас нужно было услышать. Подхожу к Кирдану, который уже занят отдачей приказов.
-Ааран нин, я не давала тебе слова, мне не нужно слово, чтобы довериться твоей мудрости.
-Это неважно, это просто традиция.
Но для меня - важно, пусть слово - это не клятва, пусть его дают на время, но легкие оковы - все равно оковы.
- Аран, я не воин и не целитель, от меня будет мало толку здесь, я хотела бы продолжить помогать Миривэнтэ в ее карионе, это лучшее из того, что я могу сейчас делать. Ты согласен?
-Да, я согласен. Продолжайте творение.
Я быстрее ветра бегу в мастерскую. Никто не знает, что нас ждет сегодня и сколько осталось времени, нужно успеть завершить творение, пока война не пришла под наши стены. Но вот ожерелье почти готово. Миривэнтэ хочет побеседовать с птицами, спросить их совета о том, что нужно, чтобы лебедь взлетел. И птицы прилетают. Они просят нас соблюсти условие - не стрелять в птиц, но для фалатрим странно это слышать, никому из нас и мысли такой не приходило. Я приношу ожерелье
- Так, хорошо, здесь есть перья, есть свет - алмаз, есть жемчуг, но не хватает ветра.
- Я даже не знаю… Может быть… Я могла бы спеть о ветре! Это поможет?
-Конечно! И старайся больше петь за работой - это важно.
Ухожу, чтобы закончить работу, осталось немного. А тем временем вести, одна печальнее другой, продолжают приходить. Погиб Маэдрос, погиб Келегорм. Приходят странные и пугающие вести о Лутиэн. Она вышла за завесу, ее возлюбленный -человек, вместе они отправились добывать силевриль. Лутиэн в темнице Ангбанда, а ее супруг - в Мандосе. Я слушаю все это - и не могу поверить, что из этого правда и могло ли с ней случиться такое? Я помню Лутиэн, помню ее звонкий смех, смех беспечного ребенка, помню, какой юной и восторженной она показалась мне на празднике Зимы.
Иду к морю, в надежде, что оно успокоит меня и избавит от дурных предчувствий. Там, далеко от берега, виден парус. Но ведь Кирдан пока что запретил выходить в море. Все мореходы давали ему слово, все, кроме Силиврен, но она еще не стала мореходом в полной мере. Теперь для этого ученик должен получить согласие всех капитанов Гаваней, но Келлнен отказал в этом Силиврен, поскольку она не захотела рассказывать ему о своем карионе. Я знаю, что он имел на это право, но его поступок все равно кажется мне слишком суровым. К берегу подходит Кирдан, он тоже видит парус и его лицо омрачается.
Этот день слишком долог и слишком тягостен. Лебедь Миривэнтэ завершен, но еще не пришло время отправлять его в полет. Я вхожу в дом и беру в руки лютню, тихо перебираю струны, вспоминая мелодию той самой песни, которую хочу спеть для лебедя. Ненадолго вбегает Гиллаэрэ, она бросает на меня укоризненный взгляд, ей непонятно, почему я не помогаю тем, кто готовится к войне. Гиллаэрэ прочно стоит на пути Воина, а я уже не сойду с пути Творения, поэтому сейчас нам не услышать друг друга. Но может быть потом, когда придет время, я сумею объяснить ей.
Вернулась Силиврен. Ее глаза горят, она рассказывает о том, что в плавании ее сопровождал сам Оссэ. Но я не успеваю расспросить ее. Подходит Миривэнтэ и сообщает ей волю Кирдана. Он больше не желает видеть Силиврен в Гаванях. Эти слова- как гром среди ясного дня. Как же так? Ведь Силиврен была с нами всегда, она - наш целитель, скольких она спасла еще во времена осады! Да, воля арана нарушена, но ведь она не давала слово, а Кирдан даже не поговорил с ней о причинах ее поступка.
Силиврен вскидывает голову:
-Хорошо, я отправлюсь туда, где никто не сможет запретить мне любить море. Там я буду строить корабли и дарить знания о них всем, кто пожелает принять этот дар.
Я и сама хотела учиться у Силиврен корабельному делу, но вот теперь она уходит, а я не могу последовать за ней, ведь на мне зарок. То, что произошло, - неправильно, несправедливо, так не должно быть у нас, ведь мы - фалатрим, мы привыкли находить опору в любви и дружбе и ценить глир каждого среди нас. Теперь мне понятно, почему тревожное напряжение этого дня никак не оставляло меня. Враг не пришел под наши стены, но он нашел лазейку в сердца лучших из нас и посеял семя раздора. Стоило нам всего лишь краткий срок прожить, подчиняясь чуждым законам, и беда не заставила себя долго ждать.
Пытаясь успокоить бурю в моей душе, прихожу на берег, море всегда дарит утешение и покой. Там я вижу Миривэнтэ, я уже не могу больше молчать о том, что так ранит мое фэа, и сбивчиво пытаюсь рассказать ей о своих тревогах. Миривэнтэ и подошедший во время нашего разговора Лантир пытаются примирить меня со случившимся. Они говорят о долге, об искажении, о доверии между эдиль, о том, что есть карион и каково его значение для нас. Их речи мудры, мне нечего возразить им, я не столь искусна в умении сплетать слова и захлестнувшие эмоции сбивают меня с мысли, уводят в дебри пространных рассуждений. Вот только переубедить меня все равно не удается, ощущение неправильности произошедшего не уходит из моей души. Я -Осень, и я слишком хорошо понимаю, почему карион может быть сокровенен, почему только с избранными ты можешь говорить о нем. В замкнутости и скрытности не всегда кроется искажение, иногда это просто особенность фэа, ведь не можем мы все быть одинаковыми. Я понимаю необходимость раскрыться перед своим учителем и довериться ему, без этого обучение невозможно, но разве так уж необходимо открываться всем? Наверное, дело в том, что среди фалатрим весны и лета гораздо больше, чем осени, поэтому многое, что для меня очевидно, другим кажется странным и непонятным, даже несвойственным для эдиль.
Чтобы не продолжать тягостный разговор, в котором все равно каждый прав по-своему, спрашиваю о Кирдане. Я все же хочу приступить к созданию своего корабля, но для этого мне нужен учитель, а ему для помощи мне требуется разрешение браннона, ведь все мастера-корабелы дали ему слово. Между тем до зажжения маяка еще много времени. Кирдан в Дориате, никто не знает, когда он вернется. Там ткут парус и куют якорь для того самого корабля, о котором мне говорила Дева Осени. Лантир как раз собирается приступить к его закладке,чтобы не терять время. А Кирдан должен вернуться из Дориата вместе с хиром этого творения, с тем, кто будет кормчим на корабле.
И тут меня осеняет. Ведь совсем не обязательно искать кого-то, кто построит вместе со мной мой корабль, ведь я могу сначала пройти обучение, а потом уже приступить к своему главному кариону самостоятельно. И я прошу Лантира позволить помогать ему в творении, прошу об ученичестве. Конечно, он по традиции в ответ спрашивает меня о карионе, но мне несложно довериться ему. Я давно знаю Лантира, иногда он напоминает мне брата: такой же ясный и прямой взгляд, та же открытая улыбка. Я немного путаюсь в своих объяснениях, но Лантир понимает, он знает, что такое анир, и лишние слова ни к чему. Запоздало осознаю что лучшего ученичества со мной не могло случиться, стать корабелом, помогая мастеру в столь важном творении, вложить себя в общий карион, в карион объединяющий несколько эльфийских королевств - что может быть прекраснее.
На пристани мы закладываем корабль, Лантир вбивает первый гвоздь, я прошу Ульмо о помощи в нашем деле. Вместе с Лантиром и Миривэнтэ мы нарекаем корабль «Эстэльсул» - ветер надежды, хотелось бы, чтобы хир этого кариона одобрил, выбранное нами имя.
Мы работаем на пристани до темна, а потом Миривэнтэ к великой радости всех жителей Эглареста зажигает маяк, и мы продолжаем творить при свете его лучей, сплетающихся со светом фонарей принесенных нами к причалу. Сегодня мне не нужно специально идти к морю встречать корабль, я и так весь вечер на пристани, и света тут более чем достаточно. Корпус корабля почти готов, а из Дориата тем временем приходит ладья. Она причаливает - и я вижу знакомую фигуру.
- Владыка Осени!
- Меня зовут Эльмо. И я больше не глава Осеннего двора.
Но это уже не так важно для меня. Достаточно и того, что хир этого кариона - Осень, как и я, и теперь я понимаю, почему меня притянуло к себе это творение, ведь наша история мечты продолжает звучать в нем, как и во всем, что я делала ранее. Эльмо рассказывает нам о своем видении корабля:
- Мачта должна быть подобна копью, нос - заострен и устремлен вверх. В росписи бортов нужно сплести темы трех стихий: воды, воздуха и огня. Вода - это волны, воздух - чайки и ветер, а огонь и свет… Пусть это будут звезды. И еще нужно сделать весла ажурными.
- Эльмо, а что если на носу корабля будет сиять светоч, указующий путь и вселяющий надежду в сердца? Я - мастер-ювелир, Миривэнтэ - мастер света, мы можем сделать его.
- Хорошо. Пусть он будет треугольной формы и темы трех стихий также соединятся в нем.
- Мы дали этому кораблю имя «Эстэльсул» - ветер надежды. Скажи, что ты думаешь о нем?
Лицо Эльмо озаряется радостью.
-Это верное имя. Я думал о том, что оно должно быть связано с ветром.
Мы провожаем Эльмо обратно в Дориат. Он вернется к нам, когда парус и якорь будут готовы, но до этого еще далеко. Девы Мелиан не смыкают глаз над вышиванием, да и нам предстоит много работы.
Но вот, сам корабль завершен и Лантир признает мое ученичество законченным. Теперь я мастер- корабел, гордость и радость переполняют мое сердце, и только об одном я жалею, что отец и брат не видят меня сейчас. Однако мое участие в общем карионе еще не закончено. Миривэнтэ с девами готовят корабль к росписи, а я приступаю к каркасу нового фонаря. Три стороны, каждая из них - треугольной формы, каждая посвящена стихии. Вода - сапфиры, жемчуг и серебряная рыба, воздух - алмазы, хрусталь и серебристое птичье перо, огонь - янтарь, рубины и солнце, сияющее золотым светом. Это - замысел, но, чтобы воплотить его полноценно, времени потребуется немало. Работать я продолжаю на пристани, рядом с кораблем, так мне сейчас и спокойнее и легче.
Мы все заняты общим делом, оно придает нам сил и заставляет забыть о том, в сколь неспокойное время мы живем. Но внешний мир со всей беспощадностью заставляет вспомнить о себе. Внезапный крик за воротами - голос знакомый и незнакомый одновременно, и вот мы видим Лоэндис, нашу разведчицу, супругу Мэйгола, а на руках у нее - страшная ноша, тело Кирана, ее учителя, главы одного из Домов. Лоэндис рассказывает нам о том, что произошло. На дороге они столкнулись с орками и участвовали в битве с ними, помогая отряду воинов-нолдор. Когда сражение завершилось, то оказалось , что это был лорд Куруфин со своими верными. И один из его воинов стал оскорблять Кирана и обвинять Гавани в истории с лже-силеврилем. Киран отвечал спокойно и достойно, он напомнил о том, что ничего из принадлежащего Первому дому в Гаввнях не было. Тогда нолдо вызвал его на поединок чести и убил, хотя всем известно, что эдиль так обычно не поступают. Лоэндис в ярости, она проклинает Куруфина, проклинает Первый дом и мы никак не можем успокоить ее. Тогда мы идем строить погребальную ладью, я помогаю Лантиру с парусом и мачтой.Моринэн приносят дары уходящему, которые мы возлагаем на ладью. Все собираются на пристани и там узнаем еще одну печальную весть: ладья понесет двоих. Смерть учителя слишком сильно ранила Лоэндис, и она приняла решение последовать вслед за ним. Миривэнтэ просит меня сыграть что-то на прощание, я пытаюсь, но руки дрожат, а пальцы не слушаются меня. Я никогда еще не играла для уходящего в Мандос, да что там, я и не провожала туда никого, кроме несчастного Лассе. Но Лассе не был одним из нас, его история была печальна, но по-своему красива, а смерть Кирана - нелепое безумие, последствия того искажения, что приносит война в наш мир. Мы все подавлены произошедшим, только лица друзей рядом помогают как-то справиться с горем, да память о незавершенном карионе заставляет идти и продолжать творить вопреки всему.
Тем временем корабль уже совсем готов и Кирдан приступает к его росписи. Но время близится к рассвету, и силы постепенно оставляют почти всех. Уходит к себе Кирдан, его слишком утомил этот день, полный забот, уходит Миривэнтэ, оставив мне готовый светоч для фонаря. Когда первые лучи солнца появляются над горизонтом, нас остается совсем мало, но моя работа еще далеко не закончена, и я радуюсь свету, ведь в ювелирном деле ночного освещения не всегда достаточно. А вот и еще одна радость - Мелистанен с нашими юными целительницами вернулись из своего опасного путешествия. Еще с вечера, одержимые смелой идеей, они отправились по всем землям Белерианда, чтобы собрать дары от великих мастеров и вплести их в единый браслет. Их замысел - донести этот браслет до Ангбанда, они верят, что не только единство военных сил, но и объединение в творчестве может помочь в борьбе с врагом. Я не знаю, чего больше в их затее, безумия или отваги, но ведь бывает так, что порывистая юность, не зная о преградах, легко перелетает через них, в то время, как осторожная мудрость остановится, ограниченная своим опытом и знаниями. Вчера я провожала их и рассказала на прощание о мастере из Нарготронда Эдрахиле, учившем мою мать. Они собирались к нему и к другим мастерам, а потом сразу в Ангбанд, и я даже не знала, увижу ли я их вновь. Но к счастью они вернулись, однако их возвращение - только передышка в пути. Через несколько часов они продолжат свое путешествие.
Мелистанен рассказывает мне об Эдрахиле, о том, как он встретил их, как искренне поддержал. Я жалею, что до сих пор так и не нашла времени выбраться в Нарготронд и познакомиться с ним. А Мелистанен отправляется на поиски своей флейты, она обронила ее где-то по дороге. Ее нет так долго, что я уже начинаю тревожиться, но она возвращается , В руках ее флейта, глаза сияют. Она рассказывает мне о красоте рассветного утра и о прекрасной деве в серебряном платье, которая встретилась ей в полях. Я смотрю на нее и понимаю, что уже неважно, чем обернется их затея и сработает ли браслет, ведь в моей сестренке столько света, что никаким силам тьмы не погасить пламя ее фэа.
Я остаюсь на пристани в одиночестве. Солнце поднимается над горизонтом, а моя работа все ближе к завершению. Как когда-то в детстве я не могу оставить ее и упрямо продолжаю творение. Возвращается из далеких странствий Гаэрларгос. Я рассказываю ей о корабле, о его замысле. Мы беседуем о том, что есть карион, каков он для каждой из нас. Гаэрларгос видит незавершенную роспись и продолжает ее. Теперь кроме волн есть чайки и ветер, но корабль велик и закончить роспись у нее не хватает сил, слишком трудна была дорога. Я вновь одна, мое творение наконец-то завершено, и я вешаю светоч на нос корабля. Его сияние почти не заметно при солнечном свете, но это не главное, главное - что оно есть. Смотрю на корабль, на волны, нарисованные Кирданом, мой вклад завершен, я сделала все, что могла, но… Кисти и краски стоят на пристани, и я просто не могу сейчас уйти и бросить этот корабль. В Гаванях все спят, а новое утро скоро может перестать быть безмятежным и мирным. В Дориате, наверное, уже заканчивают вышивать парус и неизвестно, сколько времени нам осталось. Я слышу глир этого кариона и чувствую, что мой бар расширился, я должна продолжать творение, потому что если не я, то кто? Беру в руки кисть и рисую новую волну, потом еще и еще. Утро наполнено золотым светом, волны моря бьются о берег, кажется - вокруг меня Арда неискаженная. И я пою над кораблем, пою о пресветлой Элберет, пою о попутном ветре. Пою песни осени, ведь она уже почти настала, я хотела попасть на ее праздник в Дориат этим утром, но теперь это уже не так важно. Постепенно Гавани начинают просыпаться, кто-то выходит на пристань, я слышу голоса друзей, но сейчас ничто не может отвлечь меня. Ко мне подходит дева из Гондолина, я когда-то уже видела ее, она странница, но раньше мы не общались. Она помогает мне расписывать корабль и рассказывает о своей мечте - отправиться на Запад просить помощи у Владык и прощения для нолдор. Она считает, что кто-то из нолдор обязательно должен быть на корабле, и я согласна с ней, но решать будет Эльмо. Он - хир этого кариона.
Один из наших кораблей уже отправился за Эльмо и парусами, а тем временем в Эгларесте все уже на ногах и новый день обещает новые тревоги. Враг может напасть в любой момент, война все ближе к нам, и тем важнее успеть завершить корабль. Миривэнтэ делает навершие для мачты, Ностиа с Мальэледвен заняты веслами, я пишу имя на борту корабля. Келлнен все не возвращается из Дориата и это беспокоит нас, но вот, наконец, мы видим вдали его парус. С ним прибывает Эльмо со своей супругой, он привез парус и якорь. Эльмо просит нанести на корабль еще несколько рун, но главная из них - руна Глир, я вижу ее вышитой на парусе и отдельные мелодии этого творения складываются для меня в единую музыкальную тему. Карион продуман до мельчайших деталей и все они находятся в гармонии друг с другом, а если вспомнить, сколько мастеров участвовали в нем, то это настоящее чудо.
-Эльмо благодарю тебя, за то, что ты стал хиром этого творения. Я счастлива, что смогла вложить все силы своего фэа в твой карион.
-Это наш карион.
Я действительно отдала себя целиком, сделала все, что было в моих силах и даже сверх них. Но при этом я не чувствую себя измученной и опустошенной. Радость от завершенного творения окрыляет меня, кажется, что теперь сил у меня еще больше, а пламя эстэль горит во мне как никогда ярко. Я вижу, что к нам пришла Лутиэн со своими девами, но сначала даже не узнаю ее. На ней простое платье, черты лица прекрасны по-прежнему, но глаза совсем другие. Больше нет в ее облике легкой беспечности, я вижу мудрость и силу в ее взгляде, а еще отблеск горькой печали, запрятанной глубоко на дне.
Нимлот и Нифредиль, девы Лутиэн, рады мне. Мы рассказываем друг другу об этой ночи. Они, как и я, не смыкали глаз, вышивая парус для корабля, и осознание участия в общем карионе согревает нас. Девы поют, я вплетаю свой голос в их песню, хоть она и незнакома мне. Но вскоре их зовет Лутиэн. Корабль готов, и она поет песню для него, песню, от которой у меня перехватывает дыхание, песню, в которой все наши стремления и мечты, связанные с эти кораблем
Сердце морское, вечный прибой,
Мера мелодии, слов и звучанья.
Соткан из соли и пены морской,
Я - ветер над волнами…
И ветер - моё знамя
Ее голос летит , устремляясь все выше и выше, и вот уже мне кажется, что только одного этого голоса хватит, чтобы туманы расступились и путь открылся. Что Белайн не могут не услышать сейчас эту песню и не откликнуться.
Песня, рождённая в первой ночи,
Песня, рождённая первым рассветом.
Жизнь моя, песнь моя вечно звучит,
Пой, лишь в беззвучье смерть.
Ветер - моё сердце...
Последние строки я повторяю вслед за ней, угадывая слова, беззвучно, одними губами, чтобы не спугнуть чудо.
И в этот момент меня окликают. У нас в Гаванях этим утром много гостей и я не сразу понимаю, кто это, но потом узнаю Деву Весны.
- Скажи, это ведь ты ждешь своих родных? Там прилетела птица, она спрашивает о тебе.
Я срываюсь с места и лечу со всех ног. А в голове проносятся все те мрачные и печальные истории, которых так много было в последнее время: о тех, кто был замучен в подземельях Ангбанда, о пропавших без вести, о потерявших память. Я не хочу думать о подобном, я надеюсь услышать совсем другие вести, но внутренне я готова ко всему и слезы сами подступают к горлу.
Птица щебечет и насвистывает, она такая маленькая и хрупкая, и так странно видеть ее посреди крепости, где полным ходом идет подготовка к войне и с минуты на минуту ожидается штурм.
-Ты Тэльвен?
-Да.
-Далеко-далеко на юго-востоке, за границей известных вам земель, в устье реки, живут трое эдиль. Я слышала от них твое имя.
Слезы все же вырываются наружу, но это слезы счастья. Я смеюсь и плачу одновременно
Сердце мое, птицей лети,
Если тебе тесно в груди.
Жги свой огонь, сгорай дотла
Радость моя - белым бела!
Птица улетает, а я не помню себя от радости, от осознания, что эстэль была не напрасна. Ведь если именно сейчас, когда я вложила всю себя в дело общей надежды на пороге войны, моя верность надежде оправдала себя, то это знак. Знак, что надежда есть для всех нас, что мы не должны забывать об этом. Я рассказываю всем, кто встречается мне на пути о произошедшем, пытаюсь донести его смысл, но мало кто сейчас способен услышать. В тот момент, когда мы говорим с Росслин ,начинается штурм. Бегу на пристань - там все уже готово к отходу корабля. Миривэнтэ и Лантир с лебедем в руках бросаются в воду, одновременно с ними отправляется в путь наш корабль. Пришло время для моей песни. И я понимаю, что не только для лебедя но и для корабля будет сейчас она звучать. Песня Лутиэн была прекрасна, она была благословением, но должен быть кто-то, кто провожает корабль, лучше всего - песней, кто из фалатрим не знает об этом. И
это - мой глир, последний глир, который я вплету в музыку этого кариона. Я пою, и в этот момент для меня нет ничего, кроме парусов над волнами, кроме белых крыльев лебедя. Я пою о ветре и о надежде, пою так, как никогда еще не пела, а за моей спиной слышен звон мечей, там идет бой, бой за Гавани, но я не оглядываюсь, и страха нет в моем сердце.
Попутный ветер от волны к звезде,
Попутный ветер от руки до взгляда,
Попутный ветер, что корабль уносит по воде,
Твоя надежда,
Твоя награда!
Вижу, как лебедь сияющий дивным светом взлетает над волнами и растворяется вдали, вижу парус с руной Глир, руной песни творения, и понимаю - вот теперь я сделала все, что могла.
Все стихотворные тексты здесь - не мои. Список авторов:
1. Иллет( Наталья Некрасова)
2. Екатерина Болдырева
3. Лора Бочарова
Часть первая::http://ginger26.livejournal.com/16321.html#comments
Часть третья: http://ginger26.livejournal.com/17436.html