Да, но...
Originally posted by svobodaradio at Да, но...
Александр Генис
Меня самого удивило, как легко оказалось предвидеть реакцию на парижский теракт. Считая, что французские карикатуристы получили по заслугам, "Крымнаш" злорадствовал, забыв, как им нравился призыв "мочить в сортире" исламских экстремистов. В этом, впрочем, нет ничего странного. Если бы в их сознании господствовала логика, а не чувство "глубокого внутреннего удовлетворения", то Крым остался бы там, где был, война с Украиной казалась бы нелепой страшилкой, и прошлый год не отличался бы от позапрошлого.
Меня больше волнуют другие - интеллектуально близкие и эстетически родственные, говорящие "да, но..."
"Но" я уже не слушаю, потому что у каждого свой набор сакральных символов. В Америке, где процветает мириад вер, есть по этому поводу ехидное высказывание: "У меня - церковь, у тебя - секта". То есть моя святыня - правильная, а твоя - не святыня вовсе. Зная об опасности такой точки зрения, американцы редко говорят о своей религии, но не могут помешать это делать тем, кому неймется. Чтобы свобода оставалась собой, она должна быть нейтральной. И это подразумевает право на кощунство.
Еще хорошо, что не обязанность, как это было в советское время, когда священников расстреливали, иконы жгли, в храмах гнила картошка, а посещавших церковь студентов (уже в мое время) отчисляли из вузов, где всем надо было изучать даже не кощунственный, а идиотский предмет "научный атеизм".
Проблема не в том, как бороться с кощунственным искусством, а в том, как жить с ним. И об этом я хочу напомнить тем, кто говорит "да, но..."
Дело в том, что всякое искусство невозможно без провокации. Искусство и есть провокация, только мы об этом забываем, когда она теряет остроту. Любые произведения искусства кому-то и когда-то казались кощунственными. Византийским иконоборцам - иконы, стыдливым церковникам - Сикстинская капелла, кромвельским пуританам - готические витражи. Самое кощунственное произведение отечественной словесности - не похабная поэма Баркова, а куда более оскорбительная "Гаврилиада" Пушкина. Важно, что это не исключение, а правило. Амбициозный автор пользуется скандалом, великий его создает. Как заметил Бродский, Достоевский был неутомимым защитником Добра, но и у Зла не оказалось лучшего адвоката.
- Да, но, - скажут мне, - можно ли сравнивать великие образцы нашей культуры с грубыми карикатурами?
- Еще как, - отвечу я, потому что видел вблизи, как это делается.
Тридцать лет назад мы с Вайлем выпускали журнал "Семь дней", звездой, да и причиной которого был Вагрич Бахчанян. Бесконечно изобретательный художник, Вагрич творил на минном поле, нащупывая опасность и наслаждаясь ею. Кощунство было его материалом и методом.
Живя в СССР, он превратил Ленина в урку, надвинув на глаза вождю знаменитую кепку.
Попав в левую, обманутую дейтантом Европу, Вагрич написал под изображением вареного омара "Лучше быть красным, чем мертвым".
Обжив русскую Америку, он и здесь нашел священную корову, приписав Солженицыну призыв "Всеми правдами и неправдами жить не по лжи". Дождавшись перемен на родине, Бахчанян вернулся туда работой, вызвавшей скандал и милицию. На его выставленном в Москве коллаже в крестики-нолики играли распятием. Больше всего этим возмущались те самые органы, что выламывали руки верующим.
С восторгом глядя на эту фабрику провокаций, я понимал, что в соавторстве с риском художник работает на нас. Только смех, причем оскорбительный, предохраняет нас от мира, где на улыбку отвечают пулей. Фанатиков легко опознать: они не умеют над собой смеяться.
Александр Генис - нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы Радио Свобода "Американский час - Поверх барьеров"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода
Александр Генис
Меня самого удивило, как легко оказалось предвидеть реакцию на парижский теракт. Считая, что французские карикатуристы получили по заслугам, "Крымнаш" злорадствовал, забыв, как им нравился призыв "мочить в сортире" исламских экстремистов. В этом, впрочем, нет ничего странного. Если бы в их сознании господствовала логика, а не чувство "глубокого внутреннего удовлетворения", то Крым остался бы там, где был, война с Украиной казалась бы нелепой страшилкой, и прошлый год не отличался бы от позапрошлого.
Меня больше волнуют другие - интеллектуально близкие и эстетически родственные, говорящие "да, но..."
"Но" я уже не слушаю, потому что у каждого свой набор сакральных символов. В Америке, где процветает мириад вер, есть по этому поводу ехидное высказывание: "У меня - церковь, у тебя - секта". То есть моя святыня - правильная, а твоя - не святыня вовсе. Зная об опасности такой точки зрения, американцы редко говорят о своей религии, но не могут помешать это делать тем, кому неймется. Чтобы свобода оставалась собой, она должна быть нейтральной. И это подразумевает право на кощунство.
Еще хорошо, что не обязанность, как это было в советское время, когда священников расстреливали, иконы жгли, в храмах гнила картошка, а посещавших церковь студентов (уже в мое время) отчисляли из вузов, где всем надо было изучать даже не кощунственный, а идиотский предмет "научный атеизм".
Проблема не в том, как бороться с кощунственным искусством, а в том, как жить с ним. И об этом я хочу напомнить тем, кто говорит "да, но..."
Дело в том, что всякое искусство невозможно без провокации. Искусство и есть провокация, только мы об этом забываем, когда она теряет остроту. Любые произведения искусства кому-то и когда-то казались кощунственными. Византийским иконоборцам - иконы, стыдливым церковникам - Сикстинская капелла, кромвельским пуританам - готические витражи. Самое кощунственное произведение отечественной словесности - не похабная поэма Баркова, а куда более оскорбительная "Гаврилиада" Пушкина. Важно, что это не исключение, а правило. Амбициозный автор пользуется скандалом, великий его создает. Как заметил Бродский, Достоевский был неутомимым защитником Добра, но и у Зла не оказалось лучшего адвоката.
- Да, но, - скажут мне, - можно ли сравнивать великие образцы нашей культуры с грубыми карикатурами?
- Еще как, - отвечу я, потому что видел вблизи, как это делается.
Тридцать лет назад мы с Вайлем выпускали журнал "Семь дней", звездой, да и причиной которого был Вагрич Бахчанян. Бесконечно изобретательный художник, Вагрич творил на минном поле, нащупывая опасность и наслаждаясь ею. Кощунство было его материалом и методом.
Живя в СССР, он превратил Ленина в урку, надвинув на глаза вождю знаменитую кепку.
Попав в левую, обманутую дейтантом Европу, Вагрич написал под изображением вареного омара "Лучше быть красным, чем мертвым".
Обжив русскую Америку, он и здесь нашел священную корову, приписав Солженицыну призыв "Всеми правдами и неправдами жить не по лжи". Дождавшись перемен на родине, Бахчанян вернулся туда работой, вызвавшей скандал и милицию. На его выставленном в Москве коллаже в крестики-нолики играли распятием. Больше всего этим возмущались те самые органы, что выламывали руки верующим.
С восторгом глядя на эту фабрику провокаций, я понимал, что в соавторстве с риском художник работает на нас. Только смех, причем оскорбительный, предохраняет нас от мира, где на улыбку отвечают пулей. Фанатиков легко опознать: они не умеют над собой смеяться.
Александр Генис - нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы Радио Свобода "Американский час - Поверх барьеров"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода