Книжный дайджест - 96.
Дитя во времени (Иэн Макьюэн). И даже ранний его роман прекрасен, впрочем автор был не так уж молод, когда он вышел, - 39 лет (а тот факт, что мне занудно захотелось это уточнить сразу после завершения чтения, имел колоссальные последствия, но это совсем другая история). Социальная критика тэтчеризма и сопутствующие рассуждения немного устарели, а это важный компонент повествования. Но как история переживания очень хорошо, как размышление об отношениях между детьми и родителями в разных возрастах тоже. Есть и немного удивительный взгляд на давний спор о том, является ли детство порой свободы и счастья, заставляет задуматься. Чёрт, кажется по Макьюэну мне очень тяжело писать отзывы, получаются сплошные штампы. Ну, что поделаешь, сложный писатель, надо весь текст читать. 8.
Алмаз размером с отель Риц (Фрэнсис Скотт Фицджеральд). Недавно сыграл тур вопросов целиком по этому рассказу и решил ознакомиться. В очередной раз убедился, как странно редакторы смотрят на мир, - даже зная о туре, я нашёл на весь рассказ максимум один повод для вопроса и смутно вспомнил где-то полтора вопроса из двенадцати, притом, что помню, что тур мне понравился! Сам рассказ приятный, такая социально-критическая фантастика, смесь В погоне за метеором Жюль Верна и сразу нескольких рассказов Эдгура По в фирменной стилистке Фицджеральда. 7.
Доктор Фаустус (Томас Манн). Прослушал давеча курс лекций про чтение сложных книг, и решил, что надо и этот разобранный там роман освоить, он как раз пропущен у меня был у Манна. Впрочем, лекцию уже помнил так себе (после прочтения пришлось пересмотреть презентацию и не то, чтобы это прям сильно помогло), зато совсем недавно слушал другую, про Ницше, где среди прочего упоминалась история его случайного визита в бордель, когда Ницше преодолел смущение, кинувшись к роялю в углу, сыграл несколько тактов, и только потом смог спокойно уйти. И внезапно в романе ровно то же самое происходит с главным героем Леверкюном - ощутил то, что чувствуют культурные люди с нормальной памятью, когда ловят отсылки, приятно. В целом же, тяжко шло. Есть несколько ультрасовременных пассажей - их можно цитировать, поменяв только страну, и попасть в разгар актуальных дискуссий, что ещё раз показывает, что даже наши уникальные, казалось бы, проблемы миру давно знакомы. Но основная часть, особенно музыкальная совсем мимо меня и скучно, увы. 7.
Мадонна в меховом манто (Сабахаттин Али). Рецензенты считают, что это "турецкий Ремарк", благо современники. Сходство есть, вспоминается Ночь в Лиссабоне, скажем. Национальная традиция, впрочем, тоже ощущается - оказывается, лирика Памука из Музея невинности имеет прямых предшественников. Грустная слащавая история любви, где все немного убогие, но трогательные. Главное, не думать об этой истории в современных понятиях о том, что такие здоровые отношения между людьми. 7.
Конец конца Земли (Джонатан Франзен). Вообще давно пора читать два оставшихся его романа, но пока взял сборник эссе пятилетней давности. Оказывается, Франзен совершенно помешанный бёрдвотчер-списочник, ведущий перечень всех виденных видов и мотающийся в разные точки планеты на пару дней с задачами вроде "найти все 20 видов, которые здесь эндемики". Вспоминается Набоков с его бабочками. Большинство эссе как раз вокруг всей этой суеты с птицами, плюс про экологию в целом. Местами веет даже Дарреллом и его вечными казусами из экспедиций, но в целом скучновато, если вы не фанат птиц. Наиболее удачен заглавный рассказ о круизе на небольшом корабле в Антарктиду: её грядущее таяние - это и есть тот конец конца Земли из названия. Он и крайне похож на романы (автобиографическая семейная вставка вообще выглядит цитатой из Поправок), и не настолько орницентричен (хотя кульминация это всё равно встреча с императорским пингвином). Отдельно меня впечатлило то, насколько всё-таки разным может быть место писателя в обществе. Круиз происходит в 2016-м, три романа уже давно изданы, Франзену 57, его уже постоянно называют великим, главным писателем Америки, прочат Нобелевку. Мало того, что он переживает, что едет в слишком дорогой круиз (который не так уж дорог, для юристов и врачей, а не суперзвёзд: цифры приличные, но не шокирующие, и я мог бы себе позволить при некотором желании), так ещё и нигде не звучит, что кто-то на борту вообще обратил на него внимание как на знаменитость. Он там для всех такой смешной растяпа, подвинутый на птицах, который радуется, когда партнёры по бриджу дружески ругают его плохую игру - приняли, мол, в коллектив. Наверняка, о чём-то из скромности умолчал, но думаю, не радикально: очевидно, что он для окружающих зажиточных и любопытных (поехали в Антарктиду всё-таки) обывателей совершенно не поп-, тв- или спортзвезда. Не сомневаюсь, что у нас и сейчас в таком круизе даже не столь значимый писатель был бы главным центром внимания и почтения, пусть даже никто на борту не читал бы его книг. Ощущение, что в США нужно быть Стивеном Кингом, причём не только по тиражам, но и по общественной активности, чтобы быть замечаемым. 7.
Созвездие Козлотура (Фазиль Искандер). Обычно не пишу о перечитываниях, но тут с первого знакомства прошло лет двадцать, да и внешний контекст новый. Всё ещё отличная сатира, которая совершенно не кажется устаревшей. Увы, пожалуй, сейчас это описание компанейщины и её последствий даже чуть менее смешно и более понятно, чем лет двадцать назад. 8.
Алмаз размером с отель Риц (Фрэнсис Скотт Фицджеральд). Недавно сыграл тур вопросов целиком по этому рассказу и решил ознакомиться. В очередной раз убедился, как странно редакторы смотрят на мир, - даже зная о туре, я нашёл на весь рассказ максимум один повод для вопроса и смутно вспомнил где-то полтора вопроса из двенадцати, притом, что помню, что тур мне понравился! Сам рассказ приятный, такая социально-критическая фантастика, смесь В погоне за метеором Жюль Верна и сразу нескольких рассказов Эдгура По в фирменной стилистке Фицджеральда. 7.
Доктор Фаустус (Томас Манн). Прослушал давеча курс лекций про чтение сложных книг, и решил, что надо и этот разобранный там роман освоить, он как раз пропущен у меня был у Манна. Впрочем, лекцию уже помнил так себе (после прочтения пришлось пересмотреть презентацию и не то, чтобы это прям сильно помогло), зато совсем недавно слушал другую, про Ницше, где среди прочего упоминалась история его случайного визита в бордель, когда Ницше преодолел смущение, кинувшись к роялю в углу, сыграл несколько тактов, и только потом смог спокойно уйти. И внезапно в романе ровно то же самое происходит с главным героем Леверкюном - ощутил то, что чувствуют культурные люди с нормальной памятью, когда ловят отсылки, приятно. В целом же, тяжко шло. Есть несколько ультрасовременных пассажей - их можно цитировать, поменяв только страну, и попасть в разгар актуальных дискуссий, что ещё раз показывает, что даже наши уникальные, казалось бы, проблемы миру давно знакомы. Но основная часть, особенно музыкальная совсем мимо меня и скучно, увы. 7.
Мадонна в меховом манто (Сабахаттин Али). Рецензенты считают, что это "турецкий Ремарк", благо современники. Сходство есть, вспоминается Ночь в Лиссабоне, скажем. Национальная традиция, впрочем, тоже ощущается - оказывается, лирика Памука из Музея невинности имеет прямых предшественников. Грустная слащавая история любви, где все немного убогие, но трогательные. Главное, не думать об этой истории в современных понятиях о том, что такие здоровые отношения между людьми. 7.
Конец конца Земли (Джонатан Франзен). Вообще давно пора читать два оставшихся его романа, но пока взял сборник эссе пятилетней давности. Оказывается, Франзен совершенно помешанный бёрдвотчер-списочник, ведущий перечень всех виденных видов и мотающийся в разные точки планеты на пару дней с задачами вроде "найти все 20 видов, которые здесь эндемики". Вспоминается Набоков с его бабочками. Большинство эссе как раз вокруг всей этой суеты с птицами, плюс про экологию в целом. Местами веет даже Дарреллом и его вечными казусами из экспедиций, но в целом скучновато, если вы не фанат птиц. Наиболее удачен заглавный рассказ о круизе на небольшом корабле в Антарктиду: её грядущее таяние - это и есть тот конец конца Земли из названия. Он и крайне похож на романы (автобиографическая семейная вставка вообще выглядит цитатой из Поправок), и не настолько орницентричен (хотя кульминация это всё равно встреча с императорским пингвином). Отдельно меня впечатлило то, насколько всё-таки разным может быть место писателя в обществе. Круиз происходит в 2016-м, три романа уже давно изданы, Франзену 57, его уже постоянно называют великим, главным писателем Америки, прочат Нобелевку. Мало того, что он переживает, что едет в слишком дорогой круиз (который не так уж дорог, для юристов и врачей, а не суперзвёзд: цифры приличные, но не шокирующие, и я мог бы себе позволить при некотором желании), так ещё и нигде не звучит, что кто-то на борту вообще обратил на него внимание как на знаменитость. Он там для всех такой смешной растяпа, подвинутый на птицах, который радуется, когда партнёры по бриджу дружески ругают его плохую игру - приняли, мол, в коллектив. Наверняка, о чём-то из скромности умолчал, но думаю, не радикально: очевидно, что он для окружающих зажиточных и любопытных (поехали в Антарктиду всё-таки) обывателей совершенно не поп-, тв- или спортзвезда. Не сомневаюсь, что у нас и сейчас в таком круизе даже не столь значимый писатель был бы главным центром внимания и почтения, пусть даже никто на борту не читал бы его книг. Ощущение, что в США нужно быть Стивеном Кингом, причём не только по тиражам, но и по общественной активности, чтобы быть замечаемым. 7.
Созвездие Козлотура (Фазиль Искандер). Обычно не пишу о перечитываниях, но тут с первого знакомства прошло лет двадцать, да и внешний контекст новый. Всё ещё отличная сатира, которая совершенно не кажется устаревшей. Увы, пожалуй, сейчас это описание компанейщины и её последствий даже чуть менее смешно и более понятно, чем лет двадцать назад. 8.