Книжный дайджест - 51.
Предыдущие части доступны по тегу.
Стрелок (Стивен Кинг). Специально долго откладывал знакомство с magnum opus одного из любимых авторов, ожидая, пока серия будет акцентированно закончена. В целом, увлекательно и очень атмосферно, но нестройно и не создаёт впечатления большого замысла и начала эпоса (впрочем, это оформилось начиная со второй части). Сильное влияние вестернов и подгонка главного героя под Иствуда тоже мешает относиться серьёзно, но раскрывающаяся история манит. Кинг вообще прекрасен в описании медленно разворачивающихся однообразных тягостных действий (чего стоит одна Долгая прогулка - один из лучших его саспенсов), а здесь из них всё состоит - даже отстрел десятков обезумевших фанатиков представлен как утомительно занудный процесс. Буду продолжать. 7.
Ружья, микробы и сталь (Джаред Даймонд). Впервые мне посоветовала эту книгу замечательная Катя Р. (удалившая аккаунт так, что и ссылку теперь дать некуда) ещё лет шесть-восемь назад, а я почему-то всё не мог добраться. Вещь, конечно, замечательная - очень много интересных фактов, особенно меня впечатлили главы про различие цивилизаций в доступности пригодной для одомашнивания флоры и фауны и про столкновения земледельческих и собирательских обществ. Такую книгу, конечно, мог написать только биолог, классическим историкам и естественнонаучного образования бы не хватило, и концентрации. 9.
Критика этой книги от Кирилла Еськова тоже весьма интересна и наводит на многие мысли. Там даже в комментариях немало ценного. Ощущение, что Даймонд иногда подгоняет факты под концепцию и слишком уж отрицает влияние факторов, не соотносящихся с географическим детерминизмом, у меня тоже было, но это нормально для апологетов законченных концепций. Их дело - проповедовать свою веру, наше - слушать многих, сводить и делать выводы.
Извлечение троих (Стивен Кинг). Сильнее первой части. Законченная содержательная вещь, которая при этом уместна как элемент цепи. Отличная психология, мистика строго в рамках необходимого и внутренней логики. Видно, что в этот период Кинга особенно увлекали проблемы морали - герои ежеминутно решают всевозможные задачки, как будто списанные с пособий по этике. 8.
Поэтика (Аристотель). Заметили изящный переход от предыдущей рецензии к названию этой книги? Так вот, он случаен.
Вроде и написано для греческого языка, и все суждения по конкретным стихотворным размерам безнадёжно устарели, и примеры приводит неизвестные читателям (а часто вообще не сохранившиеся), а всё равно полно актуального и интересного даже сейчас. И масштаб мыслителя очень чувствуется, автор реально уверен, что ему ведом весь мир. 7.
Протестантская этика и дух капитализма (Макс Вебер). Очень недружелюбно и путанно написано - суммарный объём шестисот примечаний больше, чем у основного текста. Когда к одному абзацу есть три примечания по паре страниц каждое, удерживать мысль самого абзаца непросто. Впрочем, вынес немало полезного - например, есть шанс, что, наконец, запомню, чем различаются основные течения протестантизма. Немного смущает, что Вебер детально копается в мелких различиях всевозможных церквей и сект, как теологических, так и, как следствие, мировоззренческих, а вот про капитализм пишет предельно общими словами и вообще без намерения всерьёз углубляться в предмет. Из-за этого возникает ощущение недосказанности, не видно убедительности. 7.
Брак и мораль (Бертран Рассел). Странно, конечно, начинать знакомство с одним из главных мыслителей своего времени с непрофильной и не очень известной работы (хотя нобелевку ему вроде бы дали именно за неё), но так уж получилось. Чувствуется, конечно, что не родная специализация - размышления дилетанта, честно говоря, особенно в том, что касается исторического обзора эволюции представлений о семье (особенно по контрасту с Вебером, ссылка на которого встречается на уже на третьей странице). Но тема его очень волнует, а голова светлая, поэтому результат достойный. Моральные нормы в этих вопросах конечно сильно изменились, отчасти как раз в ту сторону куда хотел Рассел (хотя если брать наше общество, то скорее наоборот), но тем интереснее следить, к каким результатам приводит то, чего он в 1929-м году желал или, напротив, опасался. Многое же, особенно в сфере сексуального воспитания и просвещения, похоже, вообще не изменилось. 8.
Стрелок (Стивен Кинг). Специально долго откладывал знакомство с magnum opus одного из любимых авторов, ожидая, пока серия будет акцентированно закончена. В целом, увлекательно и очень атмосферно, но нестройно и не создаёт впечатления большого замысла и начала эпоса (впрочем, это оформилось начиная со второй части). Сильное влияние вестернов и подгонка главного героя под Иствуда тоже мешает относиться серьёзно, но раскрывающаяся история манит. Кинг вообще прекрасен в описании медленно разворачивающихся однообразных тягостных действий (чего стоит одна Долгая прогулка - один из лучших его саспенсов), а здесь из них всё состоит - даже отстрел десятков обезумевших фанатиков представлен как утомительно занудный процесс. Буду продолжать. 7.
Ружья, микробы и сталь (Джаред Даймонд). Впервые мне посоветовала эту книгу замечательная Катя Р. (удалившая аккаунт так, что и ссылку теперь дать некуда) ещё лет шесть-восемь назад, а я почему-то всё не мог добраться. Вещь, конечно, замечательная - очень много интересных фактов, особенно меня впечатлили главы про различие цивилизаций в доступности пригодной для одомашнивания флоры и фауны и про столкновения земледельческих и собирательских обществ. Такую книгу, конечно, мог написать только биолог, классическим историкам и естественнонаучного образования бы не хватило, и концентрации. 9.
Критика этой книги от Кирилла Еськова тоже весьма интересна и наводит на многие мысли. Там даже в комментариях немало ценного. Ощущение, что Даймонд иногда подгоняет факты под концепцию и слишком уж отрицает влияние факторов, не соотносящихся с географическим детерминизмом, у меня тоже было, но это нормально для апологетов законченных концепций. Их дело - проповедовать свою веру, наше - слушать многих, сводить и делать выводы.
Извлечение троих (Стивен Кинг). Сильнее первой части. Законченная содержательная вещь, которая при этом уместна как элемент цепи. Отличная психология, мистика строго в рамках необходимого и внутренней логики. Видно, что в этот период Кинга особенно увлекали проблемы морали - герои ежеминутно решают всевозможные задачки, как будто списанные с пособий по этике. 8.
Поэтика (Аристотель). Заметили изящный переход от предыдущей рецензии к названию этой книги? Так вот, он случаен.
Вроде и написано для греческого языка, и все суждения по конкретным стихотворным размерам безнадёжно устарели, и примеры приводит неизвестные читателям (а часто вообще не сохранившиеся), а всё равно полно актуального и интересного даже сейчас. И масштаб мыслителя очень чувствуется, автор реально уверен, что ему ведом весь мир. 7.
Протестантская этика и дух капитализма (Макс Вебер). Очень недружелюбно и путанно написано - суммарный объём шестисот примечаний больше, чем у основного текста. Когда к одному абзацу есть три примечания по паре страниц каждое, удерживать мысль самого абзаца непросто. Впрочем, вынес немало полезного - например, есть шанс, что, наконец, запомню, чем различаются основные течения протестантизма. Немного смущает, что Вебер детально копается в мелких различиях всевозможных церквей и сект, как теологических, так и, как следствие, мировоззренческих, а вот про капитализм пишет предельно общими словами и вообще без намерения всерьёз углубляться в предмет. Из-за этого возникает ощущение недосказанности, не видно убедительности. 7.
Брак и мораль (Бертран Рассел). Странно, конечно, начинать знакомство с одним из главных мыслителей своего времени с непрофильной и не очень известной работы (хотя нобелевку ему вроде бы дали именно за неё), но так уж получилось. Чувствуется, конечно, что не родная специализация - размышления дилетанта, честно говоря, особенно в том, что касается исторического обзора эволюции представлений о семье (особенно по контрасту с Вебером, ссылка на которого встречается на уже на третьей странице). Но тема его очень волнует, а голова светлая, поэтому результат достойный. Моральные нормы в этих вопросах конечно сильно изменились, отчасти как раз в ту сторону куда хотел Рассел (хотя если брать наше общество, то скорее наоборот), но тем интереснее следить, к каким результатам приводит то, чего он в 1929-м году желал или, напротив, опасался. Многое же, особенно в сфере сексуального воспитания и просвещения, похоже, вообще не изменилось. 8.