читаю о каббале
Поверхностный обзор создает впечатление, что Каббала многообразно проросла в европейскую философию. В каких-то случаях точно известны прямые связи - наиболее интересные через Якоба Бёме и Экхарта в немецкую философскую классику. Лейбниц изучал и уважал первоисточники (нумерология привлекла?). Спиноза признавал, что читал каббалистов, но назвал их "пустомелями", что вовсе не исключает того, что на его пантеизм каббала повлияла. У Фихте, через которого сейчас пытаюсь продраться под руководством стершего на нем зубы фихтеанца, сами ходы мысли уж очень нгапоминают лурианскую "божественную диалектику". Но где влияние самое прямое и не скрываемое - так это у Дерриды. Моше Идель показывает ("Поглощающие совершенства", глава "Книга, которая вмещает и содержит всё"), как каббалистическая герменевтика Торы проявилась - и исказилась - в учении Дерриды о тексте.
Итальянский каббалист р. Менахем Реканати писал, что все науки уже потенциально присутствуют в Торе, потому что "вне Ее нет ничего... и поэтому Святой, да будет Он благословен, ни в чем не вне Торы, и в Торе нет ничего, что было бы вне Его". Деррида подхватил формулу "нет ничего вне" (Идель показывает, что он узнал ее из статьи Шолема) и применил ее к тексту вообще (De grammatologie) - получилось "нет ничего вне текста". Смысл (де)конструкции Дерриды - в исключении автора: "После того, как текст написан, автор молчит". Всё, в том числе и много больше, чем было на уме у автора, можно найти в самом тексте.
Сходство очевидно. Прежде всего в том, что Идель называет (или это Деррида, не знаю) "сильным читателем": каббалисты тоже были таковыми и их толкования Торы свободно улетали от традиционных раввинистических (об этом вся эта замечательная книга). Но Идель показывает и очень важные различия.
В представлениях каббалиста Автор не молчит после сотворения Торы, Он продолжает говорить - изнутри нее; практический смысл отождествления Торы с Богом - в том, что, проникая в нее и толкуя ее, в том числе и выходя за пределы не только буквального смысла текста, но и самого текста ("белый огонь"), мистик-каббалист общается с самим Богом. Ну и, как следствие, то, что постмодерный "сильный читатель" вносит в понимание текста свой мир - каждый свой; в результате происходит дезинтеграция пространства текста, тогда как все мистические интерпретации Торы по интенции направлены на одно, на Одного, обогащают и углубляют человеческое постижение непостижимого.
Итальянский каббалист р. Менахем Реканати писал, что все науки уже потенциально присутствуют в Торе, потому что "вне Ее нет ничего... и поэтому Святой, да будет Он благословен, ни в чем не вне Торы, и в Торе нет ничего, что было бы вне Его". Деррида подхватил формулу "нет ничего вне" (Идель показывает, что он узнал ее из статьи Шолема) и применил ее к тексту вообще (De grammatologie) - получилось "нет ничего вне текста". Смысл (де)конструкции Дерриды - в исключении автора: "После того, как текст написан, автор молчит". Всё, в том числе и много больше, чем было на уме у автора, можно найти в самом тексте.
Сходство очевидно. Прежде всего в том, что Идель называет (или это Деррида, не знаю) "сильным читателем": каббалисты тоже были таковыми и их толкования Торы свободно улетали от традиционных раввинистических (об этом вся эта замечательная книга). Но Идель показывает и очень важные различия.
В представлениях каббалиста Автор не молчит после сотворения Торы, Он продолжает говорить - изнутри нее; практический смысл отождествления Торы с Богом - в том, что, проникая в нее и толкуя ее, в том числе и выходя за пределы не только буквального смысла текста, но и самого текста ("белый огонь"), мистик-каббалист общается с самим Богом. Ну и, как следствие, то, что постмодерный "сильный читатель" вносит в понимание текста свой мир - каждый свой; в результате происходит дезинтеграция пространства текста, тогда как все мистические интерпретации Торы по интенции направлены на одно, на Одного, обогащают и углубляют человеческое постижение непостижимого.