методологические азы 1: принцип ортогональности
Хочу попробовать записывать сюда то, что я бы назвал так: «методологические азы». Нужно ли это кому-нибудь кроме меня самого, понятия не имею. А мне для чего? Как зарубки в лесу. Дело в том, что, прочитав кучу текстов и не по одному разу (как редактор), я так и не ощущал себя вполне понимающим, чего-то не щелкало внутри…
(Разговор с даймоном. Я: Почему не понимал? Он: Потому что ни для чего было. Не делал ничего такого, для чего это надо).
Что-то начало время от времени щелкать - так мне померещилось. И многажды читанное, слышанное и даже излагаемое другим стало временами казаться новым и нетривиальным.
Вот первое.
Ортогональность мышления и бытия.
Суть проста. В мышлении о некотором предмете, помимо того, что определяется этим объектом, есть и нечто, от объекта независимое (прозрачная геометрическая метафора: ортогональное). В тех ранних методологических текстах это пояснялось так. Берем, некий текст (в ту пору это был в первую очередь «Капитал» Маркса) и начинаем изучать. Можно извлечь те результаты, к которым пришел автор (в «Капитале» - это вроде бы законы капиталистической экономики). А можно - то, как (какими методами и с помощью каких средств) он мыслил, исследуя свой предмет. И это - совсем другое содержание!
Такому взгляду противостоит другой, по которому методы и средства мышления определяются свойствами предмета мышления (в той же метафоре мышление «параллельно» бытию). Как я понимаю, здесь нет взаимного отрицания. Разумеется, многое в том, как мыслится или познается кусок бытия, определяется его, этого куска, свойствами. Но можно выделить и то, что не определяется. И методолога интересует как раз это, ортогональное; из такого подхода и рождается методология, поскольку независимость от предмета означает отчуждаемость от предмета, обобществляемость.
Подобно тому, как для многого пригодны молоток, нож, компьютер. Или жж.
Расширением принципа ортогональности мышления и бытия является идея двух ортогональных плоскостей, онтологической и оргдеятельностной, в проекциях на которые может быть представлена всякая деятельная ситуация: то, что есть, и то, что с этим делается или предполагается делать.
(Разговор с даймоном. Я: Почему не понимал? Он: Потому что ни для чего было. Не делал ничего такого, для чего это надо).
Что-то начало время от времени щелкать - так мне померещилось. И многажды читанное, слышанное и даже излагаемое другим стало временами казаться новым и нетривиальным.
Вот первое.
Ортогональность мышления и бытия.
Суть проста. В мышлении о некотором предмете, помимо того, что определяется этим объектом, есть и нечто, от объекта независимое (прозрачная геометрическая метафора: ортогональное). В тех ранних методологических текстах это пояснялось так. Берем, некий текст (в ту пору это был в первую очередь «Капитал» Маркса) и начинаем изучать. Можно извлечь те результаты, к которым пришел автор (в «Капитале» - это вроде бы законы капиталистической экономики). А можно - то, как (какими методами и с помощью каких средств) он мыслил, исследуя свой предмет. И это - совсем другое содержание!
Такому взгляду противостоит другой, по которому методы и средства мышления определяются свойствами предмета мышления (в той же метафоре мышление «параллельно» бытию). Как я понимаю, здесь нет взаимного отрицания. Разумеется, многое в том, как мыслится или познается кусок бытия, определяется его, этого куска, свойствами. Но можно выделить и то, что не определяется. И методолога интересует как раз это, ортогональное; из такого подхода и рождается методология, поскольку независимость от предмета означает отчуждаемость от предмета, обобществляемость.
Подобно тому, как для многого пригодны молоток, нож, компьютер. Или жж.
Расширением принципа ортогональности мышления и бытия является идея двух ортогональных плоскостей, онтологической и оргдеятельностной, в проекциях на которые может быть представлена всякая деятельная ситуация: то, что есть, и то, что с этим делается или предполагается делать.