О "Троице" Рублева - я пока послушаю, что другие говорят...
Что икона - не картина, а предмет священный, вроде бы ясно. Но что сохранность надо обеспечить неоспоримо. Иногда эта коллизия и решается, как с Владимирской. Но в этом случае что-то мно уж очень расходятся суждения по вопросам, где, казалось бы, знать надо... Я в этом деле полный профан. Прочитал вот http://ereignis.livejournal.com/, а потом http://ampelios.livejournal.com/71394.html, которые считают позицию музейщиков необоснованной, и послал вторую из этих жж-публикаций знакомому, у которого жена - реставратор и опытный. И вот такой получил ответ:
Уважаемый В.Р.!
С разрешения Д. я прочитала Ваше письмо и ссылки. Я была на обоих заседаних - на расширенном Реставрационном совете 10 ноября, где присутствовали только реставраторы и сотрудники ГТГ (не все) и на так назваемом Учёном совете 17 ноября, куда собрали всех искусствоведов-
специалистов по древнерусской живописи и русской иконописи и некоторых реставраторов. Конференц-зал в Инженерном корпусе был заполнен больше чем на треть, т.е. народу было много. Там были Смирнова, Рындина, Вздорнов, Тарасенко, Бусева-Давыдова, Лидов, старик Филатов (90 лет) и, если перечислять всех, то это будет слишком длинный список. Средний возраст от 60 до 75 (В.В.Филатов - особый случай). Люди занятые и, в соответствии с возрастом, не очень здоровые. Были двое придставителей Лавры, но я их не знаю, поэтому не могу назвать ни имени, ни сана. Присутствовали священники из церкви Николы в Толмачах - настоятель о. Николай Соколов и священник Андрей Румянцев, мой бывший ученик. (Это та церковь, которая находится на территории ГТГ.)
10 декабря Реставрационный Совет проходил в залах ГТГ. Икону вынули из витрины и она была внимательнейшим образом осмотрена со всех сторон. На иконе имеется сквозная трешина, проходящая по лику правого ангела.
За трещиной наблюдают много лет и пока она не увеличивается. Было решено сейчас на обороте по трещине поставить "маячки" и наблюдение продолжить. Стягивать древесину по трещине нельзя, потому что вверху края древесины сойдутся, но внизу дерево по волокнам рванёт и она пойдёт ниже. Заполнить трещину тоже нельзя, т.к. заполняющая трещину масса будет работать как клин. На лицевой стороне множество старых вставок и поновительского, и реставрационного левкаса. Сами вставки прочные, но левкас на вставках прочнее и жёстче, чем авторский. По границам этих вставок трещины и авторский левкас приподнят. Этот авторский левкас не осыпается, но связь с основой нарушена. Попытка подклеить авторский левкас не приведёт ни к чему хорошему, потому что при такой операции будет введён дополнительный клей, а его
за время жизни этой иконы там и без того много. Сохранились дневники и протоколы с описаниями прошлых реставраций, но они не дают сведений о том, какие клеи и какой концентрации туда вводились прежде. А никакие химические анализы помочь не могут. Анализ может только показать - животный это был клей или синтетический. Синтетикой тогда не пользовались, но могли применять столярный клей или желатин. И, опять же, неизвестно, какой концентрации.
На этом же Совете обсуждалась и возможность передачи иконы на несколько дней в Лавру. Говорили о необходимости изготовления капсулы, о специальной машине, гасящей вибрацию, о езде по территории Лавры, выложенной брусчаткой. Специальной машины в Галерее нет, министр культуры, сославшись на отсутствие денег, предложил взять машину напрокат. Пронести икону по брусчатке в Лавре на руках невозможно, капсула весит больше тонны.
Предложили сделать от ворот Лавры до Троицкого собора деревянный настил для проезда машины. Кстати, какой бы совершенной машина не была, микровибрация всё-равно будет. И это может очень отразиться на состоянии и ставбильной сейчас трещины, и на левкасе по границам вставок.
А 17 ноября весь этот высокий Учёный совет с 11 до 2-х выступал против временной выдачи иконы в Лавру. Со своими костылями карабкался на сцену Попов. Лучше всех сказал старик Филатов, человек в высшей степени верующий: если кто-то хочет помолиться перед иконой, пусть придёт к иконе и помолится, а незачем икону таскать туда, где кому-то в голову пришло молиться. Дискуссии не было, все были вполне единодушны. Выступил и представитель той фирмы, которая, предположительно, будет делать капсулу, и не дал стопроцентной гарантии. Кстати, если Вам это не известно, - икона "Троицы" не чудотворная. Никаких чудес или исцелений письменно не зафиксировано.
Протокола не было, все выступления записывались на диктофон с обещанием записи потом расшифровать и показать выступавшим. С тем мы, разведя руками и отряхиваясь, в недоумении, зачем нас вообще туда звали и зачем мы потеряли столько времени, ушли.
О желании верующих молиться перед "Троицей" могу сказать, что на праздник Троицы икона ежегодно на руках переносится в церковь Николы в Толмачах на несколько дней. Она переносится по внутренним помещениям ГТГ, на улицу её не выносят. Климат в церкви такой же, как в залах Третьяковки. Ажиотаж и толпа верующих бывали только тогда, когда там служил патриарх. В остальные
годы была обычная праздничная служба.
В церкви Николы в Толмачах в специальном киоте-капсуле стоит древнейшая наша икона "Богоматерь Владимирская". Каждую среду перед ней совершаются специальные молебны. Что же Вы думаете? В церкви негде яблоку упасть? Ничего подобного. Есть несколько(!) человек, которые ходят туда постоянно именно
к этой иконе. Большинство проходит, взглянув через плечо, как на любой выставке.
Я прочитала в приведённых Вами ссылках письмо одного из корреспондентов, который, приведя в пример новодел Храма Христа Спасителя, предлагает написать для Лавры копию и там поставить, и молиться перед ней. Дело в том, что в Лавре уже есть две копии... Но можно и ещё написать.
Кстати, о хранении и реставрации произведений искусства из фондов наших музеев. В ГИМе несколько сотен тысяч единиц хранения. Реставрационные мастерские по всем реставрационным специальностям там есть. Но реставраторов мало. Им приведение в порядок всех экспонатов не под силу. Действительно, не только в ГИМе, но почти во всех наших музеях штатные реставраторы работают, в основном, на подготовку экспонатов к выставкам. Это часто лишь косметическая реставрация: что-то подклеить, где-то удалить уж слишком очевидную грязь. Это не вина реставраторов и не вина дирекций музев. Музеи поставлены в такие условия, что они должны выживать сами. А это возможно или за счёт проведения всяких фольклорных действий ("Коломенское") или за счёт выставок,
перимущественно за рубежом. И идёт активная эксплуатация памятников в ущерб их сохранности. И все музейщики об об этом знают, и мучаются.
Убедительно, вроде бы, звучит...
Уважаемый В.Р.!
С разрешения Д. я прочитала Ваше письмо и ссылки. Я была на обоих заседаних - на расширенном Реставрационном совете 10 ноября, где присутствовали только реставраторы и сотрудники ГТГ (не все) и на так назваемом Учёном совете 17 ноября, куда собрали всех искусствоведов-
специалистов по древнерусской живописи и русской иконописи и некоторых реставраторов. Конференц-зал в Инженерном корпусе был заполнен больше чем на треть, т.е. народу было много. Там были Смирнова, Рындина, Вздорнов, Тарасенко, Бусева-Давыдова, Лидов, старик Филатов (90 лет) и, если перечислять всех, то это будет слишком длинный список. Средний возраст от 60 до 75 (В.В.Филатов - особый случай). Люди занятые и, в соответствии с возрастом, не очень здоровые. Были двое придставителей Лавры, но я их не знаю, поэтому не могу назвать ни имени, ни сана. Присутствовали священники из церкви Николы в Толмачах - настоятель о. Николай Соколов и священник Андрей Румянцев, мой бывший ученик. (Это та церковь, которая находится на территории ГТГ.)
10 декабря Реставрационный Совет проходил в залах ГТГ. Икону вынули из витрины и она была внимательнейшим образом осмотрена со всех сторон. На иконе имеется сквозная трешина, проходящая по лику правого ангела.
За трещиной наблюдают много лет и пока она не увеличивается. Было решено сейчас на обороте по трещине поставить "маячки" и наблюдение продолжить. Стягивать древесину по трещине нельзя, потому что вверху края древесины сойдутся, но внизу дерево по волокнам рванёт и она пойдёт ниже. Заполнить трещину тоже нельзя, т.к. заполняющая трещину масса будет работать как клин. На лицевой стороне множество старых вставок и поновительского, и реставрационного левкаса. Сами вставки прочные, но левкас на вставках прочнее и жёстче, чем авторский. По границам этих вставок трещины и авторский левкас приподнят. Этот авторский левкас не осыпается, но связь с основой нарушена. Попытка подклеить авторский левкас не приведёт ни к чему хорошему, потому что при такой операции будет введён дополнительный клей, а его
за время жизни этой иконы там и без того много. Сохранились дневники и протоколы с описаниями прошлых реставраций, но они не дают сведений о том, какие клеи и какой концентрации туда вводились прежде. А никакие химические анализы помочь не могут. Анализ может только показать - животный это был клей или синтетический. Синтетикой тогда не пользовались, но могли применять столярный клей или желатин. И, опять же, неизвестно, какой концентрации.
На этом же Совете обсуждалась и возможность передачи иконы на несколько дней в Лавру. Говорили о необходимости изготовления капсулы, о специальной машине, гасящей вибрацию, о езде по территории Лавры, выложенной брусчаткой. Специальной машины в Галерее нет, министр культуры, сославшись на отсутствие денег, предложил взять машину напрокат. Пронести икону по брусчатке в Лавре на руках невозможно, капсула весит больше тонны.
Предложили сделать от ворот Лавры до Троицкого собора деревянный настил для проезда машины. Кстати, какой бы совершенной машина не была, микровибрация всё-равно будет. И это может очень отразиться на состоянии и ставбильной сейчас трещины, и на левкасе по границам вставок.
А 17 ноября весь этот высокий Учёный совет с 11 до 2-х выступал против временной выдачи иконы в Лавру. Со своими костылями карабкался на сцену Попов. Лучше всех сказал старик Филатов, человек в высшей степени верующий: если кто-то хочет помолиться перед иконой, пусть придёт к иконе и помолится, а незачем икону таскать туда, где кому-то в голову пришло молиться. Дискуссии не было, все были вполне единодушны. Выступил и представитель той фирмы, которая, предположительно, будет делать капсулу, и не дал стопроцентной гарантии. Кстати, если Вам это не известно, - икона "Троицы" не чудотворная. Никаких чудес или исцелений письменно не зафиксировано.
Протокола не было, все выступления записывались на диктофон с обещанием записи потом расшифровать и показать выступавшим. С тем мы, разведя руками и отряхиваясь, в недоумении, зачем нас вообще туда звали и зачем мы потеряли столько времени, ушли.
О желании верующих молиться перед "Троицей" могу сказать, что на праздник Троицы икона ежегодно на руках переносится в церковь Николы в Толмачах на несколько дней. Она переносится по внутренним помещениям ГТГ, на улицу её не выносят. Климат в церкви такой же, как в залах Третьяковки. Ажиотаж и толпа верующих бывали только тогда, когда там служил патриарх. В остальные
годы была обычная праздничная служба.
В церкви Николы в Толмачах в специальном киоте-капсуле стоит древнейшая наша икона "Богоматерь Владимирская". Каждую среду перед ней совершаются специальные молебны. Что же Вы думаете? В церкви негде яблоку упасть? Ничего подобного. Есть несколько(!) человек, которые ходят туда постоянно именно
к этой иконе. Большинство проходит, взглянув через плечо, как на любой выставке.
Я прочитала в приведённых Вами ссылках письмо одного из корреспондентов, который, приведя в пример новодел Храма Христа Спасителя, предлагает написать для Лавры копию и там поставить, и молиться перед ней. Дело в том, что в Лавре уже есть две копии... Но можно и ещё написать.
Кстати, о хранении и реставрации произведений искусства из фондов наших музеев. В ГИМе несколько сотен тысяч единиц хранения. Реставрационные мастерские по всем реставрационным специальностям там есть. Но реставраторов мало. Им приведение в порядок всех экспонатов не под силу. Действительно, не только в ГИМе, но почти во всех наших музеях штатные реставраторы работают, в основном, на подготовку экспонатов к выставкам. Это часто лишь косметическая реставрация: что-то подклеить, где-то удалить уж слишком очевидную грязь. Это не вина реставраторов и не вина дирекций музев. Музеи поставлены в такие условия, что они должны выживать сами. А это возможно или за счёт проведения всяких фольклорных действий ("Коломенское") или за счёт выставок,
перимущественно за рубежом. И идёт активная эксплуатация памятников в ущерб их сохранности. И все музейщики об об этом знают, и мучаются.
Убедительно, вроде бы, звучит...