Улучшаем советскую НФ, или порка комсомолки
История про то, как я улучшал плохие советские фантастические рассказы.
Всё началось с того, что arishai привлекла эта обложка:
(Перед нами привет из 1960 года, сборник фантастических рассказов советской писательницы-фантаста Валентины Журавлёвой, она же жена и соратница ТРИЗотворца Альтшуллера, он же Альтов.)
arishai предположила, что это дешёвый закос под "Дверь в лето" Хайнлайна, и да, книга Хайнлайна вышла раньше. Вдобавок, её привлекла эта иллюстрация:
"Такое чувство, что этот мужик её заставляет играть под угрозой порки".
Потому что да, перед нами вальяжный статусный немолодой мужчина и молодая девушка, их явно что-то связывает, какое-то напряжение, и во всём этом чувствуются нотки невысказанной порочности.
А мы с arishai любим фантастику и любим обсуждать всякий трэш (и придумывать, как его можно улучшить), поэтому она пошла смотреть заглавный рассказ "Сквозь время", а я, естественно, полез изучать "Звёздную сонату". Советский фантастический рассказ про power exchange, D/s-отношения и M/f spanking! Я решил, что если там не будет порки, я придумаю, где она там могла бы быть. Потому что, ну, это же я, это практически моя профессия - придумывать, как сделать вещи лучше.
Итак, "Звёздная соната".
Рассказ разочаровывает во всех смыслах, не только в вышеупомянутом. Он сразу взлетел в мой топ худших советских фантастических рассказов. (Если кому-то интересно, эталоном советского НФ-шлака я считаю рассказ "Троя" Г. Гуревича. Вообще, в принципе, в СССР с фантастическими рассказами было как-то не очень, по-крайней мере, по меркам американской НФ. Если верить моим субъективным ощущениям, американских третьеразрядных фантастов можно сравнивать с лучшими советскими, и американцы всё равно будут выигрывать с разгромным счётом. Понятно, что дух бродит, где хочет, и у в СССР были те же Стругацкие и Кир Булычёв, которые представляли собой крепкий мировой уровень... но я отвлёкся.) Я понимаю, что у Журавлёвой это был первый сборник, но ведь это кто-то утвердил, сдал в печать, это вышло на бумаге! И даже частично переводилось на языки советских республик и стран-вассалов.
Действие рассказа происходит в Москве, поздним вечером 31 декабря. Известный советский поэт случайно встречает на улице молодую девушку-астронома, для которой астрономия разом и профессия, и хобби. Девушка ведёт поэта к себе домой, рассказывая ему о сделанном ей открытии - из системы Проциона разумная раса посылает нам сигналы. Девушка установила это методом сличения спектрограмм, и поэт - первый, с кем она делится этой потрясающей новостью. А ещё она дешифровала сигнал, представляющий собой понятную нам нотную запись. Она играет на пианино мелодию из космоса, поэт поражён, они цитируют друг другу актуальное стихотворение Владимира Луговского "Звезда". Конец рассказа. С Новым Годом!
Таким образом, в тексте всего два персонажа, Он и Она. (Не считая Луговского.)
Он - известный советский поэт Константин Алексеевич Русанов, образ, одновременно невозможный и до боли банальный.
В отличие от неудачника Луговского, он мэтр и звезда всесоюзной величины, живой классик. О нём упоминают в школьных учебниках: "В учебниках о Русанове писали больше. Отмечали мастерство, тонкое понимание природы, редкую красоту его лирических стихов".
Его узнают люди на улицах: "Руки его были глубоко засунуты в карманы пальто, из-под опущенных полей мягкой шляпы поблескивали внимательные глаза, освещая худощавое гладко выбритое лицо. В толпе его многие узнавали. Он свернул в переулок. Здесь не нужно было отвечать на бесчисленные приветствия..."
И так как на тот момент телевидение в СССР было всё ещё не очень распространено, это значит, что портрет Русанова публиковали на обложках журналов и на страницах центральных газет. Он настолько известен и популярен. (Это важная деталь, его потом и героиня узнает с первого взгляда, как "товарища Русанова".)
Если сравнивать его с кем-то из реальных фигур того времени, то ближайшим аналогом будет, не знаю, Константин Симонов?
Да, биография героя: "…литературную деятельность начал корреспондентом “Огонька” в Испании… В годы Великой Отечественной войны был в ополчении, потом участвовал в боях на Первом Украинском фронте… Ранен, награждён…". "Жизнь научила Русанова разбираться в людях. Еще в Испании запомнились ему слова комиссара одной из интернациональных бригад, бывшего учителя математики..."
Это значит, что во время гражданской войны в Испании Русанов был хоть и начинающим литератором, но уже числился надёжным и проверенным кадром, кого попало туда не посылали. Сравните с биографиями Эренбурга и Кольцова.
После Испании наш Русанов возвращается в СССР и спокойно переживает 37 и 38 год. Его непосредственного начальника Кольцова, главреда "Огонька", в 1938 году арестовывают, как фашиста-троцкиста, заставляют под пытками дать показания на всех знакомых и расстреливают. А Русанов, корреспондент "Огонька", работавший в Испании вместе с Кольцовым, избегает каких-либо серьёзных неприятностей. Конечно, упоминание последующих военных эпизодов можно понять так, что за Испанию с Русанова сняли погоны (в прямом и переносном смысле), и войну он прошёл рядовым солдатом. Но нет, скорее всего, он и в войну остался непростым товарищем, раз потом сразу взлетел на вершину советского литературного Олимпа. А он туда именно взлетает, иначе бы просто не успел попасть в советские школьные учебники пятидесятых. Скорее всего, получил Сталинскую премию, и не одну. Смерть Сталина и начало "оттепели" ему тоже никак не вредят, это не застрелившийся Фадеев; товарищ Русанов по-прежнему в газетах, на радио, его проходят в школе, узнают на улицах и так далее.
В иерархическом советском обществе обласканный, награждённый, увенчанный лаврами живой классик Русанов, признанный мастер советской поэзии, - это генерал от литературы. Который не мог не играть заметной роли в тогдашнем советском литературном процессе, журнальной жизни, деятельности Союза писателей. Ему машина с шофёром полагается, как минимум. И жена, потому что неженатые люди подозрительны. Но вместо этого Русанов один, совсем один, у него много знакомых, но очень мало близких друзей, и никто не ждёт его в тёмной холостяцкой квартире. Иначе бы он не гулял в новогоднюю ночь по Москве, любуясь спешащими домой москвичами, и уж точно не потащился бы в гости к юной астрономке, слушать её рассказы об инопланетных цивилизациях.
Самое весёлое и грустное - это то, как наша авторесса описывает творчество своего героя, "мастерство, тонкое понимание природы, редкую красоту его лирических стихов".
"После войны опубликовал сборники стихов “Мечта”, “Осень”, “Горные реки”..."
"Но никто не знал, как работает Русанов. Близкие друзья - их было совсем немного - поражались тому, что Русанов не признает черновиков. Казалось, стихи свободно ложатся на бумагу… Но это только казалось. За кованный металл своих стихов он расплачивался огромным трудом, лихорадочным напряжением ума и сердца. Черновиков Русанов действительно не признавал. Их заменяла память, способная хранить множество черновых вариантов".
"Русанов был лирическим поэтом. Он умел подмечать тихую прелесть среднерусской природы, умел стихами передать то, что кистью передавал Левитан. Русанов много писал о любви, и в стихах его, очень душевных и чуть-чуть грустных, изредка, как солнечный луч сквозь дымку облаков, пробивалась улыбка. Звезды же всегда оставались для Русанова символом чего-то отдаленного и недосягаемого".
Это невероятная пошлятина. Просто немыслимо, что Журавлёва писала подобное, не понимая, насколько это плохо, бездарно и шаблонно. Тихая прелесть среднерусской природы! Кисть Левитана! Стихи душевные и чуть-чуть грустные! Поэтический сборник "Осень"! (Настоящий поэт предпочёл бы удавиться, но не публиковать книгу стихов с названием "Осень".) Каким образом это может сочетаться с изложенными фактами биографии Русанова? Каким образом человек, побывавший на испанской гражданской войне и прошедший всю Великую Отечественную, мог прославиться сборником "Горные реки" о среднерусском пейзаже? Каким образом в сороковые годы поэту-фронтовику удавалось избегать военной темы? Как можно было с этим набором заштампованной "лирики" достичь таких высот и попасть в учебники, если по описанию подобную муть в газеты слал каждый второй советский графоман?
Вышеупомянутый Константин Симонов, безусловно, сверхпопулярный в СССР, был не просто поэтом, но и (процитирую Википедию) драматургом, прозаиком, сценаристом, журналистом, военным корреспондентом. Русанов, видимо, достиг сравнимого положения за счёт одних лишь описаний природы и стихов о любви, не проявляя, судя по названиям сборников, особого таланта в подборе слов и "не признавая черновиков". Невозможно.
Теперь о ней. Она - Алла Владимировна Джунковская, астроном, "звездочёт", как называет её Русанов - по-своему, такой же невозможный персонаж. Выглядит, как старшеклассница ("Нет, неужели ей больше шестнадцати?!”), закончила физфак МГУ, работает в Алтайской горной обсерватории. "В его новой знакомой удивительно сочетались черты взрослого и ребёнка... Джунковская казалась избалованным, капризным ребенком. Только очки придавали ее красивому лицу взрослый вид. И большие темные глаза смотрели серьезно". Живёт в Москве, в собственной квартире, одна - её в новогоднюю ночь тоже никто не ждёт. "Ещё в школе увлекалась астрономией", поэтому у неё дома, над квартирой, собственная небольшая обсерватория с фотолабораторией. На чердаке.
"- Когда-то это был самый большой в Союзе любительский телескоп, - сказала Джунковская. - Зеркало диаметром в двадцать восемь сантиметров. Полгода шлифовала…" - интересно, кто её в итоге переплюнул? Кстати, "когда-то" в этом контексте - это пару лет назад, когда она ещё был студенткой. Я в этом не разбираюсь, но 11-дюймовый телескоп (+ исторический экспонат) - это звучит круто. А если верить этой заметке, то переплюнул нашу героиню ленинградец А. С. Фомин, изготовивший в те годы любительский телескоп с диаметром зеркала 32 или 34 см (короче, 13-дюймовый). Джунковская к тому моменту как раз перешла в профессиональную лигу, поэтому соревноваться с любителями ей было больше не с руки.
Ей-богу, Алле стоило бы быть персонажем аниме про послевоенную советскую жизнь. Школьный кружок астрономов, все дела, старый дворянский род, внучка московского губернатора, японцы такое любят.
Теперь о порке. Я читал, думая, куда там можно вставить эту тему (никуда).
Но если бы это был рассказ про порку, вся соль была бы в этой случайной встрече - наша героиня в новогоднюю ночь встречает на московской улице знаменитого советского поэта, её кумира.
"- Автограф просить будете?
- Не буду. Уже есть".
Но он, конечно же, её не вспомнит. Важно, что она сразу его узнаёт, и ещё, что у него никого нет, что вечером его никто не ждёт. Это же новогодняя ночь, время, когда исполняются мечты, и, в данном случае, это мечта девушки. О том, как она приводит любимого поэта домой и уговаривает его выпороть её до слёз, как вредную непослушную девчонку. Потому что она этого стопроцентно заслуживает, хоть и комсомолка. А поэт - единственный, кому она доверяет, кто сможет её понять. И вообще моральный авторитет, отцовская фигура и идеал мужчины разом. Он же ещё и фронтовик-ополченец, по сюжету.
[Там всё вообще прозрачно. Скорее всего, Алла росла без отца, и тут даже причину изобретать не надо - война.]
Ну и дальше он её выпорол и высек под бой курантов. А потом они страстно любили друг друга, грелись под пледом и пили шампанское. Потому что это новогодняя сказка!
Понятно, что здесь нет сюжета, но его и в оригинале не было.
А arishai на это сказала, что такой вариант стал гораздо более осмысленным, хотя бы и в качестве эротики. Потому что в рассказе что-то такое подразумевалось, пусть даже не именно такое, "иначе в этом нет никакого смысла в принципе". Это девичья фантазия по форме, из которой внутренняя и внешняя цензура вырезала всё содержание. Суть-то всё равно в том, что уникальная, талантливая и красивая девушка-звездочёт, которую очки совсем не портят - это Героиня, а очень взрослый и очень статусный, и при том совершенно ничейный мужчина, воин и поэт, сумевший увидеть в ней "избалованного и капризного ребёнка" - награда для Героини. И можно увести его домой, целовать его сильные мужские руки и смотреть на него снизу вверх.
( продолжение следует...)
Всё началось с того, что arishai привлекла эта обложка:
(Перед нами привет из 1960 года, сборник фантастических рассказов советской писательницы-фантаста Валентины Журавлёвой, она же жена и соратница ТРИЗотворца Альтшуллера, он же Альтов.)
arishai предположила, что это дешёвый закос под "Дверь в лето" Хайнлайна, и да, книга Хайнлайна вышла раньше. Вдобавок, её привлекла эта иллюстрация:
"Такое чувство, что этот мужик её заставляет играть под угрозой порки".
Потому что да, перед нами вальяжный статусный немолодой мужчина и молодая девушка, их явно что-то связывает, какое-то напряжение, и во всём этом чувствуются нотки невысказанной порочности.
А мы с arishai любим фантастику и любим обсуждать всякий трэш (и придумывать, как его можно улучшить), поэтому она пошла смотреть заглавный рассказ "Сквозь время", а я, естественно, полез изучать "Звёздную сонату". Советский фантастический рассказ про power exchange, D/s-отношения и M/f spanking! Я решил, что если там не будет порки, я придумаю, где она там могла бы быть. Потому что, ну, это же я, это практически моя профессия - придумывать, как сделать вещи лучше.
Итак, "Звёздная соната".
Рассказ разочаровывает во всех смыслах, не только в вышеупомянутом. Он сразу взлетел в мой топ худших советских фантастических рассказов. (Если кому-то интересно, эталоном советского НФ-шлака я считаю рассказ "Троя" Г. Гуревича. Вообще, в принципе, в СССР с фантастическими рассказами было как-то не очень, по-крайней мере, по меркам американской НФ. Если верить моим субъективным ощущениям, американских третьеразрядных фантастов можно сравнивать с лучшими советскими, и американцы всё равно будут выигрывать с разгромным счётом. Понятно, что дух бродит, где хочет, и у в СССР были те же Стругацкие и Кир Булычёв, которые представляли собой крепкий мировой уровень... но я отвлёкся.) Я понимаю, что у Журавлёвой это был первый сборник, но ведь это кто-то утвердил, сдал в печать, это вышло на бумаге! И даже частично переводилось на языки советских республик и стран-вассалов.
Действие рассказа происходит в Москве, поздним вечером 31 декабря. Известный советский поэт случайно встречает на улице молодую девушку-астронома, для которой астрономия разом и профессия, и хобби. Девушка ведёт поэта к себе домой, рассказывая ему о сделанном ей открытии - из системы Проциона разумная раса посылает нам сигналы. Девушка установила это методом сличения спектрограмм, и поэт - первый, с кем она делится этой потрясающей новостью. А ещё она дешифровала сигнал, представляющий собой понятную нам нотную запись. Она играет на пианино мелодию из космоса, поэт поражён, они цитируют друг другу актуальное стихотворение Владимира Луговского "Звезда". Конец рассказа. С Новым Годом!
Таким образом, в тексте всего два персонажа, Он и Она. (Не считая Луговского.)
Он - известный советский поэт Константин Алексеевич Русанов, образ, одновременно невозможный и до боли банальный.
В отличие от неудачника Луговского, он мэтр и звезда всесоюзной величины, живой классик. О нём упоминают в школьных учебниках: "В учебниках о Русанове писали больше. Отмечали мастерство, тонкое понимание природы, редкую красоту его лирических стихов".
Его узнают люди на улицах: "Руки его были глубоко засунуты в карманы пальто, из-под опущенных полей мягкой шляпы поблескивали внимательные глаза, освещая худощавое гладко выбритое лицо. В толпе его многие узнавали. Он свернул в переулок. Здесь не нужно было отвечать на бесчисленные приветствия..."
И так как на тот момент телевидение в СССР было всё ещё не очень распространено, это значит, что портрет Русанова публиковали на обложках журналов и на страницах центральных газет. Он настолько известен и популярен. (Это важная деталь, его потом и героиня узнает с первого взгляда, как "товарища Русанова".)
Если сравнивать его с кем-то из реальных фигур того времени, то ближайшим аналогом будет, не знаю, Константин Симонов?
Да, биография героя: "…литературную деятельность начал корреспондентом “Огонька” в Испании… В годы Великой Отечественной войны был в ополчении, потом участвовал в боях на Первом Украинском фронте… Ранен, награждён…". "Жизнь научила Русанова разбираться в людях. Еще в Испании запомнились ему слова комиссара одной из интернациональных бригад, бывшего учителя математики..."
Это значит, что во время гражданской войны в Испании Русанов был хоть и начинающим литератором, но уже числился надёжным и проверенным кадром, кого попало туда не посылали. Сравните с биографиями Эренбурга и Кольцова.
После Испании наш Русанов возвращается в СССР и спокойно переживает 37 и 38 год. Его непосредственного начальника Кольцова, главреда "Огонька", в 1938 году арестовывают, как фашиста-троцкиста, заставляют под пытками дать показания на всех знакомых и расстреливают. А Русанов, корреспондент "Огонька", работавший в Испании вместе с Кольцовым, избегает каких-либо серьёзных неприятностей. Конечно, упоминание последующих военных эпизодов можно понять так, что за Испанию с Русанова сняли погоны (в прямом и переносном смысле), и войну он прошёл рядовым солдатом. Но нет, скорее всего, он и в войну остался непростым товарищем, раз потом сразу взлетел на вершину советского литературного Олимпа. А он туда именно взлетает, иначе бы просто не успел попасть в советские школьные учебники пятидесятых. Скорее всего, получил Сталинскую премию, и не одну. Смерть Сталина и начало "оттепели" ему тоже никак не вредят, это не застрелившийся Фадеев; товарищ Русанов по-прежнему в газетах, на радио, его проходят в школе, узнают на улицах и так далее.
В иерархическом советском обществе обласканный, награждённый, увенчанный лаврами живой классик Русанов, признанный мастер советской поэзии, - это генерал от литературы. Который не мог не играть заметной роли в тогдашнем советском литературном процессе, журнальной жизни, деятельности Союза писателей. Ему машина с шофёром полагается, как минимум. И жена, потому что неженатые люди подозрительны. Но вместо этого Русанов один, совсем один, у него много знакомых, но очень мало близких друзей, и никто не ждёт его в тёмной холостяцкой квартире. Иначе бы он не гулял в новогоднюю ночь по Москве, любуясь спешащими домой москвичами, и уж точно не потащился бы в гости к юной астрономке, слушать её рассказы об инопланетных цивилизациях.
Самое весёлое и грустное - это то, как наша авторесса описывает творчество своего героя, "мастерство, тонкое понимание природы, редкую красоту его лирических стихов".
"После войны опубликовал сборники стихов “Мечта”, “Осень”, “Горные реки”..."
"Но никто не знал, как работает Русанов. Близкие друзья - их было совсем немного - поражались тому, что Русанов не признает черновиков. Казалось, стихи свободно ложатся на бумагу… Но это только казалось. За кованный металл своих стихов он расплачивался огромным трудом, лихорадочным напряжением ума и сердца. Черновиков Русанов действительно не признавал. Их заменяла память, способная хранить множество черновых вариантов".
"Русанов был лирическим поэтом. Он умел подмечать тихую прелесть среднерусской природы, умел стихами передать то, что кистью передавал Левитан. Русанов много писал о любви, и в стихах его, очень душевных и чуть-чуть грустных, изредка, как солнечный луч сквозь дымку облаков, пробивалась улыбка. Звезды же всегда оставались для Русанова символом чего-то отдаленного и недосягаемого".
Это невероятная пошлятина. Просто немыслимо, что Журавлёва писала подобное, не понимая, насколько это плохо, бездарно и шаблонно. Тихая прелесть среднерусской природы! Кисть Левитана! Стихи душевные и чуть-чуть грустные! Поэтический сборник "Осень"! (Настоящий поэт предпочёл бы удавиться, но не публиковать книгу стихов с названием "Осень".) Каким образом это может сочетаться с изложенными фактами биографии Русанова? Каким образом человек, побывавший на испанской гражданской войне и прошедший всю Великую Отечественную, мог прославиться сборником "Горные реки" о среднерусском пейзаже? Каким образом в сороковые годы поэту-фронтовику удавалось избегать военной темы? Как можно было с этим набором заштампованной "лирики" достичь таких высот и попасть в учебники, если по описанию подобную муть в газеты слал каждый второй советский графоман?
Вышеупомянутый Константин Симонов, безусловно, сверхпопулярный в СССР, был не просто поэтом, но и (процитирую Википедию) драматургом, прозаиком, сценаристом, журналистом, военным корреспондентом. Русанов, видимо, достиг сравнимого положения за счёт одних лишь описаний природы и стихов о любви, не проявляя, судя по названиям сборников, особого таланта в подборе слов и "не признавая черновиков". Невозможно.
Теперь о ней. Она - Алла Владимировна Джунковская, астроном, "звездочёт", как называет её Русанов - по-своему, такой же невозможный персонаж. Выглядит, как старшеклассница ("Нет, неужели ей больше шестнадцати?!”), закончила физфак МГУ, работает в Алтайской горной обсерватории. "В его новой знакомой удивительно сочетались черты взрослого и ребёнка... Джунковская казалась избалованным, капризным ребенком. Только очки придавали ее красивому лицу взрослый вид. И большие темные глаза смотрели серьезно". Живёт в Москве, в собственной квартире, одна - её в новогоднюю ночь тоже никто не ждёт. "Ещё в школе увлекалась астрономией", поэтому у неё дома, над квартирой, собственная небольшая обсерватория с фотолабораторией. На чердаке.
"- Когда-то это был самый большой в Союзе любительский телескоп, - сказала Джунковская. - Зеркало диаметром в двадцать восемь сантиметров. Полгода шлифовала…" - интересно, кто её в итоге переплюнул? Кстати, "когда-то" в этом контексте - это пару лет назад, когда она ещё был студенткой. Я в этом не разбираюсь, но 11-дюймовый телескоп (+ исторический экспонат) - это звучит круто. А если верить этой заметке, то переплюнул нашу героиню ленинградец А. С. Фомин, изготовивший в те годы любительский телескоп с диаметром зеркала 32 или 34 см (короче, 13-дюймовый). Джунковская к тому моменту как раз перешла в профессиональную лигу, поэтому соревноваться с любителями ей было больше не с руки.
Ей-богу, Алле стоило бы быть персонажем аниме про послевоенную советскую жизнь. Школьный кружок астрономов, все дела, старый дворянский род, внучка московского губернатора, японцы такое любят.
Теперь о порке. Я читал, думая, куда там можно вставить эту тему (никуда).
Но если бы это был рассказ про порку, вся соль была бы в этой случайной встрече - наша героиня в новогоднюю ночь встречает на московской улице знаменитого советского поэта, её кумира.
"- Автограф просить будете?
- Не буду. Уже есть".
Но он, конечно же, её не вспомнит. Важно, что она сразу его узнаёт, и ещё, что у него никого нет, что вечером его никто не ждёт. Это же новогодняя ночь, время, когда исполняются мечты, и, в данном случае, это мечта девушки. О том, как она приводит любимого поэта домой и уговаривает его выпороть её до слёз, как вредную непослушную девчонку. Потому что она этого стопроцентно заслуживает, хоть и комсомолка. А поэт - единственный, кому она доверяет, кто сможет её понять. И вообще моральный авторитет, отцовская фигура и идеал мужчины разом. Он же ещё и фронтовик-ополченец, по сюжету.
[Там всё вообще прозрачно. Скорее всего, Алла росла без отца, и тут даже причину изобретать не надо - война.]
Ну и дальше он её выпорол и высек под бой курантов. А потом они страстно любили друг друга, грелись под пледом и пили шампанское. Потому что это новогодняя сказка!
Понятно, что здесь нет сюжета, но его и в оригинале не было.
А arishai на это сказала, что такой вариант стал гораздо более осмысленным, хотя бы и в качестве эротики. Потому что в рассказе что-то такое подразумевалось, пусть даже не именно такое, "иначе в этом нет никакого смысла в принципе". Это девичья фантазия по форме, из которой внутренняя и внешняя цензура вырезала всё содержание. Суть-то всё равно в том, что уникальная, талантливая и красивая девушка-звездочёт, которую очки совсем не портят - это Героиня, а очень взрослый и очень статусный, и при том совершенно ничейный мужчина, воин и поэт, сумевший увидеть в ней "избалованного и капризного ребёнка" - награда для Героини. И можно увести его домой, целовать его сильные мужские руки и смотреть на него снизу вверх.
( продолжение следует...)